Читать книгу Социализм: экономический расчет и предпринимательская функция - Хесус Уэрта де Сото, Эрнандо де Сото - Страница 25

Если есть что-то, с чем согласны все участники спора об экономическом расчете при социализме, то это с тем, что он официально начался со знаменитой статьи Мизеса 1920 г. “Die Wirtschaftsrechnung im Sozialistischen Gemeinwesen”, или «Экономический расчет в социалистическом сообществе»[163].

В этой статье воспроизведено содержание лекции, прочитанной Мизесом в 1919 г. на заседании Экономического общества (Nationalolconomische Gesellschaft); в лекции он ответил на главный тезис свежеопубликованной книги Отто Нейрата. Трудно переоценить то мощное влияние, которое статья Мизеса оказала на сообщество его коллег-экономистов и на теоретиков социализма. Из-за его холодной, неумолимой логики, прозрачности его объяснений и полемического духа статьи его доводами было невозможно пренебречь, как это произошло с доводами его предшественников. Так, Отто Лейхтер видит заслугу Мизеса в том, что он первым привлек внимание теоретиков социализма к необходимости решения проблемы экономического расчета[164]. Экономист-социалист Оскар Ланге, о котором мы будем подробнейшим образом говорить несколько позже, иронически заметил, что Мизес оказал социалистической теории такую услугу, что ему следует поставить памятник в Госпланах всех социалистических стран[165]. Возможно, в свете недавних исторических событий в странах восточного блока было бы неудивительно, если бы саркастические замечания Ланге аукнулись ему и во многих столицах бывших коммунистических стран воздвигли статуи молодого Людвига фон Мизеса на месте старых, обветшавших памятников марксистским лидерам прошлого[166].

Суть и основное содержание открытия Мизеса

Мизес был первым, кто сосредоточился на теоретическом анализе процессов, с помощью которых создается и передается практическая информация, процессов, которые в совокупности образуют жизнь общества и которые мы рассмотрели в главах 2 и 3. Терминология Мизеса была еще довольно неуклюжей, и вместо того, чтобы говорить о рассеянной практической информации, он ссылался на некое разделение умственного труда; оно, сего точки зрения, составляло сущность рынка, предоставляло и порождало информацию, обеспечивающую экономический расчет, или оценку, которая требуется для принятия любых предпринимательских решений. В частности, Мизес пишет: «Распределение среди некоторого числа людей административного контроля за экономическими благами в сообществе людей, принимающих участие в работе по их производству и заинтересованных в них экономически, создает своего рода разделение умственного труда, которое было бы невозможно без какой либо системы учета продукции и без экономичного хозяйствования»[167]. Через два года, в 1922 г. В своем систематическом трактате о социализме Мизес выразил ту же самую мысль еще более ярко: «В обществах, основанных на разделении труда, распределение прав собственности создает своего рода разделение умственного труда, и без такого разделения ни экономичное хозяйство, ни упорядоченное производство не были бы возможны»[168]. Кроме того, еще через пять лет в работе 1927 г. «Либерализм» Мизес четко сформулировал вывод о том, что его анализ основан на невозможности порождения внутри социалистической системы практической информации в виде рыночных цен, необходимой для разделения умственного труда, которого требует современное общество и которое возникает исключительно из творческого характера человеческой деятельности, или предпринимательства: «Это и есть то решающее возражение, которое экономическая наука выдвигает против возможности социалистического общества. Такое общество должно было бы отказаться от разделения умственного труда, заключающегося в сотрудничестве всех предпринимателей, землевладельцев и рабочих – производителей и потребителей – в процессе формирования рыночных цен»[169].

Другое важнейшее открытие Мизеса состояло в том, что информация, которую постоянно генерирует рынок, возникает в ходе предпринимательства, ориентированного на те конкретные обстоятельства времени и места, которые могут быть известны только самому действующему индивиду. Таким образом, практическое предпринимательское знание возникает на рынке в результате уникального положения, которое каждый действующий человек занимает в процессе производства. Если существуют помехи для свободного предпринимательства и предпринимаются попытки принудительно организовать общество сверху, то предприниматели будут не в состоянии действовать свободно и, следовательно, перестанут быть предпринимателями. Они не будут даже знать о существовании той информации, которую они не смогут находить или создавать. Это произойдет со всеми предпринимателями, вне зависимости от их научных достижений и профессиональной управленческой квалификации[170]. Мизес пишет: «Коммерческая установка и коммерческая активность предпринимателя возникают из его положения в экономическом процессе и исчезают с его потерей. Когда успешного бизнесмена назначают управляющим государственным предприятием, он может быть еще способен какое-то время рутинно использовать свой предыдущий опыт. Однако, переходя в государственный сектор, он перестает быть коммерсантом и становится точно таким же бюрократом, как любой человек на государственной службе. Человека делает коммерсантом не знание бухгалтерии, не умение организовать дело, не стиль деловой переписки и даже не диплом высшей коммерческой школы, а его особое положение в процессе производства, позволяющее ему отождествлять интересы фирмы со своими собственными интересами»[171]. Мизес углубляет и развивает эту идею в трактате о социализме, где он приходит к краткому выводу: «Предприниматель, отчужденный от столь характерной для него роли в экономической жизни, перестает быть бизнесменом. Сколь бы ни были велики его знания и опыт, он теперь не более чем должностное лицо»[172].

Итак, в той степени, в какой социализм насильственно препятствует свободному предпринимательству в базовой сфере факторов производства (капитальных благ и природных ресурсов), он мешает и возникновению, и передаче той практической информации, которая была бы необходима для оптимального размещения этих факторов центральным плановым органом. Поскольку эта информация не возникает, ее невозможно учитывать в приблизительном расчете, которым должно сопровождаться любое рациональное экономическое решение. Итак, люди из центрального регулирующего органа, принимая решения и действуя, не в состоянии осознавать даже того, не отказываются ли они при этом от достижения тех целей, которые они сами сочли бы более желанными. Следовательно, при социализме экономические решения принимаются произвольно и наобум.

Здесь очень важно подчеркнуть, что доказательство Мизеса носит теоретический характер и относится к интеллектуальной ошибке, которая пронизывает все социалистические идеи, поскольку невозможно организовать функционирование общества с помощью принуждения, если надзорный орган в принципе не может получить необходимую для этого информацию. Доказательство Мизеса – это теоретическое доказательство практической невозможности социализма[173]. Иными словами, это типично теоретическое доказательство, так как теория – это просто абстрактный и формальный качественный анализ реальности, анализ, который никогда не должен терять свою связь с реальностью и должен обладать максимальной значимостью по отношению к реальным ситуациям и процессам. Тем самым, совершенно ложны утверждения многих авторов, которые в силу своей неспособности отличить «теорию» от анализа равновесия, ошибочно заявляли, что Мизес рассматривал невозможность социализма с точки зрения формальной модели равновесия, или «чистой логики выбора». На самом деле уже в 1920 г. Мизес специально оговаривал, что его анализ не может быть применен к модели равновесия. Эта модель с самого начала предполагает, что вся необходимая информация уже доступна, а это означает, что фундаментальная экономическая проблема социализма уже решена ab initia, что и приводит к тому, что теоретики равновесия не замечают этой проблемы. На практике проблема социализма связана с тем, что когда регулирующий орган издает декрет или приказ в поддержку какой-либо экономической меры или против нее, у него нет информации, необходимой для того, чтобы установить, верно или нет он действует, и, соотвественно, он в принципе не в состоянии провести экономический расчет, или оценку. Если предположить, что контрольный орган имеет в своем распоряжении всю необходимую информацию, а также, что никаких перемен не произойдет, то очевидно, что проблемы с экономическим расчетом не возникает, поскольку эта проблема заведомо считается несуществующей. Итак, Мизес пишет: «Статичное государство может обойтись без экономического расчета. Ведь если в экономической жизни все время повторяются одни и те же события и если мы предположим, что статичная социалистическая экономика возникает на основе конечного состояния конкурентной экономики, то мы могли бы в любом случае концептуально представить себе такую социалистическую систему производства, которая, с экономической точки зрения, находится под рациональным контролем. Но это возможно лишь в концептуальном отношении, пока мы оставляем в стороне то, что в реальной жизни статичное государство невозможно, поскольку экономические данные постоянно меняются и, таким образом, статический характер экономической активности это лишь теоретическое предположение, не соответствующее реальному положению дел»[174]. Следовательно, доказательство Мизеса является теоретическим доказательством логической невозможности социализма, но при этом оно учитывает теорию и логику человеческой деятельности и порождаемых ею реальных социальных, динамических и стихийных процессов, а не «логику» и «теорию», основанную на механической деятельности в условиях совершенного равновесия, которой занимаются «всезнающие» существа, не имеющие ничего общего ни с людьми, ни с их реальной жизнью. Спустя два года в своей книге о социализме Мизес выразил это даже еще яснее: «В стационарных условиях больше не существует проблем, которые требовали бы экономических расчетов. В соответствии с гипотезой основная функция экономических расчетов предполагается уже выполненной, и больше нет нужды в аппарате расчета. Используя популярную, хотя и не вполне удовлетворительную, терминологию, можно сказать, что проблема экономического расчета есть проблема экономической динамики, а не статики»[175]. Это утверждение Мизеса абсолютно вписывается в австрийскую традицию в том ее виде, в котором она была создана Менгером, развивалась Бём-Баверком и была продолжена в третьем поколении самим Мизесом. Действительно, по словам самого Мизеса, «заслугой австрийской школы и тем, что составит в будущем ее бессмертную славу, является именно то, что она создала теорию экономической деятельности, в отличие от теории экономического равновесия, то есть бездеятельности»[176]. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, в связи с тем, что в состоянии равновесия никакой экономический расчет не нужен, единственными, кто смог открыть теорему невозможности экономического расчета при социализме, были представители австрийской школы, которая занималась теоретическим анализом реальных, динамических процессов, происходящих на рынке, а не разработкой математических моделей частичного или общего равновесия.

Мы продемонстрировали, что Мизес в своей статье 1920 г. уже четко сформулировал суть теории невозможности социализма, которую мы подробно изложили в главах 1 и 2. Статья Мизеса оказала сильнейшее влияние на его юного ученика по имени Ф. А. Хайек, побудив его отказаться от своих «благонамеренных» социалистических взглядов и посвятить значительные интеллектуальные усилия развитию и углублению идей учителя[177]. Поэтому мы не можем согласиться с ошибочным мнением, будто бы имеются два различных доказательства невозможности экономического расчета в социалистической экономике. Те, кто придерживается этого мнения, заявляют, что первое доказательство, которое является просто алгебраическим или вычислительным, было предложено Мизесом; оно доказывает невозможность экономического расчета во всех тех случаях, когда нет цен, позволяющих посчитать прибыли и убытки. Второе доказательство якобы носит эпистемологический характер, принадлежит в основном Ф. А. Хайеку и доказывает, что социализм не может функционировать из-за того, что центральный плановый орган в принципе не способен получить доступ к насущной практической информации, необходимой для организации жизни в обществе[178].

В действительности Мизес считал, что два доказательства – расчетное и эпистемологическое – представляют собой просто две стороны одной медали. Ведь никакой экономический расчет (как и связанная с ним предварительная оценка) невозможен, если необходимая информация в виде цен рынка недоступна. Кроме того, к постоянному созданию такой информации приводит как раз свобода предпринимательства. Предприниматели, держа в уме условия торговли, или рыночные цены, существовавшие в прошлом, пытаются оценить или обнаружить те рыночные цены, которые будут существовать в будущем. Затем они начинают действовать в соответствии со своими оценками и, таким образом, действительно устанавливают будущие цены. Сам Мизес в 1922 г. писал: «Именно спекулирующие капиталисты создают те данные, к которым он [менеджер акционерной компании] должен приспосабливаться, и соответственно, именно они задают направление для его торговых операции»[179].

Все сказанное выше не должно заслонять от нас того, что новаторская статья Мизеса 1920 г. была еще довольно далека от тех законченных и тщательно проработанных книг, которые он сам и Хайек напишут в следующие десятилетия – книг, где будет дан полный анализ предпринимательства и следующих из него процессов, посредством которых генерируется информация, процессов, которым мы посвятили главы 2 и 3. Также следует учитывать то, что в момент написания первой статьи Мизес считал своей важнейшей задачей критику доминировавшей на тот момент марксистской концепции, чем и объясняется акцент, который он делает на том, что для экономического расчета необходимы деньги и цены. Чтобы рассмотреть статью Мизеса 1920 г. В ее реальном контексте, следующий раздел следует посвятить более или менее подробному изучению марксистских взглядов; эти взгляды господствовали в тех академических и интеллектуальных кругах, где вращался Мизес, и он имел возможность подробно познакомиться с ними на семинаре Бём-Баверка, заседания которого были прерваны Первой мировой войной.