Читать книгу Эволюция G.A.N.Z.A. - Илья Александрович Глазков - Страница 15

На вокзале было полно народу. Обычный будний день, в который движение поездов было таким же интенсивным, как и толпы пассажиров, прибывающих и убывающих с платформ. Белые поезда аккуратно останавливались у стеклянных тамбуров и открывали двери, чтобы выдохнуть вереницу людей, спешащих на пересадку или к выходу. Другие двери распахивались, и, наоборот впускали внутрь вагонов очередную партию тел, гомонящих на разных языках. Всем управляла автоматика. Табло показывали точное расписание. Номера поездов ярко подсвечивались. С больших экранов над платформами транслировалась бесконечная реклама и информация по рейсам. Скамейки на перронах были полны. Люди стояли и сидели, ожидая нужного номера. Это напоминало управляемый хаос, но в таком ритме давно жили все мегаполисы. Один человек растворялся и становился обезличенным. Только вездесущие сканеры и редкие патрули охраняли незыблемость этого ритма, не затихающего ни днём, ни ночью.

Маленькая собачка бежала вдоль скамеек. Маленькие лапы семенили по грязному граниту, цокали коготками. Она обнюхивала ноги сидящих людей, тыкаясь носом в сумки. Кто-то с улыбкой провожал эту мелкую живность, Кто-то брезгливо отодвигал ноги, как будто увидел крысу. Собачка, в общем-то, не обращая никакого внимания на людей, бежала по своим делам. На голове между ушей у неё торчал дурацкий, замызганный бантик. Собака остановилась и решила почесать ухо. Рядом на одной из скамеек сидела женщина в сером плаще. Ткань подчеркивала стройную фигуру. Капюшон модно накрывал голову так, что практически не было видно лица. Тень закрывала глаза, которые с тревогой смотрели вокруг. Изредка она слегка поворачивала голову вдоль перрона, наблюдая за потоком идущих людей, и высматривала кого-то. На руках у неё были черные перчатки. Она сидела нога за ногу, покачивая каблуком элегантных сапог с малиновой застёжкой. Рядом стояла большая сумка, на которую она облокачивалась. Мужчины вокруг то и дело бросали на неё взгляды. Она чувствовала это и нервничала.

Собачка так усердно чесала задней лапой за ухом, что привлекала внимание женщины. Она подалась вперёд и протянула руку. Аккуратно, чтобы не спугнуть животное, перчаткой коснулась бантика. Псина ничуть не испугалась и не зарычала, а, встав на лапы, замахала хвостом, и с удовольствием дала себя погладить, и была рада знакомству. В тени капюшона скользнула улыбка. Собачка подошла ближе к ногам женщины и села рядом, подняв к ней пушистую морду, буквально улыбнулась в ответ. Высунула язык.

– Какая у вас собачка! – сказали совсем рядом.

Женщина вздрогнула и резко убрала руку. Двое полицейских, держась за ремни, увешанные амуницией, стояли, склонив голову, и наблюдали за картиной, как красивая женщина играет с животным. Она поправила капюшон и опустила ногу на гранит, цокнув каблуком, плотно сдвинула щиколотки и непроизвольно напряглась. Они улыбались и просто стояли, наблюдая. Собака, смешно задирая голову, высунув розовый язычок, смотрела на женщину и не собиралась бежать дальше.

– У моей сестры такая же порода. Прелесть. Племянницы в восторге, – он обратился к женщине. – Сколько ей лет?

– Простите?

– Уже взрослая?

– Э… это не моя собака, – со смущением ответила она, – я…

Один полицейский присел на корточки, почесал собаку за ухом и посмотрел на ошейник.

– Дикси, – прочёл он и встал, взяв собачку на руки. Второй тоже почесал её за ухом.

– Ждёте кого-то?

– Да, – волнуясь, ответила женщина слишком поспешно.

В этот момент издалека сквозь гомон донесся голос, визгливо и с надрывом призывающий:

– Диксииии… Диксиии!

Собака, услышав вопль, стала извиваться в руках полицейского. Они обернулись на крик и увидели красотку, которая торопилась по перрону, с отчаянием осматриваясь вокруг. Стражи переглянулись, и тот, что держал псину, поднял её над головой. Девушка увидела пропажу и с радостью, ещё на бегу, протянула руки.

– Нашлась, проказница!

Она схватила собачку из рук полицейского и прижала к себе, усыпая поцелуями грязный бантик, картинно поднимая плечи и вздыхая.

– Какое чудо, офицеры, что вы её нашли. На секунду нельзя отвлечься, подвести губы…

Довольные полицейские перемигнулись и отдали честь.

– Всегда на страже.

– Я так рада, безумно рада.

Девушка, жестом поправляя распадающиеся волосы, прижала собачку к себе, одаривая их белоснежной улыбкой, кокетливо присела. Они, как болванчики, кивали головами в шлемах. Одуревая от скуки на этом перроне, нашли себе развлечение и теперь буквально прилипли глазами к стройной фигуре.

– Ну вот, Дикси. Не смей больше так делать, – строго отчитала собачку девушка. – Что я буду делать, если ты убежишь? Хорошо, что есть такие стражи порядка. Даже неожиданно.

– Служба! Всегда рады помочь.

Женщина на скамейке из тени капюшона наблюдала за сценой. Она была рада, что про неё забыли.

– Ой, – сказала девушка. – Мой чемодан.

Она не на шутку переполошилась и испуганно прижала палец к ярким губам.

– Пройдемте. Сейчас отыщем и ваш чемодан. Никаких проблем.

Полицейский жестом пригласил её и они, пошли по перрону, властно раздвигая пассажиров. Наигранный смех девушки и довольные голоса стражей растворились в толпе. Женщина в сером проводила их взглядом, расслабилась, сделала несколько глубоких вздохов. Осмотрелась и увидела, как к скамейке подходит Эдвард. Он был в парике и в очках. Короткое пальто по последней моде было плотно застёгнуто. Через грудь шел ремень от сумки, в которой он держал руку.

– Что им было нужно?

Она испуганно посмотрела на мужа. Взяла его за руку.

– Признаюсь, они подошли неожиданно и напугали меня.

– Увидел их и был готов реагировать, – он отпустил что-то в сумке и сел рядом. – Но в такой толпе не скрыться. Кулон у тебя?

– Да.

– Элиз, не волнуйся. Я рядом. Позволь, я посмотрю на глаза.

Она повернулась к нему лицом. Их взгляды встретились. Он на секунду застыл, улавливая контуры её лица, скрытые капюшоном, и посмотрел на карие глаза, которые так внимательно отвечали ему. Неловко поцеловав её в щёку, он тихо сказал:

– Линзы держат свет, всё хорошо. Кулон дешифрует сканеры. Уверен, всё будет прекрасно.

Он натянуто улыбнулся, тревожно осмотрелся по сторонам.

– Ты встретился с ними?

– Да. Они всё сделают. Пока ждём здесь. Сейчас будут билеты, и поедем. Сказали, что сами будут прикрывать и будут рядом.

– Как долго нам ехать? Почему было не лететь?

– Нельзя. В аэрозонах контроль строже, и я опасаюсь, что кулон не сможет выдержать такой нагрузки. Мы доедем. Пневмопоезда ходят быстро. За 6 часов будем на краю материка.

– Как долго. Стоило убегать так далеко, чтобы вернутся обратно в ту же сторону.

– Возможно, оттуда и дальше. Может, через океан по туннелю. Пока не знаю.

– Океан, – повторила она задумчиво. – Я так хотела бы проплыть по нему на корабле.

Он улыбнулся иронично.

– Они сейчас все автоматизированы. Огромные лайнеры. Океан очень грязный. Романтики в таком путешествии не больше, чем в прогулке рядом с химзаводом. Когда-то да, лет 20 назад, но не сейчас.

– Что мы делаем с этой планетой, Эдвард?

Он грустно посмотрел на неё.

– Это начато давно и не остановить. Когда-то будет найдено решение.

Она промолчала. Смотрела на людей, которых привозили и увозили поезда. Ощущала ритм, который пульсировал и увлекал эти толпы. Смотрела из глубины капюшона на жизнь, которую не могла вспомнить и не принимала, борясь с двойственным мнением своего разума. Синие глаза, прикрытые карими линзами, смотрели на мужа с любовью. Но стоило повернуть голову, как взгляд её становился холодным и безразличным ко всем. Она сжимала его руку и спокойно сидела, ожидая, что будет дальше. Но в её голове развивалось собственное сознание и точка зрения на ряд очевидных противоречий. Минутная задержка для доктора Эдварда была невыносима. Глядя, как она спокойно сидит, он осознавал, что опасность, которая их окружает, до конца не принимается Элиз. Несколько раз, открыв было рот, он хотел приободрить её, думая, что такое спокойствие – результат страха, но не стал ничего говорить, просто сидел рядом и ждал человека с билетами.

Он посмотрел на часы на большом мониторе.

– Скоро уже наш, – тихо сказал он, склонившись к капюшону.

– Хорошо, – ответила она.

Доктор Эдвард аккуратно засунул руку в сумку, которую держал на коленях и ухватился за рукоять пистолета. Крепко сжал ребристую поверхность металлопластика. Его глаза под очками встревоженно смотрели вокруг. Он сидел, не вынимая руку, и наигранно расслабленно опирался на спинку. Минуты текли очень медленно. И хотя они выбрали самое удачное место на куске перрона с минимумом перекрестных камер, само их присутствие на переполненном вокзале несло огромный риск. Нужно было уходить и быстро. Постоянно перемещаясь. Но слоняться туда-сюда по перрону и вокруг вокзала, ездить на такси, было не лучшим вариантом.

– Нужно говорить, – кашлянул он, – нельзя сидеть молча.

– Хорошо, – ответила Элиз. – Почему мы не сразу сели на поезд?

– Я не мог купить билет. Это должен сделать кто-то другой. Регистрация была, но мы опоздали на минуту.

– Они точно помогут?

– Не сомневаюсь, – он осматривался вокруг.

– Откуда они? Эти люди? Это синдикат? Еретики?

– Они вне закона. Но только для правительства и Предтечи. Они не все готовы совершать преступления. Они просто дают свободу выбора, как они это называют. Еретики по версии Предтечи. Те, кто захотел воспользоваться G.A.N.Z.A. в обход лицензии, идут к ним.

– Это мафия? У них получается? А как они вышли на тебя?

– Давно. У них большая сеть и свои финансы. Они знали, что я отказал Предтечи. Как и у Предтечи, на синдикат работают много талантливых врачей. Они делают это в противовес системе, которая сложилась. Но они все в тупике, так и не поняли, что это не развитие. Тупик.

– Эдвард, – она сжала его руку, когда очередной патруль прошел мимо.

Он напрягся и сидел с наигранной улыбкой, только глазами провожая неторопливо идущих стражей порядка. Прибыл очередной поезд и гулко выдохнул очередную порцию пассажиров.

Эдвард склонился к её капюшону и говорил негромко.

– Их можно винить только за то, что они недостаточно борются с массой мошенников. Предтечи жестко отстаивают свои интересы.

Она посмотрела на него из тени. Её глаза внимательно отиечали его морщины и седину.

– Это было твоё открытие, но вместо признания ты в бегах вместе со мной. Какая разница, кто лишил тебя права на славу и карьеру? Предтечи или синдикат?

Он вздохнул.

– Мне было тяжело сделать звонок. Ты выбрала другой путь. Живая кожа избавила бы нас от общения с этими людьми, и мы могли бы просто исчезнуть. Но я всегда знал, что нужен запасной путь. И Цибион знал.

– Они ждали, что пойдёт что-то не так?

– Да.

– Что ты дал им? – она нахмурилась.

– Немного. Базовые методики и несколько экспериментальных моментов. Но главное – согласие, работать на синдикат.

– Какие методики? – спросила она.

– Например, формула нестабильной реакции теплообменапри добавлении резуса вещества. Это было одно из заданий у военных. Ликвидация прототипа при попадании в руки противника. Я отдал это синдикату в обмен на наш побег с базы.

– Боже, как всё это жестоко, – она поежилась. – Ты сам говорил, что им не вырваться из ловушки. Что их всё равно уничтожат, как только пройдёт закон в правительстве. Так куда мы едем? Зачем? Это же бойня! Как они спасут нас?

Он крепко сжал её руку:

– Не волнуйся. Сейчас у нас нет другого выхода. Есть множество мест, где можно спрятаться. Я не верил, как они сильны. Они доказали это, вытащив нас с базы «Заря». Это в принципе невозможно. Но и там у них есть агенты. Они сильны. Кто-то лоббирует их с самого верха, как противовес Предтечи. Это всё – игра.

– Но что они попросят взамен?

– Я буду работать. Сейчас мне важно, что ты рядом, и кто знает, что получится потом. Но я не разделяю их взглядов.

– Не будь противником идеализма, Эдвард. Для тебя всегда будет важна идея, борьба. Именно поэтому тебе легче быть с ними, чем с правительством.

– Для меня важна только ты. Мне плевать на военных, на Предтечи, на синдикат. Пусть грызут глотки друг другу.

Она покивала головой. Со стороны они напоминали влюблённую пару, ведущую тихую беседу на оживленном перроне трансконтинентального вокзала. Он даже на секунду забыл, где они. Если бы не рукоять пистолета в сумке, он мог почувствовать секунду счастья, как перед отпуском, когда они отправлялись в путешествие с Элиз в безмятежные недели, проводимые на побережье. Но его вывел из фантазий грубый голос над ухом.

– Билеты оплачены на имя Черри. Автоматическая регистрация, как только войдёте с картами внутрь салона. Возможно, на перроне есть агенты Предтечи. Если что, мы прикроем. Удачи.

Эдвард почувствовал, как ему сунули в карман пластиковые карточки билетов. Он посмотрел вслед мужчине, тот, только на секунду задержавшись у скамейки, пошел дальше по перрону, протискиваясь между людьми.

– Что он сказал? – переспросила Элиз.

– Что, возможно, за нами следят, – сказал он и, достав билеты, посмотрел на них.

– Первый класс, – прочитала она.

– Мило, – он посмотрел по сторонам. – Но можно хоть в почтовом, лишь бы подальше от глаз. Через минуту наш поезд. Сразу идём на посадку. Поняла? Держи меня за руку.

Она кивнула. Несколько секунд она смотрела перед собой и улыбалась, но потом вдруг уловила какой-то фон и необычное чувство. Словно волна тянула её к себе. Нервный неосязаемый позыв, который заставил её аккуратно убрать рукой край капюшона и повернуть голову. Её глаза встретились со взглядом маленькой девочки, которая стояла метрах в пяти от скамейки. В опущенных руках она держала плюшевого крокодила. Ребёнок лет 5, не двигаясь, молча смотрел на неё, словно её не беспокоило присутствие такого количества людей вокруг, смотрела именно на Элиз глубокими синими глазами. Почувствовав, как она напряглась, Эдвард взял её руку и тоже посмотрел в ту сторону. Он похолодел от взгляда устремленных на них синих глаз. Милое и безобидное существо с плюшевой игрушкой не могла оторвать взора от Элиз. Он крепче взял её руку и сжал, пытаясь отвлечь. Но загипнотизированная, она не отрывала взгляда от девочки. Словно невидимая связь четко скрепила обоих. Беспокоясь, Эдвард потянул Элиз, но она даже ни сдвинулась. Девочка, не моргая, стала поднимать руку и показала на них пальцем.

– Кто эта тётя? – спросила она громко.

– Пожалуйста, не спрашивай, – сказала Элиз, не открывая рта. Она просто смотрела в глаза ребёнку и спокойно говорила.

– Почему не спрашивать? – ответила девочка в её голове.

– Ты же умная. Понимаешь, что нельзя указывать пальцем?

– Да, – ответила девочка, улыбаясь. Ей было смешно, что в её голове говорит женский голос, и ей становится очень хорошо и весело.

Эдвард застыл. Какая-то женщина, которая стояла неподалёку и без умолку говорила, отвлеклась и посмотрела на девочку. Видимо, мама, она сразу подошла к ребёнку и присела на корточки. Посмотрела, куда она показывала, и настойчиво своей рукой опустила руку девочки.

– Не надо показывать пальцем.

Она что-то ещё зашептала девочке, делая замечание. И виновато улыбнулась Элиз.

– Простите.

Женщина встала и увела девочку, которая всё время оборачивалась и смотрела на Элиз. Та провожала её взглядом.

– Что это было, Элиз? – недоуменно со страхом спросил Эдвард.

Элиз склонила голову. Она была слегка выбита из колеи нахлынувшими чувствами. Её словно ударили током. Чтобы прийти в себя, она несколько раз прикладывала руки к животу. Все эти переживания не ускользали от взгляда профессора. Он с тревого следил за ней. Хотел что-то сказать, но звук прибывающего поезда заставил его отвлечься. Большой белый пнемоэкспресс заполз на платформу, и из раскрывшихся дверей повалил народ. Он встал и настойчиво потянул сгорбленную задумчивую Элиз со скамейки. Она выпрямилась и, грустно посмотрев на него, поежилась.

– Мне так холодно здесь, – прошептала она указывая на живот.

Он не стал обнимать её, а лишь с отчуждением посмотрел в тень капюшона и задумался. Потом решительно взял сумку и потянул её к стеклянному тамбуру входа. Сканирующие элементы пискнули, опознавая личности. Он глупо ухмыльнулся, молясь, чтобы чип в кулоне Элиз сделал своё дело. Автоматика проверила билеты, следуя коду, прочитала данные, и сигнал засветился зелёным. Выбросив струю пара с шипением, двери разошлись, пропуская их внутрь.

– Добро пожаловать, пассажиры, – сказал механический голос.

Жестом пригласив Элиз внутрь, Эдвард хмуро огляделся по сторонам. Уже шагнув внутрь салона, он заметил нескольких человек, которые быстро шли вдоль перрона и смотрели по сторонам. В руках у каждого был сканер. Они водили ими. Зелёные лучи скользили по пассажирам. С ними не было служителей Церкви Предтечи. Только несколько полицейских чуть позади также спешили по перрону. До входа оставалось всего несколько десятков метров. Он зашел в тамбур и попросил:

– Элиз, иди в салон.

Она, ещё находясь под впечатлением от девочки, покорно кивнула и, ничего не говоря, склонив голову в капюшоне, прошла за стеклянные двери в салон с рядами больших мягких кресел. Он быстро перевел взгляд на контроллеров, и нащупал в кармане рукоять пистолета. Они шли прямо к ним. Поезд стоял на месте. Шла посадка. Люди на перроне прощались с родными.

Зелёное свечение сканеров отвлекало провожающих. Несколько человек возмутились, и полицейские успокаивали граждан, объясняя, что им нужно делать свою работу. Выборочно проверяли документы у подозрительных лиц. Большинство спокойно реагировало на процедуру. Никто не высказывал открытой агрессии. Эдвард нервно посмотрел на табло с цифрами. Поезд должен был отбыть буквально в течение минуты. Не было никакой уверенности, успеют контролёры зайти в вагон или нет. Они явно кого-то искали. И, возможно, именно их.

Внезапно на перроне опять появилась мама с девочкой. Они стояли спокойно под лучами, и девочка, держа мать за руку, моментально была поймана приборами. Остановившись рядом, полицейские и контролеры, мило улыбаясь, коротко переговорили, проверив данные. Девочка не осознавала, что пришлось пережить её родителям. Напряженное лицо матери несло отпечаток трагедии, которая недавно чуть не отняла у неё дочь. Проверив документы, контролёры и полицейские пошли дальше.

– Чистая лицензия, – прошептал профессор, с гордостью осознавая весь процесс восстановления жизни этой крохи.

Прозвучал короткий сигнал. Голос предупредил о закрытии дверей, и они с гулом загерметизировались, отгородив перрон. Вынужденная задержка сняла всё напряжение. Полицейские не дошли до пропускного тамбура десять метров. Они вежливо поклонились маме и девочке, продолжили свой путь и прошли мимо скамейки, где три минуты назад сидел он и Элиз. Эдвард выдохнул. Поезд начал медленно двигаться.

– Просим пассажиров проследовать в салон и занять положенные места, – сказала возникшая у дверей голограмма стюарда.

Проведя ладонью по лицу, профессор хотел отойти от двери, но он вдруг увидел, как по перрону бежит человек. Его стремительный порыв привлек всеобщее внимание. Люди расступились. В стороны полетел багаж. За герметизированным стеклом вагона не было слышно звуков, только перекошенные рты издавали крики. Вслед человеку неслись трое контролёров с шокерами в руках, позади бежали полицейские. Эдвард шагнул назад к стеклу и буквально прилип к нему лицом. Показалось, что бегущий обернулся и начал стрелять в своих преследователей, полицейские открыли ответный огонь. Перрон мелькнул и исчез, оставив позади вспышки, падающие тела и панику вокзала. Ему показалось, что это и был как раз мужчина, который принёс билеты. Хотя на скорости сложно было понять, что там произошло. Посмотрев на своё отражение в стекле и перекошенное лицо, он изнемождённо прикоснулся лбом к прохладной поверхности. Несколько секунд вспоминал синие глаза девочки и хищные сканеры, рыскавшие лучами в поисках жертв. В салоне ждала Элиз. Он рукой провел себе по шее. Воротник с галстуком душил его. Старясь выглядеть так, как она любила, в элегантном костюме и галстуке, он впервые почувствовал, как тяжело ему становится сдерживать всё напряжение, накопившееся за последние годы. Он медленно развязал и стащил галстук с шеи.

– Будьте вы все прокляты, – хрипло сказал он, ни к кому не обращаясь, и, заставив себя отстраниться от прохладного стекла, пошел в салон, туда, где ждала его Элиз.