Читать книгу Великий комбинатор возвращается! - Илья Риф - Страница 3

Возвращаться в прошлое

  Очень тяжело,

   Старые тропинки

Снегом замело,

   Замело, завеяло,

   Выбелило все

   Время ненасытное,

   Жизни колесо…

   После трагической Московской ночи преступлений и разочарований, Воробьянинов помутился рассудком. Он бродил возле своего сокровища, превратившегося в сияющий огнями Дом Культуры железнодорожников, прижимался колючими щеками к мрамору высоких колонн и поливал холодными старческими слезами гранитные лестницы. Ночами ему виделось усатое лицо покойной тещи, которая скалила желтые гнилые зубы, показывала Ипполиту Матвеевичу кукиш и медленно покрывалась бурлящей кровью, вытекающей из разрезанного горла товарища Бендера. Ипполит Матвеевич исхудал, лицо его покрылось грязной седой щетиной, костюм и пальто превратились в лохмотья, искомканная шляпа нависала над разбитым пенсне.

   Ночевал Воробьянинов в вокзальном парке на деревянной скамейке; сильно мерз осенними холодными ночами, простужено кашлял, голодал. Держало его на этом свете только одно – непреодолимая ненависть к стульям; бывший предводитель дворянства стал маньяком. Пользуясь большим опытом в части охоты за стульями, Киса глухими осенними ночами взламывал окна погруженных во тьму вокзальных помещений и крушил все попадавшиеся ему стулья и табуретки; крушил жестоко, отчаянно, мстя за свои несбывшиеся надежды; за этим занятием его и задержал нарядом милиции.

После медицинского освидетельствования, – по невероятному стечению обстоятельств! – Воробьянинов был направлен на излечение в психиатрическую лечебницу города Старгорода.

   Переодетый в полосатую пижаму и тряпочные тапочки, в сопровождении дюжего санитара, Ипполит Матвеевич понуро шел по темному больничному коридору в палату. Вдоль стен коридора стояли старые, привинченные к полу табуретки; предводитель каманчей злобно посматривал на них и рычал себе под нос:

– Я вам задам, вам задам…

   Санитар отворил дверь и Воробьянинов вошел в свою новую обитель. После темного больничного коридора Ипполит Матвеевич почти ослеп от ярких солнечных лучей, щедро заливающих палату через большие зарешеченные окна. Присмотревшись, он увидел, что в палате стоят четыре железные солдатские кровати, на двух из которых лежат пожилые мужчины в полосатых пижамах. Из мебели, кроме кроватей, в палате было еще четыре деревянных тумбочки и четыре табуретки, при виде которых Кису, давно не удовлетворявшего свою страсть, охватила знакомая только маньякам непреодолимая дрожь, но оглянувшись на санитара, предводитель опустил голову и направился к свободной кровати. Вдруг он почувствовал, что чья-то рука нежно обняла его за талию; Воробьянинов вздрогнул, остановился и, предчувствуя что-то ужасное, оглянулся, – на него смотрела, сверкая маленькими хитрыми глазками, обросшая клочьями бороды, голова беглого священника храма Петра и Павла, нарушителя тайны исповеди святого отца Федора Вострикова.

Где спрятал сокровища убиенной тобой тещи? – произнесла голова и противно захихикала.

На Ипполита Матвеевича нахлынула странная слабость, голова его закружилась и с ним случился обморок.