Читать книгу Фернандо Магеллан. Книга 2 - Игорь Ноздрин - Страница 3

Давя чавкающий под ногами рыхлый снег, маленький отряд с «Тринидада», в кожаной одежде и полудоспехах, под предводительством молодого Гальего пересекал плоскую равнину, огороженную низкими холмами. Разведчики походили на оловянных солдатиков, бредущих по чистому фарфоровому подносу Они шли долго и утомительно. Липкий мерзкий пот тек из-под шлемов по лицам, раздражал под фуфайками немытые тела. Утратившие парадный блеск мечи мешали движению, копья волочились по земле, цеплялись за камни. Большую неприятность доставляли щиты. Их вешали на мечи и копья, клали на плечи, тащили на руках, привязывали за спиной, гроздьями нанизывали на копье, и двое солдат, сгибаясь под ношей и стараясь ступать в ногу, плелись за остальными; отчаявшись, бросали на землю, волокли на ремнях. Щиты не скользили, вгрызались в мягкий снег, вязли. Еще несли аркебузы, два тяжелых мушкета с упорами, запас продовольствия и кастильское знамя, чтобы попутно присоединять к Испанской короне бесчисленные сахарные холмы с редкой колючей растительностью.

– Больше не могу! – взмолился Леон. Он снял морион, протер взопревшее лицо. Короткие черные волосы итальянца блестели капельками пота. – Здесь нет людей, зря ищем туземцев. – Матрос взял пригоршню снега, с удовольствием пососал, облизал пальцы, поймал стекавшую влагу.

Васко поднял руку. Дюжина людей повалилась на землю, беспорядочно расшвыряла оружие.

– Отшагали две лиги, – с гордостью или с сожалением заметил старший по возрасту Эрнандес, выпячивая тупую челюсть и скребя поседевшую бороду.

– Три, – вздохнул Сантандрес— Ходим кругами вокруг залива, а что толку? Лучше бы поплыли в море за зверем. – Матрос расстегнул ремешки, снял нагрудник. – Хоть убей, – сказал командиру, – назад налегке пойду!

– Есть тут индейцы, – Гальего устало посмотрел на Эрнандеса, собиравшегося последовать примеру приятеля. – Звери вокруг пуганые, убегают от нас. Они знакомы с человеком! Если дикари выскочат из-за холмов, ты не успеешь надеть доспехи, – предостерег Сантандреса.

Солдат внимательно оглядел соседние сугробы.

– Далеко, – решил он.

– Стрела быстро летит, – возразил Леон и, подражая полету стрелы, свистнул, раскинул руки, повалился на спину.

– Чтоб тебя… – Эрнандес торопливо перекрестился. – Наговоришь, болтун!

– Какая красота! Душа возносится к Богу, – блаженно произнес итальянец, глядя в голубое небо. – Ангелы топ-топ по облакам… Дева Мария спрашивает: «Чего дураки прут по снегу, потеют в доспехах? Воевать собрались?» – «Нет, – говорит архангел Михаил, – открывают новые земли, ищут золото». – «Сидели бы на корабле, жрали «гусей», запивали разбавленным вином, весну дожидались», – советует Мадонна.

Он закрыл глаза, замолчал.

– Подмышки натер, – пожаловался Сантандрес, оттопыривая одежду и помахивая локтями, будто крылышками, – нагрудник маловат.

– Постучи камнем, выгни по размеру, – посоветовал Хинес— Мне Родриго в кузнице все железки подогнал.

– Хинес, бабахни из мушкета, – сонно пропел Леон. – Индейцы сбегутся на чудо поглядеть.

– Не смей попусту палить! – запретил Васко. – Туземцы перестанут бояться ружей.

– Леон, чего тебе ангелы сказали? – поинтересовался Сантандрес. – Дева Мария красивая?

– Как твоя жена.

– Ты не видел ее, – радостно упрекнул матрос.

– Зато наслушался на десять лет вперед, – вяло произнес итальянец.

– Леон, – тормошил Сантандрес за ногу приятеля, – а трон у нее золотой?

– Алмазный. Отстань, спать хочу, – возмутился тот.

– Алмазный, – блаженно повторил матрос, уносясь мыслями в Испанию.

– Мы обязательно найдем людей, – уверенно произнес Васко. – Вчера охотники опять встретили загадочные следы двуногих существ.

– Наверное, великаны, – предположил Сантандрес— Если они нападут, броня не поможет, а мечами и копьями только разозлим.

– Поэтому нам дали порох, чтобы отпугнуть огненным боем, – ответил Гальего.

– Не нравится мне наше занятие, – признался Хинес— Зачем искать великанов? Их без пушек не победить.

– Господь даст – не встретимся! – пробурчал солдат, державший на коленях знамя. – Хоть трудно с оружием бродить, все же легче, чем хворост собирать. Я целую неделю маялся с кандальниками.

– Зачем пошел, – упрекнул Гальего, – коли от встречи бежишь?

– Я не прячусь. Мне бы целым вернуться, а с дикарями воевать или с великанами – один черт!

– Не хочется, – согласился Хинес— Васко, пойдем назад, – осторожно предложил португальцу— К ужину вернемся.

– Погоди, рано еще, – заартачился командир. – Солнце только начало клониться к земле.

– Мы не спеша, с передышками… – искушал Хинес— Не приведи Господь в темноте заблудиться!

– Лигу пробежим, – замотал головой Гальего, – затем повернем к берегу.

– У-у… – разочарованно промычал Эрнандес— Через лигу вы понесете меня на руках.

– Положим подыхать, – отрезал Васко, оглядел отряд и громко сказал: – Пора вставать, штаны промочим! – Повернулся к Эрнандесу и добавил: – Не хнычь, надевай железяки!

– Дай отдохнуть еще чуточку, – взмолился Хинес— Посидим немного, потом лигу отмерим – и баста!

Он поднялся, подложил под себя щит, сел удобнее, начал разглядывать холмы.

– Над морем висит туман, а здесь чистое небо, – удивился солдат со знаменем, – совсем как в Нидерландах, где люди катаются на ножах по замерзшим каналам.

– Как это? – заинтересовался Эрнандес.

– Полозья у санок видал?

– Да.

– Вот такие куют на ноги, привязывают веревками и бегают, как скороходы!

– Ты пробовал? – сомневался матрос.

– Горе одно, лоб расшибешь… А у них даже девки катаются.

– Тихо! – прошипел Хинес— Великан!

– Шутишь, – отмахнулся Эрнандес.

– На холме, – протянул руку матрос.

Васко мигом приподнялся и заметил похожее на человека волосатое чудовище. Великан с дубиной в руке разглядывал испанцев. Оторопевшие солдаты не шевелились.

– Вон еще один, – тоже шепотом сказал стражник, показывая на соседний холм.

Косматые чудища приблизились на полет стрелы, остановились. Испанцы отчетливо видели крепкие бочкообразные тела, толстые волосатые прямые ноги, украшенные яркой краской человеческие лица. Вид заросших шерстью чудовищ вызывал ужас. Солдаты сидели на снегу, заворожено наблюдали за дикарями.

– Боятся нас, – облегченно вздохнул Хинес.

– Такой дубиной можно камни дробить, – произнес солдат. – Щит вдребезги разлетится.

– Ноги по два пуда, не меньше! – подивился Эрнандес.

– У тебя мушкет заряжен? – забеспокоился Васко.

– Утром засыпал сухой порох, – пробормотал солдат.

– Хорошо, очень хорошо, – нервно повторил Гальего.

– Что хорошего, коли фитиль не запалить?

– Я пальну, – предложил второй пехотинец.

– Успеем, – решил командир. – Стреляй, если в драку полезут!

Великаны недоверчиво изучали людей. Вперед не шли, назад не пятились. Один посыпал голову снегом, начал медленно кружиться, притопывать ногами.

– Танцует? – догадался Хинес.

– Колдует, насылает порчу, – возразил португалец. – Ишь, чего задумал!

Приплясывая и посыпая голову снегом, великан направился к разведчикам. Сородичи чудовища столпились на холме, грозно выставили вперед дубины.

– Да поможет нам Бог! – перекрестился Эрнандес.

– Эй! – воскликнул Васко и вскочил на ноги.

Великан замер, попятился к сородичам. Солдаты заметили испуг, поднялись с оружием. Дикари спрятались за холмы.

– Стой! – закричал Гальего и, забыв о мече, пустился вдогонку— Стой! – тяжело дыша, орал изо всех сил, вязнул в рыхлом снегу.

Воины поспешили за ним. Несмотря на грузный увесистый вид, великаны легко убежали от закованных в броню испанцев. Широкие провалы в снегу – следы ног волосатых чудищ – уходили за холмы. Перегоняя друг друга, крича и размахивая пустыми руками, разгоряченные солдаты неслись за командиром. У холмов они выбились из сил, остановились. Только тут благоразумие вернулось в головы.

– Нельзя бросать оружие, – проворчал старый солдат, забывший на равнине знамя. – Вдруг наверху засада?

– Думаешь, заманили? – Вашко ослабил ремешки на боках нагрудника.

Солдат плюнул с досады, повернулся к черневшим на белоснежной тарелке поля копьям, мечам, щитам, мушкетам и прочей амуниции.

– Что случилось? За кем гнались? – подоспел задремавший итальянец.

– Ангелы приходили, – усмехнулся Эрнандес, – вот с такими дубинами!

– Не шути.

– Без крыльев, с рыжей шерстью. Ножищи, как бревна! – показал на следы.

– Ого! изумился Панкальдо. – Две моих войдет.

– Надо возвращаться, – посоветовал солдат, – пока стадом не нагрянули и не захватили оружие.

– Правильно, – одобрил его мнение Хинес— Глупо все произошло. Зачем ты закричал? Поплясал бы великан, подошел к нам – ничего бы один не сделал.

Португальцу стало стыдно за свою горячность, за неумение командовать, за то, что покинул стяг с оружием, за потерю которого адмирал может казнить.

– Приготовьте мушкеты! – приказал он солдатам. – Я погляжу, что скрывается за холмом. Может, мы нашли город или деревню.

– Опасно, – Эрнандес недовольно покачал головой.

– Возьми меня с собой! – попросил итальянец. – Я тоже хочу посмотреть на великанов.

– Успеешь, – Эрнандес потянул его к себе.

– Нет, я пойду с ним, – упорствовал Леон.

– Там Дева Мария не поможет.

– У нас нет мечей. Они поймут, что мы не хотим воевать.

– Не дури, парень! – прикрикнул солдат.

– Идем, – согласился Гальего. – Ждите нас до вечера. Если не вернемся, возвращайтесь одни!

– Послушай, Васко, – предложил Эрнандес, – давай завтра возьмем две дюжины солдат и поищем деревню. Великаны живут где-то рядом.

– Вояки! – зло кольнул солдат. – Я говорил, что нельзя поручать матросу командование отрядом, – повернулся и пошел к оружию.

– Сам-то чего бежал? – обиделся Эрнандес.

– Глядя на вас, ума лишился.

– Мы вернемся через два часа, – пообещал Гальего, направляясь к холму.

Панкальдо потянулся за ним.

Разведчики осторожно взобрались на гору. Они не боялись стрел: доспехи надежно предохраняли спину и грудь, толстая воловья кожа защищала ноги, шлемы скрывали головы. Но неожиданно брошенное копье могло причинить серьезное увечье. Следы туземцев ниточкой спускались в лощину петляли меж колючих кустов, прятались за соседние холмы. Заснеженное пространство без признаков человеческого жилья расстилалось перед матросами. Позади них разбившиеся на кучки испанцы плелись за солдатом. Солнце клонилось к западу, отчего золотилось, а небо набухало синевой. Тишина разлилась по сахарной равнине, лишь истоптанный край поля напоминал о туземцах. Перекрестившись, Гальего смело шагнул вниз.

* * *

Когда туман рассеялся, заготовители увидели слева от лодки низкий каменистый берег, покрытый снегом с завалами льда, справа – сонный океан. Его поверхность лениво шевелилась, приподнимала ноздреватые льдины с голубыми полосами. Вода обсасывала мучнистые куски, лизала прозрачные бесцветные бока, блиставшие под лучами желтого солнца. Лучи преломлялись во льду, вспыхивали цветами, играли радугой. Люди не замечали красоты. Вонзая стальные жала багров в размягченные льдины, хрустевшие под ударами крючьев, моряки напрягались всем телом, расчищали проход, защищали лодку от пробоин. Напуганный шумом зверь уходил на дно, всплывал позади шлюпки, и нельзя было достать его гарпуном. Люди старались плыть тише, но багры гремели о борта, ноги стучали по пайолу весла натыкались на осколки льда. Охотники скользили по сырому настилу, падали на дно лодки.

– Правь к берегу! – приказал рулевому боцман Мигель де Родос, тридцатилетний севилец выше среднего роста, с чистым безбородым лицом и русыми волосами. – Поищем зверя на берегу.

– Давно пора, – поддержал его худой длинноногий баск Педро де Толоса.

Темный курчавый Николай (по прозвищу Грек), в двадцать семь лет завербовавшийся старшим матросом, повернул шлюпку на скалы.

– Но-но! – погрозил боцман. – Круто берешь.

– Там заводь, – пояснил Николай.

Мигель повернулся, прищурил светлые глаза:

– Ничего не вижу. Куда ведешь, душегуб?

– У Николая глаз зорче твоего, – наваливаясь на весло, сказал Диего Кармона. – Я заметил – ты не видишь вшей.

– Наскочим на камни, что тогда?

– Выдерем его, – рассудил Диего.

– И тебя вместе с ним, чтоб не заступался.

– И меня, – согласился матрос.

– Пора поесть, – прервал спор баск и покосился на боцмана. – Нам выдали сухари.

– Не заработал еще, – возразил Мигель.

– Давай сразу съедим!

– По куску на брата, если застрянем во льдах, – объяснил боцман.

– Не застрянем, – решил Педро.

– Успеем! – Мигель прижал сумку к ногам. – Убьем зверя, сварим похлебку, а это добро не будем переводить.

– Господь осуждал жадность, – баск проглотил обильную слюну— Дай хоть крошечку!

– Отстань.

– Внутри крутит, – взмолился Педро.

– Ты тощий, а ешь за двоих, – упрекнул Мигель.

– Разве я виноват, что от холода хочется кушать?

– Скоро пройдет. Сильнее греби – согреешься!

Педро продолжал выпрашивать сухари, но боцман отвернулся и замолчал.

– Люблю похлебку, – мечтательно произнес Диего. – Мясом пахнет, пар идет… Бросишь лавровый листик, а запах! – шумно потянул носом воздух.

Матросы почувствовали вкус варева.

– Надо добавить крупы, – посоветовал Филиппе, принюхиваясь крупным носом к супу и глядя подслеповатыми глазами на боцмана.

– С крупой вкуснее, – одобрил Диего.

– Соли не забудь, – уныло вспомнил Николай.

– И луку, – подсказал Филиппе.

– Осенью лук съели, – вздохнул баск.

– Тогда почисти чесночок, – предложил Филиппе.

– Чеснок помогает от скорбута, врачи берегут его, – отказался Диего.

– Нам бы головку, – жалобно произнес Педро.

– А вина хочешь? – улыбнулся Диего.

– Хочу, – признался Педро.

– В корме полный анкерок.

– Врешь, там вода.

– Сам видел, как баталер наливал. Правда, Мигель?

– Правда, – кивнул боцман.

Забыв весло в уключине, Педро пополз на четвереньках в корму. Друзья захохотали. Матрос поднялся на ноги, вернулся на место.

– Не стыдно тебе? – пристыдил сидящего рядом Диегу.

– Нет, – простодушно промолвил испанец.

– Кушать хочется… – заныл баск.

– Снимешь похлебку с костра, – продолжил Диего, – в котелке булькает, шипит… Крышку откроешь…

– Перестань! – взмолился Педро.

– Не зуди! – возмутился Мигель.

У берега льдины встречались чаще, образовали у кромки воды белые живые поля, шевелившиеся на поверхности океана. Льдины сталкивались, терлись краями, крошились на мелкие прозрачные куски, расползались, создавали плавучие острова, выходили на песок, оседали и таяли. Слышалось легкое постукивание, хруст, плеск воды, поглощавшей куски льда, снизу прозрачного, а сверху мутного, со снежными шапками. Поднимавшаяся приливная вода выносила глыбы на берег, где они срастались на камнях в причудливые монолиты. Между ними набивалась масса мелкого льда, образовывала заторы, неровные стены с диковинными башнями сказочных крепостей. Среди фантастических нагромождений попадались припорошенные снегом и утоптанные птичьими лапами ровные площадки.

Ледяной город искрился светом. Белизна слепила глаза, растекалась по побережью. Голубоватые, зеленоватые, розоватые изломы вспыхивали в лучах низкого солнца. На снегу темнели спинки пингвинов, занятых чисткой шубок, размахиванием крылышек-плавников, выяснением отношений с соседями. При приближении лодки «гусята» гурьбой бежали на край льдины, ныряли в воду, пронизанную коричневым цветом галечного дна.

Иногда на открытых пространствах попадались тюлени, лениво возлежавшие стадами, реже – по одному или парами. Вожаки поднимали головы, ревели, шевелили усами, будто принюхивались. Месячное общение с людьми научило их осторожности. За непуганым зверем моряки уплывали далеко от залива, где первые дни охотились на берегу.

Заготовители заметили стадо, повернули лодку, начали пробиваться через льдины в бухточку рядом с ним. Тюлени спокойно глядели на моряков. Шлюпка растолкала льдины, коснулась гравия, мягко зашуршала по камешкам, врезалась в грунт. Матросы выпрыгнули на берег, вытащили ее из воды. Достали со дна копья и увесистые колотушки, обитые железными полосами с крупными шипами. Взвалили оружие на плечи, побрели вдоль кромки льда, стараясь быть невидимыми для стада.

Техника охоты выработалась простая. Следовало незаметно подкрасться к зверю и наброситься на него, не позволить уйти в воду. Моряки делились на группы по четыре-пять человек, накидывались на ближайшего зверя и забивали до смерти, не обращая внимания на панически бежавшее к океану стадо. Иногда на берегу оставались раздавленные взрослыми особями детеныши, их тоже забирали в лодку.

Подобравшись к «морским волкам», боцман подал команду. Здесь заканчивались льды, берег поднимался вверх, обнажал пологое пространство, где в двадцати метрах от воды грелись на солнышке звери. Мигель выбрал крупного тюленя, показал на него рукой, с криком бросился на стадо, будто штурмовал вражескую крепость. Поднялся переполох, мощные бурые тела пришли в движение. Переваливаясь на хвостах и лапах-плавниках, звери ринулись к воде. Ожило застывшее под снегом побережье, заревело, забурлило волнами изгибающихся тел. Боцман подскочил к тюленю, изо всех сил на фут воткнул в него копье. Зверь отшвырнул человека и с торчащим в теле древком рывками кинулся вниз на подоспевшего с палицей Николая. Тот не успел хорошо замахнуться, слабо ударил его, – дубина выскочила из рук. Подбежавший Диего вонзил копье в спину тюленя, навалился на рукоять, попытался задержать его. Тюлень судорожно изогнулся, подпрыгнул, плюхнулся на землю, обмяк, отчаянно заревел, призывая на помощь сородичей. Люди обступили жертву, принялись беспорядочно избивать дубинами, колоть копьями. Зверь шевелился, тянулся к воде, до которой было несколько футов. Сгоряча боцман ухватился за хвост, намереваясь удержать тюленя на земле. Животное резко дернуло хвостом, легко освободилось, случайно сбило с ног Николая.

– Бей его, бей! – кричал боцман, – уйдет ведь!

Диего висел на копье, затруднял движения тюленя. Педро колошматил зверя дубиной. Филиппе без толку размахивал сломанным древком, суетился вокруг них. Охая и причитая, Николай копошился в песке.

– Брось палку, возьми дубину! – заорал Мигель на Филиппе. Однако сам схватил отлетевшую в сторону палицу Николая и бросился на тюленя.

– А-а! – завыл Педро, споткнувшись о камни и ударившись головой.

– Держи его, Диего! – умолял боцман, взмахивая колотушкой и с выдохом опуская на зверя. – А-ах!

Зверь дотянулся до воды, засунул в нее морду, поник. Тело вздрагивало под ударами, но тюлень не пытался уйти от убийц. Он умирал. Стадо покинуло побережье.

– Все, – выпрямился Мигель, когда удары стали вязкими. – Царство ему небесное!

– Чуть не упустили, – Диего отошел от копья.

– Если бы не ты – уплыл, – похвалил его боцман. – Олухи, колотушку поднять не могут! – погрозил кулаком Николаю с Педро.

– Без завтрака тяжело… – заскулил баск, растирая окровавленную голову.

– Сам бы попробовал устоять от такого удара – огрызнулся Николай, стряхивая песок с жестких вьющихся волос— В голове до сих пор гудит.

– Еще бы, она у тебя пустая! Зачем ты в лоб полез на него? Он бы раздавил тебя.

– Сам хорош – за хвост уцепился, – пробубнил Николай.

– Так ведь ушел бы!

– Не ушел, вон лежит.

– Хорош! – оценил боцман тюленя. – С таким не стыдно вернуться на «Викторию». Дюжину «гусят» нащелкаем и – заработаем по кружке.

– Дождешься, – хмыкнул Педро.

– Не сопи! Пригони лодку, разделаем тушу! Филиппе, помоги ему, ты без дела стоял!

– Копье сломалось, – шмыгнул носом матрос.

– Не оправдывайся! В следующий раз второе захвати, коль выбрать не умеешь!

Тюленя в воде разрубили топорами на части. Куски промыли, дали стечь крови, тщательно ополоснули, уложили в парусину на дно шлюпки. Внутренности отдали птицам и волкам, печень забрали с собой. Нарезали ее тонкими ломтями, круто посолили, ели с сухарями, запивали водой. Сытые и примирившиеся поплыли домой, весело вспоминая охоту. На белом раздавленном снегу остались густые пятна крови.