Читать книгу Знание в контексте - Игорь Прись - Страница 81

Ещё до создания Т. Уильямсоном альтернативной радикально экстерналистской ЭСЗ, Д. Льюис отказался от традиционного фаллибилистского определения знания как истинного убеждения с обоснованием. Для него наличие обоснования в традиционном смысле не является ни достаточным, ни необходимым условием для того, чтобы истинное убеждение было знанием. Например, в случае лотереи сколь угодно хорошо обоснованное истинное убеждение в том, что билет (будет) невыигрышный, не является знанием, а в случае знания, приобретаемого в результате непосредственного перцептивного восприятия, воспоминания или от свидетеля, истинное убеждение не имеет обоснования[96]. Вместо стандартного фаллибилистского определения знания Льюис предлагает экстерналистское инфаллибилистское определение знания в рамках своей версии атрибуторного эпистемического контекстуализма. Но это ограниченный (контекстуальный) инфаллибилизм, не ведущий к скептицизму.

Согласно определению Льюиса, знание приписывается субъекту атрибутором (таковым может быть сам рассматриваемый субъект) в контексте. То есть в зависимости от контекста атрибутора высказывание «S знает, что p» может быть истинным или ложным, несмотря на то что с чисто эпистемической точки зрения ситуация одна и та же. Контекст определяется практическими потребностями и целями атрибутора. Например, с точки зрения Льюиса, в зависимости от практического контекста субъект может не знать или знать (если стандарты для знания невысоки), что он вытянет невыигрышный лотерейный билет.

Точное определение знания в рамках контекстуального подхода Льюиса таково: высказывание «S знает, что p» истинно в контексте атрибутора, если и только если имеющаяся у S очевидность в пользу истинности р позволяет исключить, что р ложно, то есть исключить, что р ложно во всех возможных относительно имеющейся очевидности релевантных сценариях (далее мы будем также говорить о «возможных мирах», или возможностях). Нерелевантные возможности просто игнорируются. Он пишет: «S знает, что P, если и только если очевидность S исключает всякую возможность, в которой не-Р – Psst! – за исключением тех возможностей, которые мы должным образом игнорируем» [1, p. 553–554]. Релевантные возможности (сценарии) – возможности, которые не игнорируются. Множество релевантных возможностей, то есть смысл и область действия квантификатора «всякая» (релевантная возможность), зависит от контекста атрибутора. Таким образом, от контекста атрибутора зависят и смысл слова «знает», и, соответственно, пропозициональное содержание и истинностные условия «S знает, что p».

Это семантический контекстуализм.[97]

Льюис предлагает набор из семи правил, позволяющих определить релевантные возможности (сценарии, миры). Как представляется, основным правилом релевантности является правило подобия. К релевантным возможностям Льюис относит актуальность (актуальный мир) и все подобные ей в данном контексте возможности, совместимые с очевидностью.

К очевидности Льюис относит перцептивный опыт и память, а также всё то, что действительно могло бы быть очевидностью. То есть никаких ограничений на то, что принимать за очевидность, не делается. В то же время понятие очевидности, на наш взгляд, остаётся достаточно расплывчатым (см. также раздел 7 ниже). Это контрастирует с подходом Уильямсона, в рамках которого имеет место эквивалентность между очевидностью и полным знанием (в контексте). Ниже мы посмотрим на подход Льюиса именно с этой точки зрения.

Итак, у Льюиса подобные возможности (возможные сценарии (миры)) – это контекстуально релевантные возможности относительно той же самой очевидности и, соответственно, обоснования. Концепты очевидности и обоснования при таком порядке рассмотрении предшествуют концепту знания, если только не приравнивать очевидность к знанию, как это делает Уильямсон. С одной стороны, подход Льюиса инфаллибилистский, так как в случае знания, что р, имеющаяся очевидность исключает ложность р. С другой стороны, это ограниченный инфаллибилизм, так как игнорируются нерелевантные возможные миры. Нерелевантные возможные миры, как уже было сказано, – это возможные миры, у которых в данном контексте атрибутора нет сходства с актуальным миром и, соответственно, с релевантными возможными мирами.

Правило подобия неприменимо к сценарию радикального скептицизма. Льюис пишет: «Похоже, что у нас есть ad hoc исключение из Правила, хотя оно разумно в связи с функцией атрибуции знания. Однако лучше было бы найти способ переформулировать Правило таким образом, чтобы получить необходимое исключение не ad hoc. Я не знаю, как это сделать» [1, р. 556–557]. Мы попытаемся устранить эту проблему.

Прежде всего отметим, что, на наш взгляд, в конечном итоге подход Льюиса, как и многие другие подходы, принимающие основные положения стандартной эпистемологии, не решает проблему Гетье, а фактически переформулируют её таким образом, что становится ясно, что проблема не имеет решения и должна быть устранена путём устранения её ложных предпосылок, переформулировки основных эпистемических понятий и изменения направления объяснения в эпистемологии. Несмотря на то, что, как известно, предложенное Льюисом определение знания оказалось проблематичным, оно, на наш взгляд, указывает на существенные структурные элементы знания, и, как мы полагаем, может быть преобразовано в определение, совместимое как с подходом сначала-знания, так и витгенштейновской петлевой эпистемологией.

С этой целью мы предлагаем интерпретировать льюисовское условие подобия как витгенштейновское условие семейного сходства. Семейное сходство, в свою очередь, мы понимаем как наличие общего (в общем случае имплицитного) правила в смысле философии позднего Витгенштейна, то есть правила, управляющего языковыми играми. Такое правило мы называем витгенштейновским правилом (далее: в-правилом). Роль такого правила могут, в частности, играть витгенштейновские петлевые предложения[98].

Витгенштейновскую эпистемологию, на наш взгляд, можно сочетать с ЭСЗ. Различие между знанием и незнанием первично. Знание не выводимо, исходя из очевидности или обоснования, которые являются вторичными понятиями, объясняемыми в терминах знания. На льюисовское определение знания в терминах релевантных возможностей мы посмотрим с точки зрения экспликации концепта знания, предполагающей его первичность.