Читать книгу Безвременник для Аэлиты. Иди вперед и не оглядывайся назад - Илмари Одд - Страница 4

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая

Оглавление

Я впервые увидела этого странного человека вечером, в час пик, на автобусной остановке в центре города. Возвращаясь с курсов иностранного языка, я стояла довольная собой, своими успехами в изучении английского и своим внешним видом. Этакая расфуфыренная фифа в туфельках и костюме в стиле «Тиффани». А рядом стоял он – пожилой мужчина, неухоженный и плохо одетый. Люди, до его появления плотной массой толпящиеся рядом на остановке и, вероятно, всем скопом изучившие «Теорию влияния коллективного разума на поведение индивида», одновременно решили, что это бомж, и растворились в неизвестном направлении. Остановка оказалась вдруг неожиданно пуста.

Остались стоять только я и он. Я по той причине, что ни за какие коврижки не сдвинулась бы со своего места, а «Теория влияния коллективного разума» на мне не работала. А он… Ему, как мне показалось тогда, было абсолютно все равно, что о нем думают окружающие. Хотя, скорее всего, это соответствовало действительности.

Я же была горда собой и стояла с высоко задранным носом, глядя на все и всех сверху вниз.

Но жизнь штука интересная, и она не задумываясь и не оттягивая момента, сразу же преподнесла мне свой урок.

Как оказалось, автобус мы ждали один и тот же, и, когда подошла «Единица», вошли в нее вместе, и я, как человек хорошо воспитанный, не стала занимать единственное свободное место, а предложила сесть мужчине. Он смутился, попытался отказаться, растерянно мотая головой, но затем все-таки присел.

На минуту показалось, что близкая дистанция между нами напрягает его: мужчина ссутулился и изредка бросал короткие косые взгляды в мою сторону. Пришлось отступить на пару шагов назад, к другому поручню, благо на соседнем одиночном кресле примостилась приятная пожилая дама, которую мое присутствие рядом нисколько не смущало. Мужчина выпрямился, расправил плечи, закинул ногу на ногу и раскрыл книгу, которая вдруг появилась у него в руках (на остановке я не обратила на книгу внимания), и стал читать.

Я тоже очень люблю читать и читаю много, все подряд, и по этой самой причине мне всегда любопытно, что же читают другие; и сама не желая того, я всегда подглядываю в общественном транспорте в открытые книги, планшеты и телефоны, особенно, когда это можно сделать незаметно для окружающих.

С интересом посмотрев на пожелтевшие по краям страницы, я удивилась: книга была написана на английском, но к своему стыду, прочитав несколько предложений, я так и не смогла понять, о чем она. На одной из остановок мужчина прикрыл книгу, заложив указательный палец вместо закладки, и я удивилась еще больше: это было одно из моих любимых произведений зарубежной классики – «По ком звонит колокол» Эрнеста Хемингуэя. Скажу честно, его и на русском-то тяжеловато читать, хотя я прочла и не раз, а тут – оригинал на английском. Я была удивлена до глубины души!

Мое самолюбие и напускная самоуверенность были повержены в ту же самую секунду, они рухнули с утеса Гордыни на камни Реальности и разлетелись вдребезги. От самомнения не осталось и следа, оно улетучилось, развеялось как дым, и больше не возвращалось никогда.


***

Мужчина вышел на той же остановке, что и я, на проспекте около аллеи Ветеранов.

Теперь я еще внимательнее стала разглядывать его. Я бы дала ему лет 65—70, возможно даже чуть больше, но возраст определить было очень проблематично из-за неопрятного вида. Волосы не стрижены и не вымыты, но неприятного запаха не ощущалось. Рубашка и брюки – старые и грязные, или, может быть, не настолько грязные, как заношенные и застиранные. И при всем этом неподобающем виде, я бы со сто процентной уверенностью сказала, что человек не алкоголик. Но, как он дошел до такого плачевного состояния? Почему перестал следить за собой?

Мой взгляд не был не замечен, и сразу же последовал тихий и спокойный вопрос:

– Вы тоже любите произведения Хемингуэя?

В последнее время стараюсь не заводить разговоры с незнакомыми людьми на улицах, это ни к чему хорошему не приводит, обычно начинают просить денег, то на лечение больных детей, то на хлеб, хотя сразу видно, на что пойдут эти деньги. А мне, как человеку сердобольному и крайне чувствительному, тяжело отказать просящему, поэтому не разговариваю и сразу отхожу в сторону. Но в данном случае все было как-то иначе.

Я растерялась от столь неожиданного вопроса и произнесла практически по слогам:

– Д-да кон-неч-но.

– А какие вы читали?

– То, что сейчас читаете вы, мое любимое произведение.

– Но вы не читали его в оригинале?

И, окончательно растеряв последние крохи уверенности в себе, пробубнила полушепотом, опустив глаза:

– Нет. Я не настолько хорошо знаю английский, – а затем, взглянув на мужчину, тот смотрел внимательно с какой-то лукавинкой и прищуром, добавила, – Вернее будет сказать – совсем не знаю.

– Но языки выучить не так сложно, – продолжил он. – Это не самое трудное в жизни.

Тут я действительно удивилась. Всю свою сознательную жизнь пытаюсь выучить хотя бы один – английский, хоть чуть-чуть, чтобы хоть немного понимать разговорную речь. Пытаюсь, пытаюсь, но все мои титанические усилия тщетны. Заканчивается обучение, и буквально через несколько месяцев знания улетучиваются из головы, словно их и не было вовсе. Пустота полнейшая. А этот удивительный человек говорит не об одном, а о нескольких языках.

– А вы, какие языки знаете? – в свою очередь поинтересовалась я.

– Я знаю много языков, – улыбнулся он и, опередив мой следующий вопрос, сразу дал ответ, – Выучить языки несложно, главное понять взаимосвязь. Если хотите, приходите на аллею Ветеранов в хороший солнечный день, я всегда здесь вечерами, читаю книги. Я поделюсь с вами тем, что знаю. Вы оставляете впечатление мыслящего человека.

Я ничего не пообещала и ничего не ответила тогда, только вежливо попрощалась и медленно пошла домой, размышляя об этом неожиданном знакомстве.


***

На целую неделю зарядили дожди. Такого дождливого лета я не могла припомнить.

Никогда не понимала и всегда задавалась вопросом, на что же опираются синоптики, выдавая свои супер фантастические долгосрочные прогнозы. Хотя, чему удивляться, если и кратковременные-то они точно поставить не могут. Такое ощущение, что синоптики – это странный народец, живущий не в нашем мире вообще, а в какой-то отдельно взятой вселенной, причем расположенной в миллионах парсеков от нашей.

На крючке в гардеробной у меня висит огромный зонт-трость, очень удобный и незаменимый во время ходьбы под дождем. Он закрывает тебя полностью, и ты идешь, словно в домике, и ни одной капли воды не попадает на тебя. Но ехать с ним в общественном транспорте, да еще и в час пик, согласитесь, неудобно, когда и сама-то ты еле-еле втискиваешься в автобус. Если только использовать его в качестве дубинки, чтобы отбиваться от желающих прижаться близко попутчиков.

Именно по этой причине, я каждое утро слушаю прогноз погоды по-местному радио, чтобы определиться брать эту «дубинку» с собой или оставить дома. Жаль только, что прогнозы местных синоптиков крайне редко совпадают, настолько редко, что это стопроцентно подтверждает их внеземное происхождение. Даже когда на улице стеной стоит дождь, диктор радостно сообщает, что за окном прекрасная солнечная погода. Так хочется иногда набрать номер местной радиостанции и спросить: «У вас что, в студии нет ни одного окна? Спуститесь с небес! У нас на Земле ливень!»

Но особенно удивляют прогнозы про глобальное потепление!

На какие факты можно опираться, если по телевидению то тут, то там показывают заморозки, летом по всему миру выпадает снег, а мы ходим в теплых куртках даже тогда, когда празднуем Ивана Купалу?

Это уже не потепление, а глобальное похолодание, господа!

Я даже задумываюсь иногда, а не пойти ли мне в эту расчудесную организацию и устроиться на работу синоптиком, или на радиостанцию, я бы уж точно посмотрела в окно перед выходом в эфир.


***

С понедельника я стала проезжать на одну остановку дальше своей, каждый вечер, специально для того, чтобы посмотреть из окна автобуса, сидит ли мой новый знакомый на лавочке или нет. С которой из этих двух остановок добираться до дома разницы большой не было, моя улица проходила перпендикуляром ровно посередине расстояния между ними, поэтому времени я теряла не много.

Естественно, из-за сильного ливня никого на лавочках в парке я не видела. Но в пятницу его силы наконец-то иссякли, небо из свинцово-серого постепенно превратилось в бледно-серое со светло-голубыми проплешинами, к вечеру стало проглядывать солнце, а дождь капал все реже и реже. Я уже и не надеялась увидеть мужчину на этой неделе, но, к своему удивлению, проезжая мимо парка, отчетливо разглядела одинокий силуэт незнакомца. Мужчина сидел на скамейке под большим черным зонтом, практически таким же большим, как и мой.

Я выскочила на следующей остановке и чуть ли не бегом бросилась назад к аллее.

Увидев меня, мужчина тепло заулыбался и сразу произнес:

– А я знал, что вы сегодня придете.

– Как? Откуда вы могли это знать? – удивилась я, потому, что и сама точно не знала, во сколько освобожусь с работы. А ведь могла и задержаться часов до девяти-десяти вечера и поехала бы домой на такси совершенно по другой дороге.

– Знаю, и все. Также как знал и то, что вы любите Хемингуэя.

Все это казалось мне таким странным и непонятным тогда. Но голос этого необычайно-интересного человека действовал на меня завораживающе.

– Вы вероятно телепат или ясновидящий? – засмеялась я.

– Нет. Совсем нет. Меня зовут Арсений Матвеевич.

«Красивое, старинное имя.» – пронеслось в голове, и только я хотела открыть рот, чтобы представиться, как меня опередили.

– А вас – Аэлита! – его глаза улыбались мягкими, тонкими стрелочками в уголках, но только глаза, сам же он оставался серьезен.

– Арсений Матвеевич, об этом вы точно не могли догадаться! У меня очень редкое и необычное имя. Сознайтесь! Вы откуда-то меня знаете? Или кто-то вам рассказал обо мне?

Имя действительно редкое и красивое, и это факт, но так не называли и не называют девочек, хотя многие читали фантастическую повесть Алексея Толстого, но решиться на то, чтобы назвать так своего ребенка, мог только мой отец. Он был помешан на фантастике, особенно на произведениях советских писателей фантастов, и перечитал их все, я точно думала что все, потому что, вместо сказок на ночь, папа читал мне одну фантастику. Он мечтал, чтобы его избранницу звали Аэлита, но тут ему не повезло – мою маму звали просто Алла. И поэтому участи носить столь редкое и необычное имя удостоилась я.

– Нет, – так же спокойно продолжил Арсений Матвеевич. – Имя очень красивое, и как нельзя лучше вам подходит.

– Но вы не могли просто взять и догадаться, согласитесь. Имя настолько редкое, и им не называют девочек.

В нашей стране именем «Аэлита» называли вся и все подряд, даже сорт сигарет и компанию, выпускающую и расфасовывающую семена цветочных растений по пакетикам, но только не детей женского пола. И неудивительно, что мне совсем не верилось в такую острую проницательность.

– Да, это практически так же, как угадать в какой из закрытых раковин зародится самая большая и редкая жемчужина. Но я не угадывал. Я просто знаю.

– Сегодня прекратится дождь, а завтра будет прекрасная солнечная погода, – выдержав паузу, добавил он.

Я сидела и уже совершенно не понимала, зачем я пришла сюда, почему так ждала этой встречи. И ведь я ее действительно ждала. Ждала гораздо больше, чем какое-либо из всех наиважнейших событий, которые происходили в моей жизни в последние годы. Что-то неуловимое и действительно загадочное было в этом простом человеке.

– Аэлита, в ближайшие дни меня не будет, но я принес вам домашнее задание, – он протянул мне небольшую книжицу, старую, потрепанную и засаленную, в толстом, хорошего качества переплете. – Дома откроете и все поймете. Встретимся в это же время.

Арсений Матвеевич встал, сложил зонт, пожал мне руку и бодрым шагом направился в сторону остановки.

Только, когда он ушел, я сообразила, что ни день, ни место следующей встречи при прощании обозначены не были.


***

Вернувшись вечером домой, я стряхнула с ног высоченные каблуки, так надоевшие за однообразный и вялотекущий день в офисе, положила сумочку и книгу на столик в прихожей и направилась прямиком в ванную, вымыть руки.

Когда я вышла из ванной комнаты, то увидела маму, стоящую в коридоре и рассматривающую принесенную мной книгу.

Она вертела ее в руках, переворачивала, перелистывала страницы и рассматривала корешок, с интересом человека знающего толк в книгах.

Еще бы, кому как не ей, разбираться в них, человеку который столько лет проработал искусствоведом в одной из самых крупных библиотек в стране. И это именно она снабжала моего отца всеми новинками, созданными талантливейшими русскоязычными и зарубежными писателями фантастами, только-только появившимися на прилавки книжных магазинов.

– Дорогая моя, где ты откопала этот фолиант? – в ее голосе слышалось недоумение и что-то еще. Только что? Я не могла понять.

– Мама эту книгу мне дал почитать один новый знакомый…

– Новый знакомый? Дал почитать? Ты шутишь?

– Нет, я только второй раз сегодня увидела его.

– А этот твой новый знакомый случайно не арабский шейх?

– Нет, абсолютно простой, немолодой мужчина, Арсением Матвеевичем зовут.

– Аэлиточка, ты понимаешь, что этой книге цены нет! Это самое первое и потерянное издание от 1922 года произведения Алексея Толстого «Аэлита (Закат Марса)»1! О нем много писали! Хотя, все это очень спорно! Книга вышла малым тиражом, всего в нескольких экземплярах, в одной из частных парижских типографий, в дорогом переплете, с картинками и пометками самого автора! Все сходится! Да, я не сомневаюсь, это именно она! Эта книга стоит огромного состояния. Она если и сохранилась где-то, то только в частных коллекциях, ее нет ни в одной библиотеке мира!

Я была потрясена, как-то не вязалось все вышесказанное здесь с внешностью того человека. Все это было очень и очень странно.

– Мама, откуда же мне знать?! Я познакомилась с этим человеком неделю назад на автобусной остановке. Он очень простой, бедно одет, можно сказать, просто нищенски… – оправдывалась я, причитая и чуть ли не рыдая.

– Аэлита, ты такая же странная, как и твой отец! – прикрикнула на меня мама. – А что если это украденный экземпляр? Иди и верни ему!

– Мама я не могу… Я не знаю, где он живет!

Мама продолжала меня ругать, а я подумала: «А ведь она, возможно, никогда не любила моего отца, может быть, поэтому он и ушел из дома и никогда больше не возвращался?!». Он ушел рано утром на работу и не вернулся ни вечером, ни через неделю, ни через год. Мать подала в розыск, но отца так и не нашли. Он исчез, а я всегда в душе обвиняла именно мать в его уходе. И, сейчас, я тоже была готова сбежать, куда глаза глядят… Но куда?

Это был мой дом, и идти мне было некуда.


***

«В ушах пело: к тебе, к тебе, через огонь и борьбу, мимо звезд, мимо смерти, к тебе, любовь!» – читала я, а на глазах наворачивались слезы.

Да это была она – «Аэлита (Закат Марса)», и именно эти слова произносил отец, когда читал мне книгу перед сном; но ведь мама сказала, что это уникальное и потерянное издание. Где мог папа взять такой экземпляр?

Я вспомнила, что дома, в шкафу, кажется, видела невзрачную, серенькую книжонку в тонком переплете, еще советского издания, где вместе, в одной книге, были выпущены два произведения Толстого «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина». Надо было найти ее и сравнить.

Мне совершенно расхотелось спать. Загадки сверлили меня и не давали покоя. Я тихонечко вышла из комнаты и на цыпочках направилась в соседнюю к огромному шкафу полному книг.

В нашем огромном шкафу найти одну тоненькую, невзрачную книжонку среди рядов толстенных, красочных изданий было проблематично. Массивный, антикварный предмет интерьера занимал почти все пустое пространство посередине глухой, внутренней стены, напротив большого трехстворчатого окна с широким подоконником, на котором мама разводила сортовые фиалки. Высоченный и широкоплечий, как сказочный исполин, он сразу, от самого входа, притягивал внимание вошедшего в гостиную к своим полкам, где, от пола до потолка, красовались замечательнейшие произведения мировой художественной литературы в три ряда в глубину. Полки иногда не выдерживали такой тяжести и падали. В первом ряду стояли особенно ценные экземпляры в дорогих и красивых переплетах, во втором такие же ценные, но уже потрепанные и не имеющие вида, а дальше – книги в тонких переплетах, но от этого не менее интересные. И вот, по моим рассуждениям, как раз до третьего ряда мне и нужно было добраться.

Я примерно помнила, как выглядела та книга, но, в данном случае, это мало бы помогло. Нужно было сначала убрать первый ряд, затем, отодвинув второй, искать в третьем. Но на какой из девяти двухметровых полок находится нужный мне экземпляр?


Учитывая, что мама все-таки библиотекарь, значит, и книги должны были располагаться в каком-то четком, определенном порядке. Я стала внимательно изучать надписи на корешках.

На полке, прямо напротив глаз, оказалась вся русская классика: Пушкин, Лермонтов, Толстой, Гоголь… А вот и мамина любимая – «Анна Каренина». «Аэлита» точно не здесь.

Может быть ниже? Нет, тоже нет. На этой полке – зарубежная литература и ниже тоже…

Где же?

Отец был очень высоким мужчиной, скорее всего – фантастика где-то наверху, под самым потолком. Я пробежала глазами по корешкам книг и на самой верхней полке, на одном из них, прочла надпись, она сразу же бросилась мне в глаза, огромными буквами, простым, понятным шрифтом, было написано – «Рэй Брэдбери», а рядом красовался целый сборник сочинений братьев Стругацких. Значит – «Аэлита» точно там. Я приволокла два огромных стула, водрузила их один на другой, пошатала, проверяя эту конструкцию на устойчивость. «Ну, теперь-то, уж точно дотянусь!» – решила я и полезла. Слава Богу, хоть здесь книги стояли не в три ряда, а то точно бы не дотянулась никогда. Понемногу убирая и переставляя книги с первого ряда, я внимательно смотрела во втором и, уже было разочаровалась в своих поисках: «Аэлиты» здесь не было. Я начала составлять книги на место, но самый большой и толстый сборник фантастических рассказов «Судьбы земли», кстати, мой любимый, почему-то упрямо не хотел становиться в одну линию с соседними книгами.

Я надавила посильнее, но ему будто что-то мешало. Убрав книгу, я посмотрела за ней, несколько книг во втором ряду тоже стояли не вровень с остальными: что-то лежало за ними и не давало встать на место.


***

От радости я чуть не свалилась со стула, но удержалась, схватившись рукой за полку, а огромный сборник фантастических рассказов глухо брякнулся на пол. Не знаю, подскочили ли соседи от этого громкого хлопка тяжеленной книги об пол, но мама проснулась. Когда я слезла со своей баррикады и повернулась спиной к шкафу, она уже стояла в дверях и как-то странно и непривычно, каким-то отчужденным взглядом смотрела на меня.

– Я знала, я предчувствовала, что ты ее найдешь. Надо было ее сжечь еще тогда… – произнесла она и медленно, словно силы оставили ее, опустилась на диван.

– Мама тебе плохо? Принести валерьянки?

– И почему я не сожгла, не выкинула эту книжицу? – спрашивала она у самой себя.

– Мама, ну ты же знаешь, что рукописи не горят, – попыталась я развеять обстановку, процитировав мамину любимую фразу из «Мастера и Маргариты».

Но даже это не помогло.


– Во всем виновата она – эта книжонка! Я сама подарила ему! – говорила мама, а на глазах наворачивались слезы. – Если бы не она – твой отец не ушел бы из дома.

Я стояла и размышляла. Как могла повлиять книга на уход отца? Что-то мама говорит не то.

– Мамочка, успокойся, – шептала я.

– Да, да, именно! Когда у нас дома появилась эта книга, все и началось. Он перечитывал ее сотни раз, читал даже тебе на ночь, делал какие-то пометки прямо в книге. Стал уходить вечерами. Куда? Неизвестно. Мог стоять часами и смотреть в окно, что-то нашептывая. Он выучил языки, много языков… Даже таких, о которых я ни разу не слышала. Сергей и тебя учил какому-то странному языку, исписал все твои чистые школьные тетрадки какими-то буквами и символами, и говорил, что это поможет тебе в будущем. Сначала я радовалась, что в нем проснулась эта способность, надеялась – найдет хорошую работу. Но он ушел, пропал… И вот теперь ты… Ты такая же странная, как и твой отец! И всегда была такой! Ты тоже уйдешь, и я останусь одна.

Я присела у маминых ног, обхватив их руками, и заплакала:

– Я не уйду. Не оставлю тебя одну. Успокойся.

А мама подняла глаза и недоверчиво посмотрела на меня, покачивая головой, словно уже знала, что я не вернусь к ней.

1

«Аэли́та» – фантастический роман (1923 год) и его переработка в повесть для юношества (1937 год) Алексея Николаевича Толстого о путешествии землян на Марс. Впервые роман (с подзаголовком «Закат Марса») был напечатан в журнале «Красная новь», 1922, №6 – 1923, №2. Первое отдельное издание произведения вышло в 1923 году, под названием «Аэлита (Закат Марса)».

Безвременник для Аэлиты. Иди вперед и не оглядывайся назад

Подняться наверх