Читать книгу Ид - Игорь Денисов - Страница 3

В озаренный дрожащим светом факелов тронный зал Черного Замка вошли шесть рыцарей.

Минуту рыцари стояли посреди зала, с недоумением оглядывая пустующий трон и длинный, уставленный винами и яствами стол в центре зала. Вошел слуга в красно-золотых одеждах. Поклонился.

– Позвольте от имени Королевы Сибиллы приветствовать вас в стенах Черного Замка. Госпожа рада видеть всех целыми и невредимыми.

– Передайте Королеве, что мы рады еще больше, – заявил, усмехаясь в рыжую бороду, один из рыцарей. – Завтра кое-кто из нас уже не будет целым и невредимым!

– К сожалению, – продолжал слуга, – Королева сейчас не здорова, и не может оставить свои покои. Покамест принимать вас в Черном Замке поручено мне. Можете звать меня Виктор. К вашим услугам.

Слуга поклонился.

– Турнир начнется завтра. Вас ждет ужин и отдых в мягкой постели. Прошу к столу.

Рыцари расселись. Под каждым на стуле расплескался походный плащ. Виктор удалился. В зал семенящим шагом вошли служанки. Пока девушки разливали по кубкам игристое вино, будущие противники обменивались настороженными взглядами.

Сероглазый рыцарь с гривой серебристых волос встал с кубком.

– Я думаю, раз уж нас собрали здесь вместе, мы все должны представиться.

Вслед за ним поднялись остальные.

– Кто начнет? – спросил одноглазый рыцарь в белом плаще.

– Я, – рыжий поднял кубок. – Сигурд, Рыцарь Рассвета. Мой цвет – красный.

И правда, его плащ был красного цвета.

– Вальмон, – томно пропел кареглазый юноша с золотистыми волосами. – Рыцарь Любви. Мой цвет – розовый.

– Ламберт, – с улыбкой представился рыцарь с серебристыми волосами, обводя всех ласковым взглядом ореховых глаз. – Рыцарь Надежды. Мой цвет – светло-зеленый.

Ламберт непонятно отчего рассмеялся. Его смех звучал, как звон колокольчиков.

– Ярослав, – бросил одноглазый. – Рыцарь Истины. Белый цвет.

Все взгляды обратились на двух оставшихся, которые не произнесли ни слова и все еще держались отчужденно.

– Хтон, – сквозь зубы процедил рыцарь с выбеленными сединой волосами. На изуродованном шрамами худом лице сверкнули синие льдинки глаз. – Рыцарь Смерти. Мой цвет – черный.

– Морган, – сказал голубоглазый юноша с локонами светлых волос. – Рыцарь Тайны. Мой цвет – серый.

Пригубили вино. Сели.

– Никогда не слышал про Орден Тайны, – объявил Вальмон, расплескивая под собой на стуле розовый плащ. – Морган, из каких ты краев?

– Мой дом очень далеко отсюда. На западе.

– На западе? – переспросил рыжий Сигурд. – Черт возьми, там шла Война!

– Да. Это случилось в наших краях. Десять лет назад на Войне погиб Король Эрик.

Смущенное молчание.

– Извини, Морган, – сказал Ярослав. – Ты не можешь помнить Войну. Ты еще…

– Слишком молод, – закончил Морган с печальной улыбкой. – Однако я все хорошо помню. Я был Ее участником. И совершил немало подвигов. Король Эрик особо отмечал меня, и даже включил в свою свиту.

Рыцари изумленно переглянулись.

– Как? – вскричал Сигурд. – Сопляк знал Короля Эрика!

– Я бился с ним плечом к плечу. Эрик погиб у меня на глазах.

Снова молчание. Нарушил его Хтон.

– Я думаю, каждый из нас должен рассказать другим то, что знает о турнире.

– Я начну, – смеясь, сказал Ламберт. – Мы здесь по приглашению Королевы Сибиллы. Лично я получил письмо на гербовой бумаге, подписанное лично ею.

– Я тоже, – сказал Ярослав.

– Я храню его здесь, – выдохнул Вальмон, прикладывая ладонь к сердцу.

– Все получили приглашение, – кивнул Хтон.

– Нет, – прозвучал голос Моргана. – Я не получал.

– Как? – вскричал Сигурд. – Мальчишка явился без приглашения! Он нарушил правила турнира!

– Нет, – покачал головой Морган. – Гарольд, Рыцарь Судьбы, носивший плащ лилового цвета, покончил с собой. Приглашение Сибиллы пришло, когда он уже три дня гнил в могиле. По правилам, если один из приглашенных отказался…

– Никто никогда не отказывался, – вставил Сигурд.

– Как откажешь, когда приглашает ТАКАЯ женщина! – выдохнул Вальмон, закатывая глаза.

– …или не смог прибыть из-за непреодолимых препятствий, вместо приглашенного в турнире может участвовать любой, кто отвечает требованиям Сибиллы.

– Что за требования? – спросил Сигурд.

– Этих требований три, – сказал Хтон, поднимая на рыжего холодные глаза. – Каждый рыцарь должен отличаться исключительной силой и отвагой.

– Это я, – закивал Сигурд, накладывая себе на тарелку куски мяса. – Настоящий мужик!

– Он быть опытным мужчиной, – сказал Вальмон, опустив глаза с длинными ресницами. – Познавшим ЛЮБОВЬ.

– Третье условие, – обронил Морган. – Участник турнира должен быть свидетелем смерти дорогого человека. Или не-человека.

– Я видел, как умирала моя мать, – сказал Ярослав.

– А я был свидетелем смерти моей возлюбленной, – вздохнул Вальмон.

– Я видел смерть моей маленькой дочери, – с невозмутимым лицом отчеканил Хтон.

– А я потерял всех родственников, – с заливистым смехом объявил Ламберт.

– А я видел, как сдох мой пес! – расхохотался Сигурд, подвигая к себе блюдо с жареным поросенком.

Морган промолчал.

– Итак, – подытожил Ламберт. – На турнир приглашаются шесть рыцарей, удовлетворяющих требования Сибиллы. Турнир проводится раз в год, каждый год с тех пор, как десять лет назад погиб Король Эрик, а его вдова Сибилла заживо похоронила себя в стенах Черного Замка.

– Этого я никогда не понимал, – сказал Вальмон. – Что заставило такую красавицу обречь себя на одиночество в этом… склепе?

– Турнир – это четыре испытания. Победитель только один. Никаких призовых мест.

– Да, – с дрожью в голосе сказал Вальмон. – И победителя ждет награда – ночь с Королевой Сибиллой.

Молчание. Каждый думал о своем. Вальмон блаженно улыбался. Слышалось только чавканье Сигурда, налегавшего на королевские яства.

– Да, – сказал рыжий, подавая служанке знак налить еще вина. – Я слыхивал, Сибилла не только смачная баба, ей еще и на любовном ложе нет равных.

– Откуда тебе знать? – скривился Хтон.

– Мне рассказывал рыцарь, победивший на первом турнире.

Все по-новому взглянули на Сигурда. Только Морган остался безучастным.

Воодушевленный всеобщим вниманием, Сигурд приосанился.

– Видели бы вы его глаза, когда он рассказывал о ночи с Королевой.

Он вдруг замолк. Оглядев будущих противников, спросил:

– А вы чего не жрете? Ждете, когда еда сама вам в рот влетит?

– После Мертвого Леса у меня нет аппетита, – сказал Хтон. Подвинул к себе тарелку. Начал вяло ковырять вилкой тушеное мясо.

– Ну, как хотите, – усмехнулся Сигурд. – А я, наоборот, голоден как волк. Такой страх нужно заесть. Советую всем набить брюхо. Завтра нам понадобятся силы.

– Как звали того рыцаря? – спросил Ярослав.

– Какого?

– Победителя первого турнира.

– А разве ты сам не знаешь? – спросил Сигурд.

– Хотелось бы ответить «да», но мой Орден и мой цвет запрещают лгать. Я слышал о победителях турнира, но ни с одним не встречался.

Сигурд задумался.

– Да я и сам не помню. Помню, что мужик был хороший. Было в нем что-то, вызывавшее уважение. Молчаливый, слова не вытянешь. Рассказывал больше про Сибиллу, как она хороша, да про Мертвый Лес.

В наступившей тишине Морган незаметно для всех встал. Подошел к стене, на которой висел портрет Короля Эрика.

– Мертвый Лес, – промолвил Ярослав. – Это было ужасно!

– Бесконечная серая пустыня, – зловещий и торжественный голос Хтона эхом отражался от стен. – Покрыта золой и пеплом. И из молочного тумана проступают зловещие силуэты голых, сухих деревьев, тянущих к бесцветному небу кривые руки…

– Ни зверей, ни птиц, – в голосе Ламберта звучала неподдельная грусть. – Только странные звуки живут таинственной, призрачной жизнью в глухой тишине.

Вальмон вздрогнул.

– Я слышал будто бы детский плач. Очень странный… и страшный.

Никто не обращал внимания на Моргана, который, стоя у стены, рассматривал древний гобелен, висевший рядом с портретом Короля. Художник изобразил королевскую охоту – мертвецы в истлевших камзолах ведут на поводках оскалившиеся скелеты собак. В левом нижнем углу гобелена голые люди с собачьими головами пожирают живого младенца.

– Невыносимый звук, – Сигурд отодвинул тарелку, вытер бороду. – Леденит кровь. Я ехал через лес по тропе, ведущей к Черному Замку. И тут эта девочка начала свое нытье. Очень странное, тоскливое, будто из потустороннего мира. Я ехал и ехал, а она все ныла и ныла. Казалось, она никогда не заткнется. Ищешь ее глазами, и не понимаешь, где она – слева? справа? сзади? Вокруг одни деревья. Меня так и подмывало повернуть коня с тропы и начать искать ее в тумане, чтобы… чтобы…

– Заставить ее замолчать, – сказал Хтон.

– Да. Но я не свернул. Знал, что пропаду. Под конец девочка уже не плакала, а скорее… выла, что ли.

– Мяукала, – сказал Ярослав. Его передернуло от отвращения.

Ламберт заметил, что Морган встал из-за стола и разглядывает гобелен на стене.

– Морган, а ты ничего не слышал?

Юноша повернулся к остальным.

– Я думаю, нам всем пора отправляться в свои комнаты. Перед турниром нужно выспаться.

– Ты прав, – Ламберт встал из-за стола. Вслед за ним поднялись остальные.

Распрощавшись, рыцари разбрелись по комнатам.

Когда в тронный зал вошла Королева Сибилла, рыцари одновременно повернули головы.

Сигурд, облизнувшись, выпятил грудь. Глаза Вальмона восхищенно заблестели. Ламберт рассмеялся. В холодных глазах Хтона вспыхнул мрачный огонь.

Морган выглядел равнодушным.

Сибилла внесла в зал округлое тело богини, облаченное в лиловое, расшитое золотыми нитями платье. Ее высокая полная грудь и соблазнительные изгибы бедер на миг лишили рыцарей дара речи. В свете факелов блестели черные волосы; возлежавшая на них бриллиантовая диадема переливалась всеми цветами радуги.

Рыцари преклонили колена, опустив головы.

Сибилла ослепительно улыбнулась, показав белые жемчужные зубки.

– Рада видеть вас у себя, храбрые рыцари, – сказала она. – Вы проявили истинную доблесть, пробравшись к Замку через Мертвый Лес.

Рыцари встали. На лице каждого было особое выражение, но все смотрели в черные, лукаво блестящие глаза Сибиллы.

Сибилла пересекла залу, взошла по ступенькам. Села на трон. Виктор, занявший место у трона по левую руку от Королевы, обратился к участникам турнира:

– Королева просит каждого из вас назвать свое имя, Орден и предназначение.

Вперед вышел Сигурд. Опершись на эфес меча, преклонил колено.

– Сигурд. Орден Рассвета. Мой Орден поручает мне бороться с драконами, ведьмами, оборотнями и прочей нечистью, которая мешает роду человеческому расселиться по земле.

Сибилла, одарив рыцаря милостивой улыбкой, чуть пригнула в легком поклоне прелестную головку. Сигурд, бросив на грудь Королевы алчный взгляд, вернулся в строй.

– Вальмон. Орден Любви. Мой долг – защищать прекрасных дам.

Королева изогнула тонкую бровь.

– И крестьянок?

– О, титул не имеет значения. Женщина, будь она крестьянка или королева, есть прекраснейшее творение Создателя, которое нужно оберегать от зла. В чем я имею счастье видеть свое земное предназначение.

– Хтон. Орден Смерти. Мое ремесло – справедливость. Я защищаю несправедливо обиженных и караю виновных.

Взгляд Сибиллы стал задумчив. Она кивнула. Хтон, сухо улыбнувшись, выпрямился.

– Ярослав. Орден Истины. Я борюсь с ложью и ищу правды.

Ярослав замолчал, глядя на прекрасную Сибиллу единственным глазом.

– Позволь спросить. У тебя нет одного глаза. В каком бою получил ты свое увечье?

– То был не бой. Я солгал. В наказание Магистр Ордена выжег мне глаз.

– Что ж… сурово, но справедливо. Каковы же цели твоего Ордена?

– Цель моего Ордена – установление на земле Царства Истины.

Сибилла улыбнулась.

– Похвально. Но сколь необходимо это ваше… Царство Истины? Не согласен ли ты, что ложь иногда лучше правды?

– Я вас не понимаю.

– Многие святые вещи – вера, надежда, любовь – есть ложь, по крайней мере, заключают в себе толику лжи. И ложью порой возможно принести людям много добра, тогда как правда почти всегда губит.

– Мой Орден не вдается в такие тонкости. Добро, построенное на лжи, рано или поздно обернется великим Злом.

Вперед выступил Морган. Сибилла побледнела. Кивнула.

Не опуская глаз, Морган припал на колено.

– Морган. Орден Тайны. Моя миссия – скрывать очевидное, а тайное делать явным.

С улыбкой Морган смотрел в глаза Сибилле. Ее ресницы дрогнули. Она тихо спросила:

– Орден Тайны? Никогда о таком не слышала.

– Мало кто слышал. Орден создан недавно. Десять лет назад. Сразу после Войны.

Рыцари с изумлением наблюдали, как на бледных щеках Сибиллы расцветают алые пятна.

– Что происходит? – шепотом спросил у Ламберта стоявший рядом Ярослав.

– Наш юный друг понравился Королеве, – сияя улыбкой, ответил Ламберт.

Морган, не дожидаясь кивка Королевы, встал и, повернувшись к Сибилле спиной, направился к остальным.

– Постой, храбрый рыцарь, – хриплым от волнения голосом окликнула Королева. – Позволь спросить: сколько рыцарей в твоем Ордене?

Морган бросил через плечо:

– Один.

Ламберт преклонил колено. Он улыбался и, кажется, был счастлив.

– Ламберт. Орден Надежды. Делаю все то же, что и мои дорогие друзья, но с особой целью: защищать мир и гармонию, возрождать веру, вселять в сердца надежду.

Ламберт звонко рассмеялся. Сибилла улыбнулась. Смех юноши стер с ее лица неприятный осадок от знакомства с Морганом.

– С кем же ты воюешь, Ламберт?

– Мои враги – страх, безверие и упадок духа.

Ламберт поднялся. Вслед за ним поднялась Сибилла. Лицо ее приняло торжественное выражение.

– Прекрасно, – сказала она, спускаясь по ступенькам. – Такие люди нужны, особенно в наши мрачные времена.

Царственной походкой прохаживаясь по залу, Королева молвила:

– Рада сообщить вам, что первый из четырех этапов турнира – Испытание Страхом – вы уже прошли.

Все, кроме Моргана, изумленно переглянулись.

– Путь через Мертвый Лес – вот первое испытание. Многие храбрецы его не выдерживали. Тайна. Неизвестность. Постоянное напряжение нервов в ожидании неведомой угрозы, которая так и не приходит. Некоторые рыцари сворачивали на полпути. Иные сходили с ума.

– Королева, – молвил Ярослав. – Что там? В Мертвом Лесу?

– Я не знаю, – улыбнулась Сибилла. – Никто не знает.

Она обвела рыцарей взглядом.

– Итак, второй этап турнира. Испытание Болью.

– Чтоб меня, – сказал Сигурд, оглядывая заставленную орудиями пыток комнату. Другие рыцари промолчали, но их взгляды выражали то же чувство.

В земляном полу комнаты слуги вырыли яму, засыпав ее раскаленными угольями. Сибилла стояла у дальней стены, так, что яма разделяла ее и вошедших рыцарей. Виктор прикрыл дверь и занял место слева от входа.

– Попрошу вас снять сапоги, – сказала Сибилла. Рыцари выполнили ее просьбу.

– Ордалий продолжается до тех пор, пока двое из вас не сдадутся. К следующему этапу турнира останется четверо.

– Начнем, – сказал Хтон.

– Чем быстрее, тем лучше, – пробормотал Ярослав, глядя на раскаленные докрасна угли в яме. Даже с расстояния десяти шагов он ощущал исходящий от них жар.

Королева подошла к яме. Наклонилась. Достала из ямы раскаленный уголек. Сжала в кулачке.

– Ширина ямы – двенадцать шагов, – с улыбкой сообщила она.

Сибилла разжала кулачок. Уголек упал на пол, рассыпавшись искрами. Королева показала рыцарям багрово-черный ожог на ладони.

– Тому, кто перейдет яму, я позволю поцеловать его.

Хтон с бесстрастным лицом шагнул к яме. Его оттолкнул Сигурд.

– Прочь с дороги! Я первый!

Страшно крича, рыжий в несколько огромных шагов одолел яму. Глаза выкатились, на лбу выступила испарина. Каждый раз, когда его голая ступня опускалась на раскаленные угли, шипело, в воздухе пахло горелым мясом. Вальмон зажал рот ладонью.

– А-А-А! – закричал Сигурд, падая на колени перед Сибиллой. На ступни Сигурда было страшно смотреть: сожженная кожа шла лопающимися волдырями; оголенное мясо почернело.

– Невероятно, – выдохнул Ярослав.

Сибилла с неизменной спокойной улыбкой наблюдала, как могучий Сигурд на четвереньках ползет к ней. Взгляд Королевы был холоднее ледяных вершин неприступных гор. Лишь в глубине их блестели искорки удовлетворения.

Сигурд схватил Королеву за руку. На ее лице появилось выражение брезгливого веселья. Выпятив губы трубочкой, Сигурд поцеловал ожог. Снизу вверх глядя в холодно-насмешливые глаза Сибиллы, прохрипел:

– Моя будешь. Знай. Только моя.

Сибилла, запрокинув прелестную головку, расхохоталась. Сигурд, охая, отполз в сторону, скорчился на полу у столика с пилами и сверлами.

Ламберт, весело смеясь, в несколько прыжков перемахнул яму. Его ноги почти не пострадали. Он даже смог, хромая, подойти к Сибилле. Встал на колено и поцеловал ожог.

– Жаль, что я не первый, – с улыбкой сказал он.

– Надеюсь, и не последний, – отвечала Сибилла.

Вальмон замер у края ямы. Прекрасные серые глаза расширились. Закусив губу, Рыцарь Любви шагнул в яму, сделал несколько отчаянных шагов. Лицо юноши исказилось. Он выпрыгнул из ямы, заплясал на обожженных ступнях.

– Выбыл, – изрекла Сибилла.

Вальмон жалко улыбнулся.

– Извините, Королева. Я не могу… так. Ведь вам не угрожает опасность!

Хтон, поджав губы, медленным шагом перешел на другую сторону. Ноги его пострадали меньше, чем у Сигурда: угли уже остывали.

Морган шагнул к яме, и улыбка Сибиллы пропала. Он прошел яму твердым шагом, глядя ей в глаза. Все видели, что Королева будто бы особо радеет за то, чтобы Рыцарь Тайны одолел яму. Тот, ни разу не вскрикнув от боли, перешел на другую сторону.

Королева протянула ему открытую ладонь. Морган поклонился.

– Извините, Королева, но это слишком большая честь для меня.

Он отошел в сторону. Лицо женщины на миг исказилось обидой. Но она быстро овладела собой.

– Следующий! – крикнула она.

Ярослав долго стоял на краю ямы.

– Уважаемый рыцарь, – кашлянул Виктор. – Королева покорно просит вас: решайтесь скорее! Вы задерживаете остальных.

Вскинув голову, Ярослав сказал:

– Я не могу. Знаю, что не пройду испытания. Мой долг честно признаться, чтобы не обманывать других, и главное – себя.

– Что ж, – сказала Сибилла. – Честность достойна уважения не менее, чем доблесть.

Она повернулась к остальным.

– Вам три дня, чтобы залечить ожоги. После – третий тур. Испытание Смертью. Всего доброго, господа.

Сибилла покинула комнату пыток. Вслед за ней вышел Виктор. Вбежали слуги, взяли под руки Сигурда. Сам он не мог ходить.

Вальмон и Ярослав, стараясь не смотреть в глаза бывшим соперникам, сбросили доспехи, оставили щиты. Без всяких прощаний удалились. Их ждал обратный путь через Мертвый Лес.

Ламберт, Хтон и Морган обменялись настороженными взглядами. Теперь их четверо. А скоро останется один. Каждый всей кожей ощущал приближение роковой минуты – окончания турнира.

– По крайней мере, они смогут рассказать, что видели Сибиллу, – усмехнулся Хтон. – Не каждый может этим похвастаться.

– Нам тоже есть чем гордиться, – глаза Ламберта заблестели. – Поцеловать ожог на руке Королевы! Я и надеяться не смел. Когда я прикоснулся к нему губами, это было что-то невообразимое. Восторг счастья охватил меня.

– Да, – кивнул Хтон. – Я тоже почувствовал нечто в этом роде. В Сибилле, верно, что-то есть. Обычно телесный контакт с женщиной не вызывает у меня сильного отклика.

– А на Королеву, похоже, наши муки тоже не произвели особого впечатления. Заметил, как она была спокойна?

– Ну, ты-то ей понравился.

– А ты что думаешь? – обратился Ламберт к Моргану.

– Королева, конечно, оказала нам великую честь, позволив поцеловать у себя ручку. Жаль только, у троих из нас ничтожные шансы рассказать об этом кому-либо.

Морган развернулся и вышел из залы. Хтон и Ламберт переглянулись.

– Что это с ним? – спросил Ламберт.

– Парень себе на уме, – сказал Хтон.

Три дня пролетели быстро. Слуги под пристальным наблюдением Виктора смазывали ступни рыцарей целебными снадобьями, и ожоги зажили на диво.

Утро турнира. Слабое солнце казалось призрачным в белесом небе, бросая жидкие снопы лучей на построенную во внутреннем дворе Черного Замка чашу амфитеатра.

Сибилла остановилась на пороге. Раздетый до пояса юноша стоял у окна, глядя, как слуги ногами топчут усыпанную опилками площадку для турнира.

– Входи, – не оборачиваясь, бросил Морган.

Сибилла вздрогнула.

– Ты еще не готов?

– Я как раз собирался сосредоточиться, когда ты вошла. Что тебе нужно?

Сибилла поджала губы.

– Мог бы повежливее с Королевой.

– Мы оба знаем – ты уже десять лет никакая не Королева. Если Король мертв, то и Королева тоже.

– Как видишь, я жива, и жива неплохо.

Губы Моргана скривила холодная усмешка. Таким другие рыцари его не видели.

– Я ехал сюда через всю страну. Я видел опустевшие деревушки, разрушенные города. Усталые лица крестьян. В сточных канавах плавают дохлые крысы. И посреди этой серой пустыни, залитой унылым дождем – роскошные замки. К ним съезжаются экипажи. Из освещенных окон льется музыка, доносится смех. Страной давно правят регенты. Их прихлебатели, отгородившись от народа крепостными стенами, пируют и устраивают балы. А ты, – Морган повернулся к Сибилле, – прячешься здесь, в Черном Замке, и развлекаешь себя тем, что заставляешь лучших воинов Королевства резать друг друга.

Ресницы Сибиллы дрогнули.

– После гибели мужа все потеряло для меня смысл. Я живу в постоянном страхе. Политика – грязное дело. Пусть ею занимаются другие. Это слишком тяжкая ноша для хрупких плеч слабой женщины. Я одного хочу. Любви.

Устремленный на юношу взгляд черных глаз был ясен.

– И потому ты сделала своим любовником Виктора?

Сибилла промолчала.

– Он ведь не слуга. Он регент. Верно?

Сибилла приблизилась.

– Как только ты выступил вперед, – прошептала она. – Тогда, в тронном зале… Посмотрел мне в глаза… Я сразу поняла, что между нами есть невидимая связь. Для того я и устраивала эти турниры. Я тебя всю жизнь ждала. Все искала в глазах этих мужланов, которые, облизываясь, пялились на меня, то, что увидела в твоих глазах.

– А что ты увидела?

– Понимание. Ты меня насквозь видишь. Всю, до дна.

Сибилла провела ладонью по его груди.

– Какой страшный шрам. Где ты его получил?

– На Войне.

– Было больно?

– Да.

– Можешь ли ты чувствовать боль? Там, в комнате пыток, ты прекрасно держался.

– Боль легко терпеть. Страдать человека заставляет страх.

Сибилла убрала ладонь с его груди.

– А другие? – спросила она с лукавой улыбкой.

– Мне нет до них дела.

– Ты их презираешь?

– Я ими восхищаюсь. Каждым из них. Они заслуживали лучшей участи.

– О да! Разве не смешно смотреть, как они из кожи вон лезут? Как унижаются.

– Они думают, что получат тебя.

– Ну да. Один из вас получит.

– Мы с тобой оба знаем, что нет.

Лицо Сибиллы застыло. Она отшатнулась.

– Я желаю тебе погибнуть сегодня!

Морган, поклонившись, сказал ей вслед:

– Считайте, моя Королева, ваше пожелание уже исполнено.

И в полдень герольды подняли к бледному небу длинные трубы. Над башнями Черного Замка взметнулись флаги с гербом Королевства – белым единорогом на красно-золотом фоне.

Королева заняла почетное место на трибуне. Виктор сел по левую руку от нее. Остальные трибуны пустовали. Судья в черной мантии бросил жребий.

На круглую грунтовую площадку под молочным небом вышли Сигурд и Ламберт. Латы тускло сияли в лучах бледного солнца. Рыцарь Рассвета, оскалился, поднял меч, прикрылся слева прямоугольным щитом с символом Ордена – василиском. Ламберт с улыбкой смотрел на противника. Его щит был овальной формы. Эмблема – солнце с волнистыми, похожими на женские волосы лучами.

Сигурд, повернувшись к трибуне Королевы, потряс мечом.

– Сибилла! – проревел он. – Помни, что я сказал! Ты моя! Моя!

Королева встала. Взмахнула белым платком.

Сигурд, в красном плаще, кинулся на Ламберта, один за другим обрушивая яростные удары. Рыцарь Надежды, в светло-зеленом, ловко отбивался и уворачивался. Сверху, с трибуны, казалось, алый огненный вихрь налетел на летнюю лужайку. Сибилла спокойно наблюдала. Сигурду удалось ранить Ламберта в плечо. Рыцарь Надежды зашатался. Сигурд, повернувшись к трибуне, поднял обагренный кровью врага меч.

– Ужас, – поморщился Виктор.

Сибилла улыбнулась.

– Ах, если бы ты знал, какое наслаждение видеть их боль и страдания! Знать, что храбрейшие мужи Королевства гибнут, убивая друг друга, и все это – ради тебя…

А на площадке огненный вихрь снова налетел на зеленую лужайку. Усыпавшие площадку опилки окрасились кровью Ламберта. Тот припал на колено. Взревев, Сигурд обрушил меч ему на голову. В последний момент Рыцарь Надежды успел поднять меч. Сталь со скрежетом врезалась в сталь. Сигурд поднял над головой меч. Ламберт, собрав остатки сил, отбил щит Сигурда в сторону. Вонзил меч в брюхо противника. Сигурд изумленно воззрился на пробившее латы лезвие, наполовину погрузившееся в плоть его живота. Меч пал на испачканные кровью Ламберта опилки.

Рыжий упал лицом вниз. Судья воздел к небу бледную костлявую руку.

Ламберт пал на колени рядом с телом поверженного врага. Со стоном перевернул Сигурда. Стащил с головы противника остроконечный шлем. С жалостью вгляделся в мертвое лицо.

– Прости, друг, – прошептал Ламберт. Поцеловал холодеющие губы мертвеца.

– Блестяще, – сказала Королева. Ее глаза горели. – Блестяще!

Ламберта увели под трибуны. На площадку вышли Хтон и Морган. Королева в волнении теребила на груди жемчужное ожерелье.

Морган стоял прямо. Сибилла не могла с трибуны разглядеть выражения его лица.

– Ты видишь, Виктор? Он очень спокоен?

– Вполне спокоен, – в голосе Виктора звучали нотки удовлетворения. – Готов умереть за вас.

Морган с опасной улыбкой смотрел в льдистые глаза Рыцаря Смерти. Хтон стоял непоколебимо, как древнее изваяние. Из-под шлема выбивались седые волосы.

Королева взмахнула белым платком.

Оба подняли щиты – у Хтона треугольный с наполненным драгоценными камнями рогом изобилия, у Моргана – скругленный с точкой в черном круге. С мечами наперевес пошли друг на друга.

То была рубка спокойная, хладнокровная, беспощадная. Плащи – серый и черный – трепыхались, взметывались крыльями, обвивались вокруг ног бьющихся. В Хтоне не было страсти Сигурда, но в каждом выверенном выпаде чувствовался опыт. Юный Морган не отличался ловкостью и легкостью Ламберта, но в его движениях была уверенность и сила. Он не дергался по пустякам. Битва была равной. Обоим удалось несколько раз ранить друг друга. Оба истекали кровью.

Хтон начал сдавать. Его движения стали медленными. Он спотыкался. Морган все еще выглядел свежим.

Он обрушил на Хтона ряд сокрушительных ударов. Тот, отбиваясь, отступил. Споткнулся. Пал на колено, прикрыв голову щитом. От ударов Моргана щит раскололся.

– Невероятно, – сказал Виктор, подаваясь вперед. – У этого мальчика сил на десятерых!

Королева, теребя на груди ожерелье, побелевшими губами шептала: «Давай, давай, давай!»

Под градом ударов щит Хтона разлетелся в щепки. Рыцарь Смерти поднял голову. Взглянул в глаза врагу. Кивнул.

Морган обрушил меч на голову Хтона, разрубив шлем. Череп раскололся. Брызнул мозг. Виктор, морщась, отвел глаза.

– Господь Всемогущий… Какой ужас!

Сибилла, горящими глазами глядя на Моргана, перегнулась через парапет. Замахала белым платком. Морган в ответ помахал ей испачканной кровью рукой.

– Ты видел? – закричала Сибилла, садясь. – Идеальная победа!

– Как свинью заколол, – кивнул Виктор, борясь с тошнотой.

– Как же хорош этот юноша! Жду не дождусь, когда он окажется в моей постели!

– Но теперь ему предстоит сразиться с Ламбертом. Насколько я понимаю, Королева, к Рыцарю Надежды вы тоже неравнодушны.

– Да. Ламберт – хороший мальчик… – Сибилла нахмурилась. Тряхнула головой. – Но Морган все же нравится мне больше! Никто с ним не сравнится!

Виктор, который на самом деле был регентом и правил страной от имени Королевы, улыбнулся.

– Давно не видел вас столь оживленной, Королева.

– Да, – сказала Сибилла, глядя, как оруженосцы уводят Моргана с залитой кровью площадки под трибуны. – С тех пор, как погиб Эрик, мое сердце не знало радости. Но теперь… теперь все будет хорошо.

Она схватила Виктора за руку. Прижала к левой груди.

– Чувствуешь, как бьется сердце?

– Да, – ответил Виктор. Он много раз трогал эту грудь и был к ней почти равнодушен.

На площадку вышли Морган и Ламберт.

Рыцарь Надежды с болью смотрел в глаза противнику.

– Мне жаль, – сказал он.

Морган поднял меч.

– Не хочется говорить об этом, мой друг, но придется тебя убить.

Сибилла взмахнула белым платком.

Морган и Ламберт кинулись друг на друга. Мечи мелькали в воздухе так, что рябило в глазах.

Рыцари бились яростно, ожесточенно. Щиты были изуродованы царапинами и вмятинами. Оба несколько раз ранили друг друга.

– Вот и все, – говорил Морган, обрушивая на щит Ламберта серию ударов. – Это конец, мой милый друг. Конец!

– Нельзя ли полегче? – истекающий кровью Ламберт тяжело дышал.

– Я ехал через Мертвый Лес не для того, чтобы проиграть! Уж прости меня, но я должен попасть в объятия Сибиллы. Через твой труп!

Ламберт, отбив в сторону меч Моргана, вонзил свой ему в плечо. Лезвие меча вышло с другой стороны под лопаткой.

Сибилла ахнула. Закрыла лицо руками.

Из раны брызнула кровь. Хлынула изо рта Моргана. Рыцарь Тайны стоял с искривленным мукой лицом, улыбаясь окровавленным ртом.

– Прости, – прошептал Ламберт. Выдернул меч.

Морган зашатался. Рыцарь Надежды ожидал падения.

Противник устоял на ногах. Поднял меч.

– Это еще не все, Ламберт.

Глаза его сверкнули.

Кровь из раны перестала. Ламберт вскрикнул.

Сибилла отняла руки от лица. Просияла.

– Я знала, – прошептала она. – Знала…

– Невероятно, – выдохнул Виктор.

Морган бросился на Ламберта. У него словно прибавилось сил. Ламберт отступал под градом ударов.

– Кто ты? – задыхаясь, кричал он. – В чем твоя сила?

– Моя сила, – сказал Морган, вновь и вновь обрушивая на противника сокрушительные удары. – В том, что я никого не люблю!

Он ранил Рыцаря Надежды в грудь.

– Я любил Эрика. Он был единственным, кому я доверял. Я прошел с ним огонь и воду. А теперь явился сюда, чтобы пройти медные трубы!

Ламберт сделал выпад. Морган, увернувшись, перерубил сухожилие на руке Ламберта. Щит с эмблемой солнца пал на черные от крови опилки. Рука Ламберта повисла плетью.

– Я любил Эрика, – говорил Морган, наседая на противника. Тот отбивался из последних сил. – А потом Эрик погиб у меня на глазах. Погиб из-за предательства. Лучшая часть моей души погибла вместе с тем, кого я любил.

Мечи вновь со скрежетом соединились. Простонав, Ламберт оттолкнул Моргана. Тот с удвоенной силой бросился в атаку.

– Моя сила в том, что у меня есть цель. Тот, кто подчинил свою жизнь Великой Цели, не проигрывает. Никогда!

Морган сделал выпад, стремясь поразить противника в самое сердце. Ламберт отклонился. Отбил меч.

– А я, значит, должен умереть во имя Великой Цели?

– Мы оба умрем, Ламберт. Оба!

Ламберт механически отбивался и уворачивался. Он чувствовал, как из ран вместе с кровью уходят силы. В его движениях чувствовалась обреченность, которую сам юноша не замечал. В сердце его еще теплилась надежда. С трибуны он выглядел воробышком, которого настигает неумолимый серый коршун.

– Моя сила в том, что я не поцеловал руку Сибиллы! Выше голову, Ламберт. Ты умираешь, и это прекрасно. Ты умираешь во имя женщины!

Ламберт опустил меч.

– Хватит, – он задыхался. – Не могу больше. Убей меня.

Морган остановился. Лицо его ожесточилось.

– Давай, Ламберт. Давай!

– Все кончено. Я проиграл.

– Мы оба проиграли. Так борись же! Бейся из последних сил, чтобы проиграть. Ведь мужчина умирает – во имя женщины, во имя мира, во имя правды. Всю жизнь он воюет только для того, чтобы победить. Но сам он гибнет, а плодами его победы пользуются другие. Так дерись же!

Со стоном Ламберт поднял меч. Удар. Выпад. Удар. Меч выбил меч из ослабевшей руки Ламберта.

Спустя миг он с пронзенной грудью пал оземь.

Королева вскочила.

– Браво! – кричала она, аплодируя. – Браво, любовь моя!

– О чем они говорят? – нахмурился Виктор.

Морган стоял на коленях, склонясь над Ламбертом. Лицо его смягчилось. В глазах блестели слезы.

– Все кончено, мой друг, – прохрипел Рыцарь Надежды. На его губах лопнул кровавый пузырь. – Сибилла – твоя.

Морган гладил Ламберта по волосам.

– Извини. Я был должен.

Губы Ламберта скривила улыбка боли.

– Ты вернешься. И расскажешь всем, что Ламберт, Рыцарь Надежды, храбро сражался до последнего…

Морган покачал головой.

– Ламберт… Мой бедный наивный Ламберт. Никто никому ничего не расскажет. Никому из нас не суждено выйти живым из Мертвого Леса.

Ламберт закашлялся. Из горла на грудь хлынула кровь.

– Разве? – прохрипел он.

– Никто не возвращался из Мертвого Леса. Никто. На турнире никогда не было победителей. Никто не прошел последнего испытания.

Глаза Ламберта расширились. В них застыл немой вопрос.

– Потому, – ответил Морган. – Что ни Черного Замка, ни Мертвого Леса не существует. Здесь только ОНА. Сибилла.

Морган осознал, что последние слова договаривает уже мертвецу. Остекленевшие глаза Ламберта вытаращились в бесцветное небо.

Морган встал. Повернулся к трибуне, где сидела Сибилла. Она плакала. Плакала от счастья, растроганная его силой, храбростью, упорством.

Королева встала. Вслед за ней поднялся Виктор.

– Рыцарь Тайны победил, – звонким от волнения голосом объявила Сибилла.

Заволокшие небо серые облака расступились. В просвет брызнули красно-золотые лучи солнца, озарив чашу амфитеатра, залитую кровью площадку, лицо Моргана и труп Ламберта. Морган прикрыл глаза, ощущая, как появившийся непонятно откуда свежий ветер целует его покрытые коркой засохшей крови щеки.

Морган зашатался. Слуги подхватили его и потащили под трибуны. Сверху его преследовали крики Сибиллы: «Браво, храбрый рыцарь! Браво!»

Он очнулся на кровати, до пояса прикрытый простыней. Раны его были перевязаны. Сибилла склонилась над ним.

Ее черные глаза наполнились материнской нежностью.

– Проснулся, – сказала она.

– Сколько я спал? – прохрипел Морган.

– Три дня. Ты не спал. Ты был на краю гибели, – с улыбкой сообщила Королева. – Но я тебя вытащила. Я сама ухаживала за тобой. Ночей не спала. Теперь ты мой. Только мой.

Королева гладила Моргана по волосам, по лицу, ощупывала плечи, грудь, пресс. Пожирая рыцаря взглядом, шептала:

– Мой… только мой…

Морган облизнул пересохшие губы.

– Пить.

На столе стояла кружка и кувшин. Сибилла встала, наполнила кружку водой.

– Сейчас, мой хороший, сейчас. Видишь, Сибилла обо всем позаботилась. Пей.

Женщина села на краешек кровати. Подсунула руку Моргану под затылок. Приподняла его голову. Поднесла к губам кружку. Вода была мутной, со вкусом ржавчины. Морган пил жадно, проливая на грудь.

– Ну все, все… – Сибилла поставила кружку на стол. – Все на себя пролил. Вкусная водичка?

– Очень.

Сибилла несколько минут молча любовалась. Морган раздвинул губы в кривой усмешке.

– Я очень слаб, да?

– Да. Очень слаб. Мой милый, храбрый дурачок. Как же ты нравился мне тогда, на поле боя! Но таким ты нравишься мне еще больше. Есть хочешь?

Морган скривился.

– Нет, надо покушать, – Сибилла встала. – Набраться сил.

Морган прикрыл глаза ладонью.

– Сибилла, Сибилла… Пожалуйста, оставь меня, не мучай.

– Не ворчи, – Королева погрозила пальчиком. – Я лучше знаю.

Служанка принесла в чашке бульон. Сибилла помогла Моргану сесть. Поправила подушки.

– Открой ротик, – Женщина поднесла ложку ко рту Моргана. – Скажи «ам».

Морган открыл рот. Сибилла сунула ложку ему в рот.

«Это какой-то кошмар», подумал Морган, глотая горячий бульон. «Я все еще сплю».

– Я что-нибудь говорил во сне?

Часть бульона пролилась на подбородок. Сибилла, полотенцем вытирая ему подбородок, кивнула.

– Кричал.

– Кричал?

– Выкрикивал имена павших. Ламберта, Хтона, этого ужасного Сигурда…

Сибилла наморщила лоб.

– Ты звал моего мужа.

Морган вместо ответа открыл рот. Сибилла отвела ложку.

– Нет, тебе больше нельзя. Может стошнить.

Сибилла поставила чашу на стол.

– Тебя ведь рвало. Все три дня. Ты ходил под себя. Я прибирала.

– Мне жаль.

– Не извиняйся. Я не брезглива.

Они помолчали. Сибилла сидела, сложа на коленях руки, и смотрела в окно.

– Твоя возлюбленная. Расскажи мне о ней.

Морган усмехнулся.

– Она не идеальная красавица, как бы тебе хотелось. Невзрачная, рябая – больна оспой, к тому же юродивая.

– За что же ты ее полюбил?

– Я ее и не люблю. Я на ней женат.

– Если сердцу не мила, зачем женился?

– Чтобы попасть на твой турнир, убить двоих и попасть к тебе в будуар.

Сибилла пихнула его кулачком.

– Негодяй!

Морган улыбнулся.

– Что есть, то есть.

– Вот за это я тебя и люблю.

Наклонившись, она жарко поцеловала Моргана в губы.

Встала. Улыбнулась. Юноша тоже улыбался, глядя на нее.

Его улыбка пропала. На миг показалось, Сибилла превратилась в сморщенную старуху с подгнившими зубами.

– Теперь спи, – сказала старуха молодым голосом Сибиллы. – Поправляйся. Я буду ждать.

И снова стала молодой.

Служанка, которая пришла делать перевязку, застыла на пороге с открытым ртом.

– Передайте Сибилле, я здоров, – сказал Морган. Он сидел голым на кровати. Служанка кивнула.

– Велите принести мой меч и доспехи. Я хочу предстать перед Королевой во всем блеске.

Пришли слуги. Сняли бинты. Омыли и умастили благовониями тело рыцаря. Одетый в холщовые штаны, он сидел на стуле, через окно глядя в туманную дымку Мертвого Леса, пока цирюльник брил ему голову.

Потирая маленькие ладошки, вошел Виктор. Морган стоял в доспехах и плаще.

– О, мой дорогой друг, – сказал Виктор. – Я вижу, вы теперь в порядке.

– Мне несравненно лучше, – ответил Морган, поднимая к глазам блестящий меч, с которого счистили кровь Хтона и Ламберта.

– Королева ждет вас.

Морган повернулся к Виктору.

– Я иду, – сказал он.

Он шел наверх, в самую высокую башню Черного Замка, где в своих покоях ждала вдова Эрика.

Морган остановился в одном из бесконечных коридоров. Выглянул в окно во двор, где еще недавно матовой костью белела чаша амфитеатра. Сейчас там не было ничего. Ни трибун, ни флагов над башнями Замка. Убрали черные от крови опилки. По размякшей земле под моросящим дождем уныло бродили тощие, безобразные собаки. Одна из них, поджав обрубок хвоста, села на землю и тоскливо завыла.

«Куда все исчезло? Или ничего и не было? Сигурд, Ламберт, турнир. Может, все это был тот же кошмарный сон. Должен ли я убить в себе любовь, чтобы проснуться?»

Сибилла прихорашивалась перед зеркалом. Полупрозрачный пеньюар нежно обволакивал округлые прелести.

Сибилла увидела в зеркале Моргана. Улыбка оживила ее лицо.

– Ты обрил голову?

– Да, – Морган переступил порог.

Сибилла подошла к нему. Обвила шею руками. Они страстно поцеловались. Сибилла, встав на цыпочки, прошептала ему на ухо:

– Таким ты мне нравишься еще больше.

Морган, глядя ей в глаза, сказал:

– Я хотел предстать перед тобой таким, каким был в последний день Войны. В день, когда у меня на глазах ударом ножа в спину убили Короля Эрика.

Сибилла отшатнулась.

– Твой любовник, Виктор, советник Короля, назначил в свиту Эрика наемных убийц. Король был убит, а вы с тех пор зажили припеваючи. А Королевство с каждым днем все больше походит на гниющий труп.

Я был там, Сибилла. Я все видел. Убийца попытался скрыться. Я догнал его и перерезал глотку. Из засады в меня пустили стрелу. Вот сюда.

Морган стукнул себя кулаком по груди чуть повыше сердца.

– Я выпал из седла. Лежал на размякшей, истоптанной солдатскими сапогами земле. Со сломанной шеей. Я умирал и смотрел на затянутое черными тучами небо. Холодные капли дождя били меня по лицу, а солдаты королевской армии перешагивали через меня, отступая на восток. Они думали, что я мертв. Они отступали, потому что мы проиграли Войну.

Так я лежал на поле битвы, и воронье уже слеталось на пир. Сгустились сумерки. Появился человек в черной мантии. Черный колдун подарил мне вторую жизнь. Но не безвозмездно. Я должен был отомстить убийцам Эрика. Предателям Королевства.

Морган наступал, оттесняя Сибиллу вглубь комнаты. Она не сводила с его лица испуганных глаз.

– Я ждал своего часа десять лет. Поселился в скромной деревушке на краю Королевства. Взял в жены умственно отсталую. Только для того, чтобы попасть на твой турнир.

– Это не я! – вскричала Сибилла. – Это все Виктор! Он придумал проклятый турнир!

– Да, – Морган поднял меч. – Виктор все придумал. Его не минули слухи о рыцаре – свидетеле предательства. Виктор придумал турнир, чтобы уничтожать самых лучших воинов Королевства. Все, кто участвовал в турнире, погибли. Ни один рыцарь не выдержал последнего, четвертого испытания. Испытания Любовью. Твоей любовью, Сибилла. Мужчина, побывавший в твоих объятиях, как бы силен ни был, сходит с ума.

– Я никого не убивала, – как можно спокойней сказала Сибилла. Отступать ей было некуда – она вжалась спиной в стену.

– Да, не убивала. Ты отпускала их домой. Ты, и Виктор – вы оба знали, что ни один мужчина, познавший тебя, не выйдет из Мертвого Леса. Вы с Лесом заодно. Я знаю, почему ты поселилась здесь. Мертвый Лес сохраняет твою молодость и красоту. Взамен же просит одного – жизней сильных и храбрых мужей. Лес – женщина, как и ты.

Все это я знал с самого начала. Но ждал десять лет, пока вы оба успокоитесь и решите, что ваше преступление забыто. Что свидетель предательства уже мертв. И вы правы. Я мертв, Сибилла. И я выйду отсюда целым и невредимым. Ибо я нисколько, ни капельки не люблю тебя. Красота твоя для меня – ничто. Я вижу твою душу, и она – уродлива.

Морган, сжимая меч, двинулся на нее.

– Виктор отомстит! – закричала Сибилла.

– Виктор уже мертв. А что с тобой делать, решит Эрик. Очень скоро ты с ним свидишься.

Морган схватил истошно вопящую Сибиллу за волосы. Взмахнул мечом. Прелестная головка Королевы отлетела в угол. Из шеи брызнул фонтан крови. Роскошное тело упало на ковер и задергало ногой.

Морган утер со лба пот. Обернулся. Голова Сибиллы остекленевшими, полными ужаса глазами таращилась на него из угла.

Морган в последний раз обошел Черный Замок. Проходя мимо своей комнаты, мельком взглянул на труп Виктора. Регент лежал с перерезанным горлом, раскинув руки.

Зубчатые ворота, скрипя, раззявили пасть, и Морган, Рыцарь Тайны, навсегда покинул Черный Замок. Через десять минут он углубился в Мертвый Лес. Туманная дымка поглотила всадника вместе с лошадью.

В тумане Морган пробирался наощупь, осаживая коня, который вздрагивал от таинственных шорохов.

Мертвый Лес оживал.

Туман рассеивался, и из глухого полумрака выходили обитатели Леса. Мертвецы в камзолах вели на поводках скелеты собак. Покрытый шерстью человек с волчьей головой, стоит на коленях под кустом, зубами рвет вопящего младенца. Плачущая девочка в изорванном платьице – ее изнасиловали и зарезали в этом Лесу.

На тропу вышли призраки рыцарей, погибших на турнире. Среди них Морган различил Сигурда, Хтона, Ламберта. Вальмон и Ярослав тоже были здесь. Скалясь, призраки тянули к нему содранные до костей пальцы. Конь встал на дыбы, вращая глазами, из пасти шла пена.

Морган, с трудом усмирив коня, сказал:

– Я – один из вас.

Он поднял меч, обагренный кровью Королевы. Рыцари остановились, будто наткнувшись на стеклянную стену.

– Сибилла мертва, – объявил Морган. – Вы свободны от любви к ней.

Рыцари расступились. Морган тронул поводья.

– Скачи! – крикнул он коню. – Скачи во весь дух!

На холме Морган остановил коня. Оглянулся.

Мертвый Лес исчез вместе с населявшими его беспокойными духами. Осталась голая пустошь. На месте Черного Замка зияли провалами сирые развалины.

Дождь перестал. Небо очистилось. На землю пролились струи солнечного света.

Морган спешился. Воздел к небу руку с мечом. Прошептал:

– Королевство спасено.

Закрыв глаза, Морган вновь вызвал в памяти образы погибших врагов, которые могли стать его друзьями: Сигурд, Вальмон, Хтон, Ярослав, Ламберт.

И еще одно лицо – Короля Эрика. Король улыбался.

Морган выронил меч. Пал на колени. Рухнул лицом вниз и тотчас умер.

Лицо его сморщилось. Волосы поседели. На земле лежал глубокий старик.

Закончив, Стратег отложил листы на столик, сцепил пальцы на животе и оглядел наши лица.

─ Вердикт?

Вредина, поболтав ножками, сказал:

─ Полное говно.

В коридоре оглушительно хлопнуло дверью. Все подскочили на месте, кроме Стратега и Умника. Ну, и Сироты. Парень со дня на день ожидал конца света, так что в него хоть из пушки пали. Вы могли пинать его три часа, он бы не пикнул.

Больше всех перепугался Вредина. Наверное, еще и воздух испортил. Трусливый он был и наглый, как тюремный «петушок».

Умник презрительно сощурился.

─ Чего испугались, придурки? Прямо на каждый звук реагируете. Как животные.

─ Не помню, чтоб здесь раньше хлопали двери, ─ заметил Любовник. ─ Вроде все заперто.

─ И с чердака задуло, ─ сказал Вредина нарочито бодрым, хотя и дрожащим, голосом. Он поглядел на потолок.

─ Ну так что скажете? ─ спросил Стратег.

Все загалдели, перебивая друг друга. Даже Сирота оживился, и странным образом его пищащий голос звучал громче остальных.

В этой какофонии нельзя было разобрать ни слова, не говоря уже о смыслах и целях. Даже демоны в аду не устраивали такого шума и гама. Господи, что за мерзкая компания!

Стратег грохнул кулаком по подлокотнику кресла и заорал:

─ ТИХО!

На этот раз притих только Простак, а все остальные продолжили оживленную дискуссию. Пришлось нашему доминантному самцу встать и дать каждому затрещину.

─ Я услышу сегодня конструктивные замечания, или нет? ─ Стратег снова сел в кресло-качалку, словно на трон, и оно под ним не качнулось. Блин, как он это делает?

Да, вот каким я хотел быть. Мужчиной, который везде чувствует себя хозяином, не тушуется, всегда купит лучшие запонки. Стратег, несомненно, никогда не натыкался в темноте на стул или диван, брился аккуратно и тщательно, без порезов.

– Я не согласен с коллегой. Мне, в общем, понравилось. Я даже приятно удивлен. Это не то, чего я ожидал. Не думал, что ты пишешь фэнтези.

─ В этом и проблема, ─ вмешался Простак. ─ Я не вижу здесь тебя.

─ Это скорее похвала, чем ругань, ─ заметил Умник, поправляя на носу очки. ─ У него хватило фантазии выдумать всю эту ерунду, но при этом чувствуется, что Стратег сказал что-то важное.

─ Знать бы еще, что, ─ хмыкнул Вредина.

─ Ладно, ребятки. ─ Стратег взглянул на часы. ─ На сегодня расходимся. Обсудим все в следующий раз.

─ Если доживем, ─ пробормотал Сирота.

Все встали. Вредина поставил подножку проходившему мимо Простаку, и тот полетел кувырком вниз.

Мы один за другим вышли в темный коридор, спустились по скрипучей лестнице с хлипкими перилами и вышли в осенний вечер. Сразу зарядил дождь. Небо затянуло тучами, полыхнула молния.

Подняв воротник куртки, я поплелся вдоль светящихся витрин и автобусных стоянок. Дома меня никто не ждал.

За спиной кто-то зашлепал по лужам. Я обернулся. Простак, нагнав меня, запыхавшимся голосом выпалил:

─ Уф! Как хорошо, что я тебя догнал. Я ведь живу недалеко от тебя, в соседнем квартале. Вместе идти веселее.

Два магазина спустя он спросил:

─ Как думаешь, зачем мы в это ввязались?

─ Потому что ненормальные, ─ сказал я, глядя под ноги. В лужах отражались фонари и первые звезды, но, казалось, совсем не отражался я.

─ По-твоему, стыдно сочинять истории?

Подумав, я ответил:

─ Да ничего нет постыдного. Люди постоянно этим занимаются. Наша жизнь ─ это лишь сказка, которую мы рассказываем сами себе, чтобы не выбрасываться из окон. Хуже всего, что реальность совсем не похожа на историю.

Остаток пути прошли молча.

Вредина возвращался один. Дома его тоже никто не ждал. Уж точно там не лежала в спальне роскошная телка с раздвинутыми ногами, мокрая и готовая ублажить. У него таких никогда не было. Лучшие девушки всегда доставались наглым мудакам.

Он с неприязнью вспоминал Стратега. Ну и фрукт. Наверняка, много о себе мнит. Рожа, по крайне мере, самодовольная. Одет с иголочки, ногти подстрижены, волосики прилизаны, как приклеенные. Наверное, час перед зеркалом прихорашивался, как баба. А потом еще час начищал свои чертовы ботинки, как будто от этого судьба мира зависит.

Глаза Вредины сверкнули в темноте.

Он улыбался.

Недоброй улыбкой.

Что-то изменилось.

Когда я поднялся по скрипучей лестнице и толкнул отсыревшую дверь на ржавых петлях, я это понял.

Простак не пришел первым. Вместо него я увидел Сироту.

Он стоял у зеркала и с отвращением оглядывал себя.

Я сел на стул в углу и начал за ним следить.

─ Какой же я урод, ─ бормотал он. ─ Ненавижу эту рожу. Бледная, как гриб. Сразу видно, что меня никто не любит. Нос… обычный, заурядный нос. Нет бы иметь с горбинкой, как у древнего римлянина. Такие люди горды и добиваются своего. А у меня, как у Ваньки-тракториста. Нос лузера.

─ Нормальный у тебя нос, ─ подал я голос. ─ Хватит уже. Мамочка не прибежит тебя жалеть.

Сирота опустил глаза с длинными ресницами, вздохнул.

─ Я знаю, стыдно так ненавидеть себя. Но за что мне себя любить? У меня хилое тело, слабые руки, кривой позвоночник. Нет, никто меня никогда не полюбит.

─ Ты нормальный парень. Еще бы приодеться…

Скоро на лестнице послышались шаги, в комнату вошли остальные.

Кроме одного.

Заняв свое место, Умник скользнул взглядом по креслу-качалке, где должен был сесть Стратег.

─ Вижу, нашего мафиози здесь нет. Что такое?

Хихикнув, Вредина соскочил с дивана, протопал короткими ножками и уселся в кресло. Качнулся пару раз, оно весело проскрипело.

─ А, и пес с ним. Стратег бездарен. А я всегда мечтал посидеть на его месте. Как здесь оказался, так на это кресло и нацелился. А этот… человек сразу его монополизировал. Эти деловые везде себя хозяевами чувствуют.

─ А чем тебе не нравится сидеть рядом со мной на диване? ─ удивился Любовник. ─ Хороший диван.

─ Тем, что я не баба, ─ огрызнулся Вредина. ─ Ладно, кто сегодня читает свой опус?

Все посмотрели друг на друга. Лишившись Стратега, мы растерялись. Он всегда брал на себя ответственность так просто, как будто надевал вторую кожу.

Где он, черт возьми?

Вдруг я услышал свой голос:

─ Думаю, будет правильно, если сегодня мы отдадим это право самому скромному.

Все глаза обратились на Сироту.

Он нервно дернулся, лицо странно сморщилось.

– Да нечего на меня смотреть! – вскричал Сирота. – Неужели не ясно, что меня это убивает!

– Что убивает? – спросил я.

Вредина сплюнул под ноги.

– Господи! Сборище идиотов!

– На себя посмотри, – отозвался Умник.

– Ей-богу, парни, если бы не обстоятельства, я бы ни с одним из вас даже в одну выгребную яму срать не стал.

– Хочешь встать и уйти?

– Ты прекрасно знаешь, что я не могу, – нетерпеливо ответил Вредина, покачивая коротенькой ножкой.

Умник хотел возразить, но в это время за дверью раздался странный скрежет, а затем – громкий душераздирающий визг, будто резали свинью.

На этот раз никто не отреагировал. Мы начали привыкать.

В пылу спора про Сироту как бы уже и забыли, чему парень был только рад. Он уселся на полу, обхватив руками колени, и смотрел на грязную стену, с удовольствием предавшись мрачным мыслям.

– Выше голову, парень, – сказал Любовник. – И телочки к тебе потянутся.

– Точнее, к твоему кошельку, – заметил Вредина.

– Плевал я на ваших телочек, – буркнул Сирота, шмыгнув носом. – Все равно я скоро сдохну.

Он достал из кармана пачку смятых листов, разгладил их и начал читать. Не так, как Стратег. Медленно, часто запинался, и ни разу не поднял глаз. Но мы слушали.