Читать книгу Дочь небес. Боги и гады - Илья Гутман - Страница 4

Перед отъездом у меня состоялся разговор с дядей. Поначалу я думала, что он не одобрит моей идеи покинуть империю и уехать учиться на механика, мол, не женское это дело. Однако, он оказался как нельзя благосклонно настроен к моему решению.

– Тама, я не был уверен в твоём успехе, поскольку в нашей державе женщин механике не учат. Однако, если есть место, где согласятся обучать тебя, то так тому и быть. Если к этому лежит твоя душа, то отправляйся в Сагир, учись, становись уважаемым мастером. Я сам оказался неудачником. Я не смог найти жену, продолжить свой род и грамотно распорядиться отцовским состоянием. Надеюсь, хоть кто-то из нашей фамилии, будь то мужчина или женщина, сможет добиться большего. Удачи в твоём пути, Тама.

От Аэйресса и до Дельфоса распростёрлось Великое море, колыбель нашей цивилизации. Его северные берега занимает Вилленская империя, южные – Тангарская олигархия, борющаяся с ней за господство в регионе. На северо-востоке Дельфоса распростёрлась страна песков и пирамид – царство Сагир. Империя граничит с землями северных варваров, олигархия – с территориями южных дикарей. И те и другие пополняют ряды рабов и наёмников в обеих сверхдержавах и Сагире.

К северу от Сагира расположены восточные провинции Вилленской империи, населённые шемхамскими народами. Самая крупная из провинций носит имя Ар-Мицех, а вокруг неё обитают кочевые шемхамские племена, называемые абарами. Ар-мицехцы известны как свирепые воины, готовые пойти на смертный бой во имя своей родины и своего бога. Да, они верят, что существует только один бог, покровительствующий их народу. Поначалу они ожесточённо сопротивлялись вилленским завоевателям, которые чуть не разрушили их храм и заставили жителей Ар-Мицеха приносить жертву нашему Императору как богу. В итоге договорились, что храм, веру и обычаи Ар-Мицеха не трогают, там остаётся собственный царь, при этом принявший клятву лояльности Виллену, а вместо жертвы Императору они приносят жертву своему богу от имени Императора. Но фактически Ар-Мицех – провинция империи. Вскоре эта же судьба ожидает и Сагир, который тоже относится к шемхамским странам. Пока это независимое царство, но союзный ему имперский легион построил кучу гарнизонов на берегах их священной реки Азур, а созданные вилленцами театры и школы привели к тому, что большинство сагирцев перешло на наш язык.

До того, как Виллен покорил северные и восточные берега Великого Моря, Ар-Мицех был великой державой, породившей множество торговцев и мореплавателей. Выходец оттуда, пират Шумар из рода Тангаров набрал несколько кораблей, груженных солдатами и поселенцами, после чего колонизировал северо-запад Дельфоса и основал Тангарскую олигархию. Через пару веков сам Ар-Мицех подчинился Виллену. Когда-нибудь нам покорится и Сагир, и Тангарская держава. Как говорит наш полководец, Таллений-младший, «Тангар должен быть разрушен». И я уверена, войска нашего Легиона рано или поздно уничтожат Тангар и покорят его владения.

Я плыла на юг на имперском торговом судне, снабжённом некоторым количеством кают для пассажиров. До Тиршафа предстоял долгий путь, он обещал затянуться на две недели. Однажды я увидела своим острым зрением трирему с чёрными парусами, показавшуюся на горизонте. Сердце бешено заколотилось: от неё веяло опасностью.

– Капитан! Пираты! – крикнула я.

– Я вижу, Тама. – Хозяин судна оказался совершенно спокоен. – Команда, готовьтесь к бою! Приближаются захватчики!

Пиратский корабль против торгового судна. Шансов на победу, казалось бы, маловато, но командой не овладела паника. Я знала, что заорать «без паники!» в такой ситуации – лучший способ подлить масла в огонь.

Экипаж нашего судна деловито выдвинул баллисты и открыл огонь по пиратскому кораблю. Но и враги не отставали: они тоже выставили боевые механизмы, и множество копий полетело в нашу сторону. Несколько попало в наши паруса. Однако, капитан выхватил композитный лук, метко целясь в неприятелей. Несколько стрел, одна за одной, вылетели из него. Что за чудо механики! Пока пираты приближались, трое из них пало в бою.

– На абордаж! – услышала я. Судно врезалось в нас, и десяток пиратов соскочил на палубу.

– Бей пиратов! – получив приказ, воодушевлённые матросы все как один набросились на морских разбойников. К ним присоединилась и я, выхватив меч из холодных рук неприятеля. Кто-то из них напал на меня, но я резко парировала его удар. Да, не ожидал он подобной прыти от женщины. Я с детства научилась отлично драться и стрелять из лука. Без ложной скромности скажу, что я хороший боец.

– Кретины! Куда прёте, копчёные креветки, атакуйте их капитана!!! – заорал главарь нападавших.

В хозяина судна полетело несколько стрел, но он успел пригнуться. Капитан ударил наотмашь мечом в одного из пиратов, поразив его сердце. Далее они почему-то начали нападать поодиночке, так что капитан устроил показательную казнь: никто не успевал парировать его ударов. Какой-то пират с крюком вместо правой руки напал на него сзади, замахнувшись крючком, но тут его ударом меча поразила я. Капитан, лишь чуть обернувшись, пнул врага ногой, и тот улетел за борт.

– Грабьте корабль!!! – с энтузиазмом орал главарь пиратов. То ли он не понимал, что его дело – швах, то оказался слишком самоуверенным. – Всех прибью!!! Сушёные креветки, плюньте на матросов – убейте хозяина судна и девку, с остальной командой мы легко справимся!

Внезапно лидер пиратов поперхнулся от избытка железа в горле: я успела пронзить его.

– Отлично, юная госпожа! – восхитился старший помощник. – Пускай чуть поостынет, а то слишком уж буйный…

Пиратов уже почти не осталось. Последние уцелевшие сдались в плен и позволили связать себя. Правда, таковых осталось совсем немного: наш капитан предпочитал не убивать своих врагов, но уж если не оставалось другого выбора…

Когда на судне навели порядок, выяснилось, что во время боя оно получило серьёзные повреждения, поэтому капитан принял мудрое решение перейти на пиратский флагман, предварительно сменив на нём паруса и знамёна и перенеся весь товар. Солнце ярко светило в его глаза, морские брызги омывали его лицо. Вот это мужчина!

Если у себя в имении я предаюсь любовным утехам с рабами, то на этом судне вечера и ночи после абордажа я проводила в каюте капитана, который сам – сагирец. Я не даю мужчинам, я сама их беру. Говорят, мужчины по природе – охотники. Я в свою очередь та ещё охотница. Когда есть большой выбор, брать предпочитаю молодых, сильных и выносливых, каковым и оказался хозяин судна.

По ночам я смотрела на небо и сравнивала с небом из снов. Чем-то они отличались. Там, в мире грёз, луна обладала иным узором, да и звёзды складывались в абсолютно другие созвездия. Правда, во сне среди них попадались и знакомые, например, созвездия Полярного Тигра, Кабана и Дракона. Моё детское воображение породило искажённую карту небес?

Ночные берега Сагира озаряла красная точка – Тиршафский маяк, одно из чудес света, служивших путеводителем судам, направляющимся в гавань.

Утром наше судно вошло в воды северного Сагира. Чем южнее проходил путь, тем меньше на берегах встречалось деревьев и кустарников. Далее виднелось несколько спокойных равнинных реки. Похоже, они – часть дельты Азура, великой реки, на берегах которой и расположено сие древнее царство.

Сагирское общество состоит из каст. Аристократов, воинов, жрецов, простолюдинов и рабов. При этом простолюдины считают, что у них даже больше свободы, чем у воинов и жрецов. Родившийся в касте воинов всегда будет воином. Родившийся в касте жрецов – всегда жрецом. Простолюдин же волен выбрать, быть ему землепашцем, ремесленником, торговцем или чиновником. Простолюдин также может стать и воином или жрецом. Только в таком случае он не добьётся высшего звания. Представители касты воинов формируют офицерство, а каста жрецов – высшее жречество; рядовой состав армии и низшее жречество – все они происходят из простолюдинов.

Мы с капитаном встречали рассвет на палубе. На берегах Азура возвышались белокаменные дома с плоской крышей. Большинство путешественников, плывущих в Сагир, ещё спало.

– Видишь солнечный диск, поднимающейся на горизонте? – приобняв меня, хрипло спросил капитан. Я кивнула, – Это Гаарх, наш верховный бог, проплывает по великой реке Азур на своей ладье. Он вернулся из Нижнего Мира, который освещал, когда у нас стояла ночь.

– Что за Нижний Мир?

– Он зовётся Шеолом. Потусторонний мир, унылое царство теней. Туда идут недостойные люди после смерти.

– Куда же идут достойные? – с интересом спросила я. Я всегда увлекалась религией не только родной империи, но и других стран.

– — В Верхний Мир, на небеса, на светлые равнины Ниларна, – капитан приподнял голову, словно показывая глазами на небеса.

– А кто решает, достоин человек, или нет?

– Жабоголовый бог Хафур, – чуть опустив голову, с пиететом произнёс капитан, – Он судит каждого умершего и решает, направится тот в Нижний Мир или в Верхний. Большинство идёт в Нижний.

Там обитают и шеддимы, зловещие тёмные сущности, иногда выходящие из своего мира и кружащие по сумеречным и ночным улицам Тиршафа. Для мёртвых они просто соседи, но для живых они представляют опасность. Шеддимы притворяются людьми, завлекают в свои сети наивных прохожих, убивают их и пожирают. Правда, их легко распознать по поведению. Они мало знают про мир людей, и в некоторых вопросах нашей жизни наивны как дети.

– Выходит, Гаарх, бог Солнца главный над всеми богами? – спросила я.

– И над людьми. У него две сущности, земная и небесная.

– Да! – крикнула я, – что-то такое слышала! Царь-Солнце – ведь так зовётся монарх в Сагире?

– Именно. Царь-Солнце – живое воплощение Гаарха. Душа состоит из нескольких сущностей. И одна из сущностей Гаарха воплощается в Царе-Солнце во время его коронации и покидает его со смертью бренной человеческой оболочки, чтобы вселиться в его преемника. Наш нынешний государь Бенуи пятый – властелин людей и богов. Гаарх одновременно правит богами, и, воплощённый в смертном теле, правит людьми.

– Он одновременно и там, и тут? Как такое возможно? – в мою рациональную картину мира подобная ситуация не укладывалась.

– Божественную сущность тяжело осознать и понять смертным, – произнёс капитан, чуть опустив взгляд.

Я молча кивнула, хотя и не была с ним согласна. Для пытливого ума нет ничего непознаваемого. Есть вещи, которые легче познать, есть которые познать тяжелее, но, если ты будешь развивать свой разум, в итоге сможешь понять всё, за что что серьёзно возьмёшься.

Над дельтой реки возвышался белокаменная башня – тот самый Тиршафский маяк. Так вот ты каков вблизи, пятое чудо света!

Вот и я рядом со знаменитой прибрежной постройкой, гением сагирской инженерной мысли. Хотелось проникнуться торжественностью момента. Однако, не получилось. В воздухе, в эмоциях присутствующих людей ощущалось что-то странное. Сверху, на обзорной площадке, расхаживали люди в чёрных кожаных доспехах и в масках, а перед ними на столе лежал маленький ребёнок. Трое из воинов стояли у перил маяка, и, натянув луки, смотрели вниз. А снизу толпились городские стражники в пластинчатых доспехах, но не решались подойти ко входу в башню.

– Это что, разбойники? – с ужасом догадалась я, показав на людей сверху.

– Верно, – кивнул капитан.

– Почему стража не берёт маяк штурмом, ведь бандитов всего полдюжины?

– Не видишь, у них заложник?! Мальчика зовут Бенуи, он наш будущий государь Бенуи шестой, внук нынешнего Царя-Солнца. Похоже, если хоть один стражник подойдёт к двери, маленькому принцу конец!

– И что они могут требовать?

– А чего обычно требуют разбойники? Денег, сокровищ, оружия.

Внезапно я заметила мужчину в чёрном пластинчатом доспехе, покрывающем туловище. Он лез вверх по стене, карабкаясь словно кот на дерево, или словно паук. Я оценивающе оглядела его: смуглый брюнет с густыми волосами, как и все сагирцы, он оказался довольно привлекательным: высокий, мускулистый, широкоплечий. Только оказался староватым, около тридцати лет. С такими я сплю, только если рядом нет более молодых. Как-то незаметно он оказался на башне, и поскольку он затаился прямо под обзорной площадкой, она прятала его от глаз бандитов.

– Кто это? – изумлённо произнесла я, – где это он научился так лазать по стенам?

– Это владыка Риджад по прозвищу Буревестник, глава ордена хиджаев, – ответил капитан, – они многое умеют.

– Кто такие хиджаи? – спросила я.

– Особый воинский орден в Сагире. Двадцать лет назад они были просто охранниками нашего государя, но при Риджаде превратились в грозную силу, с которой надо считаться. Отныне это особая полиция, агенты, дознаватели и каратели, которые держат в страхе весь преступный мир и вражеских шпионов.

Ага, – догадалась я. Вроде «грозовых драконов», особой когорты вилленского легиона. И тут мой взгляд остановился на руках Риджада:

– Я вижу пятнышко у него на плече. Это что, татуировка?

– Верно, – кивнул капитан, – татуировка, изображающая скорпиона. Такую делают всем воителям ордена хиджаев.

Риджад, быстро оказавшись на смотровой площадке, подошёл к одному из разбойников, подхватил его на плечи, а затем швырнул супостата прямо в реку. Второй бандит ринулся на него, но хиджай ударил его ногой в грудь, и тот отлетел, упав туда же, в воду. Ещё один бандит что-то крикнул и достал нож, который провёл прямо перед ребёнком, похоже, говоря «дёрнешься – прирежу». И тут из рукава Риджада вылетело лезвие, поразившее разбойника, ринувшегося камнем с башни на землю. Трое оставшихся в страхе побежали вниз, сдаваться городской страже.

– Ха-ха! – расхохотался капитан, – будут знать, как связываться с хиджаями! Про Риджада рассказывают, что он, не моргнув, может убить самого сильного бандита, или самого ловкого шпиона, а потом допросить его труп и всё выведать.

Я кивнула, проникшись уважением к владыке Риджаду.

– У Царя-Солнце есть два сына, – продолжал капитан. – Первый – наследный принц, любимый сын монарха, сам пару лет как ставший отцом. Вот его сына сейчас и спас Риджад. Второй принц, избегает публичности. Он любит уединение и старается держаться подальше от политики. Он никогда не появляется на людях. Всё что про него известно: он с детства увлекается лишь книгами, математикой, интеллектуальными играми и сборкой всяких механических зверушек.

Ага, это называется «интроверт», – мысленно подытожила я. И тут мой взгляд привлёк огромный длинный обелиск.

– А что это за фаллический символ? – спросила я, махнув рукой на означенную постройку.

– У тебя все мысли сводятся к одному, Тама. Не оскорбляй память Фирана Третьего, воздвигшего сей монумент, – чуть нахмурившись, ответил капитан. – Этот государь, прадед нашего нынешнего, поставил обелиск, изображающих четырёх священных животных Сагира: ирбиса – пятнистого барса, быка, крокодила и скарабея.

– А иных священных животных в Сагире нет?

– У нас их много. Кошка, сокол, слон, лев… У каждого рода есть и свои священные животные. Но есть и проклятое животное. Змея. В древние времена демоны-змеелюды выползли из Шеола, Нижнего Мира, и поработили Сагир.

– Расскажи, мой капитан, – мне не терпелось узнать нового о религии нового для меня царства.

– Ты не обращала внимание на кандалы наших рабов, Тама? Они выполнены в форме змей. Ещё в древности в нашей стране пошло деление на раболепных людей, готовых терпеть неволю, лишь бы остаться в живых, и на людей действительно свободных, ни за что бы не согласившихся, предпочитающих рабству смерть.

В культуре Сагира присутствует ужасающий образ змеи, которого ни в каких других странах Востока нет. Вспомним даже наших колыбельные – чуть прочистив горло, капитан запел:

Коли не заснёшь быстрей,

Приползёт зловещий змей

Унесёт тебя в нору,

Я заплачу поутру.

Я зааплодировала капитану за неожиданно красивое для такого сурового мужчины исполнение колыбельной.

– «Хитрый змей» или «трусливый змей» – самые страшные оскорбление из всех, что есть в Сагире, – продолжил он, – в сагирских сказках главным злодеем всегда является змея.

Три тысячи лет назад змеелюды похитили людей, заперли в подземных городах и поработили их. Но нашлись другие люди, благородные воины, что не отдались захватчикам и сражались с ними, после чего спасли рабов. Некоторые вилленцы считают эти рассказы не более, чем легендами. Но я в них верю.

– Как именно освободили рабов? – меня заинтересовало, что говорит об этом сагирская мифология.

– Змеелюдов возглавлял тёмный бог Шуррук, явившийся из мрачных и сырых глубин Шеола. Людей же вёл великий воин Аруф. Шуррук поглотил солнце. В тот мрачный момент боги нуждались в людях, как и люди в богах. Аруф изо всех сил молился богу Солнца Гаарху, и сущность Гаарха снизошла на Аруфа. Он стал аватаром Гаарха, воплощением его духа в мире смертных, и в его руке оказался божественный клинок, хопеш5. Аруф превратился в гигантского огненного кота, а затем священным хопешом разрубил пополам Шуррука, и Солнце вернулось на небеса. Затем он велел змеелюдам убраться обратно в Шеол.

Аруф, одержимой духом Гаарха, возглавил свободных людей и стал первым Царём-Солнцем. Наш нынешний государь – его прямой потомок. Воины из его ближайшего окружения назвали себя «хидж-ай» – «скорпионьи жала» и положили начало ордену хиджаев, царской охраны.

Бойцы людей, победив демонических змей, не дали рабам воли. Аруф молвил, что эти недостойные людишки, предпочитающие рабство смерти, не могут стать свободными. Чтобы рабы помнили свою рабскую сущность, – продолжал капитан, – помнили, что прислуживали змеелюдам, их заставили носить бронзовые браслеты в виде змей.

Интересная теория. Рабами и стали потомки рабов. У нас в империи рабовладение не идёт в глубину веков, у нас невольниками становятся либо военнопленные, либо должники. Их дети по достижению совершеннолетия становятся свободными людьми, пускай и из выходцами из низов общества, они могут рано или поздно выбиться в патриции. Дядя Бейнус как атеист сказал бы, что древние сагирские мифы оправдывают несправедливость. В этой мифологии победа воинства людей над воинством змей означала не освобождение рабов, а лишь смену их хозяев. Дядя Бейнус сказал бы, что этот миф создан кастой господ, дабы оправдать рабовладение. Он сказал бы, что многие древние мифы оправдывают несправедливость существующего общественного строя, говоря: всё, что сложилось издревле, неизменно.