Читать книгу Слова, найденные в темноте. Записки практикующего психолога - Игорь Жуковский - Страница 2

Никита Романов

В моем кабинете, заваленном книгами и рукописями, повисла тишина, которую нарушал лишь мерный тикающий звук часов. Моя пациентка, молодая женщина по имени Анна, смотрела в окно, за которым медленно гасли краски осеннего дня. Ее пальцы бесцельно теребили край свитера.

«Я не понимаю, Игорь Владимирович, – голос ее был тихим и плоским, лишенным каких-либо эмоциональных обертонов. – Вроде бы все есть: работа, семья, друзья. Но внутри – пустыня. Светлая полоса жизни куда-то испарилась, оставив после себя лишь серую, бесконечную равнину. Проблемы нарастают, как снежный ком, настроение на нуле, и ничто не радует. Абсолютно ничто. Что мне делать?»

Этот вопрос, фундаментальный и отчаянный, я слышал бесчисленное количество раз. Он рождается из столкновения с экзистенциальной данностью нашего бытия – с той его частью, где мы один на один встречаемся с бессмысленностью и болью. И ответ на него – не в поиске волшебной таблетки, а в возвращении к себе, к простым, почти физическим актам самоосознания. Я откинулся на спинку кресла, и наш диалог медленно пополз в сторону практических, почти что бытовых вещей. Но в психологии, как и в жизни, именно в простом часто скрывается самое глубокое. «Выспитесь, – сказал я. – Вдруг причина ваших бед – не мировая скорбь, а банальная, накопленная усталость?

Мы, современные люди, превозносим трудоголизм до уровня добродетели, забывая, что наше сознание живет в биологическом теле. Отдохнувший ум – это не просто свежий ум. Это ум, который способен увидеть в тупике потаенную дверь, незаметную для глаз, затуманенных недосыпом“. „Но мысли не отпускают, они крутятся, как белка в колесе“, – возразила она. „Тогда пишите, – предложил я. – Перенесите на бумагу вашу тоску и тревогу. Напишите письмо-исповедь самому себе, воображаемому другу или даже мне. Вам не обязательно его отправлять. Можете сжечь, смять и выбросить. Это не послание вовне, это акт извлечения яда изнутри. Когда мы облекаем хаос в слова, мы получаем над ним первую, пусть и иллюзорную, власть.

Это может стать первой страницей вашего дневника – хроники вашей внутренней войны“. Она скептически хмыкнула: „Я не писатель“. „И не надо им быть. А если слова не идут, нарисуйте свою беду. Возьмите лист бумаги и дайте своей руке свободу. Пусть она выведет вашу тревогу, ваш гнев, ваше отчаяние. А потом посмотрите на это «чудище». Оно все еще кажется таким всесильным? Или это просто клякса на бумаге, с которой вы можете сделать что угодно? Скомкать, превратить в кораблик или, черт возьми, в конфетти“. „Иногда я чувствую такую злость, что готова взорваться“, – призналась она, наконец посмотрев на меня. „Станьте на пять минут боксером, – улыбнулся я. – Если вас мучает невысказанный гнев, дайте ему выход через тело. Бокс с невидимым противником – это не просто физическая разрядка.

Это метафора. Вы боретесь не с воздухом. Вы боретесь с тем, что вас душит. А если гнев слишком абстрактен, танцуйте. Ритмичная музыка, движение – это древнейшие способы вернуться в свое тело, напомнить себе, что вы – не только ваши мысли, но и плоть, способная на грацию и силу». Я видел, как она мысленно примеряет эти советы на себя. «А если ничего не хочется? Ни писать, ни танцевать?»

«Тогда начните с самого простого. Примите душ. Вода – это источник жизни в самом буквальном смысле. Утренний бодрящий душ может стать ритуалом очищения, смывания вчерашних тревог. А вечерняя пенная ванна – способом укутать себя в теплоту и безопасность. Это акт заботы, который говорит вашему подсознанию: «Я о тебе помню. Ты мне дорого». «А как заставить себя улыбаться, когда на душе кошки скребут?»

«Не заставлять, а позволить. Вспомните о хорошем. Даже в самых тяжелых ситуациях с нами всегда остается что-то, за что можно зацепиться. Ваш талант к садоводству. Преданный взгляд вашей собаки. Первый луч солнца на подоконнике. Или улыбнитесь не потому, что весело, а потому, что вы смотрите хорошую комедию. Юмор – могучее оружие против абсурда бытия. Он не отрицает боль, он просто ставит ее на место».

Мы говорили еще долго. Я предложил ей изменить жизненное пространство – не ради эстетики, а как акт утверждения своей воли. Переставить мебель – значит изменить привычные маршруты, разорвать шаблоны восприятия. Даже елочные игрушки, извлеченные задолго до Нового года, – это не просто безделушки. Это символы света и праздника, напоминание о том, что циклы жизни неизменны, и за тьмой всегда следует рассвет. «Смените имидж, – добавил я. – Новый образ – это не побег от себя. Это эксперимент, исследование новых граней собственного «Я». Постоянство, возведенное в абсолют, становится тюрьмой. А творчество… творчество – это лучшая терапия. Сделать полочку, испечь торт, сшить подушку. Результат, приносящий радость другому, ломает стену изоляции, соединяет вас с миром». «А если все это кажется бессмысленным?» – в ее голосе снова прозвучала знакомая усталость. «Тогда сделайте что-то неожиданное. Крикните. Скажите комплимент незнакомцу. Поднимите камушек и подбросьте его в небо. Это жесты, которые вырывают вас из автоматизма, напоминают, что вы – автор своей жизни, а не ее статист». В конце нашей беседы я посмотрел ей прямо в глаза. «Анна, самое главное – подождите еще немного.

Если черная полоса оказалась слишком широкой, знайте: это не навсегда. Вспоминайте о том, что все течет и все меняется. Нет сил терпеть в одиночку? Это не слабость. Позвоните, обратитесь за помощью. Знайте, выход есть. Он всегда есть. Ваша задача – пройти через это, а не остаться в этом. И помните, я всегда на другом конце провода». Она вышла из кабинета, унося с собой не готовый рецепт счастья, а набор инструментов для собственного спасения. И я остался сидеть в тишине, слушая, как тикают часы, и думая о том, что самая важная белая полоса – это не та, что впереди, а та, что мы зажигаем внутри себя, шаг за шагом, преодолевая тьму.