Читать книгу Мои Острова - Илья Смирнов - Страница 23

Пока я грузил тяжёлую панцирную сетку от старой кровати, Серёга начал разбирать антресоли наверху. Я подошёл помочь. Тут под ноги мне плюхнулся тяжёлый зелёный брезентовый мешок.

– Прости, не удержал, – сказал Серёга и вытер пот, градом катившийся по его лицу. Мы с Серёгой – зятья, женаты на родных сёстрах. Нынче по долгу родственных отношений мы разбираем гараж нашего тестя, предназначенный для продажи. Рем Борисович – человек запасливый, за многие годы в гараже скопилась масса «нужных и необходимых» вещей. Сломанные вешалки, сгоревшие лампочки, использованные автомобильные фильтры. Прицеп, который мы грузили в данный момент, был восьмым по счету.

Я наклонился над мешком, развязал шнурок. Из открывшегося верха вытащилась подозрительно заострённая труба. Диаметр примерно 10—12 см, наконечник покрашен в красный цвет. Я потянул за наконечник и вытащил натуральную ракету длиной около метра с четверным хвостовиком на конце.

Точно такие изображали в руках Дяди Сэма на советских плакатах.

– Что это, Рем Борисович?!

– Это – ракеты, – охотно пояснил тесть, как будто речь шла о стиральном порошке или туалетной бумаге.

– То есть как ракеты? – растерялся я.

– Ну, так. Это я с полигона привёз из Усть-Камчатска. Мы на них зонды запускали. Думал, может быть пригодятся для чего…

– Они что, заряжены?! – спросил Серёга.

– Не, не заряжены, – Рем Борисович отвёл глаза в сторону.

– Как же вы их провезли? Как вас в самолёт-то пустили?

– Да, это было в 68 году. Я показал накладные от института, меня и пропустили…

– И что с ними теперь делать?

– Выкидывать. Хотя, конечно, жалко. Могли бы пригодиться…

Да, пенсионер с ракетами – это больше, чем пенсионер. Легко сказать – выкидывать. А если остановят? На прошлой неделе террористы как раз взорвали два дома на Каширском шоссе. Быть пойманными с ракетами на борту в такое время нам как-то не хотелось…

– Может, их закопать? – предложил Серёга.

Я окинул взглядом асфальтированную дорогу между гаражей. Вдалеке на возвышении торчала будка сторожа. Представил, как мы долбим асфальт и заинтригованный сторож подходит посмотреть, что случилось. И тут обнаруживает, что мы закапываем першинги в его родном гараже.

– Нет, – сказал я, – захоронение вооружений будем производить в следующий раз. Сегодня произведём утилизацию ракет в места сбора мусора. Авось, никто не заметит стингеры среди остальных выкинутых сокровищ. Мы осторожно положили мешок с ракетами в прицеп, накидали сверху какого-то хлама и двинулись в путь.

– Вы там это, поосторожней… – крикнул нам вслед бывший владелец арсенала. Мы выехали из гаражей, проехали по улице, завернули в какой-то двор, остановились возле помойки. Скинули брезент с прицепа, стали выгружать. Первым делом на дно мусорного бачка лёг мешок с ракетами.

Неожиданно за нашими спинами послышался скрипучий старушечий голос.

– Вы почему в нашем дворе свой мусор выкидываете?

Сухонькая старушенция с фиолетовыми буклями была настроена воинственно.

– Мы двор перепутали, – неуклюже соврал я.

– Так я вам и говорю, езжайте в свой, оглоеды, – затрясла головой старушка. Шея её была настолько тонкой, было страшно, что у неё отвертится голова и покатиться по асфальту, рассылая проклятия.

– Бабуль, ваше-то какое дело? – не сдержался Серёга.

– Ах, моё какое?! – затряслась эта шапокляк, – я вам покажу какое моё дело, я вам сейчас покажу какое…

Пылая праведным гневом, она полезла в сумочку, достала клочок бумаги и стала на нём записывать номер нашей машины. У меня перед глазами встала картина, как при погрузке в мусорную машину грузчик обнаруживает мешок с ракетами, приезжает милиция, сквозь оцепление прорывается наша старушенция с высоко поднятым над головой клочком бумаги, на котором записан номер моей машины.

Мы с Серёгой переглянулись и стали грузить мусор обратно. День сегодня не задался. Борьба с гонкой вооружений оказалась нелёгкой задачей.

Вырулив из двора, мы поехали, заглядывая во дворы и ища достаточно вместительную помойку. Нам долго не везло. Наконец Серёга усмотрел в каком-то дворе полупустой контейнер. Я уже собрался туда завернуть, как навстречу нам вырулила милицейская машина. Мы встали друг напротив друга.

Милицейская машина посигналила, дверь её распахнулась и из неё вывалился толстый майор с внешностью Карабаса-Барабаса.

– Так, молодые люди, что везём? – спросил он, плотоядно глядя на прицеп, закрытый брезентовым чехлом.

– Мусор, – сказал я, глядя ему в переносицу широко открытыми глазами. Мне всегда кажется, что такой взгляд позволяет поверить в мою честность. Ну, или хотя бы глупость.

– Мусор, – не поверил майор и поправил потёртый автомат на плече, – давайте посмотрим на ваш мусор.

Мы ослабили верёвки, откинули край брезента. Майор заглянул, пошарил рукой среди старых вещей, вытер руку о куртку.

– Это откуда столько дерьма?

– Тесть гараж продал. Вот, освобождаем.

– А сам тесть где? – подозрительно прищурился майор и зачем-то понюхал воздух.

– В гараже разбирается, – сказал Серёга.

– В гараже… – задумчиво протянул Карабас-Барабас, обошёл прицеп, откинул полог с другого конца прицепа и протянул руку к зелёному мешку, – а это что?

– Это лучше не трогать! – тревожно сказал я.

– Почему это? – заинтересовался майор.

– Там… это… лучше не открывать!

– Да ладно, – оскалился майор. Он был похож на питона, учуявшего встревоженного кролика.

– Не надо! – заорал я, – там… там… там дохлая кошка!

– Чего-о?! – недоверчиво протянул майор, но рука его остановилась.

– Дохлая, разложившаяся кошка! Если открывать, то только с противогазом. У вас есть противогаз?

– Какой противогаз! – заорал майор и лицо его стало цвета перезревшей вишни. Он схватил мешок и развязал верёвки. Серёга втянул голову в плечи. Я подумал о родителях.

Майор выхватил мешок из прицепа и высыпал его содержимое на мостовую. Из него посыпались какие-то старые автомобильные детали.

– Шутка, – сказал Серёга с похоронным выражением лица.

– Идиоты, – сказал майор, – так это же строительный мусор, его здесь выкидывать нельзя, везите на свалку, благо она рядом.

– Рядом? – протянул Серёга растерянно.

– Да за кольцом сразу направо, там указатель. Впрочем, я в ту сторону сам еду, езжайте за мной, провожу.

Мы с трудом развернулись (я чуть не въехал прицепом в урну) и поехали за милицейской машиной в сторону МКАДа.

– У моряков это называется «взять за ноздрю», – резюмировал Серёга.

Карабас довёз нас до самых ворот свалки и даже помигал поворотником, указывая на её ворота. Делать нечего, нам пришлось заехать внутрь. Мы припарковались.

– Пойду узнаю, – сказал я и отправился в бытовку, стоящую у ворот.

Внутри сидел сухонький старикашка в очёчках. Он читал газету «Спид-Инфо» и время от времени смеялся тихим скрипучим смехом.

– Дедуля, сколько стоит мусор выкинуть?

– Какая организация? – дед с неохотой отложил газету.

– Никакая. Частным порядком.

– С частными лицами не работаем.

– А за денюжку?

Старичок прищурился.

– Кассового аппарата нет.

– Да мне чек не нужен.

– А почём мне знать, что ты не из ОБХСС?

– В этом вы можете быть уверены. Её упразднили в 92 году.

– Ну, ещё откуда-нибудь, – дед Щукарь сверлил меня рентгеновским взглядом.

– Да ниоткуда мы! – раздосадовано сказал я, – тестю гараж освобождаем!

– Воруете, – понимающе кивнул старичок, – чего за мусор-то?

– Да хлам всякий.

– Ладно, идём, посмотрим.

Мы вышли к машине. Серёга откинул полог, старичок заглянул в прицеп и весело крякнул.

– Ладно, давайте пятихатку и езжайте на сортировку.

– На какую сортировку? – недоуменно спросил Серёга.

– На обыкновенную, мусор сортировать.

– Зачем? – спросил я.

– Вы прямо как сейчас родились. Знаете сколько в мусоре полезных вещей можно найти? Вы ж, бестолковые, выбрасываете всё, что под руку попадётся. А мы живём на этом. Стекло сдаём, металлолом – на переплавку, радиоприборы – на детали. Кстати, ваш номер машины записал, если что важное найдём, документы там какие или ключи, так это мы позвоним. Народ даже вознаграждение платит за находки. Вы телефончик оставите?

– Тьфу, – Серёга начал закрывать прицеп чехлом.

– Спасибо, дед, мы передумали, – грустно сказал я и полез в машину.

Мы развернулись и выехали за ворота, оставив хранителя помойки в некотором недоумении. Боеприпасы не отпускали нас. На перекрёстке я свернул направо, и мы стали удаляться от города.

– Ты куда? – спросил Серёга.

– На кудыкину гору, – сказал я, – в лесу закопаем и дело с концом.

– Логично, – сказал Серёга.

Мы свернули на какой-то просёлок, проехали метров сто вглубь леса и остановились. Лес темной стеной обступил нас. Мохнатые еловые ветки нависали над головой. Вдали угрюмо куковала кукушка. Мы выбрались из автомобиля. Серёга стал развязывать верёвки. Я полез в багажник за сапёрной лопаткой, которую возил на случай застревания в сугробах.

– А где? – растерянно спросил Серёга.

– Что – где?

– А где ракеты-то?

Ракет не было.

– Странно. Серёг, а ты от машины не отлучался?

– Вообще, отлучался. Ты когда ушёл, я в кусты отбегал.

– А у машины кто-нибудь вертелся?

– Да был какой-то бомж, но он сразу ретировался, когда я подошёл.

– Ясно. Нас обокрали…

– Да, но у них наш номер машины, – встревожился Серёга.

– У кого у них-то? Номер у сторожа, а украл какой-то бомж. Он сторожу ни за что про это не скажет, а сам попытается толкнуть эти ракеты кому-нибудь.

– Ракеты толкнуть?! – Серёга в ужасе воззрился на меня.

– Да не волнуйся ты, там заряда – даже курятник не хватит взорвать, – улыбнулся я, – ладно, поехали.

Лучшее отношение к природе – это когда природа не замечает твоего присутствия. Не желая засорять лес мусором, мы отвезли его до ближайшего контейнера в городе. Благо в этот раз нам никто не помешал это сделать. Поставили машину у дома, поднялись к Рему Борисовичу.

– Ну, спасибо вам, ребятки, – тесть налил нам по рюмочке, – а ракеты, конечно, жалко…