Читать книгу Мои Острова - Илья Смирнов - Страница 19

Урну с прахом выдают в крематории только при условии предоставления справки о наличии места на кладбище. Пришлось ехать. Приезжаю на Ваганьковское кладбище. Церковь с куполами, Владимир Семёнович в смирительной рубашке, рядом круглосуточный магазин ритуальных принадлежностей. Интересно, что и кому в нём может потребоваться купить ночью…

Захожу в контору, народу никого. За столом сидит мужик в голубом костюме с искрой, как на Чичикове. Только не брусничного, а небесного цвета. Сверкающая металлическая нить, используемая в ткани, создавала эффект огненных точек.

– Здравствуйте. Мне нужна справка о наличии места.

– У вас удостоверение есть?

– Есть, – протягиваю ему книжицу в коричневом переплёте.

– Знаете, где могила?

– Ну, вообще не очень, был когда-то давно…

– Так может её уже и нет. Как же я вам выпишу справку о захоронении? В воздух? —короткие усики искро-голубого весело топорщатся.

– А разве у вас нет чёткой нумерации? По номеру в удостоверении нельзя найти могилу?

– Ха, – искро-голубой улыбнулся мне, как несмышлёному, – в удостоверении указан только номер участка, а на вашем (он заглянул в удостоверение) 56-м участке больше 2000 могил!

– Ясно. А что же делать?

– Идите, ищите. Может, найдёте. Если таблички сохранились…

Я вышел на улицу. Следом за мной покурить вышел искро-голубой.

– Вот вам сколько лет? – вдруг спросил он.

– Сорок три, – отвечаю настороженно.

– Вот, сорок три, а вы уже о памятнике подумали?

– О каком памятнике? – напрягся я.

– О своём памятнике, о своём, – глаза его заволокло дымкой, сквозь которую он смотрел на мой несуществующий монумент.

– Да рано вроде… – неуверенно проговорил я.

– Да нет, пора уже, – он вернулся на землю, в голосе появились деловые нотки, – вот вы курите?

– Нет, – сказал я, чувствуя себя несколько виноватым.

Искро-голубой немного расстроился.

– Ну, хорошо, но вы же едите?

– Бывает, – говорю.

– Вот! – обрадовался он, – а если бы ели чуть меньше, то к старости могли бы накопить на отличный памятник!

Я представил, как в детстве покупаю школьный завтрак не за двадцать пять копеек, а за пятнадцать с тем, чтобы гривенник опустить в копилочку в виде гробика.

– Раньше люди заботились о своей памяти, ставили хорошие памятники, – мечтательно проговорил искро-голубой, – сейчас родственники из-за границы приезжают, а постамент на месте, любо дорого посмотреть. А у нас многие даже родительские могилы не навещают, не говоря уже о дедовских. Только жрут и пьют всю жизнь.

Как человек без памятника я чувствовал себя неудобно. Тем более, что поесть я люблю. Не говоря уже о выпивке.

– Менталитет, – говорю, чтобы что-то сказать. Я в последнее время, когда не знаю, что сказать, всегда говорю это слово.

– А надо как на Западе, – размечтался собеседник, – если двадцать лет никто не платит за могилу, то тело эксгумируется, а участок отходит кладбищу!

Перед его взором возникали золотые замки, купленные на деньги от продажи освободившихся могил. В оформлении строений угадывались элементы похоронной архитектуры.

Попрощавшись со служителем, я зашагал по тенистым аллеям кладбища. Был яркий солнечный день, щебетали птички, покойники лежали смирно, каждый в своей оградке.

Обращали на себя внимание памятники, изображавшие умерших. Они были представлены в трёх масштабах: уменьшенные копии, один к одному и монументы. Монументов было мало. То ли дорого для потомков, то ли Церетели пока не освоил эту нишу, но великанов почти не было.

Уменьшенные копии выглядели игрушечными. Их кукольный вид навевал мысли о детстве покойника. С ними хотелось поиграть.

Самыми страшными были памятники в натуральную величину. Я представил, как такой памятник смотрится ночью в тусклом свете кладбищенского фонаря. Не хотелось бы встретиться.

Я побродил между оградками с полчаса и нашёл нужную могилу. Таблички были на месте: шесть штук, прямо братская могила какая-то. Самая старая – прадед. На могиле было довольно прибрано. Оградку недавно покрасили. Все это наверняка сделал покойник, когда ещё был жив, больше было некому. Я представил его мысли о вечном в процессе этой уборки, меня передёрнуло. Сфотографировав таблички на могиле, я зашагал обратно в контору. В душе появилось радостное чувство выполненного долга. Кроме того, я чувствовал значительное преимущество себя, как живого человека, перед покойниками. Вкус жизни, так сказать.

Искро-голубой посмотрел фотографии, спросил об оградке, быстро оформил документы. Рядом какая-то женщина одновременно оформляла документы на умершего и по телефону покупала машину. И то, и другое не ладилось.

– Скажите, а сколько урн можно захоронить в одну могилу?

– Сколько родственников хватит.

Я прошёл в кассу. Передо мной крашеная в блондинку полная женщина выговаривала мужу:

– Вот так ты всегда, всё себе да о себе, даже могилу себе!

– Тася, – смущённо оправдывался тот, – это чтобы тебе не ездить документы оформлять.

– Ага, конечно, ты вот скоро умрёшь, сам на кладбище поедешь, что ли, себе место оформлять? Эгоист!

Я заплатил в кассу, забрал документы, вышел на улицу. На душе отчего-то было светло. Теперь можно и в крематорий.