Читать книгу Ирка Хортица и компания. Брачный сезон - Кирилл Кащеев, Илона Волынская - Страница 10

Насквозь мокрый, с облепленными грязью ногами Татльзвум стоял, тяжело опираясь на шест. На половине пути правящего челноком астема пришлось сменить, иначе тот бы просто свалился, и теперь Тат думал, как бы не рухнуть самому: гнать челнок по вязкой болотной жиже оказалось неожиданно тяжело. Шест увязал, и выдернуть его стоило немалых усилий. Пару раз ему казалось, что за шест дергали с другой стороны, и приходилось цепляться за него изо всех сил. Потом челнок пришлось оставить и брести по колено в хлюпающей жиже, лупя шестом по всплывающим из ее глубин острым гребням и жадным голодным глазкам. Каждый шаг давался все труднее и труднее, а когда туман вдруг раздался, Тат полетел кувырком по невысокому травяному склону. Поднимался с трудом, цепляясь за шест и чувствуя, как дрожит каждая жилка. Вывалившийся следом астем оглянулся на колеблющуюся стену тумана за спиной, на отливающую серебром гладь реки у их ног и ткнув пальцем вперед, напряженно спросил:

– Это мы где?

– Кисельные Берега. – рассеяно обронил Татльзвум, тоже разглядывая городок. Рядом с которым никакого болота сроду не было. А вот туман… да, туман был – Тат не раз видел его с высоты драконьего полета, но даже не догадывался, что этот туман такой… интересный. Он оглянулся на туманную стену, усмехнулся. А вот что с одних лишь киселей, пусть даже прославленных на весь Ирий, городишко существовать никак не мог, догадывался, да… Хорошо, что хватило ума этими догадками ни с кем не делиться! Татльзвум готов был дать на отсечение хвост (которого и так нет!), что Быкоголовый пошел туда… и в городе его ждали. – Ты давай, нюхай! По тут сторону тумана мы ухоронку Быкоголового не нашли, значит, она должна быть здесь.

– Уверен, что она есть? – астем оглядел невысокий здесь берег Молочной, покрытый валунами и редким колючим кустарником и сильно потянул носом, принюхиваясь.

– Уверен! – отрезал Татльзвум: потому что, а как иначе? Не может не быть ухоронки, никак не может: даже у такого скота мало-мальское соображение есть, иначе и сила бычья не поможет!

Судя по тому, как астем принялся рыскать среди камней, его тоже обуял азарт.

Татльзвум присел на валун и запрокинул голову, подставляя лицо солнцу: после постоянного полумрака болота это было здорово! А если в бычьей ухоронке окажется что ценное… астему по носатой башке, а самому добраться до города. Найти приличный шинок – есть здесь такой. В прежние времена иначе как дырой Тат тот шинок бы не называл, но плетеный короб на лодке, где спать приходилось вместе с Ашшей и Митрохой, здорово меняет представления. Снять комнату, заказать бочку с горячей, до кипятка, водой, и сидеть в ней долго-долго, отскребая въевшуюся в кожу грязь. Поужинать – не рыбой и червяками, а мясом! И запить парой бокалов цветочного вина! Лечь в свою, собственную кровать – одному, а утром проснуться… со стражами Пещер вокруг: с мечами, путами и приказом об аресте наизготовку! Потому что нету в Ирии таких дикарей, чтоб физиономию его, так похожую на треклятую физию братца Айтвараса, не опознать.

А ведь есть целый мир таких вот дикарей – человечий! Если… уйти туда? Для начала все то же самое: находим ухоронку, астему по башке… Втихую пробраться к окну в мир человеков: знал Татльзвум одно такое, через него оружие в Ирий таскали. Остальные Матушка с братцами наверняка уже нашли и закрыли, а этим почти не пользовались – неудобное очень. Есть шанс, что оно уцелело. Мешок за спину – и в человечий мир навсегда! Там всем безразлично, что он больше не может оборачиваться драконом: там этого никто не может, а сила все же при нем, особенно сейчас, когда он отлежался и отъелся. Правда, о том мире он почти ничего не знает, так, заглядывал, пока оружие грузили – воняло там отвратительно! В конце концов, он же не братец Айтварас, чтобы и учиться в этом мерзком месте, еще и девку себе завести!

Девка, да… Хортицкая ведьма-хозяйка, наглая тварь, поломавшая ему жизнь! А ведь она его найдет, стоит только начать продавать запасы из ухоронки Быкоголового. Кто купит такое, кроме тамошних ведьм, а стоит Хортице прослышать про распродажу мертволесских мух и… ему конец! Если, конечно, не продавать ничего, а просто затаиться и… Татльзвум скривился: вот уж судьба для истинного змея Лун, сына самой матери-Владычицы – забиться в какой-нибудь темный угол в мире презираемый человечков из страха, что его найдет одна черноволосая и зеленоглазая ведьма!

Что ж получается? Ему нет места… нигде? Ни в Ирии, ни в человечьем мире… разве что… разве что на болоте?

– Лизун! Эй, Лизун, оглох? – приглушенный шепот чуть не над самым ухом заставил его вздрогнуть и сморщиться: ах да, Лизун – это же он сам!

– Ты был прав, Лизун! – возбужденно прогундосил астем. – Есть ухоронка, есть! – он махнул тощей рукой и поскакал по камням, возбужденно шевеля ноздрями. Тат кинулся за ним.

Нагнал возле самого обычного валуна – астем вертелся вокруг как пес, потерявший голову от запахов, и кажется, даже поскуливал:

– Там! Там!

– Та-ак! – протянул Тат, примериваясь к валуну. И загадал: сумеет это поднять, значит, и с Быкоголовым справится. Ладони легли под шершавый ребристый край камня. Ноги уперлись в землю, Тат примерился, не скользят ли ступни по траве. Ну… Глубокий выдох и… Острая боль пронзила позвоночник, мышцы рук отозвались щемящей болью, в глазах помутилось, жуткая тяжесть камня, казалось, вдавила в землю…

– Я… не… могу-у-у! – Татльзвум сам не понял, кричит он это мысленно или вслух – боль захлестнула его, оставляя лишь одно желание бросить все, забыть, вернуться обратно на болото. Ашша все-таки знахарка, она уговорит Быкоголового не убивать пришлого Лизуна…

«Я не Лизун! Я Татльзвум Ка Рийо Лун. Сын Матери-Владычицы Табити-Змееногой… и я уж точно могу больше, чем жалкая тварь Прикованного!»

Он зарычал. Зарычал и рванул, до треска в костях, и… валун треснул. Валун треснул и разломился пополам, и обе половинки разлетелись в стороны, открывая спрятанную под ним яму, а Татльзвум, дыша с хрипом, как загнанный конь, рухнул рядом на колени.

– Буррр… Гыррр… – смущенно засопел носом астем. –Ну ты даешь, Лизун! Перевернул бы просто – ломать-то зачем?

Татльзвум потерянно посмотрел на яму… на камень… Если нажать – не толкать, а просто надавить на во-он тот (теперь наполовину выкрошившийся!) краешек, то… камень просто отдвигался! Шешу тебя за хвост да об стенку, Быкоголовый! Ты во всем виноват!

– Мешало! – хрипло рыкнул он на астема, и склонился над ямой с лежащими в ней двумя плотно обмотанными кожей свертками.

Развернул один: что ж, он и впрямь не промахнулся! Здесь была знакомая паста из перетертых мух, и синие черви, и еще какая-то настойка ярко-малинового цвета – Татльзвум не знал, для чего она, но не сомневался, что в любом городе Ирия (и даже в Змееевых Пещерах!) за нее платили бы золотом.

Бурное урчание в животе астема заставило его очнуться и выхватить из его рук второй сверток.

– Дай! – заурчал астем. И тут же умоляюще – Ну дай, дай!

Этот сверток был замотан гораздо надежнее первого – плотная кожа не поддавалась неуклюжим человечьим пальцам, а ведь как легко было бы подцепить когтем… только вот у него больше нет когтей! Наконец кожаный край треснул и… Татльзвум ошалело уставился на содержимое свертка.

– А говорил, только ткань и огниво выменял! – проурчал астем, протягивая дрожащие пальцы к кусочкам вяленого мяса… и черствым хлебным горбушкам. – Про мясо и не мумукнул, бычье поганое! А я… – астем вдруг горестно шморгнул носом. – Мясо уже год не нюхал! – и схватив жесткую темную полоску, прижал ее к носу.

– Эй, эй! – возмущенный Тат вырвал мясо у него из рук. – А ну отдай – до дырок пронюхаешь! Выменял, говоришь? И на что? На мазь мушиную? – в голосе Тата звучало отчетливое неодобрение – что может быть дешевле мяса? Да за одну такую мазь его можно телегу наменять!

– Так… за все! – удивился астем. – За все, что к прошлой менке насобирали, что Ашша наварила. Иголки принес, ткань, кремень с огнивом, три топора железных, два ножа, соли пуд… и это вот! – и он снова жадно дернул ноздрями в сторону мяса. И обиженно добавил. – Только это припрятал, делиться не стал!

– Иголки… – повторил Тат. – Два ножа… Ой, бычье! – и с размаху ткнулся физиономией в ладонь. И даже застонал: этот… этот бык безмозглый менял сокровища болота на… на…

– Еще какое! – пробулькал астем. – Сейчас он нас убьет!

– Где? – Тат вскинул голову… и увидел вдалеке торопливо пробирающуюся меж валунов массивную фигуру с увенчанной рогами башкой.

– Так! – быстрым движением он завернул кожу и сунул оба свертка в руки астема. – Беги обратно в туман, и жди. Если вернусь я – подгонишь челнок.

– А если – он? – принимая свертки в объятья, точно младенцев, нервно проговорил астем.

– Ты главное, не сбеги раньше, чем вернется хоть кто-нибудь. – напутствовал его Тат. – Все, пошел! – и астем, оскальзываясь на влажных валунах, ринулся прочь.

Быкоголовая фигура все ближе, ближе, становится все больше, больше… Вот Быкоголовый вспрыгнул на ближайший валун – громадная рогатая тень закрыла солнце. Яростно замычал, увидев внизу развороченную яму и сиганул вниз. Принялся обшаривать дно, будто надеясь, что его свертки закопались на глубину.

– Это ищешь? – поднимаясь из-за валуна, негромко спросил Тат.

Быкоголовый замер. Быкоголовый повернулся. И уставился на сидящего на валуне противника.

Издевательски улыбаясь, Тат помахал вытащенным из свертка туеском с заживляющей мазью.

Быкоголовый медленно наклонил голову – острые рога нацелились на Тата. В глазах его начало разгораться лютое пламя, а из бычьих ноздрей рванули две тонкие струйки пара.

– Совсем зола в башке, да? – с деланным сочувствием поинтересовался Тат. – Ты на что болотные сокровища меняешь, бычье? На мяса пару кусков? Совсем не соображаешь, сколько это на самом деле стоит?

Бык взревел, как Левиафан в тумане, и выставив рога, кинулся на Тата.

– Бычье-е-е! – заорал Тат, кувырком опрокидываясь с камня. Перекатился, отбивая бока об мелкую осыпь…

С диким ревом Быкоголовый запрыгнул на валун, подхватил с земли обломки камня и воздел его над головой…

– Да стой ты! – истошно заорал Тат…

Валун полетел прямиком в него.

– У-у-ух! – вспарывая воздух, тяжело прогудел прямо над ухом, когда Тат метнулся в сторону. С грохотом шарахнулся оземь.

– Да послушай! – завопил он. – Я это все в сто раз выгодней поменяю! В тысячу!

– Ууууух! – вывороченный Быкоголовым второй валун летел ему прямиком в голову.

Тат упал, оббивая грудь и ладони об камни. Валун с гулом просвистел над ним, земля содрогнулась, сверху упала тень… Невероятным финтом – будто снова в змея превратился! – Тат вывернулся из-под прыгнувшего ему на спину Быкоголового.

– Ба-бах! – Быкоголовый рухнул плашмя, тут же попытался вскочить…

– Ну уж нет! – Тат с размаху приземлился коленями ему на спину.

– Уумуурр! – Быкоголовый то ли замычал, то ли взвыл от жуткого удара, запрокинул голову…

Тат немедленно вцепился ему в рога.

– Успокойся, ты, скот! Расскажешь мне, с кем в Кисельных Берегах торговлю ведешь – и я тебя отпущу! Еще всем племенем благодарить меня будете! – проорал он Быкоголовому в ухо.

– Не будууу! Я тебя убьюююю! – прохрипел Быкоголовый и… начал подниматься. Вместе с Татом на плечах.

– Э! Э! Хватит! Стой! Да ты…

Быкоголовый подпрыгнул и рухнул на спину, норовя придавить сидящего на нем Тата об землю. Кувырок! Не выпуская рогов и чудовищно изогнувшись – он и сам не думал, что так сможет! – Тат снова приземлился… на этот раз Быкоголовму прямиком на грудь.

– Аррргх! – Быкоголовый оскалил клыки…

– Хрясь! – кулак змея впечатался ему в челюсть. Хрясь-хрясь-хрясь! Тат вдавил его в землю коленями и замолотил с двух сторон: с левой-с правой-с левой… Брызги крови и выбитых зубов полетели во все стороны.

– Аррргх! – Быкоголовый заорал от ярости и боли. Бах! – его лапищи ударили с двух сторон, норовя расплющить противника. Но Тата уже там не было – он взвился в высоком прыжке. Быкоголовый откатился в сторону, но пяткой меж рогов Тат ему заехал… и запрыгал на одной ноге, подвывая от боли.

– Уррргх! Урр! – Быкоголовый вскочил, оскалил окровавленную пасть, теперь похожую на изломанный забор.

Они стояли друг напротив друга. Тонкий, гибкий как хлыст Тат. И приземистый Быкоголовый с широченными плечами и ручищами с добрый коровий окорок.

– Мозсссгов нет, сплошная кость – не договоримссся! – прошипел Татльзвум Ка Рийо… и на мгновение круглый человечий зрачок стянулся в сверкающую нестерпимым золотом узкую змеиную полоску.

– Уррр! – Быкоголовый прыгнул первым. Скачок-скачок-скачок… с камня на камень, с валуна на валун… Он взвился в воздух, выставив гигантские кулачищи и… Удар ногой в грудь сбил его в прыжке. Тат засадил ему ногой под ребра и принялся бить, с хаканьем, с наслаждением ощущая как подается грудная клетка…

– На! На! На! А-а-аа!

Извернувшийся Быкоголовый ухватил его за ногу, дернул… Тат рухнул, с размаху приложившись головой об валун.

– Аууу! – перед глазами заплясали цветные пятна, мир поплыл вокруг, а навалившийся сверху Быкоголовый сжимал своими ручищами, выдавливая из груди остатки воздуха.

– Тебе… конец… Лизун… – прохрипел он, стискивая Тата в смертельных объятьях и вздергивая в воздух.

– А-а-аа! – Тат пронзительно заорал, молотя ногами по воздуху и… снова вцепился обеими руками противнику в рога.

Они напряглись оба, разом. Быкоголовый – сжимая ручищи и чувствуя, как кости соперника поддаются под его лапищами… И Тат, из последних сил, держащийся за бычьи рога.

– А-а-а-а! – снова заорал Тат, чувствуя, как трутся друг об дружку трещащие ребра и… дернул за рога.

Хрустнуло.

Быкоголовый вдруг замер. Глядящий ему в глаза Тат увидел как в глубине налитых кровью зрачков мелькнуло обиженное, почти детское недоумение… а потом хватка на его ребрах разжалась и Быкоголовый рухнул ничком, ткнувшись мордой в камни. Да так и застыл недвижимо.

Тат свалился сверху. Он лежал, не делая даже попыток подняться с распростертого под ним тела, лежал и смотрел в небо Ирия. Охватившее его онемение медленно отпускало, сменяясь глухой болью. Наконец он протяжно, жалобно застонал и скатился с тела. Полежал, почти такой же неподвижный, как мертвец рядом, и наконец, начал медленно, со стоном подниматься. Постоял на подламывающихся ногах и принялся с кряхтением и руганью обыскивать тело.

Сверток нашелся за поясом у Быкоголового. Татльзвум развернул его, осмотрел пару плохоньких ножей, фляжку спиртного, еще какую-то чешуйню… и сморщился.

– Не думаю, что мне так уж нужны те, с кем ты торгуешь. – пробурчал он, заворачивая сверток обратно. – Но с этим возвращаться нельзя…

Подумал еще… заковылял среди валунов, разыскивая брошенный туесок с мазью. Подобрал. И направился к городу.

Вернулся он, когда солнце уже начинало клониться к закату. Остановился возле тела. Стряхнул с плеч объемистый мешок, намотал его Быкоголовому на рога… и взвалив мертвеца на спину, потащил к колышущейся невдалеке туманной стене. И канул в ней – лишь цветные сполохи побежали по белому.

В городе звучно ударил колокол – а потом колокола забились, загрохотали, вызванивая тревогу. Над крышами заклубился черный дым, и почти невидимый на фоне закатного неба, взвился багровый факел пожара. Издалека он казался слабым и даже безобидным.

Из сгущающегося дыма вырвалась пятерка вооруженных от зубов до копыт кентавров, и галопом рванула вдоль берега. Ловко прыгая с камня на камень, они доскакали до ямы, огляделись, нашли место, где лежало тело.

– Полагаю, Быкоголового мы больше не увидим. – задумчиво разглядывая лужу крови и разбитые валуны, сказал старший, седой кентавр. – Жаль. С ним было так удобно… и дешево. А теперь еще подарки этому новому готовь… в возмещение нелюбезного приема…

– Подарки? Твари этой, которая нам контору разнесла? И склад? – взвился второй, помоложе, и стиснул копье с такой силой, что казалось, древко вот-вот переломится. – Да я его вовсе убью, как поймаю!

Седой окинул его долгим взглядом, особенно внимательно останавливаясь на свежей багровой ссадине на лбу и кровоподтеке в пол лица.

– И кто станет нам болотные товары носить? – поинтересовался седой.

– Найдем кого! – рявкнул молодой. – Или сами поход организуем…

Седой взбрыкнул задом… и его копыта врезались молодому в круп. Тот заорал, копыта его разъехались на камнях, и он кубарем полетел со склона – прямиком в воды Молочной.

– Когда вынырнет, передадите ему, что он уволен. – направляясь обратно к городу, обронил седой.

– Можем мы спросить почему, хозяин? – почтительно поинтересовался один из сопровождающих.

– Когда теряешь туповатого торгового партнера, безмозглого приказчика уже позволить себе не можешь. – ответил седой и помотал головой. – Надо же! Сперва нашего будущего партнера обобрать пытался, теперь поход он организует! Через туман! На болото! Которое никто не знает где! Уволен!

И кентавры торопливой рысью двинулись обратно к городу.