Читать книгу Литература и кино – миф или реальность? - Игорь Митюшин - Страница 6

Языческие верования связаны с множеством обычаев и табу. У разных народов это получило воплощение в так называемом народном творчестве, в поведенческом церемониале (свадьбы, праздники урожая, весны, обычаи почитания мёртвых и другие).

Смысл многих обрядов воспринят от предшествующих поколений, и люди порой не способны выйти из роли и оценить себя со стороны. Не всегда ритуалы связаны с художественным творчеством. Но в так называемом примитивном искусстве, несмотря на предустановленные правила, ву художника всегда была возможность проявить свою индивидуальность. Как пишет Э.Гомбрих, отличие от нашей культуры здесь не в уровне мастерства, а в характере идейных установок. Важно понять эту исходную позицию: вся история искусства представляет собой не историю прогрессивного накопления технических навыков, а историю меняющихся идей и критериев. Он поясняет: среди древних свидетельств есть бронзовые головы безукоризненного правдоподобия, а есть и просто маски, в которых достаточно нескольких скупых штрихов, символизирующих магическую силу и предназначенных для ритуала.

Обращаясь к искусству Древнего Египта, цивилизаций Востока, приходишь к выводу, что в искусстве, в художественном творчестве – нет истории.

Есть история техники, технологий (включая социальные технологии). Есть современный миф о том, что техника меняет человека. Но! Парадокс состоит в том, что чем больше техники в распоряжении человека, тем сильнее его притягивает внетехническая реальность: традиционная деятельность тела (сексуальная жизнь, спорт, эксперименты неконвенциональной медицины), духовно-философские и религиозные поиски.

Идея прогресса в человеческой истории – порождение века науки, рационалистического мышления. Восточные религиозно-философские системы относятся к науке более спокойно, иногда равнодушно. Они во многом строятся на признании неизменности духовного мира. Иудеи почитают праотцев так, как будто они только вчера покинули этот мир. Верующий еврей ежедневно и ежечасно обращается к Священному Писанию, анализируя день сегодняшний и обнаруживая в нём прямые параллели с сюжетами Торы.

Молитва для мусульманина важна сегодня так же, как и пятьсот лет назад.

Но «отсутствие» социальной истории не означает отсутствия процесса эволюции, изменений в онто- и филогенезе человека. Это тот процесс, который проходят в жизни каждый отдельный человек, каждое поколение независимо от эпохи, в которую они живут. Является ли этот процесс историческим? Разве что в масштабах отдельной человеческой жизни. Это будет антропоистория.

Символизм – изначальная, глубинная составляющая художественного творчества, которая прослеживается от первобытного искусства до современной поэзии, изобразительных и сценических искусств. Более того, символизм, став методом, перекочевал в дизайн, оформление предметной среды, расширив тем самым сферу эстетического, оказывая влияние на поведение, на характер коммуникации.

Нужно отметить, что в языке символов действуют две противоположные тенденции: с одной стороны – упрощение формы, стилизация (промышленная художественная графика, язык рекламы), с другой – усложнение, предлагаемое театром, литературой. Но и в том, и в другом случае умение читать этот язык не даётся современному человеку естественно, этому надо специально обучать. Таково существенное отличие символического языка современной цивилизации от символического языка «первобытного» творчества. Кавычки здесь указывают на то обстоятельство, что первобытные формы организации жизни имеются на планете Земля и сегодня.

Через символы реализуется информационная функция эстетического. Один из известных специалистов по семиотике, Ю. Лотман, исследовал нормы поведения при французском и российском императорских дворах. Рассматривая их с точки зрения изобразительной коммуникации, он отличал этап первичного кодирования (или символики, в нашем контексте), например этикет, ритуал, от последующих этапов, пример – театр. Так, придворный церемониал Наполеона ориентировался не на предыдущий королевский придворный этикет, а на нормы изображения французским театром двора римских императоров.

Другой пример. В России после Петра русское дворянство должно было обучаться искусственными методами тому, что люди на Западе получали в раннем детстве. Образ европейской жизни удваивался в ритуализированной игре в европейскую жизнь. Бытовая жизнь приобретала черты театра.

Итальянский семиотик Умберто Эко подчёркивает, что в символическом языке вырабатывается своеобразный репертуар графических конвенций, в соответствии с которым человек воспринимает архитектуру не так, как он воспринимает фильм, комикс или детектив. То есть у каждого жанра существует свой язык знаков (закон жанра). Специфичен, к примеру, язык коммуникации в рамках массовой культуры: её тексты пишутся одновременно как автором, так и читателем (или телезрителем).

С позиций антропологии символический субъект – это человек, который свободно владеет языком символов. Символы и знаки для него насыщены понятным содержанием. Они универсальны, едины для всех, поэтому практичны и читаемы. Символический язык отвечает как массовому обществу, так и общинному образу жизни, психологии «МЫ».

Неслучайно он оказался так успешен и продуктивен в Советской России в 40-50-е годы XX века. В период массовой идеологической обработки здесь были созданы своеобразные шедевры песенного и киноискусства. Символика строительства «нового мира» была реализована в так называемой сталинской архитектуре городских ансамблей (комплекс Московского университета на Воробьёвых горах, Московский метрополитен и другие).

Однако со временем эти символы вошли в противоречие с меняющимися политическими реалиями, они омертвели, превратились в памятники своего времени. Образцы изобразительного искусства той поры пополнили хранилища музеев и галерей.

Политико-идеологическая символика менее устойчива, по сравнению с религиозной. Даже насильственное разрушение религиозной символики в России, связанное с «социалистической» революцией, не смогло уничтожить её в сознании людей, и она довольно быстро возродилась в новых условиях.

Символические пласты в сознании человека современного плюрального мира являются тем фундаментом, благодаря которому не только люди одной культуры понимают друг друга, но и представители разных культур способны вступать в диалог. Это механизм родовой общности людей, позволяющий испытывать интерес к иным культурам, их эстетическое влияние.

Символическое творчество в нашей антологии не является искусством в полном смысле этого слова. Это праформа искусства, а символическое мышление – это пока скрытый «замысел» будущего эстетического мышления. Соответственно, основные категории подобного мышления: «образ» (магического превращения, например), страх, трепет, смятение.