Читать книгу Сказки моего детства и прочая ерунда по жизни (Неоконченный роман в штрихах и набросках) - Игорь Николаевич Макаров - Страница 5

В общем-то, дело это не хитрое – сооружение поленниц. Главное в этом деле правильно выложить клетку. Это сродни слаживанию кубиков детьми в кучу. Конечно, дрова неровные кубики, но дело это не столь интеллектуальное: подобрать равные по толщине поленья и превратить их в чудо детской градостроительной техники высотой в метра полтора, под названием клетка. Затем создать нечто подобное с другой стороны и между ними уже сложить оставшиеся дрова: снизу – поровней, а самые сучковатые – наверх. Сложного в этом нет ничего и сверхъестественного тоже. Если вы не способны сложить клетку, или ваш интеллект не способен на такие подвиги товарища Сизифа, или, вероятнее всего, вы просто очень ленивы, чтобы делать это. То можете просто вбить кол с одной стороны, привязать к нему проволоку повыше, на другой конец просто присобачить обыкновенное полено, точнее привяжите его, и уложите пониже в кладку, а проволоку натяните по возможности сильней при этом. В ином случае кол ваш поедет в сторону, и поленница будет выглядеть, как полная чаша, бог весь чего, но не вина. Заверяю вас. Правда, это вид будет только с торца поленьев, но вам придётся созерцать дело своих корявых рук до тех пор, пока оно не сгорит в огне времён. А дальше? Туже операцию по водружению кола и полена при нём, проведите с другой стороны вашей поленницы. Конечно это не работа, не высший класс, но при нужде сойдёт. Если, конечно, вы не носите юбок и имеете особо волосатые ноги при этом и бреетесь периодически по утрам.

Но, короче, без дров и отступлений, ближе к всеобщему материальному телу. Наша малолетняя банда в составе: моя старшая сестра Вероника, брательник Витаха, тоже старший, но младше Вероники, я и моя младшая сестренка Людаша, пребывали во дворе нашего дома по улице Механизаторов шесть в славном поселке моего детства З-ри. Сбор был назначен по случаю сооружения этой самой поленницы. Но не в этом суть дела. Хоть я до сих пор, о чём уже заметил, не пойму, почему она-то, то есть моя младшая сестрёнка слаживала эти дровишки, поскольку я в этой общей куче, считал себя равным среди старших, несмотря на свой мелкий рост и возраст. Скорее всего, трудолюбивые наши старшие брат и сестра, получив задание от отца, привлекли просто дармовую раб силу, для ложенья этой самой поленницы, воспитывая тем самым в нас трудолюбие и прочие достоинства, и навыки руководства коллективом у себя. Так, что я далее думаю, что ими двигала лень – вечный двигатель прогресса. Куда ещё лень заведёт человечество? Бог его знает, но родственники мои, в том числе и шпенделявку Людашу, которая была вовсе не причём, нарвались, мягко говоря, на неприятности.

В общем, мы корячились выложить это сооружение по высшему классу, поскольку нас обучали делать всё только на высший класс, но было одно но: мы никогда не имели кубиков. Может быть и имели, но в моей памяти они как-то не отложились. Скорее всего, я использовал их в качестве метательного оружия или материала, для строительства крепостей для солдатиков, которых часто заменяли шахматные фигурки. Впрочем, от возраста, когда эти самые кубики слаживают, мы отвалили не так и далеко: мне было от силы пять лет или даже и того не было, а младшая сестрёнка была вообще двух – трёх годовалая шпенделявка. Ей, вообще, было положено слаживать эти самые кубики в кучу, а не дрова, которые возвышались посередь двора горкой, водруженной нашим папой при помощи простого инструмента под названием колун. Я же ноне предпочитаю тяжёлый топор, ещё более тяжелому колуну. Но это дело вкуса и дров. Топор в сосновых дровах вязнет, в отличие от дубовых, особенно мерзлых и сырых, которые приходиться мне ныне большей частью колоть.

Ну, вернемся к детским игрушкам. Если брать по большому счету, то в кубики в детстве не играл никто из выше названных работников, по крайней мере, с толком и расстановками, посему поленница как-то кривилась и кособочилась, никак не хотела превращаться в то гордое сооружение, что выходило из-под папиных рук. Что-то клетка съезжала в сторону и подозрительно покачивалась, и изображала крученую ливерную колбасу или Пизанскую башню по совместительству. Но поскольку, естественно, этим важным делом были заняты мой незабвенный брательник с Вероникой, выступающей в роли нашей мамки в течение десяти лет или больше, то спорить с нашими работодателями было бессмысленно. Нам же, зелёнке, поручили простое дело: слаживать эти самые поленья в промежуток между забором, который прекрасно заменял вторую клетку, и этой самой доморощенным сооружением, которое отдаленно напоминающим всё-таки клетку. Следует заметить, что в детстве бывают большими не только деревья, но и дрова. Поверьте моему опыту. Кроме простого свойства-веса, они имели ещё и массу неудобств, типа сучков, смолы, которая липла к рукам, к носу и одежде, так как было весьма жарко. Впрочем, это моей одежде, после интенсивной носки моим старшеньким братом, ничто уже не могло повредить, так как она была так застирана, что превратилась в белесо-серое изделие, где цвет определяет не фабричная окраска, а та грязь, которою уже не брал ни один порошок и тем более мыло.

Пизанская башня клетки, возводимая руками моих любимых брата и сестры, добиралась уже до положенной отметки, мужественно выстаивая против порывов штилевого ветра солнечного, ясного, жаркого сорокаградусного сибирского полудня. Опять эта отвратительная погода? Никак я без неё не могу обойтись. Не будь этого палящего зноя, не уважали бы и не боялись, что уже синоним уважения, меня мои самые ближние, после детей и отца, родственники. Ах, да! О чем я там заболтался? О клетке? Клетка, в общем, мужественно стояла и не собиралась падать, умело поддерживаемая их творцами, мы же, с младшей сестрой, продолжали улаживать вельми добросовестно те дрова, что не использовали наши зодчие в своем строительстве. В общем-то, всё шло гладко. Чересчур гладко, чтоб всё закончилось за один раз и хорошо. Конечно, можно винить кого угодно, даже меня в том, что я не дотянул до положенных полутора метров роста, а сестра тем более. Я готов с вами поспорить, что будь в нас с сестрой чуть больше сантиметров, то эта италийская колоннада простояла бы благополучно до зимы и даже не рухнула, но из-за этого самого роста произошло крушение этого дивного творения. Пока мы, шекелявки, копошились внизу, то рост вообще не играл никакой роли. Поленница бодренько подрастала по всем участкам строительного фронта, пока не достигла высоты, где мы с сестрой стали с трудом улаживать поленья наверх, но на цыпочках не могли пропихнуть их дальше, вглубь, по причине малосилия трудящихся и корявости материала, о чём я выше говорил. Сначала дровишки образовали маленький карниз, который стал становиться всё больше и больше. Законы природы мы ещё не проходили в школе, а вундеркиндов из нас не лепили папино – мамиными стараниями. Так что закон всемирного тяготения сыграл злую шутку с нашими работодателями: хрупкая заморская вещица не выдержала напора нашего доморощенного карниза, возводимого с не меньшими стараниями, чем она. Всё рухнуло с треском, ну как не меньше, чем на половину, едва не придавив своим весом маломощных и малолетних строителей. Обвинения в наш адрес посыпались дружно, как и с нашей стороны, ответы были столь же нелицеприятны. В общем, перешли на личности хоть и маленькие ростом. Впрочем, вопрос был улажен мирно и наша компания столь же дружно, но без былого энтузиазма, занялись тем же, чем и прежде: таскала и запихивала поленья в поленницу и пыхтела на жаре. Может быть из-за того, что энтузиазм стал иссякать скорее у старших, чем у младших, но на этот раз рухнула первой клетка.

Страсти разгорались и обвинения сыпались, раскаленные добела жарким полуденным солнцем. Но поленница снова стала ползти вверх, с той же скоростью, что и раньше, хоть участники этой эпопеи несколько притомились.

Может быть, ничего и не произошло, но и на третий раз было суждено пасть первой клетке; поскольку, наши горе архитекторы, не удосужились добраться до неровного полена, бывшего причиной первого и второго крушения Вавилона, и убрать его. Тут, конечно, не выдержал первым я, отказавшись наотрез совершать этот сизифов труд в третий раз, пытаясь доказать нерадивым своим родственникам, что пора бы разобраться в том, от чего падают башни и небоскребы, тыкая своим пальцем покрытым смолой и грязью в кривое полено. Но до него необходимо было ещё добираться, сняв несколько рядов этих самых поленьев.

Короче, лень возобладала. Достучаться до закостенелых душ моих тогда малолетних родственников мне так и не удалось. Они пытались заставить меня опять слаживать поленницу, но я уперся, как упираюсь всегда, поскольку не считаю себя возможным делать что-то помимо своей воли и заведомо подверженное скорому разрушению. Здесь силовые действия бесполезны, но они попёрли на грубую силу, которой я никак не мог воспротивиться и противостоять. Скоро мои руки были скручены ремнём, и сам я этапирован в дом и приторочен к ножке кровати, где и лежал палимый полуденным солнцем через окошко.

Впрочем, я лежал не так уж и долго. Скоро мои усилия, прилагаемые к ремню, привели к тому, что узел пополз, и руки мои стали свободными. Этому самому поползновению кожаных ремней способствовало это самое солнышко и потные руки, благодаря ещё и моим стараниям, естественно. Так же, естественно, что разборки не заставили себя ждать.

Нож и кочерга в руках – аргументы весьма весомые. Одного несильного удара печным инструментом по братовой спине, хватило, чтобы мои обидчики, включая Людашу, бросились в дом. От скоротечной расправы их уберегло лишь то, что я прихватил ещё маленький топор, которым пытался колоть дрова ещё вчера вечером. В панике они забыли о входной двери и не стали строить мне заслоны на передовом рубеже. Когда я разъяренный ворвался в коридор, то в нём царила обычная в таких случаях паника. Все остолбенели, но нож, брошенный мной, воткнулся в окосячину перед самым носом Вероники, вывел компанию из ступора. Так что топор, полетевший следом за ножом, оповестил о своем удачном попадании в полотно моментально захлопнутой двери в детскую, лишь сухим стуком. Попытки проломить кочергой и топором, из-за маломощности и общей щуплости работника, двери ни к чему не привели. В злобе я устремился на поиски того, чем бы я мог подцепить её и добраться до обидчиков, но когда я вернулся, то она была уже открыта. Так что я зря тащил с собой ненужный инструментарий. Комната была пуста и, открывая путь бегства моих родственников, болтались на штилевом ветерке занавески на распахнутом настежь окне.