Читать книгу Димитриос Ништяк из тотема Совы. Героическая фантастика - Илья Тамигин - Страница 14

Нет, правильно я сделал, что напрямик не поперся! Точно, спалились бы, как центурион и предупреждал. Слишком много патрулей, с каждым биться – все руки отмахаешь! Нормальные герои всегда идут в обход.

Дмитрий повел отряд на Юг – в этом направлении их не ждали. Тем не менее, за десять дней было ещё три стычки с патрулями. Одну удалось избежать, благодаря паролю, две других выиграли, тем самым обретя обоз: оружие и доспехи уже приходилось везти на телегах. По пути захватили ещё четыре деревни, в результате чего отряд разросся до пятисот пятидесяти человек и достиг размеров когорты. Количество арбалетчиков составляло теперь треть отряда. Боевые бичи несло семьдесят человек. Сотня конников являлась мощным резервом. Исаак был назначен командиром конницы и разведки. Моше – начальником штаба. Феликс командовал пехотой. В одной из захваченных деревень, где простояли три дня, бойцы изготовили штандарт – медную Сову с распростертыми крыльями. Это было приятно, теперь они – настоящее воинское подразделение! На каждой дневке проводились тренировки личного состава. Бойцы учились рукопашной, приемам боя сомкнутым римским строем. В головы вчерашних рабов вкладывали основы дисциплины. Крутыми методами. Несколько анархистов, не желавших подчиняться, были обезоружены и изгнаны из отряда. Двоих пришлось повесить за невыполнение приказа: один улегся спать на посту и проморгал ночное нападение римлян – едва отбились, спасибо арбалетам! Другой нагло игнорировал приказ сдавать всю добычу в общий котел и был уличен в присвоении значительного по размерам мешка сестерциев.

Короче, к Везувию подошли не ордой корявой, а бравым, скажем так, батальоном, когортой, выражаясь языком эпохи.

К Спартаку для переговоров был послан Исаак. Через день он вернулся, неся приглашение вождя отряду Димитриоса Ништяка присоединиться к его армии.

– Как там, в кратере? – завопил Феликс, подпрыгивая на месте от нетерпения.

– Ой, в кратере они устроились прекрасно! Целый городок построили. Дома, понимаешь. Никаких палаток. Порядок образцовый. Только жратвы маловато, и вина.

– У-у… Может, не пойдем, а, Димитриос? – скорчил рожу Феликс.

Дмитрий расхохотался:

– Пойдем, пойдем! Не вечно на горе сидеть, скоро в наступление пойдем, вот увидишь!

У входа в штабную хижину телохранитель тактично забрал меч пришедшего на собеседование новичка. Пригнувшись, ибо дверной проем был низковат, Дмитрий шагнул внутрь. Осмотрелся: стол, пара лавок, сундук, очаг. Скромно, в общем.

Спартак оказался лысоватым жилистым мужичком среднего роста и неопределенного возраста, совершенно не похожим на Кирка Дугласа из старого фильма. Дмитрий уже заметил, что, как правило, люди этой эпохи выглядят старше своих лет. Рядом с вождем стоял галл Крикс, начальник контрразведки. Внешностью он напоминал пьющего сантехника, но глаза были внимательные и умные. Одеты оба были в одинаковые светлые туники и плащи.

– Входи, Димитриос Ништяк из тотема Совы! Салют тебе!

– Салют, вожди!

Все сели к столу.

– Чашу вина, дорогой гость? – учтиво предложил Крикс.

– Не откажусь.

Телохранитель налил вина из большой, литров на семь, амфоры.

– Отличное вино! – похвалил Дмитрий, смакуя.

– Фалернское, выдержанное, – пояснил Спартак, – Тут, неподалеку, жил один ценитель.

Они с Криксом только пригубили.

– Итак, Димитриос, с чем ты пришел к нам? – задал открывающий беседу вопрос контрразведчик.

– Я привел к вам пятьсот пятьдесят воинов, из них сотня – конные. Я принес вам оружие и доспехи – триста комплектов. Я вооружил моих людей арбалетами, которые пробивают щит, кирасу и тело насквозь с пятидесяти шагов. Я знаю многое другое, что поможет победить римлян, но мне нужно время на эти проекты.

– Дельно! Я, от имени всех восставших, благодарю тебя! – поднял руку Спартак.

– Знаешь ли ты грамоту, Димитриос? – наклонился вперед Крикс.

– Да, я умею читать и писать по латыни.

– Владеешь ли ты искусством арифметики?

– Владею, – подавил улыбкуДмитрий.

– Тогда скажи: у сотни лучников в колчанах по полусотне стрел. Сколько всего стрел во всех колчанах?

– Всего будет пять тысяч стрел, Крикс, – улыбнулся наш ученый арифметик.

Вожди были потрясены.

– Кто сообщил тебе ответ? У тебя не было времени сложить все стрелы!

Дмитрий пожал плечами.

– Спроси что-нибудь ещё, если хочешь убедиться в моем умении считать!

Посовещавшись, ему задали новую задачу:

– В одном легионе четыре тысячи воинов. В одной когорте пятьсот воинов. Сколько будет когорт в пяти легионах?

– Сорок! – был немедленный ответ.

– Ты считаешь в уме мгновенно, как бог Аполлон! – восхищенно завопил Спартак.

Выпили за арифметику.

– Расскажи о себе, Димитриос. Откуда ты родом?

– Я родился в Херсонесе, что в Тавриде, на Понте Эвксинском, но долго жил на севере, в лесах. (Действительно, родился он в Севастополе). Моё племя называется Русский народ. Здесь нас почти не знают.

– Ты говоришь по гречески, на Койне?

Дмитрий уже знал, что Койне – греческий язык, широко распространенный в Средиземноморье, Малой Азии и в Крыму.

– Нет, не говорю.

– По латыни ты говоришь не очень хорошо, делаешь ошибки, да и акцент… Как же ты научился грамоте?

– У меня были хорошие учителя.

– Как ты попал в Италию?

На этот вопрос Дмитрий заготовил ответ заранее.

– Мы плыли на корабле из Херсонеса в Бриндизи, но шторм разбил нас о скалы. Меня взяли, пока я лежал без сознания на берегу.

– Так ты подданный царя Митридата Евпатора?

– Нет. Я был там по торговым делам.

– Между Понтом и Римом недавно началась новая война. Как же римская береговая стража не перехватила вас?

– Так, это… Капитан – опытный контрабандист. Мы плыли скрытно.

– Понятно… Что было потом?

– Меня продали в школу Вителлия Африкана Марцелла, где я провел месяц. Затем мы бежали, усыпив сонным зельем стражу.

– Сколько вас было?

– Двадцать семь человек. Но двенадцать исчезли неизвестно куда, и я не могу это объяснить.

– Каким богам ты поклоняешься, Димитриос?

Дмитрий задумался. Он никогда не был ревностным христианином, да и само Христианство ещё не возникло.

– Я верю в единого бога Иегову и его сына, который должен родиться через семьдесят лет и принести людям благую весть и новый смысл жизни. Я не умею объяснить подробнее. Но я уважаю веру людей в других богов.

Беседа, а по сути – допрос, продолжалась ещё долго. Амфора опустела, язык Дмитрия начал заплетаться.

– Хорошо, Димитриос. Однако, уже поздно… Иди, устраивайся на ночлег. Мы рады видеть тебя в наших рядах, – улыбнулся Крикс, но одними губами. Глаза его были холодны.

Простившись с вождями, наш герой, покачиваясь вышел на воздух. Небо было безоблачное, на западе багрянец заката обещал свежий ветер. Миртовые кусты и кипарисы источали смолистый запах, прочищавший лёгкие подобно шомполу с накрученной на него ветошкой.

«Это запах свободы!» – подумалось ему. Земля качалась под ногами, как палуба корабля.

– Ты пил сегодня хорошее вино, вождь! – завистливо потянул носом Феликс, когда Дмитрий плюхнулся на землю у костра.

Счастливо икнув, вождь завернулся в плащ и захрапел.

Спартак шлёпнул ладонью по столешнице:

– Что скажешь, Крикс?

– Мне не нравится этот человек. В нем есть двойное дно. Нет, он не агент Рима, не враг… Но у него концы с концами не сходятся! Отлично образован для северного варвара, но кто слышал когда либо о Русском народе? Родился в Херсонесе, но по гречески не говорит, и город описать толком не может. Оттуда же отплыл в Италию, что странно в свете того, что сейчас война и даже контрабандисты спрятались в свои раковины. Какой дурак поплывет в Бриндизи, там ведь полно патрульных трирем! И нет никакой школы гладиаторов в том районе у Боккаринии, мы бы знали, чай, сами гладиаторы. Не доверяй ему, Спартак! Мы можем использовать его, пусть ведет своих людей в бой, но приставь к нему комиссара, который в случае предательства перехватит командование и отправит Димитриоса к его единому богу.

– Я и так никому не доверяю, Крикс! – вздохнул Спартак, – Но этот нам нужен. Сколько грамотных людей в нашей армии? Всего трое могут читать. Писать – никто. А этот ещё и выдающийся арифметик! Согласен, у него есть какая-то тайна, которой он не хочет делиться с нами, но на данном этапе это не существенно. А насчет комиссара ты прав. Подбери подходящего человека.

Нет, ребята, не для нас определенно, такие пьянки! Это ж сколько я вчера всосал? Литра четыре, не меньше! Башка, как чугунный котел гудит… Руки трясутся отдельно от организма, а уж во рту сушняк – аж потрескалось все. О, Бахус, бог веселья и вина! Зачем ты вчера не придержал мою руку с чашей! … Тут где-то был ручей… О, вот и он! Скорее туда!

Погрузившись в ручей с головой, жадно напился, пока не забулькало в животе. Вынырнул, отфыркиваясь. Уже лучше, господа!

– Феликс! Иди сюда!

– Что такое, Димитриос?

– Попей водички! Ты не представляешь, какая она вкусная!

Феликс заржал так, как будто ему пообещали платить по сестерцию за децибелл.

– Вылезай, поешь каши, Ништяк! – предложил он, отсмеявшись.

Дмитрий вылез из ручья, и, не вытираясь, подсел к костерку. Феликс протянул ему миску с кашей, сдобренной оливковым маслом. Поевши, почувствовал себя снова человеком, а не инвалидом.

– Я распорядился, бойцы строят хижины. Нам выделили место на склоне, во-он там! – Феликс показал пальцем.

Дмитрий одобрительно кивнул:

– Молодец! Пойдем, пройдемся. Посмотрим, что и как.

Не спеша, они пошли по периметру. Порядок в лагере был образцовый. Ряды хижин по линеечке, на римский манер. Никакого мусора. Спартак навел отличную дисциплину!

Через полчаса Дмитрий заметил месторождение серы. Растер в пальцах, понюхал: отличная сера! Далее набрели на пещеру, из которой сильно несло аммиаком.

– Мне нужен факел, Феликс.

– Ты хочешь лезть туда? – удивился африканец, – Но там же воняет! И летучие мыши!

Но, тем не менее, факел принес.

Зайдя в пещеру, Дмитрий почти сразу увидел то, на что надеялся. Летучие мыши обитали здесь со времен последнего извержения, и стены пещеры, а также пол, были покрыты кристаллами селитры. То, что надо!

Десять частей серы, двенадцать частей селитры, семьдесят восемь древесного угля. Что получится? Правильно, порох!

Вернувшись в лагерь, пошел прямо к Спартаку.

– Салют, Спартак!

– Салют, Димитриос! Хорошо ли ты устроился?

– Да, спасибо. Можешь ли ты выслушать меня сейчас?

– Говори!

– Я вложу в твои руки новое, секретное оружие, которое поможет разгромить римские легионы. Все, что нужно, я нашел здесь, в кратере Везувия. Это, безусловно, благодаря благоволению богов. Мне нужны помощники, отдельная хижина вне лагеря под лабораторию, а также инструменты. Через два дня мы испытаем то, что я создам.

– Ты получишь, то, что просишь, Димитриос Ништяк.

Через два дня Спартак, Крикс, Моше и Феликс собрались у края кратера для испытаний. Дмитрий насыпал порох в небольшой глиняный горшок и плотно заткнул его деревянной пробкой с вставленным запальным фитилем. Крышку для герметичности обмазали варом. Поместив горшок в дупло старого бука, Дмитрий поджег фитиль. По его расчетам, грохнуть должно было через минуту.

Приемная комиссия была укрыта в блиндаже, специально построенном для этого случая.

Фитиль догорел и раздался взрыв. То-есть, два фунта пороха рванули нехило! Бук, толщиной сантиметров пятьдесят, разнесло в щепки, и он с шумом рухнул, сотрясая землю. В ушах зазвенело. Потрясенные члены приемной комиссии вылезли из блиндажа и уставились на искореженный ствол.

– Клянусь громовыми стрелами Юпитера, моя голова едва не лопнула от этого грохота! – воскликнул Крикс.

Спартак открыл рот, но снова закрыл его, не в силах что-либо сказать. Он был тоже потрясен, и крепко.

– Вы видели и слышали это новое оружие. Если мы вложим горшок с порохом в другой, побольше, а между стенок насыплем обломки железа, то от взрыва они разлетятся и нанесут немалые повреждения живой силе противника, – объяснил виновник торжества, – Можно делать небольшие гранаты, которые воины будут метать вручную, а можно и большие, метаемые катапультой.

Спартак, наконец пришедший в себя, стиснул изобретателя в объятиях.

– Да здравствует Димитриос Ништяк! Теперь римляне узнают гнев богов в полной мере!

Вопрос с производством гранат и бомб был решен, и все отправились обмыть это дело. А как же иначе!

Снова пили фалернское. На вертеле жарился баран, капая жиром на угли и распространяя аромат жаркого на весь лагерь. Каждый сам отрезал себе куски уже готового мяса и поедал с большими ломтями хлеба.

– Щас спою! – объявил Спартак после четвертой чаши.

Принесли музыкальный инструмент, в котором Дмитрий признал трехструнную лиру.

Спартак, настроив её, запел на мотив марша:

Сегодня Рим – в который раз!

Заполнил Колизей.

Гремит труба, все пьют вино,

И слышен лязг цепей.

Вот на арену вышел раб.

Он в шлеме голубом!

На смерть сегодня избран он.

Толпе – салют мечом!

Другой, без шлема рядом встал.

Трезубец у него!

И сеть в его руке висит,

А больше ничего.

Друг друга видят в первый раз,

Но надо убивать!

Не за страну, не за жену,

А чтобы развлекать!

И кровь из ран под рев толпы

Пролилась на песок,

И парень с сетью вдруг упал:

Стоять уже не мог.

И Кесарь палец опустил,

Взметнулся в небо меч,

А побежденный крикнул: Бей!

Но только не калечь!

В глазах застыла синева,

А зрители ушли.

Для их потехи раб погиб

От родины вдали.

Ну, что такого?

Раб погиб.

Забыли и ушли…

– Сильная песня! – похвалил Моше.

Дмитрий поддержал его аплодисментами. Действительно, глубоко цепляет.

– А ты, Димитриос, не споешь ли нам? – спросил Крикс, улыбаясь и протягивая чашу.

– Я спою, только на родном языке, – ответил уже захмелевший Ништяк.

Старинная русская песня разнеслась над Везувием. Голос у Дмитрия был неплохой, сильный такой, баритон. Когда он закончил, все захлопали.

– Теперь переведи, о чем песня! – воскликнул Спартак, вытирая жирные руки о край плаща.

– Галеры показались из-за острова на могучей реке Итиль. Это отряд Стефана, по прозвищу Разящий Меч, возвращался из набега в земли персидского царя, где они взяли богатую добычу. На носу передней галеры сидит сам вождь со своей новой наложницей – дочерью царя. Он весел от вина и от новой женщины, с которой провел ночь. Но воины ропщут, что вождь нарушил обычай, что он променял их удачу на женщину, и сам теперь станет, как женщина, слаб и нерешителен. Разящий Меч слышит этот ропот и насмешки. Признавая справедливость предъявленных обвинений, он берет дочь царя на руки и провозглашает, что во имя дружбы и единства принесет красавицу в жертву богу реки. Затем он бросает девушку в реку. Взывает к воинам спеть гимн, чтобы душа погибшей успокоилась в подземном царстве.

Все долго молчали. Первым высказался германец Эномай из Гипербореи, один из командиров, гигант с белокурой косматой гривой.

– Мы тоже плавали в набеги. На драккарах. Только по морю, не по реке. Обычай нарушать нельзя, никаких баб на судне быть не должно. Из-за них всегда возникают ссоры и удача покидает отряд. В пешем набеге – другое дело. Там можно брать с собой баб, сколько хочешь.

– Зря утопили девку. Можно было взять за неё хороший выкуп с царя персов! – подал голос грек Евстафий, отвечающий за казну войска, – Или просто продать любителям нежной женской плоти за золото или скот!

– Что ты говоришь, как это – продать? Разве мы не боремся против рабства? – удивился Дмитрий.

Все ошарашенно примолкли. Затем Спартак встал со своего места и заговорил:

– Мы боремся за собственную свободу и благополучие. Я объявил свободу всем рабам, которые захотят примкнуть к нам, это верно. Но как можно бороться против рабства? Ведь это уклад жизни, порядок вещей. Только в развращенном, пресыщенном Риме плохо обращаются с рабами, заставляют их биться и умирать на арене, выполнять непосильную работу. Рим силен, все время воюет, и поэтому рабов в нем слишком много, чтобы ими дорожить по-настоящему. Спроси кого хочешь – в других странах не так! Хозяин иногда не доест сам, но рабов накормит. Да что там! Если раб заболеет, хозяин будет его лечить, даст на время легкую работу. И, уж конечно, никто не будет истязать или убивать раба для собственного извращенного удовольствия! Это же ценная собственность! Часто рабы являются как бы членами семьи! Они уверены в завтрашнем дне, все их нужды берет на себя хозяин. Подумай сам, Димитриос, если бы не было рабов, кто делал бы всю работу? Труд рабов дешев, и поэтому уровень жизни высок, люди могут себе позволить хорошую пищу, вино, предметы роскоши. И куда бы пришлось девать пленных, которых всегда много на войне, а войны идут постоянно? Убивать их? Но это негуманно! Отпускать на волю? Но они снова соберутся в войско и война будет длиться до бесконечности… Разве я не прав?

– Ты прав, о вождь! – раздался хор дюжины глоток.

– А как же справедливость? Люди должны иметь равные права! Если человек родился рабом, как он сможет реализовать себя, взрастить скрытые таланты? – выпалил наш виновник торжества, поборник демократии.

– А справедливости нет в этом мире. Кто сильнее, тот и прав. Вся справедливость – на усмотрение хозяина. Кстати, умный, работящий раб может выкупиться на волю, ты не знал? Или убежать, если повезет, г-м. Нам же повезло, не так ли? Есть люди, которые не желают жить рабами, но есть и другие, которые добровольно продают себя в рабство. Что же касается равных прав… Я, лично, такого вообще не представляю! Ведь нет двух одинаковых людей, Димитриос! Даже близнецы отличаются друг от друга характерами и темпераментом. Посуди сам: после объявления мной свободы из сотен тысяч рабов в нам примкнуло едва полторы тысячи, включая твоих людей! Допустим, что пытались бежать к нам много больше, но безуспешно. Но ведь не все! Большинство устраивает статус раба и привилегии этого состояния.

– Да какие же привилегии?! – всерьез удивился Дмитрий.

– Небольшие, согласен. Но значительные! Рабу дают работу по силам. Раб всегда сыт, одет. Ему позволяют иметь женщину, а то и семью. Его поят вином в праздники. Многие свободные люди не имеют и этого!

– Позволь спросить тебя, о Спартак! Если бы ты не был продан в гладиаторскую школу, а был рабом, выполняющим посильную работу, и хозяин относился бы к тебе хорошо, ты бы поднял восстание?

– Бы, бы, бы, если, если, если! На этот вопрос ты не получишь ответа, потому, что у меня его нет.

– А твоя борьба с Римом? Какие цели ты преследуешь?

– Наша главная цель – прожить подольше свободными людьми. Разжиться монетой. Если представится возможность – уйти из Италии к варварам Севера. Или в Африку.

Дмитрий не нашелся, что ответить. Все сказанное было необходимо обдумать. Политическая программа Спартака пока была не ясна совершенно. Но он уже отяжелел от вина и обильной пищи, и вступать в полемику не хотелось. Но идея уйти к племенам варваров застряла в памяти. А там… видно будет.