Читать книгу История дружбы между солнцем и снегом - Хакан Аксай - Страница 4

Среди «белых русских» были не только талантливые писатели, музыканты, артисты балета, но и художники, которые, прибыв на чужой берег, сразу же взялись за кисти и мольберты. В октябре 1921 года они открыли первую выставку в «Маяке». Так назывался клуб, который действовал в 1920–1922 годах на улице Бурса, 40. Параллельно в Стамбуле действовал Союз русских художников. Президентом союза был избран Василий Иванов, автор знаменитых акварелей, на которых изображены виды Стамбула.

Ни с чем не сравнимая красота Босфора и Стамбула произвела большое впечатление на русских художников. Владимиром Петровым и Петром Каревым были написаны полотна, изображающие природные и этнографические красоты Стамбула, а Дмитрий Измайлович и Владимир Зендер запечатлели на своих холстах византийское искусство в городе. Измайлович, написавший более тысячи полотен за семь лет жизни в Турции, параллельно занимался исследованиями для Русского музея археологии, который тогда еще действовал в Стамбуле.

Примечателен тот факт, что В. Зендер, уехавший в Париж в 1926 году, приобрел известность в Европе именно благодаря работам, посвященным памятникам византийского искусства.

Не менее известен и Борис Эгиз, мастер портрета, который привез в Стамбул тонкое искусство рисунка. Он жил в Турции до 1927 года, где создал бессчетное количество живописных полотен.

Книга «Русские в Бейоглу» Жака Делеона рассказывает о художнике с инициалами В. П. Ч., которому принадлежат такие работы, как «Китайское панно», «Шахерезада», «Семь звезд Соломона», «Летящие лебеди», «Черный и Белый».

Николай Перов, президент Союза российских художников, стал главным художником городских театров Стамбула. Для исследования этой темы, несомненно, важным источником является книга писателя-исследователя Жака Делеона «Белые русские в Бейоглу», внучатого племянника бежавшей в Турцию в 1920 году Наташи Хомяковой, ее воспоминания пролили свет на историю того периода. В книге, увидевшей свет впервые в 1990 году, Делеон пишет, что Перов сначала был главным художником городских театров, а в 50-х годах – главным декоратором Государственного театра оперы и балета в Анкаре.

Не успев понять и дать объяснение тому, что происходит в собственной стране, русские деятели культуры и искусства оказались на пароходе посреди Черного моря. Прибыв на чужой берег, они начали работать в различных областях, используя свои творческие способности в соответствии с потребностями того общества, в котором они неожиданно оказались.

В этом смысле примечательна история Владимира Смирнова, известного русского оперного певца, который также оказался в Константинополе среди «белых русских». Смирнову пришлась не по вкусу турецкая анисовая водка ракы и он решил позаботиться о своих соотечественниках. Он начал производить собственную водку по рецепту деда, который был поставщиком этого напитка русскому императорскому двору. Смирнов впоследствии эмигрировал во Францию, где продолжал производить водку «Смирнов» и со временем превратил дело своих предков в международный бизнес. Водка «Смирнов» получила всемирное признание. Однако в Стамбуле деятельность В. Смирнова не ограничилась производством водки: вместе со своей женой, певицей Валентиной Пионтковской, он создал театр-кабаре «Паризьен».

Говоря о жизни русских эмигрантов в Турции, нельзя не остановиться и на судьбе знаменитого актера, певца Александра Вертинского, который очень переживал по поводу своего возможного забвения, хотя и тосковал по прошлому в несколько более комфортных условиях, чем многие русские. Прибыв в Стамбул, Вертинский остановился в гостинице «Пера Палас». С помощью знакомого турка он открыл кабаре «Черная роза». Здесь он не только развлекал соотечественников, разделивших с ним горькую судьбу изгнанника, но и предоставил многим из них возможность зарабатывать себе на хлеб. В гардеробе пальто принимал офицер царской армии, а столики обслуживали русские девушки благородного происхождения.

Федор Федорович Томас, владелец кабаре «Максим» в Москве до Октябрьской революции, старался жить в Стамбуле так же, как в России, открыв подобное заведение. Оно называлось «Стелла». В это время свой ресторан открывают Гапонцевы. Возросли возможности выбора места, где можно было бы отведать русскую кухню, как у русских, так и у других иностранцев в оккупированном Стамбуле. Все знали, что лучший борщ готовят в «Уголке». Теперь богатые предпочитают «Эрмитаж», в котором поваром был один из бывших членов Московской городской управы. В Пере и ее окрестностях русские открывают множество баров и ресторанов. В одном из переулков Бейоглу ресторан открыл генерал Гаврилов. Его сослуживец генерал Орехов управляет делами ресторана на улице Сакыз Агаджи. Ресторан «Московит» и пивной дворик «Новотни» – тоже заведения, открытые в этот период. Но век их оказался не долог.

Некоторые заведения стали очагом культуры, явлением, которое влилось в повседневную жизнь турок и даже вошло в разговорный обиход. Например, если муж поздно возвращался домой, возмущенная жена могла встретить его словами: «Здесь тебе не кафе-кондитерская «Петроград»!» Да. В Стамбуле открылась кафе-кондитерская «Петроград» с круглосуточным обслуживанием.

Название этой кондитерской встречается в воспоминаниях очень многих турецких писателей. Например, знаменитый литератор Нуруллах Атач был постоянным клиентом «Петрограда». Писатель и исследователь Хикмет Феридун Эс упомянул «Петроград» в ноябрьском выпуске исторического журнала «Год за годом» («Yıllar Boyu») за 1978 год: «Завтраки с ржаным хлебом в «Петрограде» были всем известны, чай подавали в стаканчиках в серебряных подстаканниках с изящными маленькими ручками». По словам Хикмета Феридуна Эса, в «Петрограде» чуть ли ни каждый день можно было встретиться с великим деятелем турецкой литературы Ахметом Хамди Танпынаром и знаменитым художником Ибрахимом Чаллы. А писатель и исследователь Салах Бирсель в своей книге «Ах Бейоглу, вай Бейоглу» вспоминал, что «Петроград» посещали такие деятели искусства и литературы, как Фикрет Муалля, Неджип Фазыл, Фикрет Адиль, Хамит Гереле, Саит Ураллы и Кенан Йонтуч. Поэт Ильхан Берк познакомился в «Петрограде» с писателем Саитом Фаиком Абасыяныком, произведения которого сейчас читают во всем мире. Именно здесь художник Абидин Дино и поэт Ильхан Берк жарко спорили о романе «Идиот» Ф. М. Достоевского, возможно, даже не зная, что кофе, который они пили за беседой, был приготовлен русским.

Сегодня, когда мы вспоминаем о русских ресторанах в Стамбуле, непременно говорим о «Режансе» в Галатасарае. «Белые русские» открыли его в 1930 году, и он до сих пор продолжает действовать на том же месте, официально сменив название, но оставив его на вывеске. Как говорил Жак Делеон, «Режанс» – это романтический свет, который освещал предвоенный Стамбул».

Татьяна Моран – русская эмигрантка, оказавшаяся в Турции еще девочкой и ставшая впоследствии преподавателем западной литературы Стамбульского университета – писала, что открыли «Режанс» друзья ее отца. Моран имела в виду еврея Маранса и его партнера, татарского дворянина Мирзу Ширинского. Кстати, Ататюрк любил посещать «Режанс», когда приезжал в Стамбул. В 1976 году в ресторане произошел пожар, но в конце 1977 года он вновь открылся. В течение пяти лет (2011–2015) ресторан был закрыт, собственники помещения не смогли договориться с владельцами ресторана. Однако в конце 2015-го «Режанс» снова возродился. Даже сегодня «Режанс» – одно из самых подходящих мест для тех, кто ищет следы прошлого, кто хочет потеряться в завораживающем празднестве. Правда, там уже не играет группа «Балалайка», и не слышны фортепьянные мелодии в исполнении Валентины Таскиной, но водка все та же, и котлеты по-киевски ничуть не изменились.

Говоря о «Режансе», мы упомянули Валентину Таскину – баронессу, племянницу генерала Богаевского, выросшую в великолепных особняках, воспитанную лучшими гувернантками. Оказавшись в Стамбуле, она была вынуждена работать в больницах, затем ей повезло, и она устроилась тапером в кинотеатр «Таксим Мажик». Ее музыкальная «карьера» продолжилась в «Режансе». Вскоре Валентина обрела славу, став первой женщиной-пианисткой на радио Стамбула. Когда всеми любимая пианистка, дожив до 90 лет, скончалась на южном берегу Черного моря, ее никто не назвал «белой русской». Турецкие друзья и поклонники говорили о ней, как об «одной из нас».