Читать книгу Любовь да будет непритворна - Игорь Михайлович Арсеньев - Страница 10

Спросите: зачем ехать куда-то сломя голову за семь вёрст киселя хлебать? Может не зря мои друзья-доброжелатели у виска пальцем крутили. Ведь для рассудочного, вдумчивого интеллектуала путешествие на самодельном, к тому же, не испытанном веломобиле, мягко сказать, нелогичный поступок, «базар и павлиньи перья». Для рабочего человека – человека активного действия – уход – кривляние, фокусы, пустая трата времени, денег и сил. Пусть я обычный пацан, получивший свои первые непритязательные знания жизни в послевоенной, коммунальной квартире дома с колоннами, стоящего прямо напротив Московского вокзала. Пусть я учился в школе на бывшей улице Знаменской, работал на колоссальном машиностроительном предприятии, там же впервые с трепетом вышел на сцену Народного театра. А дальше? Ведь, можно сказать, повезло: я поступил – выучился на актера в престижном московском вузе, казалось бы, радуйся!

Ухарь ли куражится во мне – лихой человек, но где, какое тут петушиное слово?

Бог весть!

Однако во время оно, в означенный день и час – на рассвете, пока улицы пусты и прохладны, а мосты едва сомкнули над свинцовой водой свои стальные ладони. Под шепот капризного, балтийского бриза новые пилигримы покидали чертоги величественного и всё-таки любимого Города!

Фары, поворотники предательски глючили. Я мыкался с паяльником до последней минуты. Таможенники и те удивились. Видавшие виды, они, при оформлении выездных документов, даже опешили, увидев веломобиль. А потом пришли в замешательство. Опытные пограничники толком не знали, как классифицировать «четырёхколёсное чудо». Они долго судили-рядили, даже хотели развернуть нас обратно, но, разглядев, наконец, подпись одного из членов правительства Города, вписали веломобиль как «мотоцикл с коляской».

Радость, свобода – нас обуяли! Еще бы! Вместо примитивной бибикалки впереди нас победоносно неслась раздольная, великая русская песня «Катюша»! Улыбчивые такелажники поместили веломобиль в лоне многоэтажного, как сказочный сон корабля, пока мы, вымотанные до предела, воспринимали происходящее с помехами, точно через комнатную антенну телевизора советского образца. Я даже не помню, как мы добрались до своей каюты. Не помню, как обрушились в сон. Оттого, наверное, не было, ни пафосных слов, ни ностальгических взглядов назад…

Город трёх революций, вечного «Преступления и наказания» – расплылся, растаял в сердцах «Униженных и оскорблённых», которым любить было легче – честнее, чем ненавидеть!