Читать книгу Дочь для волка - Ханна Уиттен - Страница 7

Волк не стал подниматься на ноги, но, даже продолжая сидеть и смотреть на Рэд снизу вверх, умудрился выглядеть так, словно смотрит на нее сверху вниз, поверх своего могучего носа – носа, который явно ломали и вправляли не один раз. Он выпустил перо из руки – большой, испещренной многочисленными тонкими шрамами руки – и запустил ее себе в волосы, черные, длинные, в беспорядке рассыпанные по его плечам. Волк подался к ней на стуле и теперь сидел вполоборота, профиль его резко обрисовывался в лучах светильника на столе. У него была мощная, мужественная линия подбородка. Вокруг глаз – усталые морщинки. Если Волк и был старше Рэд, то ненамного. Свое двадцатилетие он точно уже отпраздновал, но до тридцати ему было еще далеко.

Его тело было абсолютно человеческим, но все равно при взгляде на него возникало смутное чувство оболочки, натянутой на что-то, что не вполне являлось человеком. Все его телосложение находилось на границах привычного или чуть выходило за них – очень высокий, очень плотный, даже тени, которые он отбрасывал, казались чуть гуще, чем должны были быть. На первый взгляд он мог сойти за человека, но не на второй. Знак на руке Рэд запульсировал, когда их взгляды встретились.

Рэд с трудом сглотнула – у нее пересохло в горле. Губы ее зашевелились, но ей не удалось издать ни звука.

Волк приподнял бровь. Под глазами – прищуренными глазами цвета янтаря – у него были черные круги от усталости.

– Сочтем твое молчание за «да».

Он отвернулся, взял перо и продолжил свои записи. Его вторая, лежавшая на колене рука, тоже покрытая шрамами, слегка подрагивала.

Рэд даже не заметила, что открыла рот, пока со стуком зубов не захлопнула его.

В рассказе о Волке, принесшем тело Гайи на опушку леса, подробно описывалась только внешность Гайи. Никаких упоминаний, как выглядит Волк, там не содержалось. Всем было известно, что Диколесье изменило его. Он стал не вполне человеком, но в чем именно это выразилось, нигде не говорилось. Но история Волка была историей мифических чудовищ, и считалось, что за века, проведенные рядом с ними, он стал одним из них.

Эти покрытые шрамами руки, эти слишком длинные волосы, это лицо со слишком резкими, чтобы считаться красивым, чертами… Рэд думала, что готова ко всему, но к этому она оказалась не готова. До того, как стать чудовищем, Волк был человеком. Но тот, кто сидел перед ней, не умещался ни в одну из этих категорий.

Волк повернулся на стуле – мягким, плавным, дружеским движением – и произнес тоном, в котором нельзя было найти ни капли дружелюбия.

– Ты можешь оставаться в библиотеке, сколько захочешь. Но я бы предпочел, чтобы ты не заглядывала мне через плечо, пока я работаю.

Рэд ощущала себя словно во сне – она увидела Волка, и он оказался человеком (в основном). Это наконец вернуло ей дар речи, а также заставило вспомнить то единственное, что как-то могло соотноситься с теми сказками, которыми ее кормили всю жизнь.

– Теперь ты отпустишь Королей?

Волк впервые посмотрел на Рэд в упор. Скользнул взглядом по ее спутанным волосам, в которых торчали ветки, по рваной юбке. Глаза его чуть расширились при виде пореза у нее на скуле. Рэд уже почти позабыла о нем. Она подняла руку и коснулась пореза. Кончики ее пальцев стали влажными – значит, рана все еще кровоточила.

Закончив осмотр и придя к какому-то выводу, Волк снова склонился над своими записями.

– Королей здесь нет.

Рэд давно в это все не верила, и потому ответ ее не удивил. Тем не менее он оказался чем-то вроде удара под дых, и она прерывисто вздохнула.

Плечи Волка напряглись – он явно услышал ее вздох. Волк глянул на Рэд через плечо, тени заострили резкие черты его лица.

– Значит, они все еще цепляются за это? Орден, так они себя называют?

– Орден Пяти Королей, – механически ответила Рэд. Она чувствовала себя заводной игрушкой, которую заводят и пускают крутиться без четко выбранного направления, без цели. – И да, они все еще… крепко держатся за это.

– Тонко. – Он провел по лицу покрытой шрамами рукой. – Извини, что приходится разочаровать тебя, Вторая Дочь, но Короли ушли отсюда. И в любом случае – они не таковы, чтобы на самом деле желать их возвращения.

– О! – Это было все, что она смогла сказать.

Волк вздохнул.

– Что ж. Ты пришла. Выполнила свою часть задачи. – Он указал на дверь. – Теперь мы в расчете. Я попрошу кого-нибудь сопровождать тебя, и ты сможешь вернуться тем же путем, которым…

– Нет, не смогу. – Разговор стал настолько нелепым, что Рэд посмеялась бы над происходящим, если бы не испытывала ощущения, что у нее все горло забито ветками и обломками коры. – Я пришла к тебе, а мы, Вторые Дочери, не можем уйти после того, как пришли к тебе. Так все устроено. Я должна остаться.

Его рука замерла, на резком лице отразилось удивление.

– Ты не должна, – тихо, но с пылом, который удивил бы Рэд, если бы она еще была в силах удивляться, сказал он. – Ни в коем случае не должна.

– Но таковы правила. – Губы Рэд шевелились словно сами по себе, в голове все смешалось, хотя она сообщала Волку прописные истины. – После того как мы приходим к тебе, мы не можем вернуться обратно. Лес не отпустит нас.

Волк сжал спинку стула с такой силой, что Рэд рассеянно подумала: та сейчас треснет.

– Отпустит, если я заставлю его сделать это, – почти прорычал он.

Рэд стиснула рваные края своего плаща.

– Я остаюсь.

В его глазах промелькнуло нечто почти жуткое.

– Ну что ж. – Он отвернулся, бормоча себе под нос проклятия. – Тени меня раздери!

– Но это бессмысленно. – Рэд сглотнула, и в мыслях у нее прояснилось. – Если я тебе здесь не нужна, если ты просто хочешь отправить меня обратно, почему ты потребовал, чтобы нас присылали, в тот самый первый…

– Вот здесь давай и остановимся. – Волк поднялся со стула, сжимая перо, словно кинжал, развернулся к ней. И без того широкоплечий, он оказался на полторы головы выше Рэд, а взгляд его был острым, как нож. – Я ничего не требовал.

– Нет, требовал. Ты принес тело Гайи к опушке леса, ты сказал жрицам, чтобы прислали следующую, ты…

– Ничего из этого я не делал. – Волк шагнул к ней, голос его, как и ее, упал почти до шепота. – Что бы ты там себе ни думала, что бы тебе ни понарассказывали – это все неправда.

Он выплюнул это слово, шагнув к ней. Его слишком черная тень, блеск его зубов – страх наконец пронзил ее мозг, ошеломленный, отключившийся от реальности бедный мозг Рэд. Она скрестила руки на груди, ссутулилась, инстинктивно пытаясь казаться меньше.

Волк запнулся, сделал шаг назад. Потом поднял руку, словно сдаваясь. Гнев его растаял, сменившись чем-то другим. Виной.

– Я… – Волк отвернулся, устало потер лицо. Вздохнул. – Я участвовал в этом ничуть не больше твоего, Вторая Дочь.

В ее мыслях царила полная неразбериха. Они переплетались, как корни в грязи. Рэд снова уцепилась за самые простые вещи – за то немногое, что она могла понять и исправить.

– Меня зовут не «Вторая Дочь». Я – Рэдарис.

– Рэдарис. – В его устах это звучало странно. Мягко и отчего-то очень хрупко.

– А ты Ки…

– Эммон.

Он отвернулся и снова опустился в кресло. Рэд нахмурилась:

– Эммон?

Покрытые шрамами пальцы взялись за перо. Краткий миг слабости прошел. Волк ответил сухим и резким тоном:

– Киаран и Гайя были моими родителями.

И снова молчание. Рэд покачала головой. Слова рвались наружу, но ей не удавалось собрать их в что-нибудь осмысленное.

– Так ты… ты не…

– Нет. – Плечи его под простой темной рубашкой напряглись. – Нет. Я не приносил тело моей матери на край Диколесья. Нет. Я не приказывал никому прислать сюда следующую Вторую Дочь.

Длинный, хриплый глубокий вдох и выдох.

– Здесь ни у кого из нас нет выбора. Кроме тебя, а ты яростно настаиваешь на том, чтобы остаться.

В его тоне содержался невысказанный вопрос. Волк хотел знать, зачем или почему. Но Рэд не знала, как ему это объяснить. Она ничего не ответила.

Волк поерзал в кресле, вытянул ноги, откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. На Рэд он по-прежнему не смотрел.

– Они отправили тебя с обычной помпой, как я посмотрю, – ловко сменил тему разговора Волк. – И конечно, в этом чертовом красном плаще.

Она смяла в руке край плаща – теперь грязный и рваный.

– Алый – для агнца, в жертву приносимого.

Воздух в кабинете словно сгустился при напоминании. Волк промолчал, затем махнул рукой.

– Брось его в коридоре, и кто-нибудь сожжет эту…

– Нет, – резко, словно удар кинжала, выдохнула она.

Он глянул на нее через плечо. Между темными густыми бровями залегла складка. Рэд вцепилась в края плаща, запахнула его. Он все еще хранил прикосновения Нив. Нив помогала ей надеть его. И в конце концов согласилась ее отпустить.

– Я хочу сохранить его.

Морщина между его бровями залегла еще глубже, но Волк кивнул. Когда он снова заговорил, голос его был тихим, а тон – осторожным.

– Сколько времени прошло с последнего… С тех пор, как сюда последний раз кого-нибудь отправили?

Рэд внезапно пробила дрожь. Она скрестила руки на груди.

– Век. Сто лет назад сюда отправили Мерру.

На спине под его рубашкой перекатились могучие мускулы. Волк посмотрел на свои руки, на шрамы на них и медленно сжал кулаки.

– Проклятие.

Рэд хотела ответить, но не смогла произнести ни слова. Запал у них обоих иссяк, оба чувствовали только странное взаимное истощение.

Волк – Эммон – решительно кивнул.

– Если ты твердо решила остаться здесь, не выходи за ворота. Лес для тебя небезопасен.

Он вернулся к своей работе, словно полностью позабыв о ее присутствии здесь. Рэд поняла, что разговор окончен.

Не имея ни малейшего представления, что теперь делать, девушка вернулась к библиотечным стеллажам. Она была в полном смятении и никак не могла собраться с мыслями. Ее догадки о том, что с ней произойдет в Диколесье, были мрачны, но ничего подобного тому, что ее тут ожидало на самом деле, Рэд и в голову не приходило. Волк, оказавшийся не героем легенд, а всего лишь его сыном. Волк, которому она оказалась совершенно не нужна в качестве жертвы. Волк, который попытался отправить ее обратно, прочь из леса. Какая горькая ирония – Нив хотела того же самого!

Но Рэд принадлежала этому месту. Об этом однозначно говорила магия, всегда наполнявшая ее рот привкусом земли. Магия, из-за которой ее вены становились зелеными. Магия, которая может произвести такие чудовищные разрушения – если Рэд не сможет удержать ее под контролем. И еще – она так устала бояться.

«Ты не виновата», – сказала Нив ночью, на их последнем балу. Она говорила это и раньше, очень много раз. Но это Рэд – наполовину пьяная, наполовину безумная – подбила ее украсть лошадей, и умчаться тогда в Диколесье, и орать на деревья, чтобы увидеть, закричат ли они в ответ. И когда явились разбойники, улыбки которых были столь же опасны, как их ножи, и руки ее стали красными от крови, и сила Диколесья пропитала ее до костей, тогда Рэд…

Она стиснула кулаки, впиваясь ногтями в ладони, чтобы боль заглушила воспоминания, сделала их призрачными. Она была опасна. Даже если Нив не помнила этого.

И если Рэд намерена уберечь свою сестру, ей до́лжно остаться здесь.

Хочет этого Волк или нет.

Она бродила меж книжных полок. Те выглядели так привычно, так знакомо. Это грело душу и помогло Рэд восстановить душевное равновесие. Она надеялась, что среди книг, кроме тех скучных фолиантов, которые она уже видела, все-таки найдется парочка романов. Один том выглядел многообещающе: «Легенды, вин…» – было вытиснено на той части корешка, которую Рэд смогла рассмотреть. Рэд уже и думать забыла о царапине на щеке. Она потянулась и достала книгу с полки. Окровавленные пальцы мазнули по корешку, оставив бурые пятна – как выяснилось, царапина все еще кровоточила.

– О Короли…

Из-за стеллажа вышел Эммон со стопкой книг в руках. Он посмотрел на измазанный кровью переплет, перевел взгляд на порез на скуле Рэд. И опять очень внимательно осмотрел его. Затем присел, чтобы положить книги на пол.

– Чем это ты так? – напряженно спросил Эммон.

Рэд почувствовала, что на этот вопрос может существовать и неправильный ответ.

– Шипом, – сказала она. – Рана не глубокая, я просто… те белые деревья, они…

Волк все еще сидел на корточках над книгами. Он стиснул кулаки так, что они стали похожи на лапы. Если бы в глазах Эммона не блестела неподдельная тревога, Рэд испугалась бы.

– Белые деревья? – тихо, но настойчиво переспросил он. – Твоя кровь попала на них?

– Да, вроде бы. Не то чтобы я их поливала своей кровью! Совсем чуть-чуть и…

– Мне нужно, чтобы ты рассказала мне, что именно там произошло, Рэдарис.

– Это просто царапина.

Она вытерла окровавленные пальцы о плащ. Его беспокойство и настойчивость заставила ее совсем смешаться.

– Шип воткнулся мне в щеку, и белое дерево… как-то поглотило мою кровь, всосало в себя…

При этих словах Эммон напрягся всем телом.

– И это дерево гналось за мной здесь. В смысле не в замке, в лесу.

Это звучало абсурдно. Щеки Рэд вспыхнули, от прилившей к ним крови порез раскрылся снова.

Волк медленно поднялся во весь рост. Его тень накрыла Рэд. Он заговорил очень ровным тоном, который никак не вязался с тревогой, плескавшейся в его глазах:

– Это все?

– Да. Дерево гналось за мной – вот и все, что оно делало. – Это был самый точный – и самый странный – ответ, который она могла дать. – Если этого не должно было случиться, возможно, тебе следовало лучше присматривать за своими проклятыми деревьями.

Эммон приподнял бровь, но облегчение сквозило в каждом его жесте – угрожающе расправленные плечи его опустились.

– Мои извинения.

Он неуверенно протянул руку к ее щеке.

– Позволь мне все исправить.

Закусив губу, Рэд смотрела, как рука приближается к ее лицу. Она выглядела так… знакомо. Почти знакомо. Что-то заворочалось на задворках ее памяти, какой-то смутный образ… но он ускользал от Рэд.

Она кивнула.

Его кожа была шершавой – из-за множества шрамов – и теплой. Волк осторожно приложил указательный палец к порезу и закрыл глаза. Что-то проскользнуло в воздухе между ними. Волна тепла, запах листьев и глины окатили Рэд. Все вокруг окрасилось в оттенки золотого. Снова запульсировал Знак на руке. В самой глубине ее души шевельнулся засевший там осколок магии – так цветок, чувствующий дыхание приближающейся весны, раскрывается под снегом.

Краткий миг – и шип вышел из раны. Только в тот момент, когда Рэд открыла глаза, она поняла, что когда-то успела зажмуриться.

На лице Волка зияла рана – двойник-близнец пореза Рэд. Она недоверчиво потрогала свою скулу. Кожа была все еще липкой от крови – но целой.

Волк опустился на колени, чтобы подобрать свои книги. Он склонил голову – быстро, но все же не так быстро, чтобы Рэд не успела заметить, что случилось с его глазами. Рэд подумала бы, что у него полопались все сосуды, – да только расцветившая белки сетка была зеленой, а не красной. И зеленая же корона окружала янтарно-коричневые зрачки.

– У тех, кто с ним связан, Диколесье в основном берет. Дары его скупы.

Эммон поднялся, сжимая книги в руках. Он развернулся, намереваясь направиться обратно к стеллажу, из-за которого появился. Он словно стал выше ростом, хотя казался довольно высоким с самого начала. И было нечто странное в его голосе – отзвук шороха листьев, которые кружит ветер.

– Это – один из них.

Рэд замерла на мгновение, прижимая пальцы к коже, с которой исчезло клеймо, которым лес пометил ее. Затем последовала за Волком. Слова благодарности застряли в ее горле – что-то в том, как он сутулился, говорило, что он в них не нуждается и не желает их слышать.

– Правила здесь простые. – Эммон поставил книгу на ее место на полке. – Первое: не выходи за ворота.

Его резкий голос звучал устало. Странное эхо, напоминающее шуршание падающих листьев, больше не звучало в нем.

– И впрямь несложно, – пробормотала Рэд. – Твой лес гостеприимным не назовешь.

Он нахмурился еще сильнее.

– Второе правило. – Еще одна книга встала на свое место. – Диколесье хочет крови. Твоей – в особенности. Не проливай ее там, где деревья могут ее попробовать. Иначе они придут за тобой.

Ее пальцы, все еще остро пахнущие кровью, сжались в кулаки.

– Это и произошло с Гайей и другими Вторыми Дочерьми?

Волк застыл на месте, наполовину запихнув очередную книгу на полку. Лицо его исказила боль. До Рэд дошло наконец, что именно она сказала. От стыда ей захотелось провалиться сквозь землю. Напомнить Волку о смерти его матери – явно не лучший способ навести мосты. А им ведь предстоит сосуществовать бок о бок в этой крепости!

Эммон ничем не ответил на ее бестактность. Разве что впихнул книгу на место несколько более энергично, чем было нужно.

– Да, примерно.

Расставив все книги по местам, Эммон направился к выходу из библиотеки. На пороге он развернулся, смерил Рэд взглядом поверх своего крючковатого носа.

– Третье правило.

Из свежего пореза на его лице сочилась темная – слишком темная – кровь, алая с прозеленью. Она больше всего походила не на потек, а на усик, которые выпускают растения. Но хотя бы из глаз его зелень исчезла.

– Не путайся у меня под ногами.

Рэд скрестила руки на груди, как щит.

– Понятно.

– В коридор выходит множество комнат. Займи одну из них.

Эммон толкнул дверь и махнул рукой в открывшийся проем.

– Добро пожаловать в Черную Крепость, Рэдарис.

Дверь за ней закрылась, и Рэд осталась одна.

Она принялась спускаться по лестнице и уже в самом низу вдруг вспомнила, когда она уже видела эту покрытую шрамами кисть.

В ту ночь, когда ей исполнилось шестнадцать. Когда Рэд случайно порезала руку о камень в лесу и истекала кровью. Когда осколок проклятой магии Диколесья засел в ее порезанной ладони. Тогда она видела нечто на изнанке своих сомкнутых век. Некий образ. Руки – намного больше ее собственных, покрытые шрамами, но так же, как и ее, погруженные в грязь. Пронзительный, оглушающий страх – такой же, как испытывала и она сама, но не ее страх. Нечеткий, расплывчатый всполох, панически метнувшийся в тени ветвей. До сих пор Рэд думала, что это была лишь игра ее собственного воображения. До сих пор.

Пока не увидела эти руки снова – вполне реальные и осязаемые. Теперь она знала и того, кому они принадлежат, и то, что ни одно из событий той ночи не было игрой ее воображения.

Тогда она видела руки Волка.