Читать книгу Красная зона P. S. Из дневника доктора Рыбалкина - Игорь Галилеев - Страница 5

В силу своей профессии журналиста, мне было можно и даже нужно посещать медицинские учреждения для того, чтобы на примерах рассказывать о том, что придерживаться установленных противоэпидемиологических рекомендаций жизненно необходимо – печальные истории, как подразумевалось, должны заставить задуматься, а с позитивным концом – вселить уверенность во врачей. И таких, разнополярных примеров, было хоть отбавляй! Но вспоминать и писать о них – одинаково больно.

Если кому-то раньше и мерещился некий вселенский заговор против населения планеты, то примерно ко второй половине апреля всё более очевидным стало появление в нашей обыденности сметроубийственной заразы, забирающей жизни не только стариков и достаточно молодых людей, но даже детей…

Естественно, посещать больницы мне, как, наверное, и любому другому человеку, в то время было страшно – ведь если мой иммунитет вирусную нагрузку выдержит, с ней справится, то это совсем не значит, что и мои близкие, с кем я общаюсь, обладая не таким замечательным, как у меня, здоровьем, смогут её перенести без последствий. Поэтому, приходя в медучреждение, я, как мог, старался себя обезопасить от заражения, с кем-либо общался мало.

Но не в этот раз.

У ворот, перед самым входом в больницу, ко мне обратилась женщина лет шестидесяти с чем-то, лицо которой мне показалось смутно знакомым:

– Извините, ради Бога, может быть, подскажете – где здесь остановка, с которой на автовокзал добраться можно?

Я рукой в нужную сторону махнул:

– Туда идите по правой стороне дороги, не заблудитесь.

– Далеко? – спрашивает женщина. – А то вон сумки тяжёлые, сюда еле допёрла, руки болят – жуть.

И правда, рядом с ней стояли две битком набитые продуктами авоськи.

– Так что же не отдали по назначению? – говорю. – Или, может, выписали кого уже?

Женщина тяжело так, протяжно вздохнула:

– Да какой там. У нас ведь вначале мою пятилетнюю внучку положили, вместе с ней сноха поехала, а вчера вот и сын мой за ними, за семьёй-то следом, отправился. У всех, говорят, этот ковид нашли, одна я осталась здоровая. А еды-то не взяли, говорят, нельзя, мол, в то отделение, где «тяжелые» лежат. Потом уж, когда в обычную палату переведут, можно станет. И то – не всё, а только разрешённое.

Затем задумалась на секунду.

– Разве намотаюсь я сюда из деревни? – и будто сама себе сказала. – Охо-хо-хо…

Сумки свои подняла и потихонечку в ту сторону, куда я показал, пошла – согбенная под грузом навалившегося одиночества и переживаний женщина. Которую, как окажется позже, в дальнейшем я не только ещё несколько раз встречу, но и с которой уже встречался в очень далёком прошлом…

Именно в тот день я и познакомился с Сергеем Борисовичем Рыбалкиным, главным врачом больницы, принявшей на себя самый большой удар пандемии.

Надо сказать, что Сергей Борисович оказался именно таким, каким я себе его и представлял – мощный и высокий мужик, за спину которого, если что, можно спрятаться. По территории больницы он шёл смело, расправив плечи, открыто вглядываясь в лица. При этом врач был сосредоточен и внимателен – меня определил с первого же взгляда.

– Журналист? – руку протянул для пожатия.

– Да, журналист, – мы поздоровались. – Вот, написать про вас пришёл…

Рыбалкин на секунду остановился:

– Чего обо мне писать-то? Не надо этого. Вы лучше про врачей, кто сейчас в красной зоне находится, напишите.

Я удивился не совсем знакомому словосочетанию – для второго весеннего месяца 2020 года оно было новым:

– Это что ещё за зона такая?

– В апреле в Пензе четыре больницы – областную имени Бурденко, детскую областную имени Филатова, городскую клиническую №4 и нашу, областную инфекционную, – определили под лечение инфицированных пациентов, – начал разъяснять Сергей Борисович. – Так вот, «красная зона» – это место в больнице, где лечат опасные инфекционные заболевания. До появления в нашей жизни коронавируса, такими инфекциями были чума и сибирская язва. Сегодня же эти два слова ассоциируются с осложненным течением COVID-19 – сильным кашлем, температурой и жалобами на нехватку воздуха.

– То есть, это такие специальные палаты?

– Внешне палаты «красной зоны» такие же, как и в обычных больницах. Однако есть одно существенное отличие – пациентам не разрешается их покидать. Единственной связью с внешним миром для них остаются телефонные звонки и передачи от близких.

– Надо же, только сейчас с одной женщиной разговаривал, которая передачу своим родным приносила. Не приняли…

– Почему?

– Говорит, что они в отделении для «тяжелых» лежат.

– Тогда да, правильно, что не приняли. Кстати, кормят у нас очень хорошо, голодным уж точно никто не остаётся. – Сергей Борисович на первый этаж нового корпуса кивнул. – Вон там как раз и есть приём передач. Видите, сколько народу?

Действительно, немного в отдалении цепочкой с разрывами между собой стояли человек десять-двенадцать – лиц, спрятавшихся за масками, было не видно, но глаза каждого горели надеждой.

– Наша «красная зона» начинается с раздевалки, где персонал получает медицинский костюм и тапочки и оставляет уличную одежду и личные вещи, – продолжил главврач. – Отсюда уже проходят в шлюз, соединяющий между собой «чистую» и «красную» зоны, где переодеваются в костюмы, которые часто сравнивают со скафандрами. Так как на территории «красной зоны» находятся пациенты, являющиеся стопроцентными носителями вируса, попасть туда можно, только облачившись в профессиональные средства индивидуальной защиты. Они защищают сотрудников от воздушной и аэрозольной инфекций. Представляете, каково это, половину суток, а то и больше, в таком костюме находиться?

– Нет, – отвечаю, и, немного подумав: – Хотя… У нас в армии во время учений общевойсковые защитные костюмы были, нас в них ещё и бегать заставляли. Даже вспоминать больно.

Мы уже в кабинет доктора зашли.

– Думаю, они мало чем отличаются, – продолжил он. – Самостоятельно переодеться в защитный костюм под силу не всем, кому-то требуется посторонняя помощь. Вначале руки хорошо обрабатываются антисептическим раствором. Затем надевается первая пара перчаток, шапочка на голову, плотно запакованный костюм из ПВХ, высокие бахилы, маска или респиратор. Кроме этого, на выбор предлагается щиток или очки. Чтобы они запотевали не сразу, работники «красной зоны» обрабатывают их специальным средством или жидким мылом. Конечно полностью избавиться от испарения не получается, но на какое-то время помогает. Далее надеваются капюшон, вторые бахилы, вторые перчатки. Предплечья, щиколотки, ступни скрепляются малярным скотчем. На эту процедуру уходит около пятнадцати минут…

Я не мог скрыть удивления:

– Обалдеть можно!

– А как вы хотели? Всё это просто необходимо для сохранения жизни врачам, ведь каждый из них десятки пациентов наблюдает.

– Интересно, кто же для медиков такое придумал? – спрашиваю.

– Как бы сказать, – главврач на секунду задумался. – В общем, в разработке СИЗов я тоже принял участие…

– В разработке чего? – не понял я.

– СИЗов. Средств индивидуальной защиты.

– Ааа. Сергей Борисович, и что, доктора, получается, не заражаются?

– К сожалению, такие случаи есть. К нам попадают больные со скорой помощи или из других больниц с серьезными поражениями легких и, как правило, с низким уровнем сатурации кислорода в крови. Вообще у большинства пациентов сильный изнуряющий кашель, тяжелая дыхательная недостаточность и высокая несбиваемая температура. К сожалению, многие из них пытались вылечиться в домашних условиях, в надежде, что это не коронавирусная инфекция, а обыкновенная простуда.

И тут на меня внимательно посмотрел:

– А хотите мы для вас исключение сделаем?

– Какое? – не понял я.

– Как говорится, лучше один раз увидеть. Правильно? А то чего я вам рассказываю – словами всё равно настоящий масштаб беды и колоссальной работы врачей передать не получится. Приходите завтра, вот и посмотрите собственными глазами.

Я засомневался:

– А разве можно?

– Нет, конечно, нельзя. Случись чего, кто за вас ответственность нести будет? Только вот, думаю, без посещения красной зоны объективного материала у вас всё равно не получится. Правды в нём будет мало…

Попрощавшись с Рыбалкиным, мы договорились, что я на следующий день приду, а там видно будет…

Из дневника доктора Рыбалкина (25 апреля 2020 года)

Цифры не дают мне покоя ни днём, ни ночью. По данным на утро 25 апреля коронавирус в Пензенской области подтвержден у 255 человек. Плюс 23 новых случая за сутки. Появились и новые очаги – помимо Пензы вспышки заболеваемости зафиксированы в Бессоновке, Сердобске, Грабово, Заречном, Сосновке, Нижнем Ломове, Пачелме и Поиме Возраст пациентов – от 18 до 79 лет.

В настоящее время под наблюдением находится 2657 человек, снято с наблюдения 6741.

В общей сложности тесты на COVID-19 в нашем регионе провели 16148 гражданам.