Читать книгу Красная зона P. S. Из дневника доктора Рыбалкина - Игорь Галилеев - Страница 6

И снова Рыбалкин будто бы прочитал меня – встретив на территории больницы утром следующего дня, вместо приветствия спросил:

– Что, плохо спалось ночью?

Я даже покраснел.

– Как вы узнали?

– Мудрёного здесь нет ничего – любому человеку в красную зону сходить страшно будет. И геройство здесь совсем ни при чём.

Затем внимательно в глаза посмотрел.

– Так что надумал?

Я опять смутился. Сергей Борисович мои сомнения понял правильно:

– Защита действительно надёжная, но решать, разумеется, тебе.

Собственно говоря, несмотря на все «против», были и «за». Например, перспектива стать самым первым журналистом, побывавшим на передовой битвы с коронавирусом, воодушевляла. И, конечно же, написать о красной зоне очень хотелось. Поэтому собственные впечатления были нужны, тем более, трусить стокилограммовому десантнику – уж точно не к лицу.

– Пойдёмте, Сергей Борисович…

В специальной комнате, которую я про себя назвал санпропускником, мне выдали комбинезон, чулки, маску, респиратор и две пары перчаток. Через минут десять с помощью девушки-доктора я был неотличим от других работников больницы, находящихся в этом помещении. Ещё через пару минут мы оказались в чистом коридоре, с одной стороны которого располагались палаты.

Честно говоря, я ожидал увидеть несколько другое – почему-то думалось, что здесь постоянная суета, бегающие туда-сюда врачи, стонущие больные. Нет, всё было похоже на прекрасно отлаженный механизм – с нужной периодичностью медики подходили к тому или иному пациенту – кстати, большинство из них были подключены к аппаратам искусственной вентиляции лёгких – и совершали необходимые манипуляции и процедуры. Бросилось в глаза отсутствие сотовых телефонов и других гатжетов. А ещё чувствовалось огромное напряжение – чуть позже я понял, что в красной зоне действительно идёт самая настоящая битва за жизнь.

Пока я осматривался, Рыбалкин в это время с кем-то о чём-то тихо переговаривался – к нему то и дело подходили одетые также как и я, врачи, показывали результаты анализов очередного несчастного человека, консультировались. Но в какой-то момент картинка словно ожила, зашевелилась – появились люди с каталкой, которые быстрым шагом прошли мимо нас в крайнюю по коридору палату.

– Что случилось? – спросил Сергей Борисович у одного из сотрудников.

Кто-то из докторов, не останавливаясь, ответила отрывисто:

– Девочка. Пять лет.

В памяти всплыл вчерашний короткий разговор с той женщиной, которая спрашивала у меня дорогу к автовокзалу, мол, она вроде бы как раз про свою пятилетнюю внучку говорила. Поэтому я прошёл к палате, куда заехали носилки.

Ребёнка на кровати было почти не разглядеть – настолько она хрупкая и маленькая. Беззащитная. Мокрые волосики прилипли ко лбу, а в её открытых глазах, как показалось, стояли слёзы…

И только в эту секунду до меня дошло, что она не дышит.

– Посторонитесь. – Раздался голос за моей спиной. Еще один врач вкатил в палату дефибриллятор. Посыпались чёткие команды: готовим, грудь, разряд, ещё разряд, фиксируем время…

Рыбалкин потянул меня за руку:

– Игорь, возвращайся, пусть врачи делаю своё дело.

Я молча кивнул. Потом, когда снимал защитный костюм, откуда-то сверху навалилась такая тяжесть, такая невероятная грусть, что комок в горле не получалось сглотнуть несколько минут, растянувшихся по ощущениям в вечность – я сидел рядом с приёмным отделением и просто смотрел в одну точку.

Когда пришёл в себя, вышел на улицу, почему-то оказалось страшно вздохнуть полной грудью. Вообще было страшно дышать, я не видел ничего и никого вокруг. Поэтому не сразу ответил на приветствие:

– Здравствуйте.

Сквозь туман на глазах я, наконец, разглядел вчерашнюю посетительницу, вся семья которой находится как раз там, откуда я только что вышел. Пожилая женщина устало улыбнулась:

– А вы, оказывается, тут работаете. Если бы я знала, то еще вчера порасспросила бы вас – что здесь и как.

Я вздохнул.

– Нет, здесь я не работаю, я журналист… – а сам в глаза ей посмотреть боюсь. – Вот, пустили в красную зону, чтобы всё как есть написать…

Женщина встрепенулась:

– Ой, правда? Моих – сына со снохой и внучкой – там не видели? – смотрит с надеждой.

…Господи, ну что я ей должен ответить?! Наврать? Мол, нет, не видел я её родных? Или, может, сказать, что всё хорошо, волноваться не надо? Какой из этих вариантов – правильный?

Потому я просто стоял и молчал, думая о невыносимом горе, которое ей очень скоро предстоит пережить. Наверное, женщина что-то такое во мне почувствовала, потому что как-то в миг её лицо глубокие морщины прорезали, подбородок задрожал:

– Ну чего вы молчите? Почему не отвечаете?

А у меня слёзы навернулись от понимания того, как же быстро, буквально по щелчку пальцев, можно уйти из этого мира. Причём, смерти в обличье вируса, наплевать – кто перед ней: взрослый, поживший человек, молодая женщина или совсем ребёнок. Беда рядом, вот она, уже поселилась в наших с вами домах, в наших семьях, косит, не разбирая и не выбирая…

Я сжал пожилой женщине плечо, мол, держитесь, и пошёл в сторону выхода с территории больницы. И уже поворачивая за угол корпуса, оглянулся…

Уронив сумки с провизией, женщина рыдала, спрятав лицо в ладонях.

Молча. Без всхлипов.

Были только она, тишина и горе…

Из дневника доктора Рыбалкина (28 апреля 2020 года)

Сегодня из 39 подтверждённых случаев заражения COVID-19, два ребёнка. Одному – годик, другому – семь лет. Всего же в Пензенской области с 17 марта по 27 апреля лабораторно были подтверждены 283 случая коронавируса, шесть человек с COVID-19, включая гражданина соседнего государства, скончались, вылечились от этой инфекции 58 человек. В числе заболевших были 13 детей от одного месяца до 15 лет.

В очередной раз я нахожу подтверждение того, что ковид никого не жалеет. Я представляю – насколько тяжело докторам общаться с родственниками заболевших, смотреть им в глаза, говорить слова утешения. Если они есть. Попробуйте поставить себя на их место – что бы вы сказали родителям, только что потерявшим ребёнка? Думаю о моральной невыносимости пропускать человеческое горе через себя, чувствовать его каждой клеточкой своего организма. Но ведь от докторов зависит чья-то жизнь, чьё-то счастье. Поэтому надо держаться. И готовиться к ещё более страшной битве. Выжить в которой – теперь это всё более очевидно – смогут не все…