Читать книгу Завтра я буду скучать по тебе - Хейне Баккейд - Страница 4

Арне Вильмюр стоит рядом с Анникен Моритцен. Та сидит в офисном кресле, ее руки лежат на письменном столе. За ними – три окна высотой от пола до потолка, обрамляющие городской пейзаж с его шумными шоссе, зелеными зонами и коммерческой застройкой. Арне одет так же стильно, как и в нашу первую встречу – почти четыре года назад на его вилле в восточном Стурхауге. Но волос поубавилось, а лицо стало бледнее.

– Торкильд Аске? – уточняет Анникен Моритцен, не вставая с кресла.

– Да, это я, – отвечаю и неохотно подхожу ближе.

– Рада встрече, – безрадостно произносит она. От ее запоздалого рукопожатия веет равнодушным презрением, а правый уголок рта не реагирует на попытку улыбнуться, оставаясь будто парализованным. Всё это скорее смахивает на оскал.

Арне Вильмюр не подает и знака почтительности, когда я приветственно протягиваю ему руку.

– У меня есть его фотография, – Анникен вытаскивает её из одного из ящиков в столе.

– Какой чудесный! – пытаюсь я произвести впечатление. Наклоняюсь к ней и беру фотографию обеими руками, чтобы она не упала на пол, выскользнув между пальцами.

– Она сделана пять месяцев назад, когда мы гостили у моих родителей в Ютландии.

Диалект Анникен напоминает речь обеспеченных жителей Ставангера, хотя до сих пор выдает в ней датчанку. Ей чуть за пятьдесят, на ней тёмно-синий пиджак, юбка в тон и белая рубашка, две верхние пуговицы на которой расстёгнуты. Меня осеняет, что она, похоже, на целую голову выше своего бывшего мужа.

– Наверное, расти в таком месте просто чудесно.

В её глазах читается: «Я знаю, что ты за тип». Но всё же она этого не произносит.

– Это последняя его фотография.

Её взгляд замер на снимке, она как будто перенеслась туда, в родительский сад. Они вместе жарят барбекю и потягивают морс. Её сын Расмус следит за грилем, одетый в красные шорты команды Ливерпуль, сандалии и белый поварской колпак. На его атлетическом теле бронзовый загар. Дед тостует с рюмочкой чего-то крепкого в руках, а Анникен сидит на стуле и подмигивает камере.

– Расмус со школьными друзьями плавал вокруг света на паруснике весь прошлый год.

Произнося эти слова, Анникен мечтательно смотрит на обратную сторону фотографии, будто бы пытаясь вобрать в себя остатки энергии, которую приносят ей эти воспоминания.

– Но после поездки в северную Норвегию Расмус задумал перестроить заброшенный конференц-зал на одном острове с маяком в «отель впечатлений».

– Отель впечатлений?

– Дайвинг по затонувшим кораблям, рыбалка с гарпуном, ну и другие подобные морские развлечения на свежем воздухе. Расмус сказал, что это очень популярно за границей.

– Сколько ему? – спрашиваю я, хотя ответ мне известен. На автобусе по пути в Форус я нашёл заметку в сетевой газете из Трумсё, где говорилось о пропавшем без вести молодом человеке двадцати семи лет, который, как предполагается, погиб в результате неудачного погружения с аквалангом недалеко от посёлка Шельвик, в коммуне Блекёйвер.

– Нашему Расмусу двадцать семь лет.

– А когда он туда уехал?

– Анникен купила ему дом прошлым летом, – отвечает Арне. За окном за его спиной бриз снова стал гонять тучи по небу. Их бледно-серые туши торопливо плывут на юго-восток.

Анникен кивает, не смотря ни на одного из нас.

– Этот остров опустел, когда в восьмидесятые там закрылся конференц-зал. Расмус отправился туда вместе с парой друзей, чтобы помочь всё отреставрировать, пока не закончатся каникулы.

– Когда он пропал?

– Последний раз я говорила с ним в пятницу, пять дней назад. Полиция нашла его лодку вчера утром. Вот они и решили, что он вышел в море для занятия дайвингом либо в субботу, либо в воскресенье.

– Ну а ты что? – я поднимаю взгляд на Арне: он смотрит перед собой своими пустыми глазами, как солдат в стойке смирно, а дождь уже накрапывает по окнам за его спиной.

– Они не особенно тесно общаются, – вступается Анникен и прижимает руки к груди, будто внезапно оказавшись под ливнем.

– Он жил один перед тем, как пропал? – спрашиваю я и вглядываюсь в оттенки серого за стеклом.

– Да, прошлый месяц он провёл там в одиночку.

– Почему полиция решила, что он утонул?

«Еще немного, Торкильд», – торжественно шепчет мне внутренний голос под звуки разбивающихся о стёкла капель воды. – «Еще пара вопросов, и можно ехать домой».

– Когда они нашли лодку, оборудования для погружений на ней не было. Расмус обычно отплывает к рифам рядом с островом и там погружается, когда есть время. В пятницу он сказал, что хочет сплавать в выходные, если погода будет хорошей.

– Есть ли у вас причины полагать, что с ним случилось что-то другое и это не несчастный случай?

– Нет.

На лице Анникен написано раздражение. Видимо, я прервал её на том самом месте, где прерывали и все остальные, с кем она разговаривала после пропажи сына.

Я чувствую, что мне всё сильнее хочется подойти к ней и хорошенько встряхнуть, сказать ей, что пришла пора очнуться. Перестать мечтать. Всё это ведёт в никуда, а в итоге – только разбитые сердца и разорванные на части души. Все эти сны, которые мы видим с открытыми глазами.

– Я отправилась туда, как только он перестал мне отвечать. Я чувствовала, что что-то здесь не так, – Анникен поворачивается к бывшему супругу, – я ведь тебе это говорила. Он бы точно перезвонил. Он всегда перезванивает.

Арне осторожно кладёт руку на её плечо и молчаливо кивает.

– Но в тот день погода была плохая, – продолжает она. – Местный шериф и инспектор отказались везти меня к маяку. Они обращались со мной как с больной истеричкой, которую только и оставалось, что отправить в отель в Трумсё, в ста километрах оттуда, а сами сидели в своих офисах в полном бездействии. Никто не хотел мне помочь, никто ничего не делал. Они так и сидят в своих конторах, понимаете? Так и сидят там и не делают ничего, а мой сын в это время в открытом море и ему нужна помощь! – Она горько всхлипывает. – Поэтому я снова приехала домой, Арне, – шёпотом говорит она, и её глаза наполняются слезами. – Ведь ты говорил, что найдешь кого-нибудь, кто сможет нам помочь. Тот, кого они станут слушать. Неужели ты не помнишь? Ты обещал найти того, кто нам поможет.

Арне закрывает глаза. Анникен снова поворачивается ко мне.

– Послушайте, Аске, – она глубоко вздыхает и отирает щёки тыльной стороной ладони. – Шериф и инспектор заговорят с вами, я уверена. Вы сможете его найти, – поизносит она с теплой улыбкой, которую вызвала в ней эта мысль. Она тешит себя надеждами, что еще не поздно что-нибудь предпринять. – Да, вы сможете его найти. Ради меня.

Мой взгляд снова падает на мужчину с фотографии. Когда мне было столько же, сколько Расмусу, я был старшим полицейским инспектором в Финнмарке и занимался в своё время тем, что пытался убедить водителей скутеров не дробить дорожные знаки на кусочки.

– Я совсем не детектив, – начинаю я и кладу фотографию на стол.

– Мы тебе заплатим, – встревает Арне, – о деньгах не беспокойся.

– Дело не в этом, – я понижаю голос. Мне предстоит сказать, что уже слишком поздно. Что невозможно в таких условиях прожить неделю в океане, а потом вернуться целым и невредимым. Но Арне Вильмюр уже оторвал свой стеклянный взгляд от спинки стула и идёт ко мне, огибая письменный стол.

– Идём, – говорит он, хватая меня за предплечье, и грубовато указывает на дверь, – давай продолжим разговор снаружи.

Мы оставляем Анникен внутри и выходим в подъезд, к лифтовой шахте.

– Вот так, – говорит Арне и выпускает мою руку, когда мы оказываемся снаружи. Он нажимает на кнопку лифта и поворачивается ко мне, – снова ты да я.

– Послушай, – пытаюсь я заговорить, но он сразу же меня прерывает.

– Мой сын мёртв, – говорит Арне, спокойно поправляя свою строгую рубашку, – тут нечего расследовать. – Он заканчивает с рубашкой и смотрит на меня в упор. – То, что ты должен сделать, – это поехать туда, найти мёртвое тело и привезти его домой.

– Господи, – восклицаю я и в отчаянии взмахиваю руками, – но как?

– Плавай, ныряй, прыгай через пылающие кольца пламени, мне плевать как. Я потерял Расмуса, когда оставил семью много лет назад. Но он не может просто исчезнуть, как будто его никогда и не было. Нам нужна могила, к которой мы будем приходить, – он сжимает челюсть, и взгляд его становится твёрже, – и я знаю, что именно ты можешь нам помочь. Называй это как хочешь, хоть расплатой по старому долгу, но найди его и верни его домой.

– Арне, – начинаю я, – прошу тебя. – То, что было с Фрей, нельзя сейчас использовать. Не таким образом…

– Всё нормально, Торкильд, – продолжает он так же спокойно и медлительно, как и прежде, но всё-таки я вижу, как поднимается и опускается его грудь под футболкой, – не надо о ней говорить, – продолжает он, – ещё рано. Пока ты не нашёл Расмуса и не привёз его или его тело домой. Потом можешь ползти обратно в ту дыру, из которой ты вылез, и делать, что тебе вздумается до конца жизни. Но сначала дождись этого момента, а я буду тебе платить. Понял?

Лифт уже приехал и снова исчез в шахте, когда Арне развернулся и пошёл обратно в офис Анникен. Он останавливается у двери спиной ко мне.

– Нам нужна эта могила, Аске, – говорит он и кладёт руку на дверную ручку. – Ещё одна могила. Неужели, чёрт возьми, я о многом прошу?