Читать книгу Волк - Игорь Валентинович Фёдоров - Страница 16

Погода опять портилась. Нудный моросящий дождь из моего поселка благополучно добирался до города. Вечером обещал быть на месте. Так, по крайней мере, прогнозировали всезнающие синоптики. Все небо затянула сплошная серая пелена. Лето уступило место осени.

Весь день я слонялся из угла в угол, обдумывая планы на вечер. За два часа до сеанса я достал из пакета деревянную коробочку, единственное, что взял из дядиного наследства. Не считая денег. Молодые люди на коробке добросовестно продолжали свой бесконечный путь. Я назвал их Павлом и Альбиной, пожелал долгой и счастливой жизни и открыл крышку. Ножик с костяной ручкой, лежащий внутри, уже не был для меня обычным столовым предметом. Один раз я уже убедился в этом. Сегодня я хотел это повторить. А заодно поставить Васильева на место. Нож, обернутый кухонным полотенцем, легко прятался во внутреннем кармане моей куртки. А куртка этим вечером будет очень кстати, если погода не подведет. Солнце сегодня не желательно.

Я постоял возле зеркала, придирчиво осматривая себя со всех сторон, когда во дворе послышался душераздирающий автомобильный гудок. Я еще раз быстро бросил взгляд на себя. Все нормально. Итак, в планах – кино, Васильев, завтра последний экзамен и все! Каникулы.

Я пулей выбежал на лестничную площадку и побежал вниз, пока сигнал не повторился. Соседи и так уже косо поглядывают на меня.

Во время просмотра Альбина сидела между нами. На экране люди бегали, дрались, стреляли. Иногда целовались. Как Аля с Пахой. Наши места не предназначались для поцелуев, но они этот очевидный факт игнорировали. Я смотрел на экран, но ничего не понимал в происходящем. Мои мысли были далеко отсюда. Я даже не обрадовался, когда отрицательный герой, не без помощи положительного, нечаянно упал с небоскреба. Мы все трое очнулись, лишь когда в зале зажегся свет.

– Классный фильм, – восхищенно сказал Паха.

– Игра актеров просто восхитительна, – поддакнула Аля.

Они пробирались к выходу, смеялись, шептались, висли друг на друге. В общем, вели себя неподобающе для общественного места. И были счастливы. В тот момент я не чувствовал ни зависти, ни ревности. Мне даже не казалось, что я лишний на данный момент. Для исполнения задуманного, мне необходимо было оставаться вместе с ними до определенного момента. Точнее, до определенного места.

Этим местом был Пашин дом. В отличие от Альбининого и моего в поселке, это был двухэтажный особняк. Красивый, престижный. И, наверно, сейсмоустойчивый. По крайней мере, он выглядел крепким и надежным. Одна только кухня была таких размеров, что на ней можно было играть в футбол. Что мы с Пахой и делали в отсутствие родителей. Такие же дома стояли рядом. Элитный район не для богатых, а для финансово независимых людей. Так говорит Пахин отец. И если вы считаете всех богатых ворами, бандитами и спекулянтами, то я с вами не соглашусь. По крайней мере, один из них точно хороший человек. И он не генеральный директор какой-нибудь фирмы. И не популярный певец и актер. Он просто обыкновенный мэр нашего города. Тряскин Виктор Алексеевич. «Вместе – мы сила!» – сказал однажды он и большинство с ним согласилось. Правы ли они были, покажет время. А пока что – Тряскины на гребне волны. Да и мне такое знакомство не вредило.

Я не особо разбираюсь в мужской красоте. Возможно, что Паха просто мечта любой женщины, не смотря на лопоухость и невысокий рост. Но на него ли клюнула наша ведьмочка? Или, все же, на его финансовую независимость? Как бы то ни было, но сейчас Паха счастлив больше, чем в тот момент, когда дорожный оградительный столбик процарапал бок его автомобиля. И очень может быть, что вскоре я окажусь за бортом нашей дружбы. Третий лишний. Ведьмы – это просто женщины, которые добиваются своего в любом случае. А рыжеволосые и зеленоглазые – самые сильные. И если я не найду с Алей общий язык, если буду ей мешать и путаться под ногами, то я стану как раз лишним. Но это все в недалеком будущем, а пока…

А пока мы доехали до Пахиного дома. Мы с Альбиной вышли из машины. Аля была здесь впервые, являлась почетным гостем, поэтому мы решили войти во двор не по-свойски – через дверь в гараже, а через калитку. Хотя расстояние между ними не больше десяти метров. А Паха с важным видом открыл гараж пультом и неторопливо въехал внутрь.

– Ну, так как тебе фильм? – поинтересовалась Аля.

– Средне, – ответил я, – на один раз.

– А название помнишь?

И я задумался. Смешно, но я даже не поинтересовался, на какой фильм мы идем. Все мои мысли были немного о другом. В зеленых глазах Альбины читался интерес, с каким десятилетний младенец рассматривает яркую многоцветную вещь и хочет безжалостно сломать ее.

– Что-то про смерть и кровь.

– Спустись с небес на землю, – произнесла она тихо, но твердо, – в таком мечтательном состоянии, как у тебя, можно таких дров наломать, что мало не покажется.

Мы начали открывать карты.

– Мысли мои читаешь, – спросил я, – или будущее видишь?

– Чувствую твою решимость, – ответила она, – справедливую, но глупую.

– В чем же она глупая?

– Мал ты еще для этого, – чуть повысила Аля голос, – развлекаться – развлекайся, но для серьезных дел ты еще не дорос. Или твой наставник тебя этому не учил?

И глядя мое недоумение, добавила:

– Про дядю мне Паша сказал, что он знахарь и все такое.

Я кивнул.

– Значит, он должен был тебе рассказать об ответственности и их последствиях.

– Было дело, – согласился я, – и я все продумал.

– Да ты пацан еще, чтобы все продумать – начала кипятиться Аля, – любая твоя ошибка скажется на близких тебе людей, а кроме Паши у тебя никого нет. Ни-ко-го!

– Да его и рядом не будет, – я тоже немного повысил голос, – если кто и пострадает, так это буду я.

Альбина беспомощно развела руки:

– Ну не идиот ли?

– Нет, – честно признался я.

– Как можно не видеть очевидного?

Она уже кричала шепотом, и ее голос напоминал шипение змеи.

– А ты видишь, что я собираюсь сделать? – шипел я в ответ.

– В том то и дело, что нет!

– Тогда занимайся своим мракобесием и не лезь в мои дела.

Птичий крик, похожий на человеческий, раздался из леса, пролетел над нами и затих, оставляя в сердце тоску.

Глаза Альбины вспыхнули яростным огнем, зрачки стали темно-зелеными, а голос холодным и спокойным. Таким спокойным, что трудно было не заметить ту ненависть, которую она испытывала ко мне.

– А вот грубить не советую, – тихо произнесла она, – не надо ТАК говорить о том, о чем ты совершенно не ведаешь.

Мы стояли друг против друга, и играли в «кто кого переглядит». Мы оба стали спокойными и едиными с природой. Она со своей, я со своей. Энергия, как пламя, охватившее нас, вытеснила из меня всю злость и раздражение. Мое состояние можно сравнить с тем, что ощущает памятник – отрешенность от всего мира. И готовность к любым действиям. В таком же состоянии находилась Аля. Если бы рядом с нами упал метеорит, вряд ли мы обратили на это внимание. Все перестало для нас существовать. Были только мы. Это состояние было мне знакомым, но что с ним делать, кроме как бегать кругами по поляне, я не знал.

– Прости, – медленно произнес я, – малость не подумал.

– Малость? – тихо усмехнулась Аля, – не каждый день можно услышать такую глупость.

За высоким забором послышался лязг металла – Паха открывал дверь гаража. Такое представление пропустил!

– Ладно, – примирительно сказала Аля, – потом договорим, но если в твоем мероприятии что-то пойдет не так – Пашу больше не увидишь.

– Вот еще! – настроился я на продолжение спора.

Открылась входная калитка, из нее выглянул объект нашего спора.

– И вдохни поглубже, – прошептала Аля, – глаза тебя выдают.

– А что с ними? – также прошептал я.

– Потемнели.

– Well come! – пригласил нас Паха, – Милости просим.

Я глубоко вздохнул. Альбина сделала то же самое.

Паха посмотрел на нас с некоторым удивлением:

– Особого предложения ждем?

– Мне домой пора, – отказался я, – готовиться надо.

– Я тебя умоляю, – махнул рукой Паха, – с твоей-то светлой головой любой экзамен по плечу. Пойдем, посидим немного.

Конечно, он хотел остаться с Альбиной наедине. И я им мешал. Мы все трое это понимали. Но не мог же Паха сказать это открытым текстом. Но мне действительно надо было идти. Это знали мы с Алей.

– И, тем не менее, я пойду.

Паха для приличия развел руками – мол, сделал все, что мог.

– Ладно, водителя только позову.

– Я пешком, – отказался я, – напрямик.

– Через лес? – удивленно уточнил Паха.

– Угу, – подтвердил я.

Паха с сомнением посмотрел на серое небо. От солнечного утра остались лишь воспоминания.

– Пока дойдешь – стемнеет. Ты промокнешь, простынешь и, как следствие, не пойдешь на экзамен. А как я там один против всех?

Но я был непреклонен.

– Прогуляюсь по свежему воздуху. Врачи говорят, это полезно.

– Врут все твои врачи, – авторитетно заявил Паха, – а так – с комфортом доедешь.

– Я уже принял решение.

– Вы только посмотрите на него, – воскликнул Паха, – он принял решение, какой гордый.

– Гордыня, это грех, – напомнила Аля. С намеком.

– Пока.

Я направился через дорогу к лесу.

– Как придешь – позвони, – бросил вдогонку Паха.

– Обязательно, – отозвался я.

Альбина не попрощалась.