Читать книгу Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник) - Иэн Бэнкс - Страница 13

– Диз. Как ты там, черт возьми? – Он взял ее за руку, помог подняться на деревянную пристань с крыши только что всплывшего модуля, обнял женщину и рассмеялся: – Рад тебя видеть!

Сма похлопала его по пояснице, поняв вдруг, что уклоняется от ответных объятий. Он, похоже, ничего не заметил и, отпустив ее, стал смотреть, как из модуля поднимается автономник.

– И Скаффен-Амтискав! Тебя по-прежнему выпускают одного, без охраны?

– Привет, Закалве, – сказал автономник.

Он обвил рукой талию Сма.

– Ну, идем в мою лачугу. Позавтракаем.

– Идем, – согласилась та.

Они пошли по маленькой деревянной пристани к выложенной камнем тропинке среди песка, направляясь в тень деревьев, синих и пурпурных. Громадные распушенные кроны – темные массы на фоне бледно-голубого неба – шевелились от порывов теплого ветерка. От верхней части серебристо-белых стволов исходил тонкий аромат. Несколько раз на тропинке появлялись другие люди, и тогда автономник поднимался к вершинам деревьев.

Мужчина и женщина прошли по залитым солнцем проходам между деревьями и наконец оказались у большого озера, в воде которого отражались с два десятка белых строений; у деревянного причала стоял небольшой обтекаемый гидроплан. Пройдя между зданиями, они поднялись по ступенькам на балкон, выходивший на озеро и узкий канал, который вел в лагуну на дальней стороне острова.

Сквозь кроны деревьев пробивались солнечные лучи. По веранде, маленькому столику и двум гамакам скользили тени.

Он предложил Сма сесть на один из гамаков. Появилась девушка-служанка, и он попросил принести ланч на двоих. Когда служанка ушла, к ним подплыл Скаффен-Амтискав и приземлился на парапете веранды, прямо над озером. Сма устроилась в гамаке поудобнее.

– Это и правда твой остров, Закалве?

– Гмм… – Он оглянулся с неуверенным видом, потом кивнул: – О да, мой.

Скинув сандалии, он плюхнулся на другой гамак и стал слегка покачиваться, потом взял с пола бутылку и с каждым качком гамака принялся разливать вино по двум стаканам, стоявшим на столике. Закончив, он качнулся посильнее, чтобы передать один из стаканов женщине.

– Спасибо.

Отхлебнув вина, он закрыл глаза. Сма разглядывала стакан на его груди, который он придерживал рукой, следя за тем, как вяло покачивается коричневатая жидкость, а потом перевела взгляд на его лицо. Нет, он не изменился. Волосы – чуть более темные, чем ей помнилось, – были убраны с широкого загорелого лба и связаны сзади в конский хвост. Судя по внешнему виду, он, как и всегда, был в форме. И конечно, ничуть не постарел, потому что возраст его оставался неизменным – это являлось частью платы за услуги.

Глаза его медленно открылись; он посмотрел на женщину, медленно растягивая рот в улыбке. Пожалуй, глаза стали старше – так показалось ей. Но это впечатление могло быть ошибочным.

– Ну так что, Закалве, – сказала она, – играем здесь в игрушки?

– О чем ты, Диз?

– Меня прислали за тобой. Они хотят, чтобы ты сделал для них еще кое-что. Ты, видимо, уже догадался, так что скажи, попусту я трачу время или нет. Нет никакого желания тебя уговаривать…

– Диз! – обиженно воскликнул он, сбрасывая ноги с гамака и убедительно улыбаясь. – Не говори так. Конечно, ты не тратишь время попусту. Я уже собрался.

– Тогда к чему вся эта беготня?

– Какая беготня? – невинным голосом произнес он, снова укладываясь в гамак. – Я отправился сюда, чтобы попрощаться с близким другом, только и всего. Но я готов лететь. В чем проблема?

Сма посмотрела на него, открыв рот, потом повернулась к автономнику:

– Ну так что, отправляемся?

– Не имеет смысла, – возразил Скаффен-Амтискав. – Судя по курсу всесистемника, вы можете пробыть еще два часа здесь. Потом мы возвращаемся на «Ксенофоб», а он встретится с кораблем «Каковы последствия» примерно через тридцать часов.

Автономник повернулся и посмотрел на мужчину.

– Но только нам нужно знать наверняка, – добавил он. – Громадный всесистемник с двадцатью миллионами человек на борту меняет направление. Если он будет дожидаться нас, то должен для начала замедлиться, так что он должен быть уверен. Вы летите? Сегодня?

– Автономник, я только что сказал об этом. Я лечу. – Он повернулся к Сма. – Что за работа?

– Воэренхуц. Цолдрин Бейчи.

Он засиял в улыбке, сверкнув зубами.

– Старина Цолдрин все еще жив? Буду рад снова его увидеть.

– Тебе придется уговорить его снова надеть рабочую одежду.

Закалве беззаботно махнул рукой.

– Нет проблем, – сказал он и отхлебнул из стакана.

Сма посмотрела, как он пьет, и покачала головой.

– И ты не хочешь узнать зачем, Чераденин? – спросила она.

Он хотел было сделать жест, равнозначный пожатию плечами, и уже дернул рукой, но потом передумал.

– Гмм, ну да. Так зачем, Дизиэт? – вздохнул он.

– На Воэренхуце наметилось противостояние двух групп. Та, которая сейчас взяла верх, собирается взять курс на масштабное приспособление планеты к обитанию людей…

– Что-то вроде, – он рыгнул, – переделки экстерьера планеты?

Сма на мгновение закрыла глаза.

– Да, примерно. Называй это как хочешь, но, мягко говоря, это грозит тяжелыми последствиями для экологии. Эти люди – они называют себя Гуманистами – хотят ввести, ко всему прочему, подвижную шкалу прав для разумных существ, что при достаточной военной мощи позволит им захватывать любые миры, населенные мыслящими обитателями. Сейчас там идет несколько локальных конфликтов, и любой может перерасти в большую войну. Гуманисты в какой-то мере поощряют все это, ведь войны вроде бы подтверждают их тезис о том, что Скопление перенаселено и необходимо искать новые планеты, пригодные для обитания.

– А еще, – добавил Скаффен-Амтискав, – они отказываются считать машинный разум полноценным. Тамошние компьютеры пока обладают лишь протосознанием, и эти люди утверждают, что только субъективный человеческий опыт имеет истинную ценность. Органофашисты.

– Понятно. – Закалве кивнул, на лице его появилось озабоченное выражение. – И вы хотите, чтобы старина Бейчи оказался в одной упряжке с этими ребятами… Гуманистами, верно?

– Чераденин!

Сма нахмурилась, а поля Скаффен-Амтискава, казалось, стали ледяными. Закалве уязвлено посмотрел на нее:

– Но ведь они называются Гуманистами!

– Это лишь название, Закалве.

– Названия важны, – сказал он, причем, судя по всему, серьезно.

– Они так себя называют, но от этого вовсе не становятся хорошими парнями.

– Ну ладно. – Он ухмыльнулся, глядя на Сма, и попытался напустить на себя деловой вид. – Вы хотите, чтобы Бейчи склонил чашу весов на другую сторону, как в прошлый раз?

– Да.

– Отлично. Похоже, это будет нетрудно. Никаких игр в солдатики?

– Никаких игр в солдатики.

– Ладно, – кивнул Закалве.

– Кажется, я явственно слышу скрип, – пробормотал Скаффен-Амтискав.

– Отправляйте подтверждение, – велела ему Сма.

– Хорошо. Подтверждение отправлено. – Он выразил свое одобрение впечатляющими переливами ауры. – Только вы уж не передумайте.

– Одна лишь мысль о необходимости быть в вашем обществе, Скаффен-Амтискав, могла бы заставить меня отказаться от полета на Воэренхуц с прекрасной госпожой Сма. – Он кинул озабоченный взгляд на женщину. – Ты ведь летишь, я надеюсь.

Сма кивнула и отхлебнула из своего стакана. Служанка тем временем поставила несколько маленьких блюд на столик между гамаками.

– Значит, вот просто так, Закалве? – спросила она, когда служанка ушла.

– Что «просто так», Дизиэт? – улыбнулся он, держа стакан у самых губ.

– Улетаешь спустя сколько?… Пять лет. Строил свою империю и планы, как сделать мир безопаснее, использовал наши технологии, пытался применять наши методы… И ты готов бросить все, сколько бы времени ни потребовало новое дело? Черт возьми, ты сказал «да», еще не зная, что речь идет о Воэренхуце. А если бы речь шла о другом конце галактики? Где-нибудь в Облачностях? Ты мог бы, не зная того, подписаться на путешествие длиной в четыре года.

– Я люблю долгие путешествия.

Некоторое время Сма смотрела в его глаза: перед ней был спокойный человек, полный жизненной силы. При виде его на ум приходили слова «энергия» и «жизнерадостность». Сма почувствовала к этому человеку подспудное отвращение. Закалве пожал плечами и положил в рот какой-то плод с одного из блюд.

– И потом, за моими владениями присмотрят до моего возвращения. Станут распоряжаться ими по доверенности.

– Если будет к чему возвращаться, – заметил Скаффен-Амтискав.

– Конечно будет, – сказал Закалве, выплевывая косточку поверх стены веранды. – Эти люди любят говорить о войне, но они не самоубийцы.

– Ну, тогда все в порядке, – отворачиваясь, сказал автономник.

Закалве улыбнулся в ответ на эти слова и кивнул на нетронутое блюдо, стоявшее перед Сма.

– Ты не голодна, Дизиэт?

– Потеряла аппетит.

Он качнул гамак, выпрыгнул из него и потер рука об руку.

– Пойдем искупаемся.

Сма наблюдала за тем, как он пытается поймать рыбу из маленького пруда, бродя по воде в своих длинных шортах. Она уже искупалась – в трусах.

Закалве нагнулся – весь внимание – и принялся сосредоточенно вглядываться в воду, где отражалось его лицо. Казалось, он говорит со своим двойником.

– Знаешь, ты по-прежнему отлично выглядишь. Надеюсь, это тебе льстит.

Сма продолжала вытираться.

– Я слишком стара для лести, Закалве.

– Чепуха, – рассмеялся Закалве; вода зарябила у него подо ртом. Он сурово нахмурился и медленно погрузил руки в воду.

Сма видела, как он сосредоточен; руки мужчины тем временем уходили все глубже под воду, отражаясь в ней.

Закалве снова улыбнулся, сощурившись. Руки его замерли, погруженные глубоко под воду. Он облизнул губы.

Резко дернув руками, он испустил радостный крик, сложил ладони чашечкой, вытащил их из воды и подошел к Сма: та сидела у груды камней. Широко ухмыляясь, он протягивал к ней руки – мол, погляди. Она привстала и увидела, как в его ладонях бьется маленькая рыбка – блестящая, цветастая, пестрая, сине-зелено-красно-золотая вспышка. Закалве вновь удобно устроился на камне, и Сма нахмурилась.

– А теперь верни ее туда, где взял. И чтобы все осталось, как было, Чераденин.

Лицо его погрустнело. Сма хотела было сказать ему еще два-три слова, не столь резких, но тут Закалве снова ухмыльнулся и бросил рыбку в пруд.

– Как будто я мог сделать что-то еще.

Он подошел к ней и сел на соседний камень.

Сма посмотрела в сторону моря. Автономник тоже расположился на берегу, но чуть дальше – метрах в десяти. Она тщательно пригладила темные волоски на своих предплечьях – так, чтобы те прилегали к коже.

– Зачем ты сделал все это, Закалве?

Он пожал плечами.

– Зачем я дал эликсир молодости нашим славным вождям? В то время это казалось хорошей идеей, – беззаботно признался он. – Не знаю. Я думал, это возможно. Я решил, что вмешаться – это далеко не так сложно, как считаете вы. Если человек имеет разумный план действий и не заинтересован в собственном возвеличивании…

Он пожал плечами и посмотрел на женщину.

– Из этого еще может что-то получиться, – заявил он. – Заранее сказать трудно.

– Ничего не получится, Закалве. Ты оставляешь нам здесь черт знает что.

– Ага, – кивнул он. – Значит, вы не останетесь в стороне. Я так и думал.

– Думаю, нам так или иначе придется это сделать.

– Желаю удачи.

– Удача… – начала было Сма, но потом замолкла и провела пятерней по влажным волосам.

– Меня ждут неприятности, Дизиэт?

– Из-за этого?

– Да. И еще из-за ножевой ракеты. Ты слышала о ракете?

– Слышала. – Она покачала головой. – Вряд ли неприятностей будет больше, чем обычно. А обычно неприятности у тебя возникают просто потому, что ты – это ты, Чераденин.

Он улыбнулся.

– Ненавижу эту… толерантность людей Культуры.

– Ну, – сказала Сма, натягивая через голову блузку, – так каковы твои условия?

– Без платы не обойдется, да? – Он рассмеялся. – За вычетом омоложения… то же, что и в прошлый раз. Плюс на десять процентов больше свободно конвертируемых.

– Именно то же, что и в прошлый раз?

Сма печально посмотрела на него, качая головой; ее мокрые длинные волосы колыхались в такт. Закалве кивнул:

– Именно.

– Ты идиот, Закалве.

– Не оставляю попыток.

– Все будет как раньше.

– Этого никто не может знать.

– Я могу предполагать.

– А я могу надеяться. Слушай, Диз, это мой бизнес, и если ты хочешь, чтобы я полетел с тобой, то должна согласиться на это. Так?

– Так.

Он подозрительно посмотрел на нее:

– Вы по-прежнему знаете, где она?

Сма кивнула:

– Да, знаем.

– Значит, договорились?

Она пожала плечами и перевела взгляд в сторону моря:

– Да-да, договорились. Просто я думаю, что ты не прав. Мне кажется, не надо тебе больше встречаться с ней. – Она заглянула ему в глаза. – Это совет.

Закалве встал и отряхнул песок с ног.

– Я его запомню.

Они пошли назад, к зданиям и спокойному озерцу в центре острова. Сма села на стенку, дожидаясь, когда Закалве попрощается со всеми. Она прислушалась – не донесется ли плач или шум скандала, – но ничего не услышала.

Ветер легонько поигрывал ее волосами. Удивительно, но, несмотря ни на что, ей было тепло и хорошо. Вокруг стоял запах высоких деревьев, а их подрагивающие тени создавали иллюзию, будто с порывами ветра земля колеблется и покрывается рябью, как ярко-темная вода в лагуне. Сма закрыла глаза, и звуки пришли к ней, как преданные домашние зверьки, стали тыкаться мордой ей в уши: шелест крон, вроде шороха подошв сошедшихся в танце усталых любовников; плеск волн, что перекатывались через скалы и ласкали золотой песок; совсем незнакомые звуки.

Может, она вскоре вернется в дом под серо-белой плотиной.

«Какая же ты скотина, Закалве, – подумала она. – Я могла бы остаться дома, они могли бы послать мою дублершу… да черт побери, просто отправить автономника. А ты бы все равно согласился…»

Он появился, бодрый и свежий, в пиджаке, наброшенном на плечо. Служанка – другая – несла сумки.

– Ну, я готов, – сказал он.

Они пошли к пристани. Автономник, поднявшись повыше, следовал за ними.

– Кстати, а почему денег больше на десять процентов? – спросила Сма.

Они ступили на деревянную пристань. Закалве пожал плечами:

– Инфляция.

Сма нахмурилась:

– Это что еще такое?