Читать книгу Прощай, полуостров! Она - Ирина Агапеева - Страница 5

– Я бы хотела узнать о школе. Как ты учишься? Нравится ли тебе учиться?

Губы Дарины задрожали, словно она хотела расплакаться, но глаза так и остались сухими. Бедная девочка ни разу не плакала при психотерапевте. Врачу было бы намного легче работать, если бы Борис Корсаков активней участвовал в процессе восстановления психики ребенка. Но ей даже не удавалось поговорить с ним, чаще всего за девочкой приезжала охрана и женщина, нанятая для ухода за Дарой. Женщина была напряженной, говорила мало и односложно, словно боялась выдать страшные семейные тайны. Ничего нового рассказать о малышке она либо не могла, либо не хотела.

Анне Сергеевне порой казалось, что она бьется головой о стену. Впервые за годы практики хотелось, чтобы ей кто-то помог. В их городке не было подходящих специалистов, чтобы проконсультироваться, она была единственной в своем роде. Работала Анна Сергеевна психотерапевтом в областной детской поликлинике и в основном ее пациентами были дети, страдающие энурезом или гипереактивностью, слишком агрессивные или наоборот апатичные. Детей, попавших на лечение к Анне Сергеевне из-за психотравмирующих факторов, были единицы. Чаще всего родители не желали признаваться себе и уж тем более окружающим, что у них в семье проблемы, считая, что сами способны справиться.

Доктор собиралась съездить в столицу и проконсультироваться с кем-то, потому что жить потом с чувством вины и невыполненного долга по отношению к бедному ребенку не хотела. Вопрос о школе вызвал заметную реакцию у Дарины, и психолог подбодрила:

– Ну же? Есть там у тебя подружки?

* * *

Школа! Дара вспомнила первый счастливый школьный день. Все свободное время они с мамой читали, и не было такой детской книги в их библиотеке, которую Дара бы не знала. И она так этим гордилась! Шла в первый класс, не страшась нового, ведь она так любила получать знания.

Она была вся такая чистая и аккуратная, с туго заплетенными косичками и белым фартучком. Дарина Корсакова села за первую парту и все время тянула руку вверх. Что бы учительница ни спросила, Дарина поднимала руку, она на все вопросы знала ответ, и первоклашку просто распирало от гордости. Другие дети стеснялись и молчали, учительница шутила, что из них надо клещами все тянуть, а Дара отвечала громко и уверенно и при том улыбалась всем одноклассникам, ожидая одобрения и восхищения.

Мама нарадоваться не могла, учительница хвалила, а папа сказал, что гордится. В эти первые дни ее школьной жизни все члены их маленькой семьи были такие веселые. Папа обещал, что скоро у них будет новый дом, и они заживут по-настоящему. Мама рассказывала о какой-то хорошей спецшколе, в которую пошел сын ее сотрудницы. Школа была далеко, и в нее не принимали всех без разбора, потому они даже и не пытались туда поступить.

– Ничего, Люси, скоро и мы сможем отдать туда Даринку. Как-то же твоя Светлана с работы умудрилась туда сына устроить?

– Маратик просто очень способный. Они не могли ему отказать, и для всяких показательных выступлений иметь такого умника школе полезно.

– Посмотрим, кто чего добьется, – упрямо отвечал папа.

Мама без устали стирала ее фартучек, чтобы Дарина могла ходить в школу нарядная в белом фартуке, тогда как другие девочки ходили в черных. Даже если мама была очень уставшей, она мастерила с дочерью поделки для школы, рисовала картинки и делала уроки. Дарине нравилось быть лучшей, и она совсем не замечала того, что остальные дети все больше отдалялись от нее. Для ее возраста было необычно, что девочка не тянулась к сверстникам, ей вполне хватало мимолетных разговоров на переменках, а дома – общения с мамой.

Однажды она в очередной раз выполнила задание учительницы лучше остальных и с сияющим лицом повернулась к одноклассникам. Девочка считала, что они радуются вместе с ней, и ей и в голову не могло прийти, что дети терпеть ее не могут, считая задавакой. Улыбающееся лицо Корсаковой казалось им самодовольным, и все ее поведение говорило о том, что она считает себя выше остальных. Когда прозвенел последний звонок, радостно оповещая первоклашек, что можно идти по домам, Дарина вместе со всеми вышла из дверей школы и, гордо подняв маленькую головку, отправилась к маме на работу. Мамина станция находилась совсем рядом, дорогу переходить было не надо, и девочке доверяли идти самой. Сентябрь был теплым и солнечным, под ногами шуршали начинающие осыпаться листья, и Дарина мысленно уже рассказывала маме, какая она была сегодня молодец.

Внезапно ее что-то больно ударило по руке. Она удивленно остановилась и подняла вверх голову, решив, что что-то упало с дерева. Пока она, запрокинув голову, силилась разглядеть в ветвях птицу, ее вновь что-то ударило. Дарина опустила взгляд на свой фартук и ахнула. На белоснежном фартучке расплывалось грязное черное пятно. Она изумленно посмотрела по сторонам и увидела своих одноклассников: трех девчонок и трех мальчишек. Они ухмылялись, стоя возле грязной лужи, которая по краям подсыхала и являлась источником комьев грязи, которые дети уже на глазах Дарины зачерпывали и швыряли в нее. Грязь достигла цели: один большой ком попал на фартук, и от него разлетелись мелкие брызги по всей одежде, другой ударил в плечо, третий приземлился на туфлю.

Удивлению девочки не было предела. Она, разинув рот, смотрела на одноклассников, пытаясь осознать, почему они так себя ведут. Что она им сделала? Разве можно бросаться грязью? Они не боятся, что их отругают? Дарина попыталась отряхнуться, но только размазала грязь еще сильней.

– Что вы делаете? – крикнула Дара.

В ответ мальчишки показали ей язык, а девочки захихикали и зашептались. В какой-то миг Дарина хотела перейти дорогу, подойти к обидчикам и поговорить. Она даже сделала шаг по направлению к ним, но в последний момент здравый смысл возобладал, и она, резко повернувшись, поспешила прочь. Ей в ногу ударил еще один комок грязи, запачкав белоснежные гольфы. Дарина побежала, но услышала за спиной крики и топот шагов. Мальчикам нравилось преследовать жертву, они издавали победные возгласы и улюлюканье, словно играли в «войнушку». Догнав жертву, схватили за рюкзак и резко остановили.

– Стоять, – скомандовал один из них.

– Что вам надо? – Дарина была на грани того, чтобы расплакаться. Девочки не бежали, а шли медленно, взяв друг друга под ручки, вышагивали чинно, приближаясь к ним.

Мальчишки ничего не говорили, стесняясь смотреть жертве в глаза, они просто дергали Дару за косы, бантики на них развязались и, подхваченные ветерком, отлетели в сторону. Девочки вновь захихикали.

– Снимайте с нее фартук, – велела Аня, одна из одноклассниц.

Мальчики мерзко улыбались щербатыми ртами и строили рожи, стараясь за этой бравадой скрыть неуверенность в своих действиях.

– Не трогайте меня! – взвизгнула Дарина. – Я расскажу…

– Ах, ты ябеда? Только попробуй, – сказала Аня. – Самая умная, значит?

Она сорвала с Дарины фартук и, помахав у нее перед носом, бросила его одному из мальчишек. Он, захохотав, смял его и, как обезьяна, вскарабкался на ближайшее дерево, и привязал грязный фартук к ветке.

Дарина даже не сопротивлялась, пораженная столь внезапным нападением и ненавистью детей. Она с отвращением рассматривала невоспитанных кривляк и странных девочек, бессильная понять их поведение.

– Думаешь, ты лучше остальных? – спросила Аня. – Мама говорит, что таких выскочек наказывать надо. Вот ты и получила.

Дарина молчала, потому что в глубине души не могла поспорить, она ведь и впрямь думала, что она лучше одноклассников. У девочки потекли слезы, а мальчишки напоследок вытряхнули книжки из рюкзака и разбросали по дороге. Они не осмелились на более решительные действия, даже придумать не могли ничего нового, но и этого унижения было довольно. Дарина плакала, размазывая грязными руками слезы.

– Пошли отсюда, – по-королевски произнесла Аня, и остальные тут же последовали за ней, радуясь, что могут, наконец, прекратить издевательство. Детям было страшно за последствия, но пока они были вместе, то не показывали вида. Только Аня не переживала: они в точности повторили то, что сделала мама когда-то со своей одноклассницей. И мама уверяла, что ничего им за это не было. Они уже отошли и Дарина провожала их взглядом, когда один из мальчишек резко повернулся и подбежал к Даре. Она с надеждой подняла на него глаза, а он ударил ее кулаком в живот и так же быстро убежал. Удар был не так уж силен, но поразил Дару сильнее всего остального. Ведь они уже ушли, зачем он вернулся?

Ее бывший когда-то белым фартук висел на дереве, и Дарина поняла, что не сможет его достать. Она подождала, пока обидчики не скрылись за углом, затем собрала учебники. Девочка нашла один бантик, трясущимися пальцами подобрала его и засунула в рюкзак. На книги смотрела с неприязнью, некоторые порвались и испачкались, читать их теперь не хотелось.

Даже не попытавшись привести себя в порядок, Дара в таком плачевном виде добрела до маминой работы. В маленьком уютном кабинете сидела мама и ее коллега.

– Маленькая моя, что случилось? – Мама чуть не заплакала, когда увидела дочь в таком виде.

– Они отобрали фартук и повесили его на дерево, – Дарина разревелась.

– Кто? Дарочка, кто это сделал?

– Из класса…

– Одноклассники? – Мама беспомощно смотрела на Дарину, потом перевела взгляд на подругу.

– Вот, что значит – обычная школа, – уверенно заявила Светлана.

– Да при чем тут?.. – возмутилась Люси.

– При том. Контингент тот еще.

– Дарочка, почему они это сделали?

– Не знаю, – Дарина продолжала плакать, но уже успокаивалась в маминых объятиях.

– Я завтра же пойду в школу разбираться.

– Не надо, мама, – взмолилась Дарина.

Люси промолчала, не зная, как правильней поступить. Она отвела Дарину умыться, расчесала волосы, и когда дочка успокоилась, купила ей мороженое.

– Так что же все-таки случилось?

– Они сказали, что я самая умная. Это плохо, мама?

– В нашем обществе, видимо, да… – Люси задумчиво посмотрела на дочку. – Они завидуют. Не надо показывать им своего превосходства. Не думала, что буду говорить тебе это так рано.

Дарина глубоко вздохнула. Она успокоилась, с мамой было хорошо и безопасно, а неприятный инцидент уже казался далеким и неправдоподобным. Потом она вспомнила:

– Один мальчик, Егор, вернулся и ударил меня кулаком в живот.

Люси чуть не заплакала, услыхав такое.

– Почему он это сделал? – поинтересовалась Дара, облизывая липкие пальцы.

– Скорее всего, его тоже бьют, – скрывая чувства, спокойно ответила мама.

* * *

Люси долго не могла принять решения, говорить ли мужу о случившемся. Она знала его характер, боялась последствий его гнева, но, с другой стороны, ее материнское сердце жаждало возмездия. Она не могла простить злых детей, так поступивших с ее сокровищем, с ее девочкой. Дочка была маленькой и трогательной, и, представляя толпу этих противных детей, обижающих ее дочурку, Люси вся тряслась от гнева. Что тут сделаешь, ведь это дети? Она знала, что таков будет ответ учителей. Но ведь эти дети будут продолжать так себя вести, если их не образумить. И это первый класс! Может и правда, виной тому школа?

Когда Борис пришел домой, он в два счета определил: что-то случилось. Скрывать от него правду было невозможно, но Люси и не хотела:

– Ее побили одноклассники. Отобрали фартук, раскидали книги, – выложила все, и ей стало легче.

Корсаков молчал, сжимая кулаки.

– Кто именно? Девочки?

– И девочки, и мальчики. Им не нравится, что она самая умная. А один ударил ее кулаком в живот! Да что же это за дети такие? Как их воспитывают? – Люси разошлась, говорила скорее самой себе, нежели мужу, но она весь день скрывала чувства и поделиться ими могла только с ним.

– Вот раньше мальчиков воспитывали джентльменами: заботиться о девочках, уступать им во всем, помогать. Защищать! Почему современных мальчишек так не воспитывают? Почему от них вечно одни разрушения? Что он сделает со своей женой и детьми?

– Как его зовут? – пропустив мимо ушей тираду жены, спросил Корсаков. Он не любил обсуждать что-то, он видел проблему и немедленно начинал искать пути ее решения.

– Кого? А, этого… Егор, кажется.

– Пойду, пройдусь, – сказал Борис и вышел за дверь.

Сердце Люси в первый миг екнуло, она догадывалась, куда пошел муж, и страшилась необдуманных действий, но потом посмотрела на Даринку, игравшую в углу с куклой, и на лице появилась улыбка. Ну и пусть! Никому не позволено обижать ее дочь.

– Давай делать уроки, – предложила мама, как только за отцом закрылась дверь.

Дарина не отреагировала. Она говорила с куклой и словно не слышала мать. Люси подошла к дочери и, присев с ней рядом, мягко, но настойчиво, повторила:

– Давай сделаем уроки.

Дара подняла на маму глаза, в них читалось невиданное ранее упрямство.

– Не хочу, – сказала девочка и стала расчесывать куклу.

Люси, немного подумав, решила оставить дочь в покое. Ничего страшного не случится, если они не сделают сегодня уроков. А утром она подойдет к учительнице и поговорит.

На следующий день пришлось достать обычный черный фартук. Люси боялась, что дочь заупрямится и не захочет идти в школу, но Дарина всегда отличалась спокойным нравом и послушанием. Она безропотно собрала рюкзак, и с мамой за руку отправилась на занятия. В школьном коридоре возле классной комнаты Дарина остановилась и потянула маму за руку:

– Это Егор, – она указала на мальчика, который сидел на батарее и смотрел в окно.

Люси сделала к нему пару шагов, сама не зная, что скажет хулигану, но считая, что дочь ждет от нее каких-то действий. Мальчик повернулся, и Люси с Дариной смогли лицезреть его заплаканную физиономию с большим «фингалом» под глазом. Люси резко повернулась и отвела Дарину в класс, но разговаривать с учительницей не стала.

Дарина сидела на первой парте, уткнувшись в тетрадку, и рисовала каракули. Она не могла видеть одноклассников позади нее, и не решалась повернуть голову. Девочке казалось, что все уставились на нее и перешептываются. Возможно, замышляют очередную гадость. Молча переживая свою трагедию, она сжимала ручку крепко-крепко, так что костяшки пальчиков побелели. Она не хотела расстраивать маму и напоминать ей о фартуке. Больше всего девочке хотелось просто стать невидимкой. Прозвенел звонок, и в класс вошел Егор. Дети молчали и не смеялись над его слезами, наоборот, всячески подбадривали мальчика, и Дара позавидовала ему. Весь день Дарина старательно притворялась несведущей, но она не могла не услышать, что вчера застрелили собаку Егора, а потом ему здорово влетело от отца и брата.

Дарина больше никогда не тянула вверх руку, не выделялась среди одноклассников и перестала интересоваться учебой. С тех пор ее никто не обижал, но дети сторонились ее, а она сторонилась их.

Первый год учебы прополз медленно, как улитка, и Дарина смогла вздохнуть полной грудью, почувствовать себя свободной и ощутить себя вновь беззаботным ребенком только когда наступили летние каникулы.

Тем летом их жизнь кардинально изменилась.