Читать книгу Лавандовая ветвь - Хелена Хейл - Страница 7

На следующий день я встала без будильника около семи часов. Не спеша включать телефон, я всерьез задумалась о том, чтобы по пути на работу обзавестись новым номером. Только сначала напишу Эбигейл, какого черта она раздает мой номер налево и направо, ведь откуда ещё Дьявол мог его заполучить? Ещё оставался нерешенный вопрос с Конором. На свежую голову мне показалось, что я поступила глупо. Очевидно, что я имела право рассердиться, завидев подозрительные сообщения, и все же та ночь… она вернула меня во времена первого курса. В начало нашей истории.

– Привет, сестренка, можно тебя на пару слов? – Перехватил меня Пабло, как только я вышла из душа.

– Сердишься на меня? – Я тут же принялась строить глазки, как в далекие десять лет, когда старалась отжать у брата последний кусок шоколадки или новую игрушку.

Несмотря на весь мой не самый положительный настрой перед свадьбой брата, я не могла ни заметить, каким счастливым он стал. Его обычно унылые карие глаза теперь сияли, его некогда твердый голос становился мягче в присутствии Евы, и, главное, Ева ведь тоже помогла Пабло справиться с горем. Так что теперь, под гнетом его темных, жгучих испанских глаз, я покраснела от стыда за вчерашние колкости.

– Пабби, прости меня. Я не хотела ехидничать, просто… ты ведь и сам понимаешь, какие у нас трудности? Лондон…

– Сел, помолчи. Вот, возьми пирог. – Пабло положил кусок малинового пирога на блюдце и придвинул ко мне. – Будешь чай?

– Угу.

– Я не сержусь на тебя и понимаю, что ты беспокоишься о семье. Я тоже о ней беспокоюсь. Разве ты не видишь, что и я пашу, как проклятый? Знаю, тебе кажется, что я где-то прохлаждаюсь, раз не приношу ни копейки, но… обещай, что не скажешь маме?

– Боже, совсем как в тот раз, когда ты разбил её драгоценную шкатулку… а ведь выхватила я, и никто меня не выгородил! – Припомнила я, усмехаясь.

Пабло расплылся в улыбке, от которой вылезли ямочки на щеках.

– Зато потом я отплатил тебе своим компьютером, а это, извините, жертва всех жертв для четырнадцатилетнего мальчишки! Ладно, ближе к делу. Ты ведь обещаешь?

– Смеешь спрашивать? Разве я, как Мэттью, люблю потрепать языком?

– Так вот, Сели, последние четыре года я… копил. Копил на дом. Конечно, не обошлось без помощи дяди Майкла, но его вложение – сущий пустяк. Дом, конечно, тоже не сказка, но хотя бы свой. Совесть не позволила бы мне жить с родителями Евы, а к нам ей не перебраться, не спать же нам в одной комнате с Мэттью? Или, того хуже, пришлось бы переселить тебя к нему и…

Пабло все говорил и говорил, а я ни куска проглотить не смогла, ни слова вымолвить. Мой брат купил дом. Свой дом.

– Пабло! – Я бросилась ему на шею и расцеловала смуглые щеки. – Бесстыжий врунишка! Мне бы поругать тебя за твои секреты, но я слишком горда!

Пабло, довольный, принимал мои поздравления.

– Но почему же ты не скажешь маме? Она так вообще до потолка подпрыгнет.

– Ты думаешь? А у меня предчувствие, что она обидится. Ведь вместо того, чтобы помогать вам, я…

– Ты вот это перестань! Тебе двадцать шесть, у тебя давным-давно своя жизнь, и что же, до сорока тебе надо было ждать, когда божественное проведение пошлет тебе свое жилище? Ты трудился и копил, не забывая давать матери и нам хоть какие-то средства. Теперь ты можешь с гордо поднятой головой привести свою невесту в ваш собственный дом. Пабло, это же такое счастье! Ох, как я мечтаю о своем доме…

– Ну, ладно тебе, Сели, ты и дома-то не бываешь! – Усмехнулся Пабло.

– А Ева знает? – Спросила я. Мне было очень интересно своими глазами увидеть реакцию невесты брата: гордилась ли она?

– Да, я… устроил ей сюрприз. – При этих словах лицо Пабло преобразилось, и он стал похожим на того Пабло, который с энтузиазмом зачитывал папе свои первые стихотворения. Жаль, что начинающему поэту пришлось идти на завод. – Пригласил на свидание. Она была уверена, что мы едем в репертуарный театр, но нет… когда мы проехали мимо, она возмущалась, мол «зачем я привез её в частный сектор»? Тогда я подъехал к нему. Ну, ты ведь помнишь Борнвилл?

Я кивнула, едва не всхлипнув – до Борнвилла от нашего района далековато.

– Ну, вот. Я вышел из машины, открыл её дверь и протянул руку в сторону нашей новой обители и сказал: «Теперь он наш, Ева!»

– А она, что она? – Я во всех красках представляла себе этот романтический жест.

– Плакала так, будто мы не новоселье отмечали, а провожали усопшего. Не отходила от меня ни на минуту. – Гордо заявил Пабло.

Тут в дверях показалась мама, и мы смолкли.

– Что с твоими глазами, Селина?

– Не выспалась. – Пожала плечами я.

– О чем болтаете? – Улыбнулась мама, присаживаясь за стол.

– Да так, все о свадьбе! – Бросила я. – Мне пора в душ и на работу, всем хорошего дня!

В светлых джинсах-тубах и белом джемпере я стояла в прихожей, быстрыми движениями натягивая белые кроссовки на высокой платформе, когда подошел Пабло и шепнул на ухо:

– Маму ты, может, и обдуришь, но не меня. Я-то знаю, что глаза и нос у тебя краснеют только после истерик. Ну? Случаем, не Конор им причина?

– Пабби… – Умоляюще посмотрела я на брата, Конор – не то, что бы я хотела обсуждать перед тяжелым рабочим днем. Перед бесконечной чередой рабочих дней.

– Сел, скажи мне только слово, и я разберусь с этим кретином, хорошо?

Я чуть не рассмеялась от умиления. В такие моменты я чаще напоминала себе, какое счастье иметь старшего брата.

– Спасибо, дорогой, но все в порядке. Я, правда, очень устала.

Чмокнув брата в шершавую от щетины щеку, я поскакала к остановке. Сегодня меня будут сопровождать The Neighbourhood и моя любимая песня Sweater Weather. Вновь позабыв о нормах этикета, я громким шепотом растягивала припев в самом дальнем углу автобуса, наблюдая за спешащими автомобилями. Эта песня всегда щемила душу. Может, потому что мне хотелось, чтобы кто-то предложил пригреть мои руки в рукавах свитера, или потому, что иногда во мне проскальзывали надежды на… романтику? Не знаю.

За последние четыре года я превратилась в ржаной сухарь. Да и он мне уступал в черствости. Эмоциональной, конечно, так-то я, вроде, очень даже добра и сострадательна. После смерти отца я отключилась от мира, и каждый день по камешку выстраивала стену вокруг своей души. Единственный житель моего каменного царства – моя цель. Только её я впустила, и только ради цели продолжала жить. Цель заключалась не только в приобретении кофейни, но и в её процветании, развитии, расширении. И сейчас, слушая лирические тексты, глядя, как кипит жизнь по ту сторону автобуса, я размышляла о том, правильное ли приняла решение, отгородившись от мира и работая, не видя света?

« А что тебе остается, Селина? У Пабло теперь своя семья, и за старшую остаешься ты» – подсказал мне разум.

Верно. Я не могла предать близких, не имела права опускать руки и бросать все тогда, когда в кафе, наконец, повалились люди. Только не сейчас. Если выручка к концу апреля будет продолжать расти, я позволю себе нанять сотрудника, да хоть и на два дня в неделю. Но что насчет моей эмоциональной черствости? Взять хотя бы ту страшную ночь, когда я встретила Дьявола. Да, мне было до смерти страшно, я бежала быстрее любого марафонца, но страх быстро отошел на второй план, ведь я не могла позволить себе отвлекаться и отдыхать, мне ежедневно следовало быть в кафе со свежей головой. Страх мог поколебать мой дух, и тогда я бы не выстояла. Нет уж, Селина Гарсия не будет бояться никаких Эльбергов и Дьяволов. Я – всего лишь пешка в их игре, и тратить на меня свое время и ресурсы им не нужно. Наверное.

Открывая свое детище, я вспомнила, что совершенно забыла включить телефон и забежать за новой сим-картой, а держать его отключенным не могла, мало ли что.

– Была, не была… – Вздохнула я, удерживая кнопку блокировки.

Отложив смартфон, я принялась подключать кассовый и кофейный аппараты, подготовила десерты и побежала готовить суп. Сегодня вторник, значит, посетителей ждет наваристый борщ, рецепт которого моя бабушка когда-то выпытала у своей подружки-украинки. Борщ был редким явлением в Англии, по крайней мере, в Бирмингеме, и его любили ничуть не меньше острого испанского супа.

Как я жалела, что у Эбби сегодня занятия. Раньше в утренние часы кафе пустовало, и я могла растягивать удовольствие от готовки, напевая песни и пританцовывая на кухне, сегодня же я отбегала от плиты не меньше семи раз, чтобы обслужить клиентов, некоторых из которых видела уже в третий, а то и четвертый раз.

– Знаете, ваш латте… у него идеальные пропорции. Раскроете секрет? – Перегнулся через стойку нахальный парень, лет двадцати пяти, дергая бровью.

Конечно, я любезно его отослала, всучив бумажный пакет с эклером. Так, к двум часам дня я была пропитана потом и усталостью. Живот предательски заурчал от голода, и я метнулась за тарелкой супа. Благо, клиентов на горизонте не было, и от поедания вкуснейшего борща меня отвлекала лишь вибрация телефона. Не переставая есть, я одним пальцем пролистнула все уведомления.

Эбигейл прислала около десяти сообщений, шесть из которых были разгневанными смайликами. Она переживала о моем состоянии, и грозилась устроить мне взбучку, если я ей не отвечу «сейчас же!». Были и сообщения от Конора:

К: Селина, да какого черта происходит? Сбежала, ничего не сказав, ещё и на сообщения не отвечаешь!»

К: Я тебя обидел?

К: Сегодня вечером заберу тебя с работы.

– О-о-о, нет. – Вздохнула я.

Ведь через восемь часов я буду с ног валиться! Наконец, я пролистнула до последнего сообщения:

Р: Как некрасиво игнорировать. Не говоря уж о вашем невежестве в кофейне.

– Подонок! – Буркнула я с набитым ртом.

– О, моя добрая душа… я что-то сделал?

Я резко отбросила ложку, расправила фартук и вытерла грязные губы. Мои глаза чуть не выпали из глазниц, когда встретили мистера Берча.

– Мистер Берч! Как я рада вас видеть! – Позабыв обо всех приличиях, я обняла старика. От вида его потертого чепца и густых бровей веяло каким-то… родством.

– А я-то вас как, душенька… супчик бы…

– Конечно, вы, верно, помните, что по вторникам борщ?

– Да уж не забыть…

Тяжело было его понять временами, но, кажется, я уже свыклась с его прерванными фразами. Отлив старику щедрую порцию первого, я в подарок всунула ему его любимый фисташковый эклер и сварганила эспрессо. Следовало воспользоваться моментом и расспросить Берча о той злополучной ночи, но только так, чтобы он и не догадался о моем присутствии.

– Вы покушаете здесь? – Спросила я.

– Да я за тем и пришел!

– Присаживайтесь, мистер Берч! – Я помогла ему расположиться за столиком, который обычно занимала Дороти.

Кстати о Дороти, уже почти три часа, а она еще не заходила. А ведь по ней часы сверять можно!

– Эх, милая моя Селина…

Старик взял в руку ложку, и от моего внимания не ускользнуло, как та дрожала. Глаза мистера Берча блестели от скопившихся слез, и если старик сейчас расплачется, моих слез тоже не миновать.

– Нет больше моей лавки, Селина. Отобрали мою душу! – Он потянулся за перепачканным носовым платком.

– Как же так, мистер Берч? Я просто оторопела, когда узнала, что вы продали свой магазин! Что вы, не плачьте, мистер Берч, не то я тоже заплачу!

– Продал?! Да ни за какие деньги б я её не отдал! – Возмутился старик. – Отобрали её у меня.

– Отобрали?! Но кто? – Я старалась изобразить волнующее удивление.

– Эти… – Он плюнул в воздух. – Бандиты, будь они прокляты! Они давно ко мне подбивались, ещё зимой предлагали выкупить лавку. Я их и послал. Они и тогда предупредили, что… пожалею.

– Да зачем же им именно ваш магазинчик, мистер Берч?!

– А, поди, разбери этих… – Старик резко принялся обедать, так что я выжидала, пока он прикончит борщ. – Я вот зачем к тебе пришел, Селина. Может, ведь, и до тебя дойти! До твоего кафе.

– Моего кафе? Бросьте, более невыгодного расположения не найти…

– Есть у меня одна мысль, не старый дурак же я! Хотя, старый, но все же не дурак. Эта антикварная лавка – шелуха. Иллюзия. Они неспроста выбрали ближайшее к Бирмингемскому каналу место, помяни мое слово…

– А как же вы теперь? Чем занимаетесь? – Участливо поинтересовалась я.

– Я, моя дорогая, вышел на пенсию. – Грустно ответил Берч. – Ну, ничего… все равно пенсия больше прибыли приносит. Только ведь… душу же забрали, Селина!

– Мистер Берч, неужели они вам угрожали?

Мистер Берч вдруг сел прямо и посмотрел на меня холодным, самоотверженным взглядом.

– Ещё как, моя милая. Их было двое, этих… мерзавцев, прошу прощения. Один даже выстрелил, так пуля пролетела в сантиметре от моего виска! Тогда-то я и сдался. Подумал, если ж со мной сейчас покончат, кто ж будет беречь могилку моей женушки…

– Какой ужас, мистер Берч! Мне так жаль, что вам пришлось это пережить, да ещё и магазин! Вы заходите ко мне, обязательно, я всегда угощу.

– Селина, думаешь, я такой старый, что уже и не замечаю ничего вокруг? Я ведь знал, как туго тебе приходится. Как ты держалась, пахала круглыми сутками, одна! Конечно, этот маленький рыжий демон тоже здесь кружится, но вся тяжесть лежала и лежит на твоих плечах. Я теперь хорошо получаю, на одного так… выше крыши. Так что и не думай меня, как эту непутевую Дороти, выкармливать. Я буду платить и помогать тебе, дорогая.

Теперь и я не сдержала слез. Я и не знала, что мистер Берч понимал все, что со мной творилось, и что мне приходилось делать. Он часто ругал меня за переработки, но и словом не намекал на глубину своих переживаний обо мне. Да что мне его деньги, даже эти слова поддержки уже грели душу!

И все же мистер Берч, «незаметно», а в кавычках потому, что он пытался, да только уронил банку, бросил мне чаевые. Крупные чаевые для того, кто позволял себе десерт раз в неделю. Мне не удалось избежать очередной истории об его покойной жене, но сегодня, после нашего разговора, я даже внимательно слушала. Мистер Берч ушел, оставив меня с ещё большим бардаком в голове. Телефон завибрировал, и я удивилась, что уже половина четвертого.

Р: Мисс Лаванда, неужели вы меня боитесь?

Вот же Дьявол! Самодовольный мерзавец!

С: Слишком много вы о себе думаете. Какого черта вы мне пишите, и откуда у вас мой номер?

Пришли клиенты, и ещё на добрых два или три часа я отложила телефон. Когда же я снова взяла его в руки, злость во мне закипела пуще прежнего.

Р: Вы имели неосторожность указать свой контакт в визитке. Я действовал наугад. Кто, кроме вас, мог узнать во мне Нечисть?

С: Как вежливо вы разглагольствуете. Так вот, угомонитесь, уже сегодня я сменю номер.

Р: И кафе перенесете?

– Ух, я б его! – Вслух ругалась я.

С: Идите к черту!

Р: Не забывайте о том вечере, Селина, и постарайтесь быть вежливее.

– Это угроза?!

Я разговаривала сама с собой и была не в себе! Он вздумал мне угрожать?! Стоит поразмыслить над предположениями мистера Берча. Ведь, правда, зачем неуловимой банде нужна антикварная лавка? И этот аукцион точно был способом отвлечь внимание и привлечь инвесторов. Старик Берч говорил что-то о канале. Эльбергу была необходима площадь близ канала. Но для чего? Может, не стоит морочить себе голову, раз это не касается моего кафе?

– А если коснется, Селина? – Снова спросила я вслух.

Если же Эльберг позарится на моё детище, я готова восстать против целой банды, начхать, они не получат его! Только вот есть одна немаленькая проблема – помещение мне не принадлежит. Если Эльбергу приспичит заполучить мое место, им ничего не стоит переговорить с арендодателем и предложить удвоенную сумму платежа, а уж он-то может себе позволить такую роскошь. С этой проблемой я и буду разбираться. Первым делом, договорюсь с Эбигейл и отправлюсь к дяде Майклу. Стыдно снова просить у него деньги, хотя… вообще-то я их и не просила, это был его подарок на мой день рождения. А вот теперь…

– Ещё работаете? – Вопросил тоненький женский голосок.

Дама сворачивала промокший зонт. За своими размышлениями я и не заметила, как начался дождь.

– Добрый вечер! Конечно. Что будете заказывать?

– Капуччино стандартный, сиропы имеются?

Дамочке этой было не меньше тридцати, но глаза её были такими нежными и юными, что невозможно дать больше двадцати пяти.

Я перечислила все сиропы.

– Ирландский крем. – Выбрала она.

– Десерты? Может, испробуете суп дня? Сегодня у нас борщ. – Улыбалась я.

– Да нет, спасибо большое, я так, выпить горяченького, на улице промозгло и холодно!

Только сейчас нотки радости от предстоящей встречи с Конором заиграли в душе. Я не промокну, слава тебе Господи! Ведь если я простужусь, кофейне крышка! Я вручила даме веточку лаванды вместе с кофе, объяснив суть талисмана.

– Как оригинально! А я как раз задумалась, отчего такое название? – Улыбнулась в ответ женщина.

Расправив зонт, она побежала, перепрыгивая лужи. Да, оригинально, но, кажется, бесполезно. Как я, отъявленный скептик, могла когда-то поверить в чудодейственность ветви? Если быть честной, эта корзина с лавандой напоминала мне бабушку, и уже это было достойной причиной для её присутствия.

Вибрация.

К: Стою сразу за двориком, у склада.

С: Может, зайдешь, выпьешь кофе? Мне ещё двадцать минут тут торчать.

К: Ок.

Через пару минут я заметила стремительную, крупную фигуру в капюшоне. Конор вошел, завертев головой, точно пес, стряхивающий мух. Капли разлетелись по недавно начищенному полу.

– Можно ваш фирменный латте? – Он натянул улыбку.

Только сейчас я заметила круги под его глазами и то, как осунулась спина. Интересно, это контора его добила или что ещё?

– Сироп?

– Фисташковый.

Я принялась готовить. Как только Конор получил свой стаканчик, я вырубила аппараты, закрыла кассу, пересчитала выручку и, как всегда, отложила себе в кошелек сумму. За эту неделю и я, и Эбби получили крупную зарплату.

– Лавандовая ветвь – талисман? – Рассматривал табличку Конор. – И что же ты его не используешь? Хватает меня?

Он ухмыльнулся, а я подумала о том, что ему-то как раз меня не хватает. А затем в памяти возник образ крупных мужественных пальцев, придвигающих ко мне потерянную ветвь, и я тут же вздрогнула.

– Замерзла?

– Д…да. Слушай, нам надо поговорить, только давай в машине, ладно? Я пока тут приберусь.

Конор напрягся, что-то подсказывало мне, что он подозревал о теме предстоящего разговора. Он застегнул серую ветровку и сел на стул в ожидании. Как только я закончила с уборкой, мы двинулись к машине. Пришлось намотать на голову шарф, и когда я оглянулась на доки, то готова была поклясться… там, возле кирпичного домика, глаза Дьявола следили за мной.