Читать книгу Школа тёмного будущего. Чему учебники учат наших детей - Игорь Вережан - Страница 5

«Я и так знаю!» или что такое стереотипное поведение

Чтобы разобраться с гендерными стереотипами, надо сначала определить, что такое стереотип как таковой.

Стереотип – это предвзятая оценка, которую мы ставим заранее, ничего не анализируя, а опираясь на готовые шаблоны, сформированные в нашем сознании традициями и культурой.

Само слово «стереотип» произошло из греческого (стереос – твёрдый + типос – отпечаток) и обозначает железную пластинку с буквами, которую типографии начали использовать для печати книг в 18 веке. В современном значении это слово впервые употребил американский журналист и политолог Уолтер Липпман в своей книге «Общественное мнение» в 1922 году, который писал, что каждый из нас относительно хорошо знает лишь небольшой мирок, который его непосредственно окружает, но когда нам надо оценить что-то большее, чем ежедневный маршрут дом-работа-«Пятёрочка» -дом, то тут уже приходится полагаться на стереотипы и шаблоны.

А так как мы чуть не ежесекундно сталкиваемся с тем, что намного больше наших скромных познаний, то стереотипы – это единственно возможный способ реагировать на окружающий мир. Они служат системой координат, которая помогает нам ориентироваться в незнакомом мире. Точнее, стереотипы выстраивают наш собственный виртуальный мир, который мы накладываем как шаблон на реальную, трудно познаваемую действительность. И когда мы идём в этом своём мире и заворачиваем за угол, нам даже не обязательно смотреть, что там за углом – наше шаблонное мышление заранее рисует нам картинку. Как пишет Липпман: «Чаще всего мы не пытаемся сначала посмотреть, а потом уже сделать выводы, мы, наоборот, сначала делаем выводы, а потом уже смотрим» («PUBLIC OPINION» Walter Lippmann, Transaction Publishers, 1998, стр. 82).

И нет ничего удивительного в том, что для проверки документов полицейский в первую очередь остановит бородача кавказской национальности, а мы, соответственно, попытаемся обойти его (полицейского) стороной от греха подальше. И также никто не удивится, когда пассажиры и пассажирки переполненного троллейбуса, глазеющие на женщину за рулём дорогого авто, которое стоит в пробке под окнами их троллейбуса, сразу и безапелляционно определят, каким местом она заработала на такую машину.

* Абзац о стереотипе полицейского, проверяющего документы у бородача, был написан задолго до января 2021 года, когда готовилась новая редакция. В настоящее время стереотип поведения полицейского кардинально изменился и избегать встречи с полицией теперь, скорее надо молодому человеку с пластиковым стаканчиком или девушке с конституцией в руках.

Мужчины-собиратели, женщины-охотницы и девятилетние невесты

Конечно, когда ставишь оценку заранее, не исключены и ошибки, как с той женщиной за рулём. Всё-таки, по исследованию Index of Women Entrepreneurs, в 2019 в России женщины руководили 31% всех предприятий, да и опять же Росстат со своими 63% женщин среди «специалистов высшего уровня квалификации…» так что ещё вопрос, почему эта автолюбительница не может быть среди этих 31% и 63%, то есть почему она не могла сама заработать на машину?

Хотя, как мы видим из истории, человечество заблуждалось и посерьёзнее, чем пассажиры общественного транспорта. Вот у церкви с Джордано Бруно как-то неудобно получилось. А гиганты мысли, бывало, просто штамповали сомнительные мнения и стереотипы, которые властвовали над умами на протяжении тысячелетий. Аристотель, например, считал, что у мухи 8 ног (а не 6, как на самом деле) и что у женщин меньше зубов, чем у мужчин (причём он был дважды женат и даже не удосужился заглянуть в рот своим жёнам). Вообще, к женщинам Аристотель относился по-хозяйски – практически уравнял их с домашними животными и утверждал, что они по рождению должны подчиняться мужчине. С его размышлениями на этот счёт лучше познакомиться подробнее:

«8. Ведь властвование и подчинение не только необходимы, но и полезны, и прямо от рождения некоторые существа различаются [в том отношении, что одни из них как бы предназначены] к подчинению, другие – к властвованию.

12. То же самое положение остаётся в силе и в отношении человека и остальных живых существ. Так, домашние животные по своей природе стоят выше, чем дикие, и для всех домашних животных предпочтительнее находиться в подчинении у человека: так они приобщаются к своему благу.

Так же и мужчина по отношению к женщине: первый по своей природе выше, вторая – ниже, и вот первый властвует, вторая находится в подчинении. Тот же самый принцип неминуемо должен господствовать и во всем человечестве».

«Политика», Книга первая, «О домохозяйстве» и рабстве, пер. С. А. Жебелёв

Как-то не очень толерантно относился Аристотель к женщинам, хотя и немного лучше, чем к рабам и рабыням, которых он (в этом же трактате) называет «некая одушевлённая собственность».

Идеи Аристотеля относительно рабов продержались не так долго, как остальные, потому что даже в его время (300 лет до н. э.) были люди, которые считали, что рабами и рабынями не рождаются, а становятся просто из-за неудачного стечения обстоятельств. Зато его восьминогие мухи просуществовали целых 2000 лет, пока Карл Линней не поленился поймать одну и проверить.

А относительно женщин идеи Аристотеля живут до сих пор, в том числе благодаря Министерству просвещения России и одобренным им школьным учебникам, например, учебнику «Обществознание» 5 класса А. И. Кравченко, автор методического аппарата – кандидат исторических наук И. В. Козленко, рецензент – учитель школы №1384 г. Москвы И. С. Хромова, ФГОС Инновационная школа, «Русское слово», 2012 год, где на стр. 93 мы читаем следующее: «Традиционно мужчина – это глава семейства, отец, кормилец и защитник. Женщина – мать, домохозяйка, работница… Основная роль женщины – это рождение и воспитание детей и постоянная забота о них».

Конечно, уважаемые авторы и Министерство Просвещения не первые, кто активно продвигает эти идеи в жизнь, сравните, например, строки из автобиографического романа Геббельса «Михаэль»: «Задача женщины – быть красивой и производить на свет детей. Это вовсе не так грубо и несовременно, как звучит. Птица прихорашивается для самца и высиживает для него птенцов. Самец же берёт на себя заботу о добыче пищи и защите гнезда, прогоняя врагов».

Этот классический гендерный стереотип, ограничивающий круг деятельности женщины только домашним хозяйством (дети, кухня, работница по дому), звучит рефреном практически во всех учебниках школьной программы РФ. К сожалению, у автора не было доступа к школьным учебникам нацисткой Германии, хотя можно предположить, что отличий в изложении этого вопроса не было, потому что маскулинность и выходящий отсюда сексизм – одни из главных атрибутов фашистских режимов как таковых, как пишет в статье «Маскулинность и гендерные роли мужчины в мировоззрении Гитлера» доктор исторических наук, профессор кафедры всеобщей истории ЯГПУ им. К. Д. Ушинского А. М. Ермаков:

«Третий рейх был государством мужчин. Гитлер, возглавлявший эту партию и это государство, считался идеалом мужественности. Школа, многочисленные юношеские и девичьи организации приводили фюрера, его привычки, образ жизни, характер в пример детям и молодёжи, конструировали культ Гитлера».

* Хорошо, что профессор Ушаков точно указал, кого он имеет в виду, потому что если убрать из этого абзаца слова «Третий Рейх» и «Гитлер», то можно запросто спутать эпохи и страны.

Но вернёмся к фашистской Германии, лидер национал-социалистов сконструировал «мир мужчины» и «мир женщины», и если второй включал лишь материнство и домоводство, то первый охватывал все остальные стороны человеческой деятельности и, прежде всего, деятельность профессиональную. Гитлер хорошо помнил своё детство, когда девочек призывали: «Помни, что ты должна стать немецкой матерью!», в то время как мальчику говорили: «Не забывай, что ты немец!» (и это ещё Гитлер не читал «Обществознание» Кравченок!).

По очевидным причинам у нас нет возможности возразить Гитлеру, но уважаемому Министерству просвещения мы можем сказать, что хотя мужская половина и занимает испокон веков доминирующее положение в социуме, но то, что называется мужским делом и, соответственно, имеет более высокий статус в обществе, каждый раз меняется в зависимости от времени, культуры, традиций и, самое главное, в зависимости от материальных ресурсов, сосредоточенных в той или иной области народного хозяйства, то есть в зависимости от денег.

Например, сейчас не услышишь слово ткач, потому что сегодня это занятие ассоциируется только с женским трудом, а в 15—16 веках в Европе гильдии ткачей состояли только из мужчин, и любые попытки женщин получить право заниматься этим делом встречали яростное сопротивление. А слово охотница в русском языке хоть и может употребляться, но совсем не в том значении, что слово охотник, потому что охота (по общему мнению) – это исключительно мужское дело, и любой учебник истории расскажет, что как только первобытные люди слезли с дерева, мужчины сразу пошли на охоту, а женщины остались в пещере заниматься по хозяйству.

Учебники скромно умалчивают, что это только теории, потому что инстаграма в те времена не было, и селфи на охоте никто не делал, и мы не можем точно сказать, так ли это было на самом деле или нет. Во всяком случае, пока учёные не нашли ни одно племя охотников-собирателей, где мужчины не занимались бы собирательством, а занимались бы только охотой (хотя может такое племя нашли те, кто работает в дебрях Министерства просвещения?).

Но зато мы можем точно сказать, что в 21 веке у кочевых племён аэта (также айта, агта) на севере крупнейшего филиппинского острова Лузон охоте, начиная с 15 лет, учатся и мальчики, и девочки. И охотятся у аэта 85% женщин, иногда с мужчинами, иногда сами по себе, охотятся на того же зверя, что и мужчины, в том числе и на диких кабанов. При этом продуктивность охоты у женщин (возвращение с добычей) составляет 31% по сравнению с 17% у мужчин, и это не мешает им рожать и воспитывать детей. Причём средний рост женщин аэта 137 см (сравните их с современными европейскими мужчинами-охотниками, ростом в среднем 170—190 см, которые и на зайца ходят компанией и с мощным огнестрельным оружием, ведь охота – это дело настоящих мужчин).

Кроме того, что женщины аэта охотятся, капитаны (руководители коммун) и главы барангов (административное деление на Филиппинах) в основном женщины. Наверное, поэтому антропологи и википедия говорят, что у аэта эгалитарная структура общества, и женщины равноправны с мужчинами.

Правда, глава семьи у аэта – мужчина, так же, как и их Бог (Бапа Намальяри – Папа Создатель), кроме того, у аэта допускается многожёнство, но не многомужество, и девочкам аэта назначают мужей уже с детства, а само детство у них заканчивается с первой менструацией, сразу после которой их могут выдать замуж за взрослых мужчин, случается, что невесте 9, а жениху 20. Стариков среди женихов нет, потому что аэта очень бедные, и жених нужен молодой и сильный, чтобы помогать семье выживать, а старики не имеют собственности, не могут заплатить калым за невесту, ну и работники из них никудышные. Но стань аэта зажиточными, среди женихов, претендующих на несовершеннолетних наверное сразу же появятся и дряхлые старцы.

СПРАВКА: Брать в жёны детей по филиппинским законам незаконно, но у аэта своя юрисдикция. Во взрослом возрасте женщина аэта может развестись и выйти замуж за другого, но этот другой должен выплатить бывшему мужу калым, равный тому калыму, который первый муж выплатил родителям невесты, то есть если это был буйвол, то надо вернуть буйвола (данные получены автором от волонтёров, работающих в племенах аэта в настоящее время).

Получается, что женщины аэта выполняют все социальные задачи наравне с мужчинами, даже охотятся (причём охотятся лучше, чем мужчины), но забота о доме и муже тоже ложится на их плечи, так как «накормить-напоить и спать уложить» никто не отменял, то есть гендерные роли у «эгалитарных» аэта распределены так же, как и у цивилизованного мира, точнее, наоборот, гендерные роли у цивилизованного мира распределены ровно так же, как и у кочевого племени охотников-собирателей. Так что общеизвестный эгалитаризм аэта, как и эгалитаризм других племён охотников-собирателей, больше напоминает эгалитаризм общества свободных граждан у Аристотеля, свободных граждан-мужчин во главе с альфа-самцом и прислугой другого пола, то есть женского.

В последнее время среди антропологов стала популярной теория, что эгалитаризм кочевых племён (то есть равные права у всех членов общества) вызван необходимостью быть мобильными: никто из членов племени не должен иметь большого имущества, с которым затруднительно быстро сняться с одного стойбища и уйти на другое, так что всем приходится быть примерно на одном социальном уровне. Но похоже, что женщины при этом выступают в качестве этого имущества, которое само по себе мобильное.

Зато охотницы-аэта показывают несостоятельность гендерных стереотипов по профессиям, которые сплошь и рядом используются обществом, когда мужчины решают монополизировать ту или иную сферу, объявляя её мужской, даже если это всего лишь шитьё трусиков и маечек (в ткацких цехах в средние века), но как только эта профессия становится мужчинам не нужна – они отдают её женщинам, придумывая новый стереотип настоящего мужского труда.

Надо полагать, что как только охота перестанет быть одним из главных элементов жизнеобеспечения племён аэта (помним, что результативность женской охоты чуть не в два раза превышает мужскую), а превратится в простое хобби и отдых, то она сразу станет исключительно мужским занятием.

Яркий пример изменения подобных профессиональных гендерных стереотипов – учительство, которое в России испокон веков и до 30-х годов 20 века было мужским занятием, а теперь, когда зарплата учителя на 321,96% меньше зарплаты нефтяника – у нас одни учительницы, что, кстати, вызывает «справедливое» возмущение мужской части населения, которых беспокоит «обабивание» школы, «бабская склочность» учительниц, их слишком личное отношение к ученикам. К этим нелестным характеристикам которые приписывают женщинам, мы вернёмся позднее, сейчас нас интересует только стереотип учительства как женского труда, стереотип, созданный мужчинами, последствия которого (феминизация школы) не нравятся мужчинам, и вину за эти последствия мужчины перекладывают на женщин.

По мнению антрополога Стивена Куна (Steven Kuhn) из Университета Аризоны, гендерное разделение труда среди Homo Sapiens возникло относительно недавно – во время Верхнего палеолита (то есть в последние 1,5 минуты существования человечества, если брать всё время его существования за 1 час) – как форма более эффективной организации труда (прим.: Верхний палеолит, оседлость, начало земледелия, одомашнивание животных и пр. – 8 000 лет до н. э., при этом неандертальцы появились около 300 000 лет до н. э.). Но, как мы видим на примере охоты у аэта, не всегда это разделение эффективно, так, объединение для охоты мужских и женских коллективов (с отдельной результативностью 17% и 31%, соответственно) в одну группу охотников-охотниц повышает у аэта результативность охоты до 41% (Dahlberg, Frances (1975). Woman the Gatherer). Но даже если принять гипотезу, что такое разделение общества на физически слабый и сильный пол было эффективно на заре развития человечества, то почему сейчас сотню-другую мужчин, которые фактически управляют миром, то есть президенты, директора, управленцы и владельцы самых могущественных стран, корпораций и транснациональных банков, трудно назвать представителями «сильного пола», потому что часто это дяденьки с брюшком и вторым подбородком, или наоборот худенькие шибздики, иногда очень маленького роста и совсем без атлетических бицепсов? А настоящие силачи у нас чаще всего работают в местах, где, по образному выражению, «сила есть – ума не надо». Может в 21 веке пора изменить главные критерии «сильного пола» с физической силы на интеллектуальную, тогда посмотрим, сколько представителей «сильного пола» будут носить юбки.