Читать книгу Задавленный собой - Игорь Грант - Страница 6

Андрею тогда было уже двенадцать. Помощник по дому, нянька для младшей сестры и присматривающий для меня. В тот день после школы я как обычно пришёл к родне. После расселения из частного дома нам (всем трём семьям) выделили квартиры в новом панельном доме. Причём – в одном. Мама, как всегда, на работе. Куда идти? Правильно! К своим. Там и накормят, и умоют, и телик посмотреть дадут, ну и по хозяйству озадачат.

Черноволосый красивый мальчишка встретил меня у порога, втащил в квартиру, а сам отправился на кухню – греть кашу для Таньки, воздушного создания пяти лет от роду. Их родители тоже были на работе. Естественно, день пролетел. Пришла мама, все по-родственному посидели на кухне, обсудили работу, соседей, проблемы и новости. И я отпросился остаться ночевать в Андрюхиной комнате. Он всегда рассказывал много интересного. Естественно, хотелось пообщаться. Тем более, впереди воскресенье. Да, в ту пору в школах была шестидневка, и в субботу детвора усердно грызла гранит науки. Так вот, я остался ночевать у родственников. Думаю, дальше попробую рассказывать более художественно, что ли.

Мальчишеские игры неизменны во все времена. Пошептаться перед сном – святое дело. Обо всём болтали. Я рассказывал о школе, о друзьях, о своих проблемах. Андрей тоже порассказал о своих делах, а потом перешёл на разговор о девчонках. И по большому секрету поведал, для чего существуют такие различия между парнями и девочками. Правда, я к тому моменту уже знал, откуда берутся дети и как это происходит. Про первое ещё в садике отшушукались, а второе… Съездили с мамой как-то в гости в деревню. Взрослые напились, а потом мать куда-то делась. Вроде в какую-то комнату. Ну а я, как истинный маменькин сынок, хотел тоже туда… Но меня завернули. И тогда я подсмотрел, дождавшись, пока старшие разойдутся. В общем, увидел процесс во всех подробностях. Стало хреново. По разным причинам. Но после того перестал обижаться на отца, что он с нами не живёт. Думаю, больше тут говорить не о чем. А ту ночь, на кровати с братом, я и сказал с чувством внутренней «взрослости»:

– Да знаю я всё это.

– Даже так, – Андрюха хитро дунул мне в ухо, помолчал и спросил: – А про минет слышал?

– Это когда сосут, что ли? – у меня аж лицо загорелось.

– Ну, да, – подтвердил брат.

Мне стало не по себе. Смущение заставило зарыться под одеяло с головой. Андрей нырнул ко мне и прошептал:

– Говорят, это приятно. Хочешь попробовать?

– Отстань, – меня начало потряхивать от стыда.

– Да ладно тебе, – раздалось во тьме. Андрей скользнул ниже, положил горячую ладонь мне на живот и добавил: – Только, чур, в рот не ссать.

Я хихикнул. А он стянул с меня трусы и взял мой стручок в рот. Знаете, ничего толком и не понял. Ну, почмокало в темноте, было странно, писька поболела от набухания. И всё. Потом мы выпростали головы из-под одеяла – глотнуть свежего воздуха. И Андрей сурово сказал:

– Теперь ты сделаешь это мне.

– Не, – протянул я, чуть не зарывшись в матрас от смущения. – Не хочу.

– Я же тебе сделал? – голос Андрея стал суровым. – Так что давай.

Что ж, куда было деваться? Долг платежом красен. Я уполз под душный полог вдоль тёплого тела брата, добрался до «запретного» места и потянул с него трусы к коленям. Его штучка была чуть напряжена и очевидно больше моей, но не как у взрослых. В баню ходил, видел, какие бывают. Из-под одеяла я сказал:

– Ты тоже мне в рот не нассы…

– Ага, – буркнул в ответ Андрей. Его голос был каким-то сдавленным. А я храбро всосал его письку в рот и неловко начал повторять то, что делал мне он. Вскоре его писюн стал ещё больше. И через какое-то время в рот потекли капельки чего-то соленоватого. Отплёвываясь, я выбрался наружу и обиженно проворчал:

– Чего нассал, гад?!

– Я не хотел, – сдавленно ответил Андрюха. – Ладно, давай спать. И никому никогда не говори об этом.

– Почему? – удивился я.

– Пидором обзывать будут и бить, – лаконично ответил брат, а я задумался. Все мои друзья, одноклассники и просто знакомые мальчишки знали, кто такие эти «пидоры» и чем они занимаются. Гадость какая, подумалось тогда. Но…

В темноте и тишине я лежал, долго не сомкнув глаз. За окном светлел город своими огнями, а в голове роились ощущения. Скоро стало понятно, что мне понравилось то, что мы творили. Очень приятно было чувствовать чужие губы на своём «кранике» и вполне вкусно сосать чужой.

Так вокруг меня появились ещё флажки, понятные только сейчас. Могу объяснить, дорогой читатель. То, что мне понравилось – плохо. Те, кто этим занимаются – плохие, их не любят, бьют и смеются над ними. Я должен… Закладка долга перед кем-нибудь – тоже флажок. Оно и до этого бывало, вспомните садик – там я тоже должен был соответствовать, всем должен, стране, садику, товарищам по группе, воспитателям, родителям. Должен, должен, должен. И ребёнок в моём лице, пусть и подспудно, но впитал эту установку, как и многие, росшие в тех условиях.

Впрочем, к утру всё случившееся той ночью ушло на задворки памяти и эмоций. Детская жизнь – она скоротечная, стремительная и многодельная. Но запомнил я ту ночь на всю жизнь, наверное. Как и следующий ноябрь, в котором открылась другая сторона моей натуры.

Вступление-три

Дети – они жестокие звери в сути своей. Прямые в суждениях и действиях. Плохо, когда рядом не находится взрослых, способных направить энергию подростка в нужное русло, объяснить, что такое «хорошо», что такое «плохо». Расставить те самые флажки, оберегающие нас во взрослой жизни среди других. Но ещё хуже, когда в сложной ситуации ребёнка буквально размазывают, превращая в бесхребетное существо, вбивая в голову и душу, что он не имеет права отстаивать свои желания ВООБЩЕ, и не важно – правильно он делает или нет. Себя я не оправдываю. Я сделал плохое дело, чудовищное. То, что случилось – действительно мерзко и заслуживало наказания. Но сейчас, с высоты взрослого, могу сказать – ненавижу вас всех. За то, что вы со мной сделали тогда в отместку. Вы на удар детской руки ответили паровым катком системы. Вы меня раздавили.