Читать книгу Уроки без перемен. Книга жизни - Игорь Карпусь - Страница 45

Это был портовый матрос – долговязый и весёлый, лет 25. Он поселился у хозяйки раньше меня и встретил великодушным предложением: «Ты кто? Экскурсовод? Не встречал таких головастиков. Ладно, занимай хату и разбирай манатки». Так мы сошлись и прожили в одной комнате почти 2 года. Вместе воровали клубнику на загородных дачах, вместе шатались по знаменитой портовой барахолке, вместе пировали. Вечером Леха жарил выловленную с причала длинноносую иглу, а я выставлял бутылку «Столового».

Его жена Тамара жила с дочкой где-то в Ростовской области, в родительском доме, и изредка приезжала в гости. Тогда накрывался стол, супруги не скупясь наливали друг другу, быстро хмелели и начинали обниматься: «Рыбка ты моя. Летушок кареглазый». После длительного обмена нежностями, Леха нетвердо поднимался из-за стола и командовал мне: «Гаси свет!»

Он вставал рано утром, бесшумно собирался и уходил на работу. Однажды, примерно через полчаса, Лёха вернулся с дороги и прошёл к своей тумбочке. Тамара крепко спала, а я спросил: «Ты чего?» Не глядя на меня, Лёха буркнул: «Деньги на обед забыл», – и осторожно прикрыл за собой дверь. «Ах ты, хитрец, – догадался я. – Сам до чужих жён охоч и своей не доверяешь». После отъезда Тамары я упрекнул приятеля в подозрительности, и он не стал запираться: «Понимаешь, когда под боком хорошая баба лежит – почему не взять?»

Лёха не читал книг, и я занялся его просвещением. Он оказался восприимчивым и благодарным слушателем. Поначалу обращался я: «Почитать?» Прошло несколько дней, и Лёха сам стал просить: «Почитай-ка что-нибудь». Начали с рассказов Бунина, потом перешли на крупные вещи. Летом 69-го в «Новом мире» печатался роман Владимова «Три минуты молчания». Я был восхищён его суровым реализмом и страстным призывом слушать и ценить каждого человека. Покупал журналы в киосках и нервничал, если очередной № задерживался. Я не сомневался, что роман из жизни моряков понравится Лёхе, и не ошибся. Он с первых страниц влюбился в Сеню Шалая: «Настоящий братишка». Ненастоящих Лёха крыл по-матросски и каждый раз грозился: «Я бы их за борт бросал – вместо якоря».

Потом пришла очередь «Тихого Дона». После ужина мой приятель растягивался на кровати, а я открывал на заложенной странице книгу и превращался в Григория, Аксинью, Наталью, Степана, Дарью… Лёха слушал не шелохнувшись, положив голову на сцепленные руки. Стоило мне перевести дух, как он подстёгивал: «Дальше». И я с колотящимся сердцем продолжал.

Наконец произнёс последнюю фразу и услышал: «Ну и намучился мужик».