Читать книгу Задавленный собой - Игорь Грант - Страница 16

Сложенный газетный листок грел карман и ладонь, которая покоилась там же. Одна из городских школ, в которой и собирались нужные мне люди, встретила воскресной пустотой и гулом голосов, доносящихся из спортзала. Распахнув деревянные створки дверей, я прошёл в огромное помещение и застыл. Тут царило оживление. Парни, девушки, какой-то звон, голоса, смех… Знакомство с нашими городскими ролевиками прошло спокойно и в чём-то буднично. Слово за слово, тренировка-другая, и прикипел. Думал, на всю жизнь.

Особенно сдружиться в первый же день получилось с тремя парнями и девушкой. Лана тогда была официальной дамой сердца одного из моих новых друзей, Алексея. Именно этой компанией первые дни мы и тусовали. У Алекса дома пили водку, слушали музыку, говорили о книгах, кино и истории России. Было до безобразия здорово и даже замечательно. Ещё они постоянно поминали какого-то Матвея Журавлёва, который вот-вот должен был вернуться откуда-то с запада, куда его отправили родственники. Пока же мы тренировались. Всей оравой уходили вечерами на сопки, находили более-менее ровную площадку и устраивали бои на деревянных самодельных ножах. Эти ролевые штуки – своеобразный инструмент пытки. Вроде бы полированный нож, толстый, везде закруглённый и гладкий не должен быть особо опасен. Так можно думать, пока такая вот деревяха, выточенная из рукояти клюшки, не врежется тебе в рёбра. Или в пресс… Сколько костяшек на пальцах стесали? Сколько с присвистом загибались из-за попадания в «солнышко»? Сколько мата рассыпали, зажимая подбитый глаз? Не сосчитать. Но это было частью прекрасной жизни, в которой у меня были друзья, которым на самом деле было плевать – какие тараканы живут в отдельно взятой голове. На одной из таких тренировок в апреле появился пресловутый Матвей. Худощавый парнишка лет семнадцати, ростом метр семьдесят, на голове – копна лохматых чёрных волос, в глазах – искры безумия. Я смотрел на него и офигевал – не парень, блин, а мечта. Но не дрогнул ни один мускул – годы тренировок не прошли даром. Показывать кому-либо что-либо не собирался. Достаточно того, что просто рядом несколько дней провести можно во время очередного выезда. И уже второй совместный выезд ввёл меня в судорожный ступор.

Лето того года выдалось дождливым… Нет, начну с другого. Со дня нашего с Матвеем знакомства. Апрельское солнце робко грело сопки, а мы всей командой толклись в старой бетонной ротонде на гребне над разрушенным парком. Деревья рядом только-только обсыпались молодыми почками. Мы с Лёхой сидели на парапете, обсуждая очередную безумную идею по настольным играм – оба обожали серию AD&D. Лана с подругами увлечённо обсуждали, какие костюмы надо шить к первой летней игре, посвящённой истории средневековой Англии. Роман, Витька, Павел и Марк разбились на пары и тренировались с деревянными ножами. Все при деле. В какой-то момент Марк пропустил довольно жёсткий удар от Ромыча, охнул и сдавленно сказал, глядя куда-то на тропу за ротондой:

– Матвеище идёт.

– Класс! – Ромка развернулся так, словно его пнули, и галопом умчался по тропе. Остальные рванули за ним. Алексей только хмыкнул и сказал в ответ на мой хмурый взгляд:

– Приехал, наконец.

Девчата со смехом и визгом встретили пришедшую парочку, за которой потянулись парни. Одного из двоих я знал – Женька Ломатин, эрудит, язва и владелец самого убитого здоровья из всех, кого я до сих пор встречал. Второго парня я видел впервые в жизни. Так что внимательно рассмотрел его. Невысокий, крепкий, сложения скорее тонкого, лохматая копна каштановых волос на голове. Лицо треугольное, с ямочками на щеках. Тёмные глаза с живым интересом стреляют по сторонам взглядом любопытного кота. Одет парень был в черное: джинсы, футболка, куртка.

Познакомились мы так, словно всю жизнь были где-то рядом, а тут наконец узнали имена друг друга. И понеслось: тренировки, встречи, пьянки, куда ж без них. Пришло дождливое лето. На первую игру сезона поехали большой толпой, нас собралось человек пятнадцать. Местом игры мастера выбрали остров на озере. Всё бы ничего, но стоило нам на рейсовом катере перебраться на место игры, как погода окончательно испортилась. Шквалистый ветер поднял волну, зарядил мерзкий дождик. Полторы сотни человек, собравшихся на игру, скисли, чему мы не были рады. И стоило тащиться за двести километров ради такого вот уныния? Поговорив с мастерами, мы громогласно объявили, что в окрестностях славного города Рочестера появилась банда отъявленных головорезов. И начали играть в своё удовольствие. Когда «резня» достигла апогея, а вопли «убитых» переполошили все лагеря, народ наконец соизволил ожить и включиться в происходящее. Через два дня нашего дебоша Церковь объявила крестовый поход по наши невинные тушки. И закипела настоящая баталия. Столько веселья я никогда до этого не получал за такое короткое время. И плевать на синяки, ссадины, стёртые в сырой обуви в кровь ноги. Было безумно весело. Немало внёс в это прихваченный из дома алкоголь. Ну и у местных мы скупили весь самогон. Не только мы, конечно. Все игроки так или иначе наведывались в посёлок рыбаков на острове. Как-то незаметно так оказалось, что ещё до игры мы с Матвеем превратились в неразлучную парочку дурных голов. Рядом с ним я был свободен в выражении мыслей и настроения. На третий день игра притихла, все поставленные мастерами задачи были выполнены, а банда головорезов покрылась в лесах, благополучно натворив безобразий. Это решено было отметить. В ход пошёл последний алкоголь. Даже «синявка» употребилась без особых возражений. Народ решил, что этого мало. И начал искать добавки. Группа из нашего лагеря отправилась по соседним лагерям. Я придремал, убаюканный пьяной качкой в голове. Но в какой-то момент посланцы добра вернулись… С добром. И палкой. Крупный Павел уселся у костра под тентом, по которому шелестел дождь, положил дрын себе на колени и жизнерадостно сказал:

– Мы там парочку пидаров раскулачили.

– Это как? – вяло спросил я.

– Чего? – удивился Матвей, тоже никуда не ходивший.

– А нехер сосаться в палатке, куда люди за пойлом лезут, – довольно осклабился Ромка, плюхнувшись рядом с Павлом на бревно. – Ну, мы их пару раз прямо по палатке палкой приласкали, чтобы типа о гостях предупредить. Они и выдали нам эту штуку.

Он поставил на землю полуторалитровую пластиковую бутылку прозрачной жидкости. Пашка оживился:

– Спиртяга бодяженный. Но нам хватит.

– А чего те? – спросил Матвей.

– Ничего, – Ромка пожал плечами. – Мы их звали к себе, они сказали, что подумают.

Я слушал этот трёп и ощущал жар в голове. Если же сильные люди, способные быть самими собой. Почему я не могу? От этого стало муторно. Поднявшись с туристической пенки, на которой вялился последний час, я неспешно побрёл под дождь. Голос Матвея заставил на мгновение застыть:

– Ты куда, Вов?

– Пройдусь, – вяло ответил ему, махнул рукой и пошагал дальше в дебри леса, чувствуя, как пылает голова от бешеных мыслей. Рисковать дружбой с этим парнем не собирался, так что и рассказывать что-либо не было желания. Вот только странный серьёзный взгляд Матвея охолодил спину. Неужели он что-то подозревает обо мне? Когда я через полчаса вернулся в лагерь, оказалось, что один из местных мальчишек принёс новость. Объявлено штормовое предупреждение, и нам предложили покинуть остров, пока это возможно. Конечно, первым делом отправили девчонок и малых, мало ли что. Потом уже сами стали сворачивать лагеря. Выбраться с острова успели все. Но выбираться в родной город было поздновато. Всей толпой остановились на ночь у наших друзей, живших в краевом центре. На съёмной квартире поместились шумно, весело. По пути опять затарились спиртным. И понеслось по новой. Не помню, что и как, но ночью проснулся от странных ощущений. Народ дрых на полу, на диване, на креслах. Я лежал на куртках посреди комнаты, а под футболкой нервно блуждали горячие ладони. Ошалев от этого, я дёрнулся и развернулся. Это был Матвей. Правда, он тут же притих. Закрытые глаза, ровное дыхание, вроде бы просто во сне… Или нет? Я осторожно выбрался из-под его замершей руки. Чёрт, как же всё странно-то. Покурив на балконе, я вернулся в ряды спящих.

Утром народ начал растворяться в будней жизни. Кто-то решил поехать домой на утреннем междугородном автобусе, кто-то объявил, что есть дела в крайцентре, кто-то просто отправился гулять. Лето, каникулы. Я на работе взял на время игры отпуск без содержания. Всё путём, в общем. Ближе к обеду, сидя на балконе с сигаретой в руке, я бездумно смотрел на пустырь, рядом с которым стоял дом. Балконная дверь скрипнула, пропуская Матвея. Я покосился на него, ощущая внутри тянущее нечто. Он улыбнулся солнцу, проглянувшему сквозь тучи, и сказал:

– Ну, мы вчера и отожгли.

– Это точно, – я усмехнулся. А на коже под футболкой затеплились памятные касания. Чёрт, чёрт, чёрт… Что это такое? Сил смолчать не нашлось. И я спросил:

– Ты зачем ночью меня лапал, Матвеище?

– Чего? – он вытаращился на меня. – Да ни в жисть!

– Лапал, лапал, – покивал я.

– Не помню, – озадаченно сказал Матвей.

А я с тоской медленно выдохнул, отпуская надежду сдыхать в подворотне. Что ж, значит, так тому и быть. Перевести всё в шутку и сделать вид, что всё в норме, ничего не стоило. Кроме ещё одного кусочка еле живого сердца. Но кому до этого есть дело? Не терять же друга из-за собственных придурей… И жизнь потекла дальше безмятежной серой лентой. Мне не привыкать.

Вступление-тринадцать

Кто виноват в изломах жизни? В тех странных вывертах, что заставляют людей ломать устоявшийся быт? На этот вопрос нет ответа. Есть только процесс. Лето пролетело быстро, потом Новый Год, новое лето… Осенью 2003-го Матвей познакомил нас со своей девушкой. Он привёз её из краевого центра, где учился, на «смотрины» к приёмным родителям. Нежная тонкая ранимая красавица не смогла вписаться в нашу шумную галдящую толпу полупанков-полуалкоголиков студенческого периода. Хотя и честно пыталась. Мы все всё понимали и старались помочь Алёне. Я же при этом с некоторой тоской вспоминал лето, когда мы с Матвеем вдвоём дурили, искали ему квартиру, работали где придётся… Не могу понять до сих пор – что это было? Но я знал, что рядом с ним хорошо. Этого хватало. А потом пришла осень, появилась Алёна, а я поступил на заочный факультет фотожурналистики в университете регионального значения. Впереди замаячили очередные новогодние праздники, не первые и не последние.