Читать книгу Любовь отменяется. Сентиментальная история. Прошлый век. Городок в Донбассе… - Инна Георгиевна Цурикова - Страница 4

Потом маму выписали из больницы, и прошло лето, и настала осень. Стало рано темнеть, а свет горел по расписанию – его экономили. Большие дома вдруг гасли, и там в окнах бродили огоньки. У всех были запасены свечи. Магазины стояли пустые и холодные, а на улицах торговали всем подряд. Иногда и Наташа брала какую-нибудь вазу или кастрюлю и бежала продавать. Базар вышел из своих пределов, занял тротуары, там стояли столы с товарами, и до позднего вечера толпились продавцы, освещали свечами свои самодельные прилавки – надеялись что-нибудь продать. Какая-то беда случилась с городом, и с мамой, и с Наташей.

Мамино здоровье всё время улучшалось. Она часто говорила: «Ну вот, уже лучше». И правда ей становилось лучше, она вставала, начинала что-нибудь делать. Но потом, как назло, вдруг что-то случалось – упала и ушиблась, и пришлось покупать костыли, или сильная боль, нужен укол, а потом – опять лучше. Всё лучше и лучше, и всё меньше времени впереди.

Наташа не могла думать о том, что будет делать в будущем году, когда кончит девятый класс. Этот будущий год был закрыт мраком. И о том, что будет летом, она не могла думать. И о том, что будет весной. Они скользили к какому-то неотвратимому, страшному пределу, и никто не удерживал их. Наташа одна пыталась удержать маму, и мама сопротивлялась болезни, как солдат в окружении, до последнего патрона. Но все были против них. Все взгляды, слова, шепот – лишь подталкивали. Всюду был вопрос: Ещё? Уже?

Вот время совсем сжалось, или растянулось, или исчезло – уже невозможно сказать, что будет завтра, и даже неясно, какое сегодня число. Бабушка и Наташа сидели с мамой по очереди, а мама кричала в забытьи. Желать продолжения жизни маме было невозможно, желать её смерти – невозможно, и Наташа вообще ничего не хотела. Ей не хотелось есть – но бабушка иногда посылала её на кухню, и она ела, не чувствуя вкуса еды. Спать не хотелось – всё было и так словно во сне.

Однажды пришёл Саша-Джон. Наташа вышла к нему в подъезд. У него была куртка нараспашку и лицо, словно освещённое солнцем. Рядом с ним было хорошо. Наташа положила руки на его свитер, и руки согрелись – свитер был очень тёплый. Соседки шли по лестнице, и Наташа слышала, как они ворчат. «Совсем обнаглели».

Саша-Джон сказал:

– Вот именно. Гражданка, прекратите обниматься на лестнице. Пошли, чего тебе надо помочь.

– Чем же ты поможешь? – удивилась Наташа. Потом вспомнила: – Бабушка сказала, что надо поменять занавески.

Они зашли в комнату, и Наташа настороженно посмотрела – что Саша подумает? Но он ничего не подумал. Никаких «ещё». Он сказал:

– Занавески потом. Сперва давай проветрим комнату.

– Холодно будет, а мама больная.

– Маме тоже дышать надо.

Наташа открыла окно и увидела, что зима кончается, и в тумане блестят лужи, и грязные остатки снега лежат в мокром сквере, среди голых чёрных акаций, и ветер доносит запах земли и облаков.

– Как ты меня нашёл? – Соскучился.

– Смотри, нужно стать на стул и отцепить занавеску, ты дотянешься. Саша-Джон запрыгнул на стул и стал большими руками осторожно снимать лёгкую занавеску. Мама снова стала стонать, потом затихла, и Наташа увидела, что мама очнулась.

– Джончик, уходи, пожалуйста. Мамочка, это Саша-Джон. Мама улыбнулась из своей дали, попыталась приподняться, но не смогла. Саша сочувственно вздохнул и сказал: – Ну ладно, я пошёл. Не унывайте. Выздоравливайте.

В ночь, когда мама умерла, бабушка разбудила Наташу. Наташа вначале подумала, что случилось чудо и мама выздоровела – так легко она дышала и улыбалась. Но бабушка плакала, а мама смотрела мимо Наташи, и дыхание её становилось реже, и в конце концов прекратилось. Наташа плакала, а Серёжка, тоже проснувшийся, сидел на корточках возле стены и испуганно смотрел. Папа пришёл утром, хмуро постоял возле маминой кровати; потом пришли соседки, и сотрудницы, и профорг с папиной шахты, и в доме стало многолюдно и суетливо.

Вечером люди отхлынули. Мама лежала в гробу со светлым спокойным лицом. Наташа сидела на диване и думала о разных вещах. Серёжка притащил свои машинки и возился с ними на полу. Пришла бабушка, поворчала, отправила спать Серёжу, а потом и Наташу. А сама осталась сидеть. Было тихо.

А потом маму похоронили. На кладбище Наташа поцеловала маму в холодный лоб и разрыдалась. Папа тоже поцеловал маму и нахмурился. А дома помогала готовить поминальный обед какая-то женщина с тонкими губами.