Читать книгу Бедеева-Поляна, Ирочка и я - Гюльназ Ханифовна Лежнева - Страница 7

Бабье лето стояло во всей своей красе! Воздух по утрам был хрустальным, и разноцветные листья шуршали и хрустели под ногами. Идя по утрам в садик, мы выдыхали облака из груди, оставляя за собой шлейф небес. Ох, как нам это нравилось! Если бы только мама не торопила нас, и не тянула за руки, мы бы уж надышались этим хрусталём. Хорошо, что по пути в садик, лишь в одном месте встречаются деревья, украшенные золотом – в школьном парке. Сколько там листьев! Настоящие хрупкие звёзды, опавшие с клёна. Махонькие берёзовые лодочки, плотно-коричневые дубовые листья, на некоторых из которых отправились путешествовать желудята – кто парами, а кто и в одиночку! А если мы видели красавицу рябину, с её листьями, наряженными в многоярусные юбки и красные венки из ягод, то уже никто не мог нас остановить – мы, сломя голову, бежали к дереву и срывали увесистые кисти рябины.

– Зачем она вам нужна, – недоумевала мама, поглядывая на часы.

– Мы сделаем себе бусы! – хором отвечали мы.

Но из садика мы обычно возвращались и без рябины, и без бус. После того, как вся группа начинала давить ягодки по углам – Надежда Николаевна изымала несостоявшиеся бусы из рук воспитанников, и оставляла их для поделок в группе.

Возвращаясь из сада, мы уже не вспоминали о хрустале в воздухе, на улице было настоящее лето – светило яркое солнце и в даже в кофте было жарко. Среди зелёной травы подле распределительной трансформаторной станции в нашем дворе до сих пор цвели полевые цветы, а ближе к сумеркам из сырых подвалов вылетали на свет комары. Пока светило солнце, они прятались по теням, но как только солнце скрывалось, эти вампиры набрасывались на свои жертвы… Так что, по выходным мы и вовсе не вспоминали о том, что наступила осень.

Однажды, в воскресный полдень мы с Ирой сидели в тени трансформаторной станции и играли в принцев и принцесс перевёрнутыми головками цветов. Принцессы были в разноцветных, пышных юбках, а принцы в зелёных мундирах, они устраивали балы и разные салоны. Было у нас две благородные династии, живущие по соседству.

– Доброго вам утра, Ваше благородие! – восклицал один из принцев другому!

– И вам доброго утра, господин Священник!

– Какой ещё священник, – удивилась я, и хлопнула себя ладошкой по коленке. На моей ладони остался мёртвый комар.

– Давай, он будет священником, – показала Ира на моего принца, – Мы ему сейчас рясу наденем!

Ира тоже хлопнула ладошкой по своему лбу, и стряхнула мёртвого комара на землю. Мой священник, не дожидаясь, пока ему выдадут для службы рясу, завопил, что есть мочи:

– Даже врагов нужно хоронить по-человечески, – и принц-священник взял своими листиками-ручками того комара, что я всё ещё держала на ладони, и начал его горько оплакивать. Я имела очень смутные представления о священниках, в те годы Бога ещё не было промеж нас, мы о нём не знали. Поэтому и священники нам были пока что не нужны. Но Ирочка знала что-то, чего не знала я. Она носила крестик на груди и знала, что у священника есть чёрная ряса.

Ирочка охотно согласилась хоронить комаров, к тому же в их рядах всё прибывало. Мы очертили на земле относительно ровный квадрат, и разметили на нём могилы. Могилы стали быстро заполнятся трупами комаров. Ирочка вязала травинками палочки, скрещивая их между собой. Получавшиеся кресты мы втыкали в могилы. Наш священник исправно рыдал над каждым умершим комаром. Когда всё кладбище было заполнено, мы уже порядком устали расчёсывать комариные укусы. Радовало только то, что тень ушла с того места, где мы играли, и комары, несмотря на все оказанные им почести, перестали к нам подлетать.

– Ой ну всё, всех схоронили, – сказала Ира, втыкая последний крестик в землю – Давай теперь построим тут из песка королевский дворец!

– Да, а подъездные дорожки украсим мозаикой из стекла. Я видела в мусорке такое стекло.

Между рядом сараев и рядом наших двухэтажек находилась мусорка, туда мы и направились, поискать стекло. Но по дороге мы увидели огромную, прекрасную чугунную крышку от люка. Самого люка мы поблизости не обнаружили, поэтому решили эту крышку пристроить в качестве фундамента для дворца. Взявшись с обеих сторон за крышку, мы с огромным трудом выпрямились – нас качало попеременно то в одну сторону, то в другую. А ребята, которые играли тут же неподалёку в волейбол, вдруг бросили мяч и побежали по домам – начинался диснеевский мультфильм «Чип и Дейл». Мультфильмы шли раз в неделю, по воскресеньям, целых сорок минут. И как мы только забыли про него. Мы с Ирочкой глядели в след разбегающимся ребятам, совсем забыв о своей крышке. Ирочка как-то случайно разжала руки, и крышка со свистом полетела к моим ногам. Понимая, что мне не уцелеть, я выпрыгнула из-под люка, выпуская его из рук, но вот большой палец моей левой ноги не успел, и на него-то гулко обрушилась чугунная крышка.

– ААААААААААААААААААА! Ой-оооооооооооооооооо!!!! – мой оглушительный вопль огласил все окрестности, заставив людей выглянуть из окон, а запозднившихся ребят остановиться и посмотреть на нас. К нам бросились люди со всех сторон, кто-то нас ругал за то, что тащили эту крышку, кто-то пытался поймать мою ногу, чтобы посмотреть, как там обстоят дела.

– Ноготь слезет, – изрёк кто-то, кто видимо с таким уже сталкивался. Подоспели и папа с мамой, меня пытались успокоить и отвести домой, но я только беспрерывно выла, подпрыгивая на одной ноге, а под конец начала в добавок ко всему ещё и икать. Наконец-то меня немного успокоили, довели до дома и усадили перед телевизором – смотреть «Чип и Дейла».

Ноготь, конечно же слез через пару месяцев, но пока он меня больше не особо беспокоил, Ирочке бабуля с Майкопа прислала большую, прекрасную куклу – Настю. Она закрывала глаза и говорила: «мама». Мы с Ирочкой надышаться на неё не могли, то я была её папой, а Ира-мама, то наоборот, то мы воспитывали её в саду. Настя была бесподобна. Ирочка ужасно боялась что-нибудь в ней испортить или испачкать ее белые штанишки, и красное платьице. Ирочка всё чесала и чесала её длинные белокурые волосы. Но вы не подумайте, я тоже боялась за Настины штанишки и платье, и чесать мне её тоже Ирочка давала иногда.

Ира взяла Настю однажды с собой в детский сад.

– Отберут же, – сомневалась я в Ириной разумности.

– Ну, конечно же не отберут! – Ира была в этом просто уверена. Но в группе не нашлось не единого ребёнка, который не захотел бы поиграть с Настей, но Ира стойко всем отказала. А значит вся группа единодушно решила, что Ирочка – жадина-говядина. Особенно оскорбилась Ириным отказом девочка Эля. Она была покрупнее среднего семилетнего ребёнка, и голос имела сипловатый и командный. Её все побаивались, и даже, как нам казалось, её побаивалась сама Надежда Николаевна.

– Ладно, ладно, мы ещё посмотрим, – сказала она то ли нам с Ирой, то ли самой себе, и сердито отошла от нас.

Мамы позволяли нам самим возвращаться из садика домой, за что мы были им очень благодарны. Мы вышли со двора своего сада. День стоял озябший, бабье лето умывалось на прощание своим осенним противным дождиком. Дорогу размыло, и на земляных тропках отчетливо были видны самые разные следы – вот следы от больших калош, а вот чьи-то каблуки вонзились в землю, оставив после себя глубокие ямки. А в некоторых следах запечатались жёлтые листья.

– Интересно, куда пошёл вот этот, в калошах, – спросила я у Иры, разглядывая следы.

– Надо пойти за ними, и увидим.

–Точно! – обрадовалась я, и мы пошли, как настоящие следопыты по огромным следам, и так нам легко шлось, и следы никуда не сворачивая, шли по нашему обычному пути. Но неожиданно земляная тропка оборвалась у асфальтированной дорожки в школьном парке. А вместе с ней пропали и следы огромных калош. Мы немного потоптались у входа, вздохнули, и так и не выяснив, куда же пошли калоши, зашли в парк.

В парке нас ждал очень неприятный сюрприз. У лестницы стояла Эля со своими старшими братьями – Колей и Сашкой. Им было по восемь и девять лет. Что-то нам подсказывало, что они стоят тут не случайно, Ира плотнее прижала к себе свою Настю, и схватила меня за руку.

Предчувствие нас не обмануло – ребята окружили нас в кольцо:

– Ну что, теперь по-другому поди заговоришь? – спросила Эля, усмехаясь неприятной ухмылкой, – Что куколку жалко было дать поиграть? Теперь я эту куклу забираю себе. Понятно тебе?

Ира молча протянула мне куклу и шагнула навстречу Эле – она не собиралась сдаваться. И Эля со всей мочи дёрнула Иру за хвостик, и начала таскать её в разные стороны. А мальчики, не теряя времени даром, бросились на меня – забрать Настю.

У меня в руках кроме сумочки и Насти ничего не было, поэтому моя сумочка полетела в Колю, а Настей я треснула Сашку по голове. Потом я начала со всей силы колотить Настей Элю.

– Беги, – крикнула я Ирочке, и столкнула с лестницы Элю. Ирочка, рыдая и всхлипывая со всех ног бросилась в сторону навесного моста. А я пнула Сашку, треснула напоследок Колю Настей и тоже бросилась наутёк.

Эля разбила себе губу, скатываясь с лестницы, видимо, поэтому мальчики остались с ней, а не побежала за мной и Ирочкой. Когда мы уже пробежали все Луга, мы наконец-то рискнули остановиться и отдышаться. В боку кололо, сил никаких не было. Только тут Ира увидела, что я до сих пор держу в руках Настю. Глаза её засияли от счастья, и она бережно взяла её в руки. Но чем дольше она на неё смотрела, тем сильнее вытягивалось её лицо, и наконец она громко-громко зарыдала, бросив Настю на землю.

У Насти не было доброй половины волос, глаза перестали открываться, платье порвалось, а сама она вся была перемазана грязью. Я подобрала её, и тоже как следует разглядела.

– Мда, что же получается, лучше было её просто отдать, – пожимала я плечами.

– Где твоя сумка, – всхлипывая, спросила Ира.

– Там осталась, зато Настя с нами, – я снова протянула Настю Ире. Она, вздохнула, но Настю всё же приняла.

– Лешку попросим за сумкой сходить, да? – предложила Ира, утирая слёзы. Я была полностью согласна. Дождик, мелкий и зудящий вымочил наши курточки на сквозь, а с косичек и хвостиков стекали капли. Бабье лето распрощалось с нами, забрав с собою солнышко, цветочки, комаров и … Настю.

А Лешка провел разъяснительную беседу с Элей, Колей и Сашкой, и больше уже нас никто не подкарауливал ни в самом садике, ни после него.