Читать книгу Пароль: «Тишина над Балтикой» - Илья Дроканов - Страница 6

Коротая за воспоминаниями время в камере морской тюрьмы, Владимир Константинович не мог найти ответ на вопрос: для чего его арестовали и держат под замком второй месяц? Он понимал, что причина ареста кроется в его жестком ответе революционному командованию в Петрограде на действия по уничтожению агентурной разведки. Но почему его не отдали под суд, почему до сих пор не расправились с ним без суда и следствия, как с другими офицерами, почему никто не предъявляет ему никаких обвинений, почему его даже не вызывают на допросы? Почему, почему, почему? Бесконечные вопросы, на которые ему, разведчику, привыкшему к аналитической работе ума, не удавалось найти ни одного ответа.

И вновь память погрузила лейтенанта в события прошлого года. Временное правительство то и дело меняло на Балтийском флоте командующих. Тасовало их, как шулер карты в новой колоде. «Революционный» вице-адмирал Максимов продержался в должности не более трех месяцев. За полное нежелание использовать боевой флот по прямому назначению в войне на море его отправили в отставку. 1 июня командовать флотом назначили начальника 1-й бригады линейных кораблей контр-адмирала Дмитрия Николаевича Вердеревского, которого через месяц тоже отстранили от должности.

Наконец 7 июля на пост командующего поставили начальника минной дивизии контр-адмирала Александра Владимировича Развозова, при котором флот предпринял усилие вновь стать воюющим объединением. Причины тому имелись весьма веские: в августе проводилась рижская оборонительная операция русской армии, закончившаяся провалом, 21 августа германские войска заняли Ригу. Прибрежный участок зоны ответственности Балтийского флота оказался в угрожающем положении. Развозов понимал, что в ближайшее время германский флот постарается захватить острова Моонзундского архипелага, чтобы вытеснить русские корабли из Рижского залива и запереть в Финском заливе. Тихонов регулярно представлял командующему данные, которые подтверждали опасения Развозова. Один из документов Берлинского Адмиралштаба, добытый разведчиком «Ферзь», объективно свидетельствовал о намерении командования противника:

«Находящийся в Рижском заливе русский флот, хотя и не пребывает в безопасности от угрозы нашего воздушного нападения и подводных лодок, но до настоящего времени был надежно обеспечен от какого-либо воздействия надводных морских сил. Русский флот в состоянии обстреливать огнем своих дальнобойных орудий наше северное крыло, не подвергаясь риску обстрела с нашей стороны. Кроме того, он имеет возможность высаживать десанты в тылу нашего северного крыла, создавая тем самым угрозу нашей фланговой группе. Уязвимость открытого фланга сухопутного фронта, примыкавшего к морю, где господство было не в наших руках, существовала также и на западе. Там были приняты весьма серьезные меры для обеспечения фланга германского западного фронта во Фландрии. Но на имевшем значительное протяжение побережье Рижского залива подобные меры обеспечения были бы неэффективны. Если угроза северному крылу восточного фронта давала себя сильно чувствовать в течение двух лет, то она отнюдь не уменьшилась после того, как фронт выдвинулся к р. Аа Лифляндская, в связи с чем прибрежный участок удлинился еще больше. Кроме того, было признано целесообразным использовать для подвоза снабжения морем Усть-Двинск, оказавшийся теперь в тылу северного крыла фронта.

Таким образом, для ликвидации угрозы с моря со стороны русских нашему северному флангу необходимо вторгнуться морскими силами в Рижский залив и вытеснить оттуда русский флот. Но чтобы прочно закрыть доступ русским в оба пролива и, что еще важнее, обеспечить через Ирбенский пролив вполне надежную связь с базой флота, необходимо прочно владеть входами в Рижский залив. Для той же цели нужно овладеть Моонзундскими островами».

Учитывая угрозу Ревелю со стороны наступавших германских войск, штаб Балтийского флота распорядился о передислокации разведывательного отделения в Гельсингфорс. Тихонов немедленно выполнил приказ, хотя расставаться с обжитым местом было не по душе. Другой срочной задачей разведывательного отделения стала эвакуация постов радиоперехвата с островов Эзель и Даго, чтобы не подвергать их угрозе захвата.

В операции по эвакуации радиоразведчиков и технического оборудования постов с Моонзундских островов в сентябре 1917 года принимали участие вместе с Тихоновым почти все его подчиненные. В это же самое время германская авиация заметно активизировала бомбардировку артиллерийских батарей и других военных объектов на островах. Во время одного из таких налетов вражеских аэропланов Тихонов получил осколочное ранение в грудь на острове Эзель. Истекающего кровью начальника отделения из-под бомб буквально на руках вынес старший лейтенант Булавин.

Два месяца Владимир Константинович провел на излечении в гарнизонном госпитале Гельсингфорса. Там он узнал о произошедшем в Петрограде октябрьском перевороте и том, что власть в стране перешла в руки революционного правительства во главе с Лениным. Какие последствия для страны сулило это событие, в конце 1917 года можно было только гадать.

Вспоминая прошедшие события, Тихонов шагал по камере, «наматывая» километры в замкнутом пространстве. Когда надоедало, садился на табурет и снова погружался в раздумья. Все чаще в голову ему приходила мысль о том, как бы связаться с Кристиной Тамм, проживавшей в Финляндии, узнать у нее, удалось ли найти рыбаков, которые были свидетелями подрыва парохода «Ладога» на мине и могли спасти людей с гибнущего судна. А может быть, Кристине в поисках требуется помощь? Так или иначе, надо искать Стрельцова в Финляндии. Но как искать, когда сидишь под замком. Наверное, пора думать о побеге?

Долгие размышления узника морской тюрьмы однажды были прерваны звуком открывающегося замка.

В камере появился седобородый Елпидифор Порфирьевич. Старик нередко заходил, чтобы довести до арестанта очередные указания администрации, поэтому Тихонов ничего не спросил, только повернул голову к вошедшему. Но на сей раз начальник тюрьмы принес удивительную новость:

– Ты, вот что, мил человек. Давай-ка скоренько собирайся и марш на выход с вещами! Приехали за тобой…

– Кто приехал, зачем? – угрюмо поинтересовался лейтенант.

– Ну, мне-то почем знать, куда возят вашего брата, душ подневольных. Может, на допрос…

«А может, к стенке», – домыслил про себя Тихонов. Собираться ему было легко: он попал в тюрьму без вещей, без них и выйдет. Ничего ему теперь не нужно.

– Давай-давай, мил человек, иди! Сдам тебя под расписку, и забот мне, старику, меньше.

Тихонов не спеша вышел в коридор, заложил руки за спину и пошел к лестнице, ведущей на первый этаж. За ним шаркал «приносящий надежду» Елпидифор Порфирьевич.