Читать книгу Зона преступности - Илья Бушмин - Страница 12

Попцов отдежурил меньше 10 часов, но больше всего на свете он мечтал о тихой ночи. Чтобы было как можно меньше вызовов, и он мог хотя бы пару часов подремать на продавленном диванчике в их с Филиным кабинете.

Днем вереницей шли заявители, некоторых из которых, правда, удалось отшить. В паузах Попцов, как всегда на дежурствах, принимал терпил и свидетелей по текущим делам. А ближе к вечеру пошли вызовы. Сначала сработала тревожная кнопка в только что закрывшемся магазине. На месте уже были ребята из ОВО, которые в соседнем дворе прихватили воришек – те стянули из магазина несколько бутылок водки и бросились немедленно их распивать. Безмозглые тупые маргиналы. Для Промышленного – типичная картина.

Попцов, несмотря на проведенные на этой «земле» годы, с каждым месяцем все больше ненавидел район. И мечтал он лишь об одном – побыстрее свалить. Куда угодно и как угодно – лишь бы попасть в нормальное подразделение на нормальной территории. Например, в Южном – там были новостройки, в которых селились в основном зажиточные семьи. Картина преступности была под стать: иногда угоны, иногда уличные гоп-стопы. Больше заказух, зато гораздо, гораздо меньше бытовух в грязных клоповниках и алкашских притонах.

На квартальных начальство всегда ставило Южный в пример. Самый низкий процент бытовых и имущественных преступлений. Начальство интересовал только процент. И, хотя каждый понимал, в чем соль, у начальства на все был ответ один: «Плохо стараетесь».

Когда Попцов на белой «Газели» с надписью «Дежурная часть» на синей полосе вдоль корпуса возвращался с вызова в магазин, поступил очередной вызов. ППСники обнаружили труп на улице Электрической, 51.

Это была стройка. Раньше Попцов работал на этой земле, до того, как его перебросили на участок к Филину путем очередного дележа участков среди оперов-территориалов. Стройку он знал: когда-то здесь хотели построить магазин или мастерскую, но по каким-то причинам работу забросили. Стройка стала вечным долгостроем.

Когда фургон полз по Электрической, Попцов кивнул водителю на столб:

– Тут камера «Безопасного города». Если там криминал, наверняка уроды на пленке засветились. От стройки только одна дорога – на улицу.

– Ага, – без всякого интереса буркнул водитель.

Фургон свернул с улицы и по ухабистой дорожке пополз к долгострою, который кривым скелетом замер метрах в 20 от проезжей части. Там уже стояла машина ППС. Выпрыгнув из «Газели», Попцов увидел Самохина.

– Ты опять в ночную?

– Я уже месяц в ночную, – вздохнул тот. – Забыл что ли, после дня полиции…?

Самохин в тот день напился в райотделе и перепутал дверь раздевалки с туалетом. Ему влепили выговор и отправили в качестве сурового наказания в ночную смену – до исправления.

– Как у Филина дела?

– В больничке вроде, – отозвался Попцов.

– Не заезжал к нему?

– Кто меня отпустит? Я на дежурстве. Что тут?

– Да наркоша какой-то. Там, в углу сидит, скрючился как г… но, – Самохин махнул на здание долгостроя.

– Криминала нет?

– Ты опер, ты и решай.

Чертыхаясь, Попцов двинулся на стройку, перешагивая через пустые и мятые пластиковые бутылки от пива, шприцы и прочий мусор. Внутри воняло дерьмом, было грязно и пыльно. Осмотревшись, Попцов увидел в углу скрючившийся в позе зародыша силуэт.

– У него жгут на руке, а рядом шприц, – поведал Самохин, заходя следом.

– Так передоз голимый, нафига нас вызвали?

– Ээ, нет, Попцов. У каждого своя работа, я свою знаю. А это твоя.

– Урод ты, – охарактеризовал опер коллегу и направился к трупу. Тот сидел в позе зародыша, поджав к груди колени и уронив на них голову. Рука лежала рядом, на ней выше локтевого сгиба был натянут грязный резиновый жгут. Рядом валялся шприц. Попцов, вздыхая, достал из папки резиновые перчатки и, натянув их, склонился к трупу. Закинул его голову.

Глаза были открыты, Попцов невольно вздрогнул от вонзившегося в него стеклянного взгляда мертвеца. А вглядевшись в лицо, невольно выругался.

– Что? Знаешь его?

– Еще как, – кивнул Попцов мрачно. – Мы с Филиным много раз этого придурка дергали… Вот черт… Самохин, тут может быть и не передоз ни фига. Вызывай-ка группу.

Основания у него были веские.

Скрючившимся наркоманом был Клаус.

От больницы до Промышленного ОВД, теперь носившего безликое название ОМВД №3, Филин добрался на такси. Выйдя из машины и расплатившись с водителем, довольно заметил на парковке перед зданием свою машину.

Навстречу Филину выбежал набыченный Басов.

– Дим, спасибо, что тачку мою пригнали.

– В ж… пу твою тачку, – выпалил Басов. – Ты ох… ел? Тебе минимум дня 3—4 еще в больничке валяться надо! Кого из себя строишь? А я в отделе показываться тебе запретил, забыл?

– А я терпила, забыл? – парировал Филин. – Давай бумагу, заяву буду писать.

Басов помялся, сплюнул и кивнул ему на дверь – мол, пошли со мной.

– Есть новости про Клауса? Не нашли его?

– Нашли, – буркнул Басов. – Откинулся твой Клаус.

– Что? – Филин похолодел. – Когда? Где?

– Ничего пока не знаю, Попцов сейчас на месте. Вернется – доложит.

В кабинете Басова Филин взял бумагу и ручку и принялся составлять заявление. А Басов хмуро сообщал все, что успел узнать о Сватенко.

– У Николая Сватенко погремуха Сват. В городе он не появлялся вроде как четыре года. С тех пор, как с обвинения в мокрухе соскочил. А последние полгода он в розыске.

– Кто объявил?

– Астрахань. Там его считают киллером. По оперданным, якобы работал на одну из местных бригад. Судя по ориентировке, на Свате минимум две заказухи. Полгода в федеральном розыске, но никакой информации, где он может быть. Я звонил в Астрахань, они там вообще подозревают, что его свои же по-тихому и убрали… Ты уверен, что это Сват в тебя стрелял?

– Это был он, Дим. Живее всех живых.

– Значит, перед нами профессиональный киллер, поздравляю, – невесело заключил Басов. – Но тогда я вообще не врубаюсь. Кто-то нанял киллера, чтобы он твоих баб убирал? – Басову пришла в голову забавная мысль, и он ухмыльнулся: – Слушай, Леха, а может, это жена твоя бывшая тебя вернуть решила, а? Ревнует и все дела? А чтоб снова не ушел, решила остальных твоих – того?

– Обхохочешься, ржака просто, – проворчал Филин. Заныло простреленное плечо. Поморщившись, опер продолжил писать. А Басов уже серьезно продолжил:

– Итак, смотри. Четыре года назад Сват свалил в Астрахань. Там примкнул к какой-то братве и заделался киллером. А может, он и здесь тем же самым занимался. А свалил, потому что менты на его след вышли. Сделал себе липовое алиби с помощью Клауса и свалил в Астрахань, пока менты еще чего-нибудь на него не нарыли. А теперь он решил вернуться. Или его кто-то выписал. Но факт такой: у него новый заказ. Сват мочит твоих бывших.

Филин был в смятении.

– Не просто мочит. Он приказал Клаусу пойти в комитет и заявить, что тот видел меня во дворе Карины. Второй раз Клаус делает, что ему скажет Сват. Походу, он его конкретно боялся… Но зачем? Я со Сватом никогда вообще не пересекался. Никогда.

Басов задумчиво закурил, почесал затылок.

– Может, его Штык заказал все-таки? Ты целый год в «Саванне» отирался и обс… рал ему всю малину.

Филин уже думал об этом. Учитывая, что серьезных врагов у него не было и быть не могло, Филин мысленно постоянно возвращался к Штыку.

– Не знаю… Даже если представить, что у Штыка в «Саванне» намечалось что-то крупное, что-то конкретное. Например, поставка кокаина. Или что-то еще, не знаю. Даже если так, все равно я не могу въехать: зачем, твою мать, убивать моих бывших? Зачем копаться в моей жизни, узнавать про них, – зачем все это? Ну мешал я Штыку – так закажи лично меня. Сват бы мне голову в подъезде проломил – и все. Никто никогда не нашел бы концов, понимаешь?

– Мда… А другие варианты у тебя есть?

Филин мрачно покачал головой, пододвигая заявление Басову. Тот вздохнул, пробежался глазами по тексту, кивнул.

– Порядок. Пошли к дежурному следаку, быстро опознание Свата по фотке проведем и начнем работать.

В коридоре они столкнулись с Попцовым – тот как раз шел к Басову, только вернувшись в отдел.

– Лех, ты как?

Попцов потянулся, чтобы обнять его, Филин отстранился и сам приобнял напарника:

– Осторожно. Я в такси плечо случайно задел – чуть не обделался. Что с Клаусом?

– Вызвал патологоанатома. Тот говорит – голимый передоз, никакого криминала.

– Хорошая новость, кстати, – отметил Басов. – Первый за последнюю неделю труп, который на тебя вешать не будут.

Но Филин не разделал его радости.

– У меня алиби, я в больнице был. Ром, ты следаку объяснил, что это вряд ли передоз? Надо вскрытие делать.

Попцов помрачнел.

– Не было возможности. Ты помнишь, что Клаус свидетель был против тебя? Туда сразу же Хрулев из УСБ прискакал. Меня он задвинул, сказал, что это теперь не наша забота.

Филин от души выматерился. Басов, с сочувствием на него покосившись, буркнул:

– Жду тебя у следака в триста третьем.

Попцов, как оказалось, только этого и ждал. Как только Басов исчез за поворотом коридора, Попцов выудил из кармана флэшку и протянул ее мрачному и подавленному Филину.

– Лех, это единственное, что я мог сделать.

– Что это?

– Клауса нашли в долгострое на Электрической. Это раньше была моя земля. Там на улице метрах в десяти от стройки камера наблюдения городская. Я по пути сейчас в главк заскочил и взял видео. Здесь картинка с камеры за последние сутки. Если Клауса замочили, его должны были привезти. А подъехать к стройке могли только с улицы, так что…

Филин благодарно кивнул.

Когда Филин вернулся домой, на пороге его встретила испуганная и взволнованная Катя. Филин, шипя от боли в плече, стащил с себя дырявую куртку. Увидев пропитанную кровью повязку на плече, Катя ахнула.

– Тебя… ранили? На самом деле? Я думала, ты шутил…!

– Дошутился. Кать, будь добра. На холодильнике коробка от обуви стоит, с лекарствами. Там обезболивающее. Принеси, а.

Филин, расположившись на диване, проглотил сразу две таблетки. Катя орудовала в приспособленной под аптечку коробке и нашла там бинты. Затем принесла какой-то тюбик с мазью.

– Смотри. Это заживляющая мазь. Хорошая очень штука. Для послеоперационных швов тоже подходит. Давай я тебе повязку поменяю?

– Затем ты с собой эту мазь носишь?

– Работа танцовщицей довольно травмоопасная штука, – улыбнулась она.

Катя помогла Филину стащить перепачканную кровью футболку. Затем ножницами осторожно разрезала старую повязку, критически осмотрела рану.

– Насколько там все страшно?

– Жить будешь.

– Слово врача или танцовщицы? Врачам я не особо доверяю.

Когда Катя наносила мазь, Филин зашипел. Катя вздрогнула.

– Больно, Леш?

– Терпимо.

– Как тебя угораздило? Ты тогда ночью куда поехал?

– Проведать одного наркомана. Он должен был ответить на пару вопросов.

– Ответил?

– Он мертв, – видя, как напряглась Катя, Филин хмыкнул. – Это не я, если тебя интересует. Я убиваю только своих бывших подружек, а наркоманов не трогаю, забыла? – Катя невесело улыбнулась. Филин посмотрел, как она быстро и аккуратно наматывает слои бинта ему на плечо. – Где ты этому научилась?

– У меня мать медсестрой была на «скорой». Я еще и не это умею, – закончив с перевязкой, она отстранилась и, посмотрев на свою работу, кивнула. – Ну вот, теперь лучше. Завтра надо будет еще бинтов купить и мазь с антибиотиком, чтобы инфекция не пошла…

– Кать, успокойся, – улыбнулся Филин. – Все нормально. Спасибо. Расслабься, ты чего как на иголках вся?

– Я так испугалась, – призналась она. – Ты когда уехал, я до утра ждала… Не заметила, как уснула. Проснулась – тебя нет. Я давай звонить, трубку никто не берет. Я не знала, что делать. Бежать? А куда?… Ты не представляешь, как я волновалась.

– Представляю, – успокаивающе Филин взял ее за руку. – Я тоже волновался. За тебя.

Оба почувствовали, что момент настал. Катя поцеловала его и обвила руками – так, чтобы не задеть плечо.

В отличие от предыдущих его пассий, после секса Кате не нужны были душевные разговоры. А может быть, и нужны – но не сейчас. Она переволновалась, и поняв, что хотя бы самые страшные опасения не сбылись, мирно засопела на его здоровом плече. Обнимая девушку, Филин чуть улыбался, глядя в потолок. Говорят, что секс полезен для здоровья. Насчет здоровья Филин уверен не был, но его нервная система явно почувствовала себя лучше. Интересно, чем все это закончится, подумал опер.

А потом зазвонил сотовый телефон.

Катя вздрогнула. Вскочив, Филин нашел глазами горящий дисплей на столе у стены. Его телефон, с зарегистрированной на его имя сим-картой. Тот самый телефон. Шагнув к столу, Филин увидел имя абонента на дисплее, и его на секунду парализовал ужас.

«Маша».

– Кто это? – сонно пробормотала Катя.

– Моя бывшая жена, – хрипло отозвался Филин, во все глаза пялящийся на дисплей. «Маша». На часах половина первого ночи. Просыпаясь, Катя поняла, что с Филиным, и по ее лицу пробежал страх.

– Думаешь, это…?

– Это он, – сказал Филин, не веря в то, что этот момент настал. Полное дежа вю, разве что в квартире он не один, рядом Катя. А в остальном… Ночь, вибрирующий телефон – и имя очередной его бывшей на дисплее. – Это он, Катя. Он пришел за моей бывшей женой. Он у нее. И звонит мне.

Катя похолодела.

– Ты… ответишь?

Филин, не отвечая и лишь сжав зубы, бросился к брюкам. Он лихорадочно соображал.

– Ему нужно, чтобы я ответил. Он всегда ждет. Ему нужно поиздеваться, помолчать в трубку. Посмотрим. Тварь, убью…!

Плечо ныло, но не раскалывалось дикой болью благодаря недавно проглоченным таблеткам. Филин схватил травматик, сунул за пояс. Затем сорвал со стола оба сотовых телефона и молнией бросился к двери.

– Закройся!

Кубарем он скатился по лестнице вниз, рванул к своей машине. Двигатель взревел. Ночью подмораживало, но времени на прогрев двигателя не было. Филин вдавил педаль газа в пол, и машина, ревя, рванула с места.

Телефон звонил. «Маша», – призывал дисплей. Звони, звони еще, жди моего ответа, мысленно кричал Филин. Схватив второй мобильник, он по памяти набрал сотовый Попцова.

– Рома, ты где? Знаю, что на дежурстве! Он позвонил! Звонит мне прямо сейчас, с телефона Маши! Он там! Бросай все и дуй туда! Я тоже еду! Карьерная, 18, квартира 40! Слышишь? 18, квартира 40! Давай, братан, давай!!

Отключившись, Филин лишь добавил газа и нажал кнопку аварийки.

Телефон звонил. «Маша», – гласил дисплей.

– Давай, жди ответа, сука, жди ответа, – цедил сквозь зубы Филин.

Рыча, как бешеный зверь, и вспыхивая всеми габаритами, чтобы отпугнуть возможного лихача с пути, машина неслась по пустынным ночным улицам Промышленного района.

Телефон замолчал, экран потух.

– Нет! Тварь, почему! Нет!

Колотя рукой по рулю и не обращая внимания на ноющую руку, Филин несся вперед. До дома Маши было минут 8—10.

– Успеешь, Филин! Ты успеешь, давай, давай!

На перекресток вылетела быстрая «Дэу». Филин вдавил руку в клаксон и успел дернуть руль, избежав столкновения. А через секунду он был уже в полусотни метров.

Телефон зазвонил. Филин радостно захохотал, как безумный:

– Молодец! Да! Звони! Дозвонись до меня! Тебе это важно! Звони еще, звони мне!

На перекрестке Филина занесло, – он почувствовал удар об бордюр. Телефон свалился на коврик под сиденьем.

Филин взвыл от ярости и до отказа вжал ногу в педаль акселератора. Ревя так, словно готова сорваться с земли и рвануть ввысь, машине неслась вперед. На полном ходу Филин, матерясь, на чем свет стоит, Филин нащупал телефон. «Маша» – напоминал дисплей.

– Давай-давай-давай! Имей терпение!

Когда он выпрямился, навстречу неслась машина. Филин резко дернул руль в сторону. Машина исчезла, как проносящаяся мимо пуля, оставив после себя лишь звук возмущенного клаксона.

6—7 минут до дома Маши.

«Маша», – кричал вибрирующий телефон. Это было самым главным.

– Звони! Звони! Сделай все, чтобы дозвониться!

До дома Маши оставалось 4—5 минут. С Маловской на Крылова, по Крылова до Магнитской, свернуть на Карьерную – и через 15 секунд ты на месте.

Телефон издал последнюю вибрацию и замер.

– Нет! Не молчи! Перезвони мне, сука! Быстро перезвони!

Машина рычащей ракетой неслась по ночной пустынной улице.

Телефон молчал. Филин яростно долбанул по рулю.

Две минуты до дома Маши.

– Сука! Дождись меня, сука!

Ему оставалось лишь материться себе под нос, трясясь от ярости, и давить на газ.

Уже через три минуты машина Филина влетела во двор. И он резко дал по тормозам, увидев подъезд Маши. Перед ним, вспыхивая мигалками, стояла машина ППС. Филин замер, тяжело дыша и пытаясь сообразить, что делать. Менты здесь! Попцов молодец, успел прислать ближайший наряд! Но… есть ли результат? Во двор с другой стороны влетела дежурная «Газель» и замерла около машины ППС. Из «Газели» выбежал Попцов и помчался в подъезд.

Выйдя из машины, Филин побежал вперед. А вдруг? Вдруг они его взяли? Филин, боясь сглазить, уже предвкушал, как он выбьет этой твари все зубы. Из машины ППС к Филину выбежал сотрудник, но поздно – Филин, даже не глянув на него, влетел в подъезд.

Он взмахнул по лестнице на второй этаж. И налетел на выходящего из квартиры Попцова.

– Ну? Взяли? Он здесь?

Но, видя мрачное лицо Попцова, Филин все понял. Сжав зубы, он спросил лишь одно:

– Маша?

– Мертва, – пришлось выдавить Попцову. – В ванной. Вода теплая. Это было только что. Лех… мне жаль.

Филин почувствовал, как перед глазами все плывет. А может быть, это перестали действовать таблетки. Прислонившись спиной к стене, он закрыл глаза.

– Объяви «Перехват». Он где-то в районе. Драных три минуты назад он еще звонил мне. Объяви «Перехват», Ром.

Из квартиры хотел выйти ППСник, но Попцов рявкнул на него, не давай шагнуть в подъезд

– Охраняй место преступления, сказал! – захлопнув дверь перед ППСником, Попцов резко повернулся к Филину и зашипел, стараясь, чтобы его не услышали за дверью: – Лех, ты должен валить! Тебе нельзя здесь оставаться! Третий труп в ванной, ты прикинь?! И снова твоя баба! Это ж, б… дь, ЧП! Уже через минуту об этом будет знать все начальство и УСБ! Они возьмут тебя прямо здесь! И больше не отпустят. Леха, вали!

Филин понял, что Попцов прав. Хлопнув его по плечу, Филин побежал вниз. Сил уже не было, но Филин зарычал, накручивая себя яростью. Это помогло.

Когда он выбежал из подъезда, стоящий около машины ППС сержант бросил микрофон рации и вскинул автомат:

– Филин, ты? А ну стой! У меня приказ!

– Какой нахрен приказ? – ошалело спросил Филин, разводя руки и идя на сержанта. – Чувак, я только что сюда прибежал, у тебя на глазах, ты че, э?

Тараторя, Филин приблизился к сержанту. Сержант колебался, неуверенно тыча перед собой автоматом. Все-таки коллега… Филин левой рукой дернул ствол автомата в сторону, взвыв от боли в плече, а правой выхватил травматик и воткнул сержанту в грудь.

– Наручники достал и себя к зеркалу приковал, быстро! – видя, что сержант лишь пораженно выкатил глаза, Филин рявкнул: – Ты не понял? Быстро!

Сержант испуганно выдохнул и в мгновение ока выполнил приказ. Филин отбросил автомат в сторону и рванул к своей машине. На бегу обернулся.

– Сержант, извини!

– Иди на х…! – донесся до него голос сержанта. Но Филин уже прыгал за руль машины.

Когда из подъезда выбежал Попцов, машина Филина уже, рыча, исчезла за поворотом.

Мчась домой, Филин схватил второй сотовый и позвонил Кате.

– Одевайся! Бери свою сумку и мой кошелек на столе! В шкафу сумка, брось туда что-нибудь из моей одежды еще – и уходи! Не медли, сразу на улицу! Скоро они придут!

Они пришли не просто скоро – они примчались к Филину домой стремительно скоро. С грохотом мощной кувалдой спецназовцы выбили входную дверь квартиры опера, внутрь со стуком влетела световая граната. Через миг она озарила квартиру нереально ослепляющей вспышкой, а в комнату под прикрытием бронещита рванули вооруженные спецназовцы. Группа автоматчиков в масках в течение секунды рассредоточилась по квартире, проверив каждый угол.

– Чисто. Чисто. Чисто!

В квартиру, в бронежилете поверх пиджака и с табельным стволом в руке, шагнул разъяренный Хрулев. Осмотревшись, сразу увидел распахнутый шкаф и разбросанные около него второпях вещи. Часть вешалок была пуста.

– Он взял вещи и свалил, выродок, – достав сотовый телефон, Хрулев набрал чей-то номер и прорычал в микрофон: – Филина в розыск, сейчас же!