Читать книгу Вторник. №26, июнь 2021 - Игорь Михайлов - Страница 2

Фая прожила зиму с сумасшедшим… Я тебе завидую, Фая, сказал сумасшедший за пять дней до Нового года… Не пугай меня, Лёва… Ты станешь свидетелем трудового подвига, о котором расскажешь подругам по телефону… Я так и знала… Прочь сомнения, лапка, я сэкономлю семь тысяч пятьсот рублей. На которые куплю тебе беспроводной пылесос. Чтобы ты пылесосила опилки. Которые из меня сыплются. Когда я вхожу в избу после пилки горбыля. Который я купил за пятьсот рублей. Вместо дров, которые стоят восемь тысяч. Ты рада пылесосу?..

…Ну да, Лёва, я очень рада, только горбыль мороженый и, говорят, гореть не будет, а морозы обещают тридцатиградусные… Хаха, лапка! Я высушу его между печкой и стеной! И устрою тебе Африку! Мы будем танцевать голышом!..

Вот тут Фая поняла, что я свихнулся. И зиму мы не переживём.

О, эта сокрушительная вера в горбыль! О, эта бешено-рыжая, как закат на Селигере, американская пила «Орегон»! О, этот Андрюха Чипсанов, который научит меня подтягивать цепь, чтобы не висела, как трусы, и заливать куда надо двухтактное масло! О, эти бархатные опилки и рассыпчатый треск в печке! В ритме латиноамериканских танцев…

О, эта мышка, которая в такт печке потрескивает в чёрствой буханке на столе. Помните, ребята, она когда-то была буфетной. Но Фая напугала её шуршащими фантиками, и буханка стала ей родным домом. Теперь я должен спасти от тридцатиградусных морозов четыре живых души: Фаю, Лёву, Ричарда и буханковую мышку. Только, ребята, меня отвлекают…

…Я, Лёва, ты знаешь, матом не ругаюсь. Я же полковник, ё-моё. С другой стороны, если твой сосед – ведро г… Ну задавил мой Флип его драную утку, так я ж ему литр водки выставил и бульоном его вшивого пойнтера кормлю, а он по всей Ушне (три километра от Жарков) разнёс, что Флип уток давит, вот же ведро г…

…Ты видел, Лёва, пампа-рам? Что-что, глаза разуй, Лёва, пампа-рам! Васька, пампа-рам, своим трактором, пампа-рам, всю дорогу у пруда изгваздал, пампа-рам-парам-пам-пам!..

…О, как я вас понимаю, не знаю вашего отчества, но я, как и вы, обожаю творчество, которое идёт из глубины души, и пейзажи природы пишу, и стихи, которые ко мне приходят как откровение, да вы заходите в гости, как творец к творцу…

Сколько всего узнаешь, ребята, пока горбыль пилишь… Пам-пампам! Ё-моё!..

А берёзовых чурбачков в дровнике всё меньше. А уже минус двадцать пять на дворе… Лёва, может, прикупим дров?.. Как вам известно, ребята, я человек жадный. И не сверну с этого плодотворного пути. Будет Фае беспроводной пылесос! И Африка с танцами!..

…Что это, Лёва?.. Ноу-хау, лапка, «поперечно-диагональный» способ растопки… Звучит красиво, Лёва… Что есть, то есть… Слишком красиво, чтобы гореть… Прочь сомнения! «Поперечно-диагональный» перевернёт твоё сознание. Ты поймёшь, как удачно выскочила замуж…

Значит, так, ребята, закладываем два берёзовых чурбачка из прошлогоднего запаса поперёк и два по диагонали, а на них – подсушенные горбылины. Снизу – «Неман» за 1988 год, там графомания беспредельная. Смоль и береста для розжига – это для слабаков и для Фаи. А пока «поперечно-диагональный» разгорается, пойдём пилить дальше.

После оглушительных снегопадов горбылёвая куча у дороги похожа на жирного бегемота. Который прилёг отдохнуть. На месяца три-четыре. Разбираем лопаты, откапываем. А если в валенке дыра, спросите вы? Пришьём ломтик красной кожи от Фаиной бальной туфельки. Отвалится – приклеим его резиновым клеем. Отвалится – обмотаем скотчем. Отвалился – изолентой. Отвалится – стелькой сорок пятого размера подопрём дырку изнутри. А если она подло расползётся на полпятки, отдадим Васькам из Ушны (близнецы Вася-Ваня). Они подошьют как надо, если не пьяные…

Вы заметили полезный рассказ получается. Вот только с «поперечно-диагональным» мы, ребята, промахнулись. Не горит. Расколоть надо было горбылины. Да ладно, первый блин комом. Вот мой первый мюзикл «Повелитель мух» – как же я хотел потом исправить кое-что. Не дали, сказали, у нас аншлаги, не дёргай артистов, и вообще, знай своё место… Но тут я хозяин, и вас ждёт совершенство. Которое называется «колото-поперечно-диагональный»!

Как гром с небес тридцатипятиградусный! Сникла лапка моя, завернулась в одеяла и подушки. Боюсь, закуклится. А мы вот что, ребята, отправим её пока погулять, в супертёплой китайской куртке из Магадана (на премьеру летал). А сами для верности плеснём на «колото-поперечно-диагональный» дяди-Бориной самогонкой. Поддай жару, огненная вода! поддавала жару, когда приезжали Коля, Боря, Ася, Аня и дети их милые…

Но растапливать печку самогонкой… Ой, ребята, ой-ой-ой… Если Андрюха Чипсанов узнает, и если Антон Золотов узнает, и если Сашка Блинов узнает, и если Наташа Морозова узнает, и если Игорь Михайлов узнает, и если простой, как его трактор, Васька узнает, и если мой друг фермер Шапкин узнает – не простят. Варвар, скажут. А на их языке это по-другому звучит. Лучше вам не слышать…

Взял и потух. «Колото-поперечно-диагональный». Не спрашивайте почему. Потому что я идиот. «Щеплёно-колото-поперечно-диагональный» – вот что нам нужно. Не КОЛОТЬ горбылины надо, а ЩЕПИТЬ! Чтобы весело вспыхивали и безупречно сгорали. Вы вот что, щепите давайте, а я заложу берёзовые чурбачки, а между ними традиционно – «Неман» за 1988 год. У меня подписка на пять лет. Да здравствуют провинциальные графоманы. Ну и ваши горбылёвые щепки, ребята, если лениться не будете. И грянет Африка с танцами!

…Лёва, твоя Фая в сугробе застряла, надо бы откопать. Эту удивительную новость принёс мой друг фермер Шапкин. Ребята, на моём месте так поступил бы каждый. Беру лопату и иду Фаю откапывать. За ней это водится – ходить неторными тропами. Вижу – половину Фаи, от пояса и выше. А ниже снег изящно искрится. Памятник отважным первопроходцам. Но сердитый.

…Лёва, может, ты перестанешь фотографировать меня. Холодно, между прочим…

…Увы, Фая, наступили тяжёлые времена. «Щеплено-колото-поперечно-диагональный» прогорел, пока я тебя откапывал, дяди-Борина самогонка иссякла, ну и электричество отключили до кучи. Даже супчик не подогреть. Но мы ведь не сдадимся, лапка?.. Ты о чём, Лёва?.. О «шатре в поднебесье» – это я только что придумал. Вместо «щеплено-колото-поперечно-диагонального». Результат мозгового штурма. Будет гореть как миленький!.. Нет, Лёва, мы не сдадимся…

За что уважаю Фаю – за немотивированный оптимизм. Если честно, мы уже неделю спим в свитерах и штанах. Только не думайте, что я хочу вызвать жалость. Не её, а гордость за силу человеческого духа.

…Помните рассказ Джека Лондона «Костёр»? Зашкальный мороз. Клондайк. Золотоискатель промок, замерзает и последний его шанс – костёр, который он развёл обмороженными пальцами… Но с ёлки падает снег… Костёр погребён… Вой волков…

Ты только не вылезай из одеяло-подушечного кокона, лапка, тебя могут съесть голодные волки!.. Но сначала, Лёва, я съем жареную колбасу… Бедная-бедная Фаечка, начался бред… Вот куда она полезла? В чёрном шифоньере лежат только дырявые велосипедные камеры, на заплатки, да бессмысленные железяки – никто не помнит, зачем они, а выбросить жалко…

Сухой спирт! Из Петиных эмчеэсовых пайков! Ай да Фая! Ай да затейница! Скворчащая в жестяной вогнутой тарелочке на треугольных ножках, под которой горит сухой спирт, колбаса прекрасна! Она поддержит наши силы, пока я раскладываю «шатёр в поднебесье»…

Только сейчас заметил. Потому что Фая свечки зажгла, которые преобразили стол. Жилище в буханке двухэтажное! Мышка завтракает внизу, а обедает наверху. И тревожно наблюдает в окошко за Фаей. Ждёт от неё неприятностей. Вроде шуршащих фантиков. И от волнения ест, ест, ест… Я бы на её месте уже с картошку вырос.

А мы с Фаей смотрим в окно на фонари, которые обжаривают косой снежок и бегущую по дороге собаку. И думаем о том, что жизнь обязательно наладится и будет весна. Это важно, ребята. Чтобы фонари и косой снежок и бегущая собака, и ультрамарин в окне, а над крышей Лены Рыжей чтобы горела, как люстра из Икеи, роскошная луна Куинджи.

И чтобы Жарки улетали в космос. Крутясь, как бумеранг. Под мигание звёзд. И потрескивание буханковой мышки. Ребята, да их две! Ей-богу, я вижу два подрагивающих хвоста! Наша мышка позвала подругу. Вот откуда такой сочный хруст! Это два хруста! Стенки и крыша их дома становятся всё тоньше. Но пока держатся. Я уже за пять живых душ борюсь. А может и шесть. Ночью что-то в диване похрустывало.

Что удивительно, ребята, в промороженном насквозь космосе Жарки неплохо себя чувствуют. Да и Фая, завернувшаяся в свой уютный кокон. Да и я сам – слышите, как пощёлкивают клавиши ноутбука? Ночной квартет с печкой и буханковыми мышками. А может, и квинтет. И ничего этого нет у Вали и у Лены Рыжей, и у Виктора Михайловича, и у фермера Шапкина, да и у Васьки. Потому что у них есть газ, а мы не успели. Либо газ, либо космос, ребята.

…Давай, Лёва, я сама затоплю печку… Я вам расскажу, как Фая топит печку. Не для того, чтобы вы учились, конечно. А чтобы не думали, что я сексист. Значит, так – она накалывает здоровенный ворох острой, как спицы, смоли и вперемешку с берестой завёртывает в «Новую газету»…

…Посмотри, Лёва, всего одна «Новая газета» – и как горит!.. Ну да, горит. Но смоль и береста преходящи… Ко всему прочему, это как рисовать «Сикстинскую капеллу» красками Рафаэля. Как изобретать лампочку головой Эдисона. Как играть Первый концерт Чайковского пальцами Березовского… Мы с вами пойдём другим путём. Вы уже в курсе. «Шатёр в поднебесье». Если, конечно, меня не будут снова отвлекать. Но меня отвлекают!

…Лёва, ты ничего не замечаешь? И Ричарда не замечаешь? А знаешь почему? Потому что он почапал к дому Лены Рыжей! А ты догадываешься, на что способна Лена Рыжая, когда обнаружит, с какой целью он к ней причапал?..

…Ладно, Фая, пойду скажу Ричарду, чтобы гадил только в родные сугробы.

…Лёва, Ваня чистит дорожку. И Валя чистит дорожку. И Виктор Михайлович чистит дорожку. Вся деревня, Лёва, чистит дорожки, причём широкие, чтобы не спотыкаться, а не как у нас…

…Я рад за них, Фая, но это удел обычных людей. Они родились для того, чтобы чистить широкие дорожки. А я – чтобы написать рассказ, как они всей деревней их чистят, а я спасаю нас пятерых от замерзания «шатром в поднебесье». А может, и шестерых… Этого мало, Лёва… А я думал, много… Согласен, без обычных людей мир превратился бы в безраздельный сугроб. А без нас с вами, ребята, – в бессмыслицу…

…Лёва, ты обещал разрубить курицу… Значит, так. Курица из магазина «Светофор» (г. Муром, 70 км от Жарков) в замороженном виде похожа на гарпун. А стоит по семьдесят рублей килограмм. Вы не ослышались, ребята, – семьдесят!!! Это почти коммунизм. Естественно, я заказал Андрюхе Чипсанову две штуки. И вот… здоровенные, цвета недозрелой моркови, и без мяса. Любопытно, чем их там кормят. Может, костями? Были бы клювы подлинней, ими можно было бы загарпунить небольшого кита. Раздвинутые крылья не дали бы ему соскочить.

Я думаю, это секретная разработка. Кстати, Ричарду ужасно понравилось. Он схрумкал эти кости – треск стоял такой, что голова разболелась. Были у Андрюхи Чипсанова и более удачные покупки в Муроме, та же самая пила «Орегон», напильник к ней, сапоги с мехом, топорик для колки горбыля. Мы их обмывали. Обожаю, ребята, выпивать осмысленно. Особенно под Андрюхины рассказы, как он курсировал в девяностые на «КамАЗе» между бандитами и гаишниками. И все были чрезвычайно им довольны…

Ну а что «шатёр в поднебесье», спросите вы? Наверное, я вас огорчу, но жизнь не похожа на сказку. Дал дуба «шатёр». Прозевал я его! И всё из-за вас! Заговорили меня! Гляньте, что вы натворили, мерзавцы! Мелкие, как блохи, алые искорки в чёрной сырой бездне. Но нос не вешать! У меня, как вы знаете, не только золотые руки, но и золотая голова. На «шатре в поднебесье» свет клином не сошёлся…

Да, чтоб не забыть. Просто ещё один полезный совет. Если дровишки у вас в печке сгорели, не верьте им. Где-то там среди милых углей затаилась вполне ещё дееспособная головешка, от которой вы можете угореть. Если закроете заслонку. Значит, так. Шураните кочергой и прикройте на минуту дверцу. И откройте. Удивлены? А я нет. Эти язычки пламени – отрава. Но кто предупреждён – тот спасён. Ещё разок шураните. Вот теперь закрывайте.

Как вы понимаете, развал «шатра» не сломил меня. Иначе бы вы не читали сейчас рассказ «Как мы не замёрзли». И знаете, кто мне помог? Именно так, буханковые мышки. Под их мелодичный хруст очень хорошо думается. Давайте вообще не будем с ними бороться. Назовём их мышками Яковлева. Есть же лошадь Пржевальского. И вам такая мышка не помешает, ребята. Выводить гулять не надо. Питание – буханка на месяц. Я уверен, вам по карману. И размышлять помогает.

Значит, так, «ярость вулкана». Стенки «вулкана» выкладываем из четырёх коротких берёзовых старичков (друг на друга ставим). Между ними, само собой, – «Неман» за 1988 год. Сверху – самые тонкие и сухие горбылёвые щепки. На них – потолще. И ещё потолще. И ещё. И два берёзовых чурбачка завершают это изумительное архитектурное сооружение. Ну и, так уж и быть, добавим Фаиной смоли с берестой. Только не говорите ей.

А лучшем скажите. Это её подбодрит, повысит её эго перед днём рождения. У Фаи, как мне кажется, наступили критические дни. Она всё чаще подвергает сомнению мои ноу-хау. И всё больше надевает кофт. Я, конечно, залихватски шучу, но не все мои шутки попадают в цель. То и дело она замолкает и уходит в себя. Вся надежда на «ярость вулкана». Который напоминает горбылёвый бутерброд. Только не надо восхищаться, не люблю этого…

Мол, у нас, Лёва, как у тебя, не получится. Нам до тебя как до Эвереста… Мы чего попроще – картошечку пожарим с луком и посуду помоем с ферри. Никаких картошечек и посуд! Прекратить самоуничижение! У меня тоже, знаете ли, не сразу получилось. А у вас – сразу, потому что у вас есть я.

Сегодня, кстати, удачный денёк для премьеры «ярости вулкана». Серая перина неба подсвечена с боков мартовским солнцем, которое сыплется из мелких облачков такой белизны, что глазам больно. Серое становится нежным и лиричным. И оптимистичным. Мол, не замерзнём. Мол, оклемаемся.

А теперь пора открыть главный секрет. Ведь я человек кристально честный. Это Ксюха Драгунская так говорит – кристально честный. Про себя, не про меня, но я такой же. Я ПИЛЮ ГОРБЫЛЬ, ЧТОБЫ ПОХУДЕТЬ. В отличие от буханковых мышек, которые уже слопали верхний этаж и сохранили при этом фигуру, я расширяюсь.

Вот для чего я привёз из Москвы весы. Чтобы бороться за каждые сто граммов. Только весы эти подлые показывают вес, который меня не устраивает. Но вы же помните – золотая голова. Половицы у нас старые, с горбинками. И если пошукать как следует, мы можем найти правильное место. Где они будут показать на полкило меньше. И будет нам радость, ребята!..

Какая, ребята, в «ярости вулкана» мощь! Как в ливне. Она сотрясает печку от основания до трубы. Это уже не треск, а симфонический оркестр. А ещё «ярость вулкана» красива. А красота спасёт человечество. Ну, может, не всё, но пятерых точно. А может, и шестерых. «Ярость вулкана» трещит, как кость в челюстях Ричарда. До Африки с танцами рукой подать. Я говорил, что принесу вам пользу. И принёс. Жить будем, ребята.

Грянет вот-вот весна, и крутящиеся в космосе Жарки вернутся на родной холм. А через пару месяцев приедут Андрюша с Сашей. И утром мы отправимся на велосипедах за строчками. И завтра утром отправимся. И послезавтра. А послепослезавтра, когда я скажу: «Ребята, нас ждут великие дела!», то услышу от Андрюши: «Никаких грибов!» А Саша постучит пальцем по лбу.

Кстати, «ярость вулкана» оказалась несовершенна. Слишком она яростная. Часа два надо сидеть перед печкой, читать графоманский «Неман» и подкармливать её вовремя горбылинами. А то «ярость» может и сдохнуть.

Зато вы узнали, ребята, как выглядят куры из «Светофора».

И как починить дырку в валенке.

И как не угореть.

И как сосуществовать с буханковыми мышками.

И как улетают Жарки в космос. До весны.

А главное, ребята, главное – вы теперь умеете правильно взвешиваться.