Читать книгу Воспоминания старого шамана. Модорхон - Хамархан Хамтай Александр - Страница 22

Старики местные говорили промеж собой, что это духи пришли за Никифором. – Что закончил он путь на земле. А еще говорили, что он не мучился, – сразу ушел на небо, – к своим предкам. – Все потому, что не было за ним грехов и плохих дел. А добрых дел, – было много.

При жизни, Никифора, – Зубром матерым называли. Горел, он, сердцем своим и за собой других увлекал. Не прятался за чужими спинами, ответственности не боялся. Таким его и запомнили:

– Жил как в бою, – на самой передовой, и ушел по-солдатски! – остановился Милхай, вытер рукой проступившую слезу. Никак он не мог забыть своего наставника. Долго еще сидел молча, о чем-то вспоминая.

Степан сидел рядом с отцом. Он тоже молчал и ничего не спрашивал.

Прошло с минут пять, а может больше. Милхай успокоился, пришел в себя и продолжил.

– На том месте, где Никифор разбился, – знак поставили, чтобы водители скорость свою снижали. Но знак ничего не поменял, – люди все равно попадали в аварии.

И про это старики говорили: – Духи свою норму требуют, – по любому поводу забирают людей.

– Так, что Степа: далеко собираешься – капай перед дорогой. На святых местах спичку с сигареткой ложи, монетку серебряную. Проси у духов, чтобы тебя пропустили. Предков наших родовых вспомни. Благодарствуй за все, что есть у тебя: за детей и за семью, за дом и за работу. Прощения у них попроси за то, что тревожишь.

– Батя, а я слышал, водку нельзя с собой брать. Почему так? – спросил Степан.

– Если нету надобности, – не бери. Без нее можно по дороге ехать. А когда доберешься, куда хотел, – там и купишь ее.

– Но почему? – не унимался Степан.

– В водке, вся энергия собрана, – видно ее в любом месте. Если едешь и водку везешь, да еще и не капаешь, тогда Духи могут рассердиться, аварию могут устроить.

– А если и капать, – то чем?

– Капать лучше молоком, или белой пищей. Ты же не старейшина и не шаман. Им можно водкой и тарасуном, – ответил Милхай. – Я же про это на обрядах рассказывал.

– Не помню, еще повтори, – попросил Степан.

– Повторяю, – запоминай хорошенько:

Водкой, простому человеку, капать не надо. Там, где капают люди, – места очень тонкие. Духи могут туда приходить. Ладно, просто придут, и ничего не сделают. Но могут там и темные появиться. Преследовать человека станут. Человек не готовый, не выдержит, – умом своим тронется, или в случай несчастный попадет.

– А старейшины, тогда как? – уточнил Степан.

– Старейшины и шаманы – готовые люди. На обрядах бывают и многое видят. Защита у них сильная. С ними вряд ли чего случится. Так что, Степа, слушай, чего тебе говорят, и делай, – а в подробности не лезь. Народ эти вещи давно заметил, – народу можно доверять.

– Батя, тогда скажи: почему не справедливо получается? Духи ведь неугодных забирают, – тех, кто мерзкое делает, – не удержался Степан.

– Так и есть.

– Но, как же Никифор? У него ведь все по-другому было, – возразил сын.

– У него по-другому, – да. Лучших людей тоже забирают. Только в другое место, туда, где они нужнее, – ответил Милхай. Он снова прервал разговор. Посмотрел наверх, где сияло солнце, и где проплывали облака. Подумал о чем-то своем.

– Когда Никифора Аполлоновича хоронили, много народу понаехало. Из округа были люди, из области. Даже из Москвы прилетел земляк, из министерства.

Хорошие слова говорили, добром поминаниями Никифора Аполлоновича. Председатель, наш, не удержался, – заплакал, – да и не один он плакал.

Остался Никифор, в памяти у людей, добродушным и улыбчивым. Для него, дело сельское, – было на первом месте, а понятие Родина было не пустым звуком.

Похоронили, его, рядом с отцом и дедом, – на общем деревенском кладбище.

Разного я повидал к тому времени. Видал, как старики уходили. Как зрелые люди – в самом рассвете, и как совсем молодые. Но когда он ушел, будто все поменялось. Жизнь моя стала пустой и бессмысленной. Ходил я, как будто чумной, будто землю из-под меня выбили.