Читать книгу КИФ-5 «Благотворительный». Том 3 «Для взрослых» - Группа авторов, Наталья Сажина - Страница 9

Когда во входную дверь позвонили в первый раз, я как раз занималась с младшим братишкой. Точнее, укладывала его спать. Ещё точнее, тщетно пыталась сие осуществить, заранее понимая, что всё это, как говорится, пустой номер…

Мой младший братишка засыпал лишь по собственной инициативе и совершенно независимо от всех моих укачиваний и убаюкиваний.

Но что делать, если мама, уходя, строго-настрого приказала мне уложить Костика спать ровно в два часа, а маму надо слушаться. Особенно такую, как моя…

Когда в дверь позвонили вторично, я, вздохнув, встала и пошла открывать. Но, прежде чем выйти в прихожую, сунула Костику в рот пустышку и выразительно погрозила ему пальцем.

– Не вздумай чего-нибудь выкинуть! – строго проговорила я при этом, внимательно вглядываясь в его голубенькие плутоватые глазёнки. – И вообще, веди себя прилично при посторонних! Лежи тихо и соси эту штуку!

Когда в дверь позвонили в третий раз, я уже к ним подходила. Не глядя в глазок (за что мама всегда меня отчитывала), сразу же отворила дверь. Впрочем, я и так отлично знала, кто там, за ней…

Это и в самом деле оказался Семён Петрович, тренер шахматной секции нашей школы.

В самом начале этого учебного года я из любопытства записалась в их секцию и аккуратно посещала её до тех самых пор, пока мне не стало там скучно. Но, вообще-то, скучно мне стало только через два месяца, а это, что ни говори, своеобразный для меня рекорд посещаемости подобных мероприятий.

– Здравствуй, Ксюша! – сказал Семён Петрович, входя в прихожую. – Можно к тебе?

– Конечно, можно, – сказала я, отступая на пару шагов и, спохватившись, добавила: – Здравствуйте, Семён Петрович!

В руке моей была зажата жевательная конфета без обвёртки, и теперь я гадала, как с ней лучше поступить: то ли бросить в рот (что было бы верхом бестактности по отношению к Семёну Петровичу), то ли продолжать сжимать её в кулаке (что было весьма неприятно ввиду излишней липкости конфеты).

Семён Петрович пришёл не один. Вместе с ним в прихожую вошёл ещё какой-то дяденька средних лет и весьма представительной наружности. Войдя, он сразу же на меня уставился с интересом и, одновременно, с каким-то недоумением, что ли…

– Это она? – всё с тем же явственным недоумением в голосе негромко спросил он у Семёна Петровича.

– Она, она! – громко и жизнерадостно отозвался Семён Петрович и, обращаясь уже ко мне, добавил: – Вот, Ксюшенька, познакомься! Мой давний приятель, Олег Владимирович!

– Здрасьте! – проговорила я, бросая в рот конфету и протягивая Олегу Владимировичу руку. – А вы тоже шахматист?

– И ещё какой! – воскликнул Семён Петрович, наблюдая, как донельзя ошарашенный сей бесцеремонностью Олег Владимирович неловко пожимает мои липкие от конфеты пальцы. – Он, между прочим, недавно стал гроссмейстером!

– Поздравляю! – сказала я. – От всей, как говорится, души!

– Спасибо! – пробормотал Олег Владимирович, чувствуя себя явно не в своей тарелке. Мне даже показалось, что он уже жалеет о том, что, вообще, позволил себе такую глупость, как поддаться на уговоры приятеля и заявиться сюда. – А мы не могли бы пройти куда-нибудь… в комнату, например?

– Конечно! – немного запоздало спохватилась я. – Проходите, пожалуйста!

В комнате всё было по-прежнему, и я этому здорово обрадовалась. Костик лежал в кроватке и послушно держал во рту пустышку. Он даже глазки зажмурить соизволил, маленький притворяшка!

– Братик? – шёпотом поинтересовался Семён Петрович и, когда я молча кивнула, добавил: – И сколько ему?

– Десятый месяц, – тоже шёпотом сообщила я. – А вы присаживайтесь, не стесняйтесь!

– А мама твоя где? – спросил Семён Петрович, усаживаясь на диван. Гроссмейстер Олег Владимирович некоторое время колебался, но потом тоже сел. Правда, не на диван, а на стул, стоящий рядом.

– Мама ушла по делам, – сказала я и, хоть всё уже отлично поняла, спросила: – А вы, наверное, к маме?

– Нет, мы к тебе! – проговорил поспешно Семён Петрович и, вытащив из своего потёртого портфеля шахматную коробку, добавил почти просительно: – Сыграть не желаешь?

– С вами? – спросила я самым невинным тоном.

Вопрос мой явно смутил Семёна Петровича, и я его хорошо понимала. Играть со мной, тем более, на глазах у друга-гроссмейстера он явно не стремился.

– Это я хотел бы сыграть с тобой, Ксения, – вмешался в разговор, доселе молчавший Олег Владимирович. – Если ты, разумеется, не против…

– Ладно, – сказала я, и Семён Петрович принялся быстренько расставлять на доске фигуры.

Он, вообще-то, неплохой человек, наш Семён Петрович, хоть и несколько суетливый. Когда я пришла первый раз в секцию, он три часа со мной одной провозился, объясняя первоначальные азы шахматного искусства. И, надо отдать ему должное, педагог из Семёна Петровича был отменный. Я как-то сразу ухватила основную суть игры и уже на следующем занятии выиграла десять партий из десяти у пяти разных партнёров. А на третьем своём занятии вчистую обставила всех самых сильных и перспективных членов секции, чем здорово их расстроила.

И тогда, явно заинтересованный моими фантастическими успехами, Семён Петрович предложил мне сыграть с ним. И, кажется, очень сожалел после об этом своём опрометчивом предложении. А ещё больше он сожалел, кажется, что не остановился на первой же проигранной партии, посчитав её чистой случайностью…

Но ушла я из секции вовсе не потому, что стала испытывать некоторую неловкость по отношению к Семёну Петровичу (хоть и это тоже имело место). Как я уже говорила, мне просто стало скучно. Научилась играть и ладно.

Да тут ещё и мама как-то, совершенно случайно, обо всём проведала…

– Кто будет белыми? – спросил Олег Владимирович, пододвигая свой стул поближе к столу. – Может, ты, Ксения?

Мне было всё равно, и я сделала первый ход. Просто так, не задумываясь. Интуитивно, как сказала бы мама.

Обычно даже маститые шахматисты первые свои ходы делают быстро. Но вот Олег Владимирович почему-то задумался над первым же ответным ходом. Даже не то, чтобы задумался… он просто недоумённо посмотрел на меня.

– Первый ход и сразу с коня… – как-то разочарованно даже пробормотал он. – Почему ты пошла конём, Ксения?

Я лишь пожала плечами. Действительно, почему конём? Не знаю. Знаю только, что это, безусловно, правильный ход.

Гроссмейстер сделал ответный ход, и игра началась. И шла она довольно быстрыми темпами, потому как Олег Владимирович почти не задумывался над своими ходами, я же, вообще, делала ответные ходы сразу. И так продолжалось до двадцатого хода… и к этому времени я уже проигрывала белопольного слона и пешку.

– Это очень плохой ход, девочка! – мягко и одновременно как-то разочарованно проговорил гроссмейстер, когда я выдвинула далеко вперёд своего оставшегося слона. – Этим ты ещё более ухудшишь своё положение. Можешь переходить, я разрешаю.

Он и не подозревал, какой это блестящий ход с моей стороны, и к каким разрушительным последствиям (для чёрных фигур, разумеется) приведёт он уже через несколько последующих ходов. И Семён Петрович тоже ничего такого на доске пока не углядел, потому как разочарованно на меня уставился. Сейчас он, кажется, больше всего на свете желал победы именно белым фигурам. Не потому, что плохо относился к своему приятелю… скорее, для собственного самоутверждения…

Никоим образом не хочу сказать, что они оба были плохими шахматистами! Они были хорошими шахматистами, блестящими даже! Но вся их беда была в том, что мыслили они слишком шаблонно и прямолинейно, и потому легко предсказуемо.

Гроссмейстер (на то он и гроссмейстер) учуял беду раньше Семёна Петровича, уже через последующих четыре хода. Нахмурив густые брови, он долго смотрел на доску, мысленно анализируя и просчитывая все варианты спасения партии. Но таких вариантов, увы, уже не имелось! Был, правда, один ход, который мог при последующей правильной игре привести всё же партию к почётной ничьей…

Но Олег Владимирович этого хода, конечно же, не заметил. Вместо этого он начал ферзевую атаку на короля и тем значительно облегчил мне задачу.

– Однако, партия! – обращаясь к другу, проговорил траурным голосом явно повеселевший Семён Петрович. – Ну что, теперь поверил?

Но Олег Владимирович, ничего ему на это не отвечая, тут же предложил мне вторую партию. Мы повернули доску, и гроссмейстер сделал свой первый ход…

И вновь мои ответные ходы его явно озадачили. Впрочем, теперь он уже смотрел на меня безо всякого сочувствия (тем более, разочарования) и больше не предлагал переходить.

После того как и эта партия закончилась его поражением, Олег Владимирович, нахмурившись, вытащил из кармана сигареты и предложил сыграть третью партию.

– Здесь не курят! – предостерёг его Семён Петрович, ещё более повеселевший. – А вообще-то, Ксения, наверное, устала…

В это время в комнату вошла мама. Увлёкшись игрой, я и не заметила, когда она успела вернуться домой.

– Здравствуйте! – сказал Семён Петрович, вскакивая из-за стола. – А мы вот…