Читать книгу Гадалкины сказки - Ирина-Ариадна-Лиля Деймос - Страница 2

У одного крестьянина, занимающегося валенками на селе, родилось восемь детей. Двое умерли ещё в пелёнках. Единственная девочка слыла злыдней, но дожила до глубокой старости. Род продолжили три сына дочь и внуки, да сказ не о ней. Пятеро её братьев удались на славу: клыкастые, носатые, ногти штопором, брови кустом. Самый худой, глазастый и кудрявый пил кровь, предпочитая женскую. Выучился на биолога, переехал жить в город, женился. У вампира пали во тьму белыми карликами три дочери. Во плоти как есть одна. Впрочем, метрики о рождении то ли никогда не было, то ли потерялась. Обходилось и без этой бумажки. Хоть и важны были в ПППР разного рода документы и квитанции, да нет правил без исключений. Исполнился малышке месяц и семейка рухнула. Оба родителя Ирины прокляли день, когда встретили друг друга. У вас тоже есть в знакомых такие супруги?

Мамаша, кикимора бетонная, омерзительно хохотала по полчаса подряд, приговаривая, что дочь копия папаши, хотя глаза загорались гневом точь-в-точь как у неё. Болот-то совсем мало стало. Вырвали на них всю клюкву, выкопали торф, да и осушили по решению правительства. Одолели за то столицу удушающие пожарища каждое лето. И залили их заново. Нечисть же сгущается десятилетиями. Переселились так что.

Сам он считал, что женский пол хитёр и коварен. И откуда-то его бывшая половина наколдовала второго ребёнка. Может, выдали на работе как подарок на женский день. Просто опоздали вручить. Во всяком случае, за двух разнополых детей полагалась тогда двухкомнатная квартира. А не как в 2019 году триста тысяч гублей. Анализ ДНК тоже не показывали публично по яащику. И не делали за деньги.

– А я и не слышал, что у него была дочь.

Сказал по телефону кто-то представившийся старым другом. Он же поведал о путешествии в пещеры Альтатаса. С отцом. Так что возможно, ошибся номером. Или далеко не всё они знали о нём.

В глубокой пещере свет идёт из самого верха, рассеиваясь у каменной плиты, заменяющей стол. Три девы, распустив космы до пояса, в длинных чёрных платьях стоят на ней. Волосы цвета сухих опавших листьев американского клёна. Они бесшумно взвились вверх, без пушки и прибора для левитации. А зачем им дополнительные гаджеты, когда все три такие тощие. В когтях у средней пульсирует чьё-то окровавленное сердце. Длинные артерии, тянутся до пола.

Девочка закричала от ужаса что было сил. И получила по лбу подушкой. Наверное, вещий сон. Что же он может значить?

– Ещё раз так заорёшь посреди ночи – так тресну, что башка твоя разлетится. —

Сердитость мамы можно понять. Три часа ночи показывают зелёные светящиеся цифры над головой. Только мрачный брат Ирины, Эфон мог выбрать такие в магазине. Когда срабатывал будильник разделяющие цифры двоеточие ещё и мигало. И отвратительное пиканье возвещало наступление жуткого леденящего утра. Ну да, в шесть ещё сумрак.

Так предостережение или не стоило так поздно ложиться? Сроду не было знакомых дам, чтобы увлекались свежеванием трупов.

– Прочь, больше не приходите ко мне.

Странная соседка в жёлтой шляпе и пальто под цвет ходила, да. Потому что изнасиловали, и поехала головой. У подруги каждую неделю была новая фамилия и папа. Другую ровесницу отец в подвале запер на ночь. Да у местного пьяницы рог на лбу рос. Она-то обычная младшая школьница в стране ПППР, с коротко подстриженными ногтями. Каждую неделю они отрастали загнутой вниз спиралью на два витка. Так что было не до французского маникюра. Носит брюки, когда не в школьной форме. Теплее, бегать легче, да и не дразнят так за торчащие коленки. Волосы жёсткие, неопределённого цвета с заметной проседью, отрастали тоже быстро, приходилось стричься коротко. Зачем ей искать чудо-шапку в эпоху дефицита, чтобы поместилась вся буйная растительность. Кожа смуглая, глаза блестящие, кривые зубы выдаются немного вперёд. На откушенном яблоке каждый раз кровавые отпечатки, генетика. Папа-вампир, навестил их с братом на выходной, оттянул её нижнюю губу и заметил:

– Зубы неудачные, не мои.

Ну что же, выдрать их теперь все? Хранить в стакане челюсть, как мамина бабушка. Приснившиеся – взрослые тётки лет под двадцать с лишним. Никогда их не видела, память на лица отличная, ошибки быть не может. Прочь, страшилища.

Страна распалась. От ПППР осталась только Пурисия. Никакого расширения жилплощади они не дождались. Бывший муж кикиморы взялся изготовлять настойки и бальзамы для долгого дожития, полного унижений и нищеты. Охочих покупателей оказалось, как ни странно, завались. Видимо потому ещё, что верить в загробное бытие в распавшейся стране было незаконно. Исправлял в меру сил жизненный путь неприкаянных полу-жителей. Заработал большие деньги. Из-за гублей, как приговаривала мать, ему перебили все кости и снесли половину челюсти в уличной драке. Три ведьмы вернулись, вошли в ум девочки-медиума и разорвали на части.

Ирина

Как известно, женщина, как только лишается красоты, получает диплом королевы Заклинаний и Зелий. Автора этой правдивой фразы нельзя найти на первой страницы в поиске. Вы прочитаете про пять признаков настоящей обладательницы метлы, как будто бывают фальшивые и другую околесицу. Просто так никого ведьмой не прозовут. Нет. Главное, ей перестать быть соблазнительной, оставить надежду на семейное счастье и начать носить сиротские шали и свитера цвета осиного гнезда. Сами собой опустятся книзу уголки губ, от сдвинутых бровей залягут морщины, может и бородавка выскочить. Вот и всё. И не нужно этих ваших позитивных фраз про возраст юности до гробовой доски, внутреннее ощущение весны и всё проблемы в голове. Что не исключает проблем в области черепа.

Под правым клыком вздулось что-то белое. Вокруг неизвестной хвори ещё и красное воспаление. Смотреть на него в зеркало боязно. А читать в интернете с картинками и вовсе жутко. Погоди, писали авторы статей, попутно рекламируя сомнительные микстуры, флюс созреет, гной из него попадёт в желудок, оттуда в чёрное заклятое сердце и конец. Растворяться в воздухе изящные кольца дыма. Я так не играю, сказала она сама себе. Не эстетично и глупо. Лучше шею свернуть, или погибнуть от пули на мосту. Погадала на полную луну. Вышло, что пройдёт со временем, но нужно показаться врачу.

Отправилась к знакомому зубодёру. Поскольку он последний имел дело с виновником ужаса. Но звёзды сошлись не под тем спутником Сатурна. Велел полоскать ромашкой и сделать трёхмерный снимок за тройную цену. И посетовал, никто не виноват, так вышло. То есть как? Конечно, друг отца, вежливое обхождение и отсрочку давал в своё время, но трудно игнорировать аромат гнилой рыбы изо рта. Давненько не было. Лет десять назад вылечила каждый потенциальный его источник. Что если частник, несмотря на приличный опыт, ошибается. Да и специалиста по дёснам в штате заведения экономит, не держит. После всех ухищрений на втором месяце улучшений нет. Пойти туда, где есть в бюджетную стоматологию.

– Не бывает.

– Кого?

– Призраков.

– Да сам-ты.

– А что, а где?

– А уборщицы на секретном заводе?

– Где?

– Ой, не вспомню.

– То-то.

– Восемь уборщиц. Система фиксировала, что пропуска настоящие. Выходили после шести.

– Утра?

– Вечера, конечно.

– Брехня.

– Вспомнил! Госкорпорация «Тактическое ракетное вооружение» занимается разработкой авиабомб и ракет.

– Эх, ты, как из пулемёта. Это же фейковая ньюс.

– Коростолёв. Тот, что под столицей Пускдва.

– Неправда. Там директора посадили потом.

– За что?

– Хищение. «Более ста мёртвых душ». Понял, Гоголь-Моголь?

– Сам ты. Ну, здесь да, враньё.

Чего только не услышишь в очереди. На военном заводе в столице восемь уборщиц с того света? Ничего тут страшного нет. Нанимают вымышленных восьмерых с шваброй наперевес, выписывают каждой зарплату, туда же система отжима с ведром, а итоговая сумма достаётся тому, кто эту весёлую ерунду придумал. Пока проверка не нагрянет. А тут уже зависит от того в какую фигуру сложатся кофейные зёрна. Решёткой либо кукишем. То есть, в последнем раскладе, удастся остаться на воле, да губли кончатся.

Директора секретного завода посадили. И что в обычную тюрьму обладателя государственной тайны? Хотя мало ли в Пурисии мест глухих, неосвоенных, до санузлов и бани недоразвитых. За белые ворота каменные в кои ни одна журналюга не достучится.

Про то, что жизнь – сон полезно задуматься именно в критические моменты. Диалектика бытия, без толики боли настоящего кайфа не словить. И если каждое новое утро увеличивает груз тоски без просвета, то вы смотрите разновидность ночного видения – кошмар. Терпеть дело привычки. Киногерои со смертельными ранами пример подражания с детского сада. Любовались тогда на внедрённых агентов, которым надо было при пытках не выдать тайну. И в одном из многосерийных фильмов вражеские силы использовали именно бормашину. Треклятые садисты. Очень трудно выдержать. Но надо, иначе товарищей расстреляют.

Вот-вот и рука дантиста ослабеет, и сверло съедет на десну. Вжик и насквозь. Шрамы на щеке останутся. Если кровь остановят. А нет – спишут на несчастный случай. Но потом-то легче становится, до нового воспаления корней. Теперь, спустя три дюжины лет, аж два вида обезболивающих инъекций. Даже, наоборот, не надо нам вашего геройства. Спросят, нет ли аллергии. Страху скорее нагоняют расходы. Бесплатная пломба вылетает через два месяца. И повезло же ей с происхождением. Десять лет назад четыре тонких сверла на глазах погнулись змейкой за один раз. Таково строение вампирских клыков – в три раза больше чистить приходится. Теперь пульпиты и каналы остались дьяволицам моложе. До удаления может и не дойдёт.

Этим досужим болтунам она бы объяснила суть, но рта лучше не открывать. Даром, что каждую полночь она протирает свой волшебный шар хлоргексидином. Пришлось перейти на что-то легче, отказавшись от спирта. Чиркнула зажигалкой 13 октября косматого года и обожгла ладони. Да и врачи запретили всякое применение легко испаряющейся жидкости. Ввиду отягощённой наследственности.

Призраки, сиречь неуспокоенные души заселили эту территорию около ста лет назад. И каждый год в начале ноября они отмечали дату кровавой бойни, хотя последние годы не как государственный праздник. Когда на место дворян, купцов, чиновников и разночинцев встали потомки слуг, крепостных, ссыльных и мелких воришек.

– В новогоднюю ночь 1914 года в Хворобыске грабанули дом купца Петренко.

– Ну и что. – Буркнул бы скептик.

– Восемь человек убиты. Двухмесячный грудничок и старушка восьмидесяти лет. – Добавила бы она.

– Пожила и хватит ей. Маленького жалко, да. – На это только зубы стиснуть.

– А ещё в тот же год в Дальневосточном музее знатного маляра повесился бухгалтер.

– Проворовался.

– А вот нет. Его замучила совесть. Не за кражу государственных банкнот, он ведь родился век назад. Ошибку в расчётах допустил крупную.

– Призрак стал бродить? – Догадался бы тот.

– Колокольчики, фотооборудование, магниты служители пытались поймать бродячую душу. Видели его только два охранника, кои в силу рода занятий известны своей охотой, пить и не закусывать.

– Хе. – поправил бы он ус.

– На всякий случай пригласили служителя духовного культа, чтобы вернуть покой горожанам. И чтобы не служил укором нынешним бухгалтерам.

– Подействовало?

– Да вроде бы да, но не совсем так, как вы думаете.

– Никак я не думаю.

– Достойный горожанин, Василий Пашкевич появился-таки. К вою попа прислушался, скривился. Плюнул в кадило и пропал навсегда.

Потолочные плитки с разводами разглядывала молча. А толку было от разговоров? Тенями живых людей они себя не признают. Чтобы прикрикнули светлые силы – знайте место. Охотникам оскорблять вчинят иск. Быстро полетит на счёт карты Бурбанка от смельчака сумма с шестью-семью нулями. Такие дела у прокуроров пыль не собирали. Не то, что в случае убийства или грабежа. Или поджога деревянных построек вместе с жителями. Через полгода разбирательств, а то и дольше, виновниками объявлялись потерпевшие, курившие в кровати, или старая электропроводка. Нельзя сказать, что никто на самом деле не дымил, не потрудившись встать со спального места. Да и проводка требовала замены, без всякого сомнения. Когда сгорела мать с двумя детьми, в каменном доме, нашлось вполне убедительное оправдание. Электричество за неуплату было отключено. А значит, пламя перекинулось от свечи на столе.

Сняли один раз на видео заброс бутылки с зажигательной смесью. В доме под снос. Нашли и саму тару. Видимо, кому-то тоже фильмы про войну запали с память. Но, правда, не зажглось в тот раз. И ролик не набрал миллиона лайков. Да погляди-ка четыре призрака, вчера разом загорелись в подобном строении.

На месте незадачливого купеческого пятистенка выходил небоскрёб для сдачи в аренду под офисы. Иногда обходилось просто тем, что старая развалина горела пустая. Но итог был такой же. Коммерческий поджог – аутодафе в корыстных целях. В Пускдве могут, конечно, придумать новую статью в наказание за беспримерное злодейство. Но оно и без того вписывалось в длинную подробную статью закона об особо жестоком убийстве из выгоды.

– А что ищет эта бабушка? Потерялась? – Спросил сосед по очереди.

– Эта бабушка. – Сдерживаясь, ответила Ирина. – Уже всех тут укатала.

– Как это?

– Ну как, прислушайтесь. Короче, ей присудили два зуба выдернуть, а она…

– Два за один раз.

– Так если надо. Вон ей, сколько лет то.

– Ну, всё равно.

– Так она паразитка. Прилепляется ко всем и одну и ту же песенку заводит.

– Как шарманка.

– Да, сломанная. Сейчас и к вам подойдёт.

– Ой, молчу.

Сосед сидел близко, хорошо различал, что она отвечала шепелявя. В тишине вернулись прежние мысли. Как-то не получалось найти тех, кому выгодно было превращение старинной усадьбы в чёрные головёшки. Мистика, да и только. На месте судей, людей призванных охранять закон и порядок сидели запуганные вышестоящими властелинами тьмы безвольные тени. Без личного мнения и желания бороться за права людей. Солнца, особенно тропического, между тем не боялись вовсе. Если бы в соответствии с поговоркой кто захотел бы вытащить их за ушко. Но и не думайте заявить такое на радио или в газете. С другими профессиями не лучше. Какую ни возьми.

Гильдии, следящие за репутацией представителей профессий, канули в лету. Диплом специалиста продавался не только в переходе, но и сразу в высших учебных заведениях. В чёрную кассу, откуда купюры летели строго на развитие вуза. В коммерческом направлении. Дошло до того, что двенадцатилетней девочке вместо одного зуба выдернули половину челюсти, а мальчик того же примерно возраста после того же, и вовсе умер.

В частной клинике на месте женского доктора по известным делам явилась не просто ведьма, а кровавая повитуха. Очевидно, что ею овладела мания стерилизовать столь много, сколь выйдет. Духи катаров, уничтоженных Папой Римским в эпоху Средневековья, завладели остатками мозга, одурманенного туманом с рождения. Удалила матку у нескольких сотен пациенток. Убедив в необходимости такой процедуры. И денег брать не постеснялась. Лет сорок назад, государство, тогда ПППР, точно так же поступало. Повально проводили профилактику рака всех старше пятидесяти лет. Рухнула империя, сократились масштабы. Характер пожилых ведьм из-за гормонального сбоя и тяжёлой анестезии необратимо портился. Что сказывалось на кормёжке подрастающих вампиров, гномов, эльфов и некромантов. В манной каше было в три раза больше комков, а компот состоял в основном из сухих груш. Гинеколога-любителя задержали, в конце концов, только как пришить обратно вырезки мясника в юбке?

– Коньяк-маньяк Наполеон. – Вспомнила Ирина удачный комментарий в социальной сети.

Про излишне горячащегося профессора истории, который не только стулья ломал, а целые судьбы. Вначале стащил диссертацию у коллеги, защитил звание, а потом и вовсе вразнос пошёл. Убил первую жену, за то, видно, что постарела, и невесту за не те слова в адрес отпрысков. А как удачно поднимался вверх по карьерному эскалатору до того. И никто бы ничего не заметил. Но начали в Пурисии весьма успешно спасать утопающих. Как назло. Упомянутого плагиатора извлекли из реки Шайки как нуждающегося в помощи. Погода была освежающая, чуть не лёд собирался вставать. Вылавливают они старичка, а за плечами рюкзак. А в нём руки женские по локоток с маникюром. Зачем же звание научное за голую лояльность вручать.

Ну что, отправили гадалку после рентгена клык дёргать. Восстановление у знакомого стоматолога за деньги обернулось свищом. Не смертельно, но противно, сквозная дырка в десне. Никто её бормашиной не травмировал, сама образовалась. В государственную клинику злыдня по случаю не пойдет, чтобы специально горожанок здоровых зубов лишать. Зарплата не та. Ничего через полгода заживёт.

Симпатичный попался выдирающий, аккурат в два раза моложе, мышцы на руках развитые, ничего не почувствовала. И денег не взяли. А у неё и ещё есть на лечение коренных два, на то припасённое и потратится. Вышла в коридор с марлей за щекой. Худая коричневая тень в платочке и плаще гипнотизировала соседа.

– Два за один раз. Я боюсь. Знаете, как бывает. Ещё выдернут как-нибудь не так.

– Ну, так не удаляйте.

– А-а, болят ведь. Сказали выдирать. Может я сегодня один, а другой завтра?

– Ну да.

– А как же это два зуба за один раз?

– Ну, раз сказали.

– Я боюсь. Выдернут и умру.

– Да, не бойтесь, не больно дёргают теперь. Доктора молодые.

– А-а, неопытные.

– Зато сильные. Раз и выдернут быстро.

– Два за один раз!

Ну, предупреждала же. Обещал же молчать, себе хуже сделал. Да, все теперь лгут. А только медиумов попрекают за мрачный прогноз будущего. Пепел крематория, отягощают и без того неподъёмную карму. В Охде пока не отравляли атмосферу горелым мясом призраков на регулярной основе. Зловонием насыщено без того. Флёр намёков и бесстыжего вранья висел петлей над городами и в самый ясный день. Холодными культями он хватал всех за локоток даже при ярком солнце, заставляя поминутно оглядываться по сторонам. Очень уж много ходило по улицам лихих оборотней с ножами, шприцами, а в последние годы и с пистолетами. Была традиция, о которой, вроде бы и не помнил никто, но соблюдали. При постройке величественных строений полагалось в пол зарыть труп бездомного. Правда, не наша она была, а из соседней страны. То есть самой восточной, какие ни наесть. Но на каждой стройке находили не только скелеты в фундаменте, но и самих рабочих клали в основу чуть не каждый раз. Чтобы смета не была такой дорогой. По части выплат непосредственным строителям. Простая копка траншеи в два метра глубины стоила одному из нанятых жизни. Всё равно они приезжали в Пурисию издалека и нарушали правила проживания.

Бывало, что молодые полу-жители Охды выезжали на Дальний Север Пурисии. И там оказывались в роли таких рабочих. Негде брать нормальные губли на месте рождения. А если жаловались журналюгам и те про них писали, то падали прямо в буровую установку. И всё, полностью оставались тенями на месте так называемой работы.

Не возмущался почти никто. Кроме жалостливых сентиментальных кикимор и очкастых хлипстеров, верноподданные призраки им не верили. А как слушать тех, кого в школе дразнили очкариками и яйцеголовыми заучками. И если они правы, идти что ли в леса с топором за плечами? Прилетят дроны, вертолёты, танки приедут – Пурисия без жалости обращалась с изменниками. Так они называли бунтарей.

Добро и зло слились в глазах пурисиян в одно гниющее после визита туристов водохранилище. Поэтому текущие смрадными потоками дела не прочистить. Как и распознать смысл любой казённой бумаги, озаглавленной «Постановление», а хуже того «Экспертное заключение». Выходило даже, что шестилетний вампир, не отрастивший не только хвостика, но и вислого зада умер под колёсами автомашины в стельку пьяным. Но не стоит падать духом. Для трактовки документов есть кругло щёчные особи с высшим юридическим образованием. Из уважаемых семей. Цена диплома запредельная, чёртом в законе не станет абы кто. Заветный обрывок неслыханной в Пурисии свободы. Одни читали вдоль другие поперёк того.

На суд следовало приготовить для нужного приговора нечто существеннее доводов и улик. Но нет, здесь вы всё можете понять неправильно. Перепутать страну, год и названия описываемых существ. А они отнюдь не люди, наделённые живыми чувствами, совестью, долгом и честью. Добавлю, что пьяный малютка впоследствии был признан трезвым на момент смерти, но так и не воскрес. Зубы остались молочными. А эксперт оказался корыстным троллем, выдававшим ложные заключения чуть не в пятый раз. Родитель погибшего и в самом деле выпивал крепко. Дождался окончания срока для дамочки-водителя и давай угрожать. Шоу даже показал яащик, призрачные бои очень забавляли почтенных оборотней.

Чтобы вы сильно не грустили от мрачно показанной жизни в стране, поведаю о загробных превратностях судьбы полу-жителей. С виду зомби как есть ничем не хуже других, но как хоронили, так и выяснялось, что зря. Полулиция подтверждает факт смерти, опознание проведено, жилище перешло по наследству потомкам и жене. Соберутся все проводить покойничка, а он, подлый, является на поминки. Обнаглев, требует через суд восстановить пачпортные данные. А как это сделать без нарушения процедур оформления? И через месяц «откапывались из могил», бывало, что и через год, и через 15 лет. Приходилось документ переделывать. Что некромант, к примеру, такого-то числа умер по ошибке. А на кладбище останки неизвестного. Исправленному слову верить вплоть до следующего раза. Но и тут могла случиться каверза. Приковылял на почту почтенный упырь и потребовал выплату. Нельзя, вы гражданин умерли. А вот и нет, возразил дед, с чего вы взяли. Поскандалил, постучал собственной берцовой костью по стойке и получил сумму за оба месяца.

Почему-то судьбой ничейного трупа на кладбище не интересовались. Кроме некрофилов, коллекционирующих натуральные черепа. Жёнки же и матери восставших из гроба причитали, что надо бы как-то опознать. Но некому. Уважения к костям верховной властью воспринималось как пережиток прошлого. Кладбища легко переносили с места на место, выстраивая на освобождённой территории парки, бассейны и другие увеселительные здания. Удивляетесь ещё, каким колдовством призраки заменили всех живущих?

Пропадали жители Пурисии пачками каждый день. Была в яащике даже передача. Где родственники искали друг друга. Шла она с распада ПППР, но выяснилось, что большинство найденных призраков теряли память. И оказывались работниками кирпичных заводов в местечке Сволочня у Неприступных гор.

Ранимому населению в состоянии психопатии решено было не показывать страшилки в первый день недели во время ужина. Пурицарь восхищался виртуозным умением своего вассала принуждать подданных к труду, суровой аскезе и любви к начальству. Собирался под старость выдать главе Сволочни орден Нуда. Так что передача перестала выходить в эфир. А в транспорте Ирина на днях встречала мужчин в потрёпанной одежде, спрашивающих негромко текущий год и что за город. Может быть, они пили сверх меры по неделям, а скорее нет.

Сам Пурицарь или министр мог затребовать подданного перед огненными очами. Мимо всех законов и указов и прав. Вот начинает, кто бурчать про суровость и жестокость как основу Пурисии и выступать. И только начинают его слушать и кивать в знак согласия, как хватают бунтаря за шиворот и ищи-свищи. Был, и нет. Но через день-два находится. Или за пределами страны. Или в Пропасти Первой или Второй. Или служить отправится на Погибельные Земли.

Наличие призраков частично признали, но в виде курьёза. Икру в банках, особо покупаемую на Новый Год, производили полу-жители Пурисии, но в кавычках. Как вы думаете, влияет на такой род существ такие знаки как двойные запятые? На качество морепродукта существенно. Опасно для здоровья. Фальсификат или отрава. Спасти себя жители России могли так: заучить названия компаний длиной в пословицу, которые не существуют. А что, разве это так трудно. Всего восемь штук. Один житель Северной Столицы пострадал материально. Купил на двести с половиной тысяч мелкой пластмассы шариками. Но продавали её как чёрную икру. И винил себя жестоко. Не снял пробы, а деньги отдал. Чем же ситуацию поправить. Не искать же полулиции мошенников, раз уж потерпевший сознался в дурости. И сумма такая незначительная. Только отмечу, что Столица располагалась на родине ведьмы Ирины, не на Неве-реке.

Пропадало многое. Из-под носа, из карманов с карт оплаты, со стоянки. Мост весом две тонны разобрали и увезли себе. Детскую площадку выпили. Чтобы лучше сохранилась, наверное. Когда по горке съезжают всего три попы, а не весь район, так она и простоит дольше. Даром, что делали на средства местных жителей. А местному барыге нужнее. Автомобиль дороже и мощнее забирали себе бойкие тролли, ставшие королями в Первой Пропасти задарма.

Найти воров иногда удавалось, а наказать и вернуть похищенное это другой вопрос. Зависело от того, кто он был. Просто бывший зэк или член крупной банды, а то и целой ОПГ. Невидимками из числа преступников становились также родственники глав администраций.

Наваждения трудно отличить от реальности, где белый свет и явь, а где страна в дурманном чаду. И то сказать, там всё ещё бегали малыши с ветвистыми палками, тыча их в глаза вышвырнутым на улицу домашним псам. Подростки сдирали шкуру с живого кота, чтобы не причинять телесных повреждений друг другу. Как того требовала их возмужавшая злоба. Ведь закон не карал за страдания животных как за людские. Вот ужас-то наступил бы. Жизнь продолжалась.

Юные дьяволицы мечтали найти пару благородного происхождения из состоятельных семей. Обнаруживались они легко – борода, закрученные усы, разговоры через губу и запрокинутая назад шея. Щёки круглые, обувь дорогая, электронная трубка для курения, несмотря на отсутствие личных доходов. Так ведь родители брали такие взятки, что на себя и потратить не успевали. Не пытаться же, в самом деле, прокормить самой бесёнка на зарплату молодой женщины. Считалось нормальным платить повышенную зарплату пожилым чертям и их жёнам. В крайнем случае, повзрослевшим детям. Ну, на работу с улицы незнакомцев брать. А пришлось бы ещё молодой мамаше одевать отпрысков в брендовую одежду. Потому что за китайские дешёвые подделки школьники считали необходимым издеваться и избивать тех, кто носил их. А как же, иначе. Ведь крутой дизайнер столько сил и таланта потратил на спортивную обувь. Нехорошо, если кто-то поощряет деньгами воров потрясающей идеи. И потом если нельзя бить одноклассников из бедных семей, то кого же можно, осведомлялись они в социальных сетях?

Сбиваясь в стайку, школьники отбирали сумки прохожих, распуская руки. Сумма для прокуратуры была незначительной, и потому возраст грабителей защищал их от наказания. В качестве тренировки несовершеннолетние задиры измордовали гнома, сидящего с друзьями в кафе. Имелось у следствия и фото, напавших и видео драки, да где же тут преступление, не доросли ещё. Непонятно почему в ином случае, когда того же возраста вампир воткнул нож меж ртом и носом сотруднику полулиции, ему посулили срок в надлежащем учреждении. Ну, пурисияне были разного сорта.

Солидные дамы позволяли бурной фантазии приписать подрастающему поколению грехи собственной юности. И уж в чём в чём, а в любовных утехах они давали фору костлявым девицам. Тем более, что секса в предыдущей стране не признавали. В сериале или ток-шоу никто бы подробности не показал. В торренты видео с телефона не слил. Стесняться было нечего. Кроме одиноких сплетников с обострённым неутолённым любопытством. Тех, что писали запрещённую литературу. Понятно, что читали её поголовно. Обогащались опытом. От старух так и сыпались проклятья в адрес продавщиц, парикмахеров, работников почты за каждую воспалённую косточку, напоминавшую про долгий век. Услышать их можно было в той же очереди к терапевту или маршрутке. В любом месте довольно быстро формировалась очередь. Как и детские годы Ирины. Различие было. Мат сыпался не такой цветистый. Толкаться, уже было не принято. Оттирали плечами незаметно зазевавшихся очередников, кто явно никуда не спешит. Локти в печень никто не втыкал. Ноги не отдавливал, челюсти не выбивал, синяков под глазом не набивал. Зло приняло благообразную форму.

Жила одна аккуратно одетая бабушка-оборотень. Белый кружевной воротничок. Длинное однотонное платье. Шуба хорошая. Мат через каждое слово. Славная баба, почти непьющая. Жена сына только вызывала сильное раздражение до трясучки. Вот ужас где. Приходилось содержать молодую семью без высшего образования. Выплаты по старости в Пурисии приличнее зарплат. Но ей трудно стало поспевать за бойким внуком. Тогда она отвела непоседу в детдом. Подала, конечно, заявление о лишении родительских прав матери. Мальчик плакал и просился домой. Но собственный покой и сытая жизнь лучше.

– Если он физически здоровый, то после детского дома пойдёт в спецназ. – Сказала Ирина, пытаясь вразумить её.

– Он у нас здоровенький. Вот и пусть идёт.

– А если нет – окажется бомжом на улице.

– Ему квартиру дадут.

– Деревянную развалюху.

– И что ж? Мы сами в такой выросли?

– Вам не жалко мальчика?

– А дома что его ждет?

– Ваш сын совсем не запойный пьяница.

– Ну и что? Зато жена его алкашка безработная. Ненавижу эту стерву.

Вороны заполняли небо и язвительным карканьем провожали прохожих с раннего утра. Проклиная по народным приметам все намеченные дела. Зимой дороги посыпали смесью от обледенения. Эффективного, но едкого. Собаки домашние получали ожоги желудка, облизывая лапы после прогулки. А бродячие подавно.

Летучие мыши целым выводком обживали каждый заброшенный угол, залетали в многоэтажки и даже в снесённые и частично выгоревшие дома. Сердобольной женщине, приютившей гостью из отряда рукокрылых в шкафу, дивился весь город. Что сталось с ней с течением времени, телеяащик не показал. Народ и так чувствовал себя неважно, избивая жён до полусмерти. Крича до хрипоты на детей гномьего роста. Проклиная граждан соседских стран. Требовал позитивных новостей. Чёрные кошки подкрадывались, пригнув шею, ко всем, кто повернулся спиной. Ни на шерстинку, не уступая африканской пантере. Только размером были в полста раз меньше. Под дверь квартир в картонной коробке стали подбрасывать не как в прошлом веке – дохлую крысу, а живого, походившего более на жёлто-белый галстук, чем на толстый шланг питона. Эти твари, как, оказалось, худеют, когда готовятся задушить хозяев квартиры. Чтобы свежая пища уютнее уместилась в желудке. Видимо узнав об этом, его предыдущие владельцы решили избежать печальной участи. Нельзя осуждать за отсутствие сострадания к ближним. Чтобы будет, если взрослые призраки начнут принимать участие в жизни друг друга? Да они станут рыдать и ночью, и днём. Работать некому будет. Страх и крах.

Провалится сквозь землю, перестало быть устаревшей поговоркой с неясной этимологией. То есть невесть как закрепившейся в речи. В любой части страны могла внезапно разверзнуться пропасть посреди дороги или двора. Разве что, не в прямом смысле под почву, под асфальт, падали и в машине, и в коляске, и в небольшом автобусе. Там побывал и малютка в пелёнках с коляской. Новенький автомобиль местного производства, всё равно бы унесший жизнь хозяйки из-за дурной сборки. И общественный транспорт полный пассажиров. В силу своих размеров, особенно длины, он упал туда только кабиной. Всё было не так жутко. Карстовые пустоты успокаивали специалисты. Подземные воды смывают мел, оставшийся от добычи полезных ископаемых не тем методом. Карта была, но устарела, заново составить, специалистов нет.

Впрочем, на известняк ссылались чиновники только в городе Охда. В остальных волостях Пурисии обещали возместить материально сваренных живьём в кипятке мужей из-за неисправностей трубопровода. Попали они, туда не вылезая, из автомобиля. Ехали себе, и вдруг асфальт под колёсами просел и обвалился. Починить дорогу не представилось возможным сделать, равно, как и профилактический осмотр провести вовремя. Официальные заявления бредового сорта не утешали горожан. Потому что состояние подземных коммуникаций и здесь внушало священный трепет. Видимо обилие служителей культа одно и уберегало от лопания канализации на каждой улице. Да амулеты всех известных миру богов, охотно скупаемых населением.

Учёные считали нашествие явных признаков нечисти естественным ходом событий. Данная категория полу-жителей была самой хладнокровной. Бесстрастно и без панических междометий они оповестили о смещении магнитного полюса планеты. Которое никак не должно повлиять на Пурисию. Подлинной причиной удушливой атмосферы называли природные пожары, нарушение мест обитания рукокрылых и боевые действия у западных границ. Кошки же такой масти вели себя так из страха, меньше надо было топать ногой и кидать камнями при встрече. Чего стоила история про лося, забредшего в город. Когда полу-житель с испугу швырнул мурлыку в направлении рогов. Дикий зверь ретировался, бросавшего никто не запомнил в лицо. Питону пообещали диетическое усиленное питание, нетопыря выпустить весной в лес. А семейную пару, закручивающих консервы из мяса призраков посадили же всё-таки.

Фотографы предлагали сделать серию карточек с живыми совами, ястребами, лисами, шиншиллами и кого бы вы только ни пожелали. Птицы гибли у фотографов из-за недостатка полётов, развивалась болезнь лёгких. Мёртвые кролики становились мягкими игрушками для сумочек из натурального меха. Но не печальтесь, на их место покупались другие дикие звери. Разве можно наказывать тех, кто зарабатывает себе на жизнь хотя бы так? Они по свежему закону законно платили налог как те, кто сам придумал занятие, приносящее доход. Большинство призраков предпочитало жить на пенсию родителей, утешались горячительными напитками. Извините за повторение.

Близость конца света, сгущение негативной энергии и превышение нормы греха на одну квадратную голову чушь свинячья. Конечно, если человек не ощущает себя виновным за свои безобразия сам, так у него и руки-крюки, и губы уточкой и пузо, как глобус и затылок с двумя складками, а не только голова как яащик. Внезапные смерти детей. Найденные на обочине обезображенные трупы молодых парней и женщин не ужасали. Пенсионеры в овраге и под мостом стали частью городского пейзажа. Полгода пролежал мертвец в Пускдве на тротуаре, иссох от невнимания к себе. Нашёл полулицейский патруль, спасающий город от бунтарей. Ещё немного и художники начнут помещать трупы в углу своих малеваний как котов и кусты одним выразительным мазком.

Еда на полках в свободной продаже за ваши губли содержала вытяжку иной раз бледных поганок. Если покупателю повезёт, конечно. В школьных столовых, на праздниках и военных училищах подавали падаль и гниль. Причём опять никакой прокурор, ни с какими звёздами во лбу не мог расследовать как такое возможно. Хотя всеми поставками ведал один известный вурдалак. Судя по фамилии, его предки имели приятную наружность, но вот, поди ж ты. Мистика, явление потусторонних сил.

Самый воздух и вода в городах и окрестностях насыщен свинцом и формальдегидом. Но и в юности Ирины травили воду в городе Охда. Получилась жидкость с отупляющим эффектом, нарушающая заодно работу почти всех органов и всех систем. Чтобы не пришлось вызывать похоронные военные отряды для вывоза населения сразу на и так переполненные кладбища пить её запретили. Привозить стали цистернами и разливать по вёдрам во дворах. Вставали утром в ещё одну очередь. Попривыкнув к ситуации, горожане приобрели на свои деньги персональные очистители. Работали от сети, делили воду на две составляющие. Им с кикиморой купил чудодейную шайтан-машину брат Эфон. Как и все его покупки, эта штука имела зловеще светящуюся точку, и не зелёную, как часы будильник, а кроваво-красную. Отключила она сама тот аппарат, когда открутила головку и нашла внутри неподвижную мокрицу со скрюченными лапками. Лет через пять.

С тех фенольных дней жители зареклись пить из-под крана, по сей день. На сегодняшний день заказывают бутыли с водой в дом и офис, но глава региона полагает, что зря, можно и так обходится. Или держит кассетный фильтр по конверсионной технологии. Или обратный осмос. Воздух приходится потреблять, как есть. Ну, зимой сквозь шарф.

В подсолнечном масле обнаружился как-то крысиный яд, хотя количество мелких грызунов, как ожидалось, от того нисколько не уменьшилась. Пелена удушливого дыма, затмевающая солнце, накрывала города в летний зной. Из-под крана периодически шла жидкость бурого, зелёного и синего цветов. Озлобленность малышей, не успевших отведать окриков и линейки школьной учительницы, бралась непонятно откуда. Щипали за бока уличного пса, гоняли еле ползающего котёнка, с оглушительным визгом махали руками на своих родителей. Били ногами толпой выбранную из группы детского сада жертву.

Так было не первое двадцатилетие, да и в последнее время стало только чуть мягче. Учась в школе, Ирина увидела впервые синие губы двух подростков. Их откопали из самодельной пещеры. Снег убирали экскаваторы с тротуаров и сдвигали его с тротуаров на детскую площадку. Подобие скалистых гор, по ним весело скакать после школы. Ребята слишком глубоко копали, не сделали второго выхода. Потолок обрушился, и никто их там не заметил. Непонятно, почему в руках оба сжимали хоккейные клюшки. Никто был не виноват. Дорожки во дворе долго ещё скребли до чёрных пятен асфальта. Лопат детям для игры на улице давать прекратили. Но старшие лешие потихоньку закапывали друг друга в снег с головой. Минут на десять, кто дольше выдержит.

Нашли они летом с подружкой под деревом пачпорт и мелкие монеты. Отнесём в милулицию. В подвале соседнего дома работал суровый служитель закона, участковый. Гонял он их с цокольного крыльца каждый день. Тёмное, сырое, такое уютное. С жабами, паутиной и не просыхающей лужей. Он находку не оценил, сказал выбросить. Ничего в ПППР не соответствовало прибитым наискось табличкам. Ровно они держались не больше месяца из-за проделок мелких бесов.

Окончив школу, она прочла в газете, как труп Бомжа растворился под кустами. Остались только тазовые кости и череп. Кошмары не только снились по ночам. Рядом с пятиэтажкой стоял институт. Внутрь не пускали никого, кроме сотрудников. Как-то вечером в ледяную метель с сильным ветром на широкой гранитной лестнице она увидела неподвижную фигуру со скрюченной рукой. Неужели и его никто не похоронит. А если ещё жив? Он тяжёлый, не поднять. Если губы – синие, то всё.

– Эй, вы живы? – Потрясла за плечо. Лицо багровое. Не шевелится. На следующее утро ступени были пусты. Наверное, это мама вызвала похоронную службу. Потому что она побежала домой и сказала.

– Бояться надо живых. – Резко сказала она. – Встал твой пьяница и ушёл домой.

– Нет. – Возразила Ирина. – Он не мог встать. Я же его трясла, он молчал.

– Ещё раз подойди ко всяким мужикам на улице.

– Он, правда, живой?

– Бедная скорая, они пьют, а кто-то должен их подбирать на улице. Возиться. А вонючие какие.

– Да, уж.

Теперь, чтобы скорая помощь приняла призрака, он должен иметь при себе страшный полис, пачпорт и СНИЛСО. Чтобы не морочили голову.

В аду можно неплохо устроиться, имея средства, потому что черти охочи до злата. Опытные полысевшие ведьмы успокаивали тревогу за сбережения умопомрачительными видеофильмами. Мировое тайное правительство, наведение порчи, несоблюдение заветов предков. Магические ритуалы, знаки судьбы, перемешивание энергий, планета Нибиру и тому подобное. Они уверенно утверждали, что Луна давно обжита, и тамошние призраки ничем не честнее нас, поэтому и гадят на Землю, портят погоду и кидаются астероидами. И если учёные говорят, что спутник Земли отдаляется от нас на пять сантиметров прочь, то и пусть валит себе куда подальше. В целом, все эти киноленты подтверждали их тайные мысли, что покупок нужно делать поменьше, а свободные от того купюры отправлять авторам, раскрывшим глаза с опустившимися веками.

Секты пользовались небывалой популярностью. Запутавшись в научных открытиях, опровергающих школьную программу, обыватели искали хоть какую-то опору для взгляда на мир. Раньше в ПППР в журналах и газетах, обязательных к выписыванию, простыми словами поясняли сложные паутинные выражения научных сотрудников. Выходила мутная статья, полная незнакомых буквосочетаний с латинским или греческим корнем, а внизу комментарий от редакции. И ещё опровержения завиральных теорий авантюрного толка. Распространение этих сведений, таким образом, было широкого охвата. Секты встречались и тогда, но не в таком количестве.

Теперь же в Пурисии люди покупали газету, чтобы ознакомиться с новейшими законами. Уж тем более недоступны стали научно-популярные журналы. Библиотека была, конечно, бесплатной, но выдавали периодику только в читальном зале. Они в ПППР были неудобны, требовали принесения с собой тапок, соблюдения тишины и заискивания перед сотрудницей.

А новоиспечённые мессии не чувствовали никакого давления. Удобно заняли нишу учёных-популяризаторов. Вурдалакам Пурицаря не на что было содержать эту редкую разновидность. Так и вымерли. Вред от обилия псевдо-гуру был не только прямой и отдалённый во времени. Почуяв силу дара убеждения, главы чудных сообществ запрещали жертвам обычные медицинские процедуры. Прививки и переливание крови. И этим не огранивались. Невесть, зачем они брались изгонять из призраков их тёмную природу. То есть бесов. Конечно, делали без всякого знания предмета. Отпрыски отыскивались в подвалах с кляпами, следами пыток и ледяные на ощупь. При этом рожки и хвостики с копытами так и оставались на своих местах. Почему-то издевались всегда именно над малютками.

Ни одно разоблачение и публичная огласка в СМИ не помогали избежать новых случаев. Ведь требовалось делать конкретные действия. Отвлекать прокуроров от заведения дел на оппонентов руководящему курсу. Не всё в стране наводило такое отвращение.

Природа Пурисии радовала глаз всякого туриста. Широкие полноводные реки, многокаскадные водопады на севере, густые еловые леса, высокие горы, обширные разнотравные душистые степи. Но, словно язвы на чистом прежде теле покрыли её серые липкие гниющие свалки. Внутри самых свежих копошились гнездовья крыс. А в крупных грудах булькал коктейль ртути, свинца и тому подобного. Бомжи, отправленные туда на поиски цветных металлов, помирали через неделю. Но ничего непоправимого и здесь не происходило. Тут же завозились на их место новые партии пенсионеров, лишившихся квартир благодаря чёрным риелторам. Так что в каком-то роде переработка мусора осуществлялась. Была, между тем, помойка адская без всяких скидок.

Деревня Иваплакучково Смоляной области. Территории вокруг того самого города, где самолёт внезапно рухнул, погубив президента другой страны, гораздо меньше по площади. Да вы помните эту страну, которая воевала с Пуриссией в стародавние времена. Что ожидать от области с таким названием. Так эта гора отходов высотой в три этажа обычной многоэтажки. Вкруг неё дети и взрослые изводятся кашлем. Как проснутся, после обеда и вечером. Туда свозится весь бытовой мусор, и ртутные градусники, и новые энергосберегающие лампы, и пластик. А на самом верху кучи огромный резервуар полный настоящей крови. Завод по производству колбас каждый день выбрасывает туда кишки, копыта, рога и испорченное мясо. Местные кровососы может и рады бы питаться этим после полуночи, прилетая всем посёлком, но эта питающая смесь испорчена была тем, что было под ней. Так что и они вставали в акции протеста и кричали громче всех. И петиции собирали в интернете. Знаете, помощь пришла. Рядом с жутким местом обещали возвести онкологический центр. Чтобы умирали не без обезболивающих средств. Хоть и поддельных. Спокойно сознавая, родина помнит и заботится.

Впрочем, ртуть, возможно, не имела никакой силы над нечистой силой. Потому они и хранили её в старом сарае. Уморский край, село Хороль, где в химии как науке потребности никто не испытывал. Зачем им знать таблицу Менделеева-Пантелеева, если всю жизнь потом отбивать копчик на тракторе. В заброшенный сарай через соломенную крышу пробрался мальчик с друзьями. Нашёл банку с жидким металлом. И хотя учился уже шестой год, но не испугался отравления. Притащил в школу и щедро разлил по ладошкам приятелям. Так, скажу я вам на удивление, никакого печального конца. Школа закрыта, чистка помещения идёт, как положено. Живы и здоровы все. Интересно только, какие упыри и зачем хранили элемент с ядовитыми парами в открытом доступе. Но это же не наше с вами дело.

Ирина была не из тех дам, кто в одночасье стала мрачной пророчицей. После там автоаварии, проваливания в колодец или тотальной слепоты. Красавицей она даже не рождалась. Чумазый скелет с кривыми зубами. В будущем, гадалка планировала заработать больше денег и брать на содержание симпатичных необеспеченных призраков. Это потом, а теперь грядущее одиночества пугало. Назло одноклассницам, не верящим, что и ей назначено счастье составила приворотное зелье. Три ведьмы вырвали же из кого-то сердце. Избранником стал сверстник. Познакомила их одноклассница, чтобы передавать таинственные послания. Невесть зачем, они обменивались рукописными текстами, имея оба домашние телефоны. Наиболее близкие и честные подростки из окружения нашей героини назвали его Хмырём. Давая понять, насколько достоин был внимания светловолосый низкорослый гном с примесью вампира в родословной. И что? Ей тоже сочиняли всякие малозначимые прозвища. Объединяло их, помимо строения челюстей язвительное отношение к миру и философские беседы.

– Говорят, Бог давно умер. – Прищурилась Ирина на сверстника с вампирскими клыками. В воде Охды был дефицит фтора.

– Точно. Умер. Посмотри вокруг. – Согласился он.

– Нет. Я думаю, он создал нас и забыл. – Возразила она.

– Да, забыл. Возможно. А по-моему умер. Сдох.

– Он бессмертен. Он ребёнок, играет себе вечно, а теперь занят новой игрушкой.

– Хе. – Осклабился знакомый.

– Мозг это только инструмент для управления. А управляет что-то другое.

– Нет, нет.

– Да, это интересная идея.

– Нет. Всё здесь. – Постучал он по лбу.

– А где же Бог?

– Сдох.

Последующая жизнь показала, что друзья были правы только отчасти. Гены низкорослости сдались, рост к сорока годам достиг 180 см, но пить кровь и пользоваться слабостями окружающих он не прекратил. Правда, стал немного обходительнее и трусливее. Окончательно расстались они, обменявшись любезностями, что его тошнит от секса, а её выворачивает от горячительных напитков. Всегда воротило от деградировавших алкашей на улице. Трезвенница поневоле из-за камней в требухе и во благо развития экстрасенсорных способностей.

– Мы в субботу ездили в баню отдыхать. – Начала делиться приятными воспоминаниями одна знакомая.

– Не начинай.

– Почему?

– Я знаю, чем кончится.

– Дай сказать. Мы поехали в баню вчера с подружками. Напились все. И всех рвало. Ха-ха-ха.

– Ну вот, я так и думала.

– Отстань, зануда.

Позже выяснилось, что и секс опасен здоровью Ирины. Височная опухоль увеличивалась от гормона, выбрасывающегося в кровь. Грозило это разрывом оболочки и неумолимой смертью от головной боли. А в одиночестве усиливается связь с потусторонним миром. И кем же ей было стать, как не гадалкой.

Воробьи по утрам щебетали звонко, приветствуя греющее солнце. Но уже вечером в чириканье врывались истеричные ноты отчаяния. Будто хрипящие от голода кошки вытащили из их гнёзд всех птенцов. Не всякий, однако, был так чувствителен. Только те, кто был не в числе потомков призраков душегубов. А в другом разряде не вполне полуживых людей. Обладая ясным проницательным взором и безрассудной смелостью, отщепенцы трубили то, о чём полутени не шептали даже в бреду. Уж такова была их натура. Их воодушевляло замирание с прикрытой полупрозрачной ладошкой челюстью обычными полу-жителями, когда они называли вещи своими именами. Ни новый телефон, ни веселящие таблетки, ни машина и отдых на островах не шли ни в какое сравнение. Мелкая щепотка правды в глубокой тарелке постной лжи возвращала любовь к жизни. Да, грустно помнить о потерянном рае, находясь в чистилище. Они сами напросились у Мироздания сюда после того, как узнали, о распоряжении свыше, о полном стирании смешных гномиков. Так называли человечков, видимых ими с небес. Конечно, по всей Земле наблюдалось такое явление, но именно Пурисия более других приглянулась непоседливым бессмертным созданиям. Ладно, снизошло Вечное Творческое Начало, названное тут выше одним словом, с большой буквы, идите и попробуйте что-нибудь придумать. А я устало, махнуло оно левым рукавом длинного полотняного одеяния.

Наступил сентябрь, она перешла в пятый класс, и хорошо, что наступил. В конце этого Лета во дворе девочки нашли выпавшего птенца. Мальчики так вообще гордо именовали себя живодёрами, разоряя гнёзда, привязывая камешек к лапкам птиц и консервные банки к хвостам кошек. А подружки просто разглядели его под деревом. Они закричали, запрыгали, их руки плясали от радости. Новая занимательная живая игрушка. Она подошла ближе. Со смехом подбрасывали высоко над головами, лети, лети. Сейчас она им объяснит. Маленький жёлтый клюв, голая синяя головка и зачатки крылышек. Глазки открывались и закрывались.

– Перестаньте, он же так умрёт. – Им было весело. Бедный беззащитный птенец голубя.

– Ну и что? – Ответила одна из них.

На следующий день ранним утром на вершине ели она увидела поющую красавицу зарянку. Никому теперь об этом она не расскажет раз так. Нельзя чтобы злыдни видели лучшее в этом мире и крушили кривыми лапами. Пусть живут, обрастая грязью и пылью, обзывают друг друга, проклинают и дерутся. Не видать им ни утренних лучей, не слышать журчания ручьёв, не петь песен добра и любви. Пусть любят разжиревших начальников и клянутся в верности Генсекатору. Разучивают гимны ему во славу, выдают ему своих честных детей, расстаются с любимыми жёнами, отдавая их крупным и мелким начальникам. Едят пищу, предусмотренную для них жадными министрами. Носят одежду, годную для злодеев и развратников, пойманных милулицией. И без заклинаний Ирины пурисияне обитали таким образом.

Их класс отправился в кино в добровольно-принудительном порядке. Сборник мультфильмов о проказах рыжего кота, вокруг все смеялись. И она тоже. По дороге назад, в наступившей паузе к горлу подступил комок.

– Нет никаких добрых людей на свете. – С горечью сказала она.

– Что она говорит? – прижалась плечом другая девочка к учительнице.

– Все люди злые каждый по-своему. – Добавила про себя она. Будь они добры, разве поступали бы так?

Её любимыми книгами были те, где автор без всяких кудрявых фраз и подмигиваний обличал пороки призраков. Таких был очень мало, и тем ценнее казался каждый новый фолиант, найденный в библиотеке. Несправедливость была наказана по заслугам хотя бы и на страницах толстого романа. Думали ли обидчики тощего бледного призрака, что монстр выйдет памятливый. Трусость станет пристрастием пугать. Слёзы обид заразной чёрной меланхолией. А смешившая их жалость к другим испариться без следа.

– Бог сидит на небе и на все ваши молитвы говорит одно и то же.

– Что? – С любопытством вытаращилась седая ведьма с моложавым лицом.

– Так вам и надо!

– Да?

– Да. Заметьте, что подходит в любом случае.

– Да, будет тебе. – Засмеялась она, думая, что это шутка.

Перед началом занятий её неуклонно встречал краснолицый карлик старше классами, чтобы прошипеть какую-то пакость. Его так и трясло от ненависти. Утром она любила поспать, так что первая смена в школе и без этой всегда будто заплаканной рожи портила настроение. Шёпот и хихиканье за спиной, пинки и тумаки, лишение ручки и резинки с парты на контрольных работах, натирание мелом парты. Детские шалости всё же, не шли ни в какое сравнение с жестокостью учителей. Потому и прощены были Ириной со временем. Некоторых юных вампиров и оборотней нельзя было заставить соблюдать дисциплину. Родители, принуждали терпеть своих отпрысков. Мамаши, естественно, приносили не только свои слёзы, но не на глазах детей. Сидя на задних партах, хулиганы дразнились, кидались мусором и матом обсуждали свои дела. Как они поймают и побьют того дурака. И кто им завтра принесёт дань. Строгая наставница только хмурила брови. В перемену они отбирали еду и деньги, заходили в женский туалет, добавляли синяков в плечи однокашников. А в конце месяца на собрании вставала мать с платочком. Уверяя, что ей стыдно. Ведь это не она сидела голодной, когда не работала столовая. Что взять с двуличной ведьмы с другой стороны.

Такой же избалованный сын одинокой кикиморы терроризировал их двор в окружении трёх домов. Его выгнали из школы за двойки. Не вязли в армию. Поэтому он подчинил себе всех подросших парней, считая себя местным «королём». Милиция несколько раз забирала его на пятнадцать суток, но авторитет в силу того только рос. Он сидел в беседке круглый день, слушая анекдоты и слухи, поучая молодых ребят как надо общаться с девочками по его мнению. Прививая ценности заключённых пинданов, которые попались на воровстве и убийствах. Однажды за групповое изнасилование привлекли парня из соседнего подъезда, хотя всем было известно, кто был организатором. Всё сошло с рук самозванцу.

Насилие не таких отпетых сверстников проявлялась в «подставах». Украденная кем-то вещь клалась в портфель совсем не тому, кто её взял на самом деле. В ябедничании после урока, часто не имеющего отношения к правде. В пересказе на ухо хлёстких эпитетов в адрес учительницы, завуча и директора. В толкании друг друга головами на косяки дверей. На слабо того самого дразнившего её парня заставили прыгнуть со второго этажа. Полгода носил гипс на правой ноге. Никакого злорадства. Просто непонимание как можно так поступать с друзьями. Сказали, что прыгнул из-за любви. Полный разрыв мозга. Как такие могут любить? Мать кикимора сказала, что у неё лично каждый обидчик всегда расплачивался неприятностями. Так получалось. Не перешёл ли дар по наследству?

В школе они чаще драили стены, подоконники и батареи, чем учились. Мели дорожки весь апрель и половину мая. Учреждение, как и все другие, не сильно заботилось о соответствии своему названию. Класс был поделён на отличников, хорошистов, троечников. И первые ряды совпадали с теми юными созданиями, чьи родители занимали верхние слои общества ПППР. Если даже чертёнок попадался форменным балбесом, ему ставили четвёрки за «старание». Обращаясь к одноклассникам за сочувствием к малому, не удавшемуся умом. С тех, кто был внизу, но умудрялся делать мало ошибок, требовался повышенный результат. Кому больше дано с того больше спросится. Только в табеле выпускного класса отметки никак не отличались. Минусы, плюсы, звёздочки и другие пометы не имели значения. Пятёрки также можно было заслужить. Подслушивая и подглядывая. Подавая записки в учительскую. Она увидела и автора, и мятую бумажку и раскрыла всем секрет успеха записной отличницы. За Ириной после уроков впятером, размахивая портфелями, неслись все списывающие математику и пруский язык одноклассницы. Во главе с ней, доносившей на всех. Вот и цена их ложной дружбы.

Двоечник, сын директора магазина, сворачивал шею, скатывая всё подряд у одного, действительно, умного парня. Но родительница каталы в эпоху дефицита приносила крупные ярко-жёлтые куски сливочного масла завучам. И его табель, полный круглых пятёрок позволил идти в институт без экзаменов.

– Проститутка? А в наше время отличницами были стукачки.

– Теперь это одно и то же. – Заверила её одногруппница в институте.

Не сильно изменилась ситуация.

Всякий раз, становясь свидетельницей жестокости в детстве, она теряла дар речи. В одном из частых ночных кошмаров, язык отказался слушаться и стал бесполезным органом во рту, ничем не лучше маленького язычка в нёбе. Непреклонная Немезида, из мифов Древней Греции, поселилась в самом сердце, но в таком теле и разуме было тесно. Тень от богини была заметнее всего, когда у Ирины меж бровей набухала толстая вена. Только далеко не всем. Но вначале книги же сказано – в Пурисии жили только призраки? Просто одни могли различать в тенях нечто большее, другие нет. Были ещё совестливые эльфы, не принимающие зла.

– Нет, не буду. – Сказал он с решимостью. – Нет, не настучу.

– Да что, ты тут прямая выгода. Да так им и надо. – Решила настоять Ирина.

– Нет. – Он покраснел. – Пусть. Я так не могу.

«Эх, ну некоторым никак не поможешь» – скрипнула острыми зубками. Вы поняли, конечно, чем одни отличались от других. Такое поведение представлялось ей глупым упрямством. В самом деле, когда чёрные души её сверстников опускались до того, чтобы оклеветать сироту, этот простак не смел, рассказать начальству об их проступках. Они добивались исключения неимущего соученика из своих избранных рядов. Не каких-нибудь там сомнительных, как правка оценок в журналах, а прямо-таки настоящих. Эльфы жили в этой стране отдельной ото всех жизнью. Переносили нужду, холод и ненависть ближайшего окружения без видимого ущерба для своей истинно величавой наружности. Седые кудри и прямые спины выделяли их сразу в толпе.

Скромность и простодушие, нищенская одежда и беззлобие вот и все приметы. Для себя она хотела иной судьбы. Отращивая длинный ноготь на мизинце, юная ведьма видела в будущем, как им она будет скользить по дорогому меху или отлично выделанной коже. Причёсывая волосы, примеряла на голову бриллиантовую диадему. Поедая макароны с маслом, утешала себя тем, что в старости обязательно сдобрит их устричным соусом, заменив марку и страну-производителя.

Поправить своё материальное положение в её возрасте можно было единственным способом. Эксплуатация труда подростков преследовалась по закону. Юная девочка с грубыми надутыми губами младше её на три года являлась на занятия по пению хором надушенная. Позже назначенного времени. Губы красила в нежный розовый цвет, всё-таки слишком взрослый для двенадцатилетнего подростка. На интимные услуги был спрос. Если только завистливые мальчишки не отберут мятые трёшки на улице. Заразиться дурными болезнями не страшно. Могло же повезти. Одеваться же так, как Ирина, чтобы все смеялись было гораздо хуже. А так, стильное осеннее пальто, тушь, сапожки на осень. Предполагалось, родители, ничего не знали. Пили водку, проклиная правительство.

В доме напротив жила дочь пьяницы, с опухшим бордовым лицом, бродящей по улицам пошатываясь. Светловолосая и голубоглазая Алёна, не похожая ни характером, ни внешне. За бутылку мать спала со всеми мужиками без разбора, хвастаясь неизменной востребованностью своей персоны. Девочка была тоненькой как былинка, настал день, когда и её отдали соседям на потеху. Бесплатно. Потом увезли в больницу, откуда уже не вернулась. Алкоголичка же ревела напоказ, пользуясь жалостью пенсионерок, пила задарма. Дочь потеряла. Дожила до преклонных лет, пока не зарезали ухажёры. И что лучше?

Волшебный шар показывал всю ленту со всеми поворотами проклятой судьбы. Одинокая старость, аборты, алкоголизм, нищета. Оставить всё как есть тоже трудно. Нового унитаза не было в продаже, не говоря уже о том, что не на что. Спуская воду, приходилось терпеть ледяную струю воды на спине из бачка. Он возвышался на длинной всегда мокрой трубе, олицетворяя собой то, что приехавшая как-то тётя из Одессы назвала «нищета со всех щелей». Если бы знать, куда и к кому, она бы просто уехала отсюда. Только как истинная ведьма была худосочной и клыкастой, с припадками ярости. До чёрной слепоты, когда не видишь куда бьёшь. Драться приходилось часто.

Чаще всего противники побеждали. Побои болели, жаловаться было не круто. Даже приём с двумя палками, подсмотренный в кино по кунг-фу не помог. Пока однажды она не обозлилась по-настоящему на драчуна. Он вёл себя так нагло, уверенный, что никто не сможет дать отпор. Бил всегда только девочек, оставляя крупные синяки. Защитников среди других юных злыдней не находилось. Считалось, что раз он вступится, значит влюбился. Что же хуже можно придумать? Только брат Эфон мог врезать такому без насмешек со стороны детей. Мамаша-кикимора наблюдала, расправы брата над хулиганами и призадумалась. И поговорила с ним сурово, чтобы за незнакомых дьяволиц он не заступался. Сколько таких подставных историй уже унесло жизни ретивых парней. Права, конечно. А на кого же рассчитывать в проулке без освещения? Но он был не всегда рядом. Она ощутила дрожь у щиколоток, сжала кулаки, повалила в снег и била в грудь, пока он не попросил пощады.

– Сдаёшься?

– Сдаюсь.

И всё, девочки были избавлены от избиений злым троллем навсегда. Даже играли вместе. Через два года из тюрьмы вернулся его отец. Как узнала, стало проснулась жалость, да и младше был на пять лет. Каково ощущение, когда тебя бьёт девчонка. Прекрасный принц должен был иметь слабое зрение и самоотверженный характер, чтобы ему не жаль было гонять коня, на котором пришлось бы выкрадывать нашу красотку.

Конечно, вокруг взрослые тёти со вздохом произносили, что внешность не главное. Да, они много чего позволяли себе говорить. Советовали быть мягче, не обращать внимания на тех, кто дразнит и дерётся, таких называют лохами. Конечно, а потом ночью плакать в подушку, что ли? Вот её мама дала, действительно правильный совет. Давать сдачи и как можно больнее. Многие из тех, кому не на ком было сорвать зло, стали обходить стороной. Шипели издали, перечисляя громко всё, что их так раздражало. Если бы все. Тут выручали быстрые ноги.

Страшненькой она тогда себя не считала. К нынешним сорока годам подурнела что скрывать. Чёрные тени, жаждущей крови половины генов почернели под глазами. Нос удлинился и увеличился, брови поредели. Клыки вот стали выпадать. Раньше понятия о красоте были совсем другие. Одноклассница пообещала, что Ирине начнут завидовать как раз вот-вот. Но стаи ворон ширились. Их крики отменили все благие пожелания.

Нельзя сказать, что она считала себя сродни эльфам. Острый язычок совершенно точно унаследован от бетонной кикиморы. Была ещё привычка обещать, обнадёживать. Услышит жалобы от кого то, и сами собой выходят радужные перспективы, жаль на словах. Не то, чтобы её за это корили, нет. Но видеть печальный исход истории было невыносимо. Лучше было прямо предупредить, чего бояться, может и по-другому бы вышло. От настоящих людей и она отличалась сильно. Какими именно они должны быть узнала из толстых книг позапрошлого века. По сравнению с нормально отважными, в меру сдержанными и кристально чистыми представителями 19 века тень Немезиды считала себя трусливой и вспыльчивой. Недоставало также сил ситуацию дожимать до конца в свою пользу. Разумеется, там говорилось и об отвратительных лизоблюдах, мерзких сластолюбцах, патологических убийцах, но нельзя же и их причислять человечеству?

Теперь она знаменитая Охдинская гадалка. Нудная, грустная и злая на слова. Но вслух не произносилась и десятая часть того, что видели глаза.

Поколение социальных сетей. Девушка двадцать с чем-то лет. Текст с картинкой. Мы подобрали выпавших из гнезда птенцов. Семена, червячки, молоко. Решила, что будет их выкармливать лучше мамы-птицы. Информацию как правильно ухаживать прочитала потом, когда наигралась. Слезливый смайлик, птенцу его не оценить. Да, это поколение умеет издеваться, но заторможенное. Для того, чтобы нахулиганить всласть им не хватало смелости. На самопожертвование способны были единицы, мешал вбитый с пелёнок прагматизм.

– Понимаешь, когда я говорю, что некоторые получают высшее образование всеми правдами и неправдами, то молодёжь спрашивает, а неправдами это как? – Возмущённо взмахнула ладони Ирина.

– Ну, правильно. – Примирительно произнесла рыжая товарка.

– Чего тут правильного?

Поступать в Институт было особым словосочетанием. Нельзя воспринимать его так, как оно написано. Это не сдать экзамен на отлично или пройти как золотой медалист или как в новом положении по хотенью Яги-Еге. Одноклассница Ирины растерянно посмотрела на подруг после своих же слов: профессор пообещал, что я поступлю обязательно, если приведу ему в постель своего брата. Ещё можно было заплатить невероятную сумму денег в конвертируемой валюте, привезти несколько ящиков заграничного коньяка или дублёнку. Вот так и набирался первый курс. И педагоги были, наверное, правы, обзывая их тупой бестолочью. Только разве они сами не были в доле взяточников, принимая вступительные работы. Тогда ей шёл семнадцатый год.

После отбывания пяти лет проклятия Второй Пропасти она захотела учиться. Чтобы вернуть убитую пилюлями память и возможно, даже кем-то работать. Поступать сразу в среду заучек было наглостью. После трёх лет училища в самый раз. Должна быть лазейка, и она её нашла. Брали ещё и тех, кто ходил на подготовительные курсы. Хоть и прошло восемь лет, но преподаватели по привычке называли их бездарями, особо одарёнными и ослами. И она знала, как они старательно высчитывают, кого и для каких целей берут на так называемое обучение. Да, вывеска опять лгала, и это заведение не соответствовала заявленному названию. Надежду обрести знания медиум возложила на библиотеки. Старинные фолианты, а также изданиям периода распада ПППР, оттаявшие от цензуры, и не прогадала.

Можно ли было вернуть обратно на сто лет назад мысли жителей Пурисии. Если заменить желание отомстить на сожаление о допущенной ошибке. Хотя бы так. Или мы обречены. Улыбки потеряли тень искренней радости, а стали только уступкой этикету. Беспечный смех и вовсе был изгнан из собраний. На месте его было только зубоскальство да злые шутки на ухо. Слёзы видели только сигаретный дым, подушки, подъезды и ливневые дожди. В таком жёстком каркасе душа никак не могла воспарить. Но если небеса отчаялись, то не лучше ли спокойно созерцать, как свершится высший суд.

– А я отношусь ко всему спокойно. Считаю, пусть все живут, как умеют. Не вмешиваюсь.

– Я тоже. – Сказала Ирина. Но тут же взвилась.

– Тоже не вмешивалась. Родилась в одной семье девочка. Заболела малокровием. Дети болеют, когда расстраиваются. Они развелись, а о ребёнке не подумали, вообще. А в детстве называли её страшилищем.

– Да, как так можно?

– Да. Девочку, с голубыми глазами, светленькую – страшилищем. А она вовсе симпатичная.

– Конечно.

– Вот они развелись, и она заболела раком. А потом опомнились, помирились. И ребёнок выздоровел. Не сошлись заново, а перестали ругаться на её глазах и всё ей объяснили. У детей это проходит.

– Хорошо.

– Да. Вот не вмешивалась. Только сказала через третьих лиц, что потому и она заболела, что родители ругаются. Передали, наверное.

– Ужас, какой. – Пробормотала собеседница, опустив голову. Почему-то вдруг в этом помещении появилось эхо, голос у ведьмы стал тоньше.

– Или вот ещё: женщина растила сына одна и мстила ему за своё одиночество.

– Ну, понятно.

– Да, понятно, била его, унижала по-всякому. И никто не вмешивался.

– Ясно.

– Вот он вырос и сам теперь её бьет. Так и надо ей.

– Конечно, так и надо. – Поспешно кивнула головой та.

– Так что, я теперь вмешиваюсь. А вы как хотите. Я не говорю, что вы делаете неправильно. А я правильно.

– Да-да.

Напугала случайную знакомую. Заставила оправдываться. Ещё это эхо, высокие потолки как в часовне. На Хэллоуин, когда дети и родители в Саду Заклинаний весело фотографировались с горящими тыквами, симпатичная ведьма пожурила своего малыша. За явную ложь, но Ирина не одобрила сделанного замечания. В Пурисии нельзя говорить правду. Посадят или убьют. Малый просто уже разобрался, что к чему. Умница. Совершенно не с кем стало позлословить и похихикать на чей-нибудь счёт. И никто из собравшихся посетителей не возразил, ни один упырь. А она чего-то раскричалась тогда. Но сказанного не воротишь. Вдруг что-то шевельнётся в глубине души. Не хотелось думать, что скрыто на дне призрачных высохших колодцев. Жабы, гадюки, опасные эпидемии. Или вместе со всем этим мусором семена прекрасных целебных трав.

Хотя бы горсточка уцелела маленькой феи, какой родилась она на свет. Если весело рассмеяться, то глаза у взрослых перестанут щуриться и бегать из стороны в сторону. Если хлопнуть в ладоши, то морщинистые бабульки прекратят свои монотонные речи, полные яда и клеветы. Топни ногой, и кот не успеет схватить голубя за крыло. Можно ещё подбежать к грустной даме и сунуть ей цветок в руку, чтобы она превратилась в радостную женщину. Вот сколько может произойти волшебства.

Только крылышки стрекозы в два раза грубее невидимых украшений на спине. Стоит только нагрубить и ударить, как они перестают радужно переливаться. Но мстительные призраки ничего не видят. Раны одна за другой заставили одеться в плотные серые штаны и рубаху, на голову венок из ядовитых лютиков, изготовлять из рябины настойки, от которых проще заболеть, чем исцелиться. Как и крылья, новая форма остаётся неразличимой. Жизнь похожа на затянувшийся кошмар. Есть ли ещё отражение в зеркале, сомневаешься порой. Прячешься от солнца, вызывающего головную боль. И ждешь, покатятся ли слёзы, когда она услышит в новостях о жестких расправах. Когда никто не видит.

Внешне она походила на обычную полутень, костлявая и сутулая с пристальным тяжёлым взглядом. Она умело насылала проклятия и возвращала обратно причинённое зло. Не оставалась в долгу.

– Если я прощу поганку, чего доброго, вернусь к Вселенскому Творческому Началу раньше срока.

Вернутся все из отряда: жнецы, ангелы, праведники, заступники угнетённых людей. Сойдёт тогда шарик Земной с орбиты прямо в Преисподнюю Солнца. Иначе ближние нашли бы способ столкнуть её случайно под тот же трамвай. Или познакомить с парнем, подхватившим туберкулёз в пинданах наказания Первой Пропасти. Заманить на пьяную вечеринку, где произойдёт несчастный случай. Отвести на собрание секты. Чтобы опять никто был бы не виноват. В Пурисии много чего происходило таким образом. Не упокоенных душ, прекрасно осведомленных, чьи фамилии и имена, нужно поставить на пустое место стало в конечном итоге, абсолютно равно числу населения. Каждый оброс отличительными признаками нечистой силы. Кривыми улыбками, круглыми стеклянными глазами, высоким резким голосом, глухими волосатыми ушами, шарообразным пузом – кому что досталось. Но признать себя частью тёмных сил?

Ирина росла мстительной лицемеркой и предполагала встать в один ряд с жестокими ведьмами, заставлявших учить правилам пуриской речи и толстых книг. Знала, где лучше промолчать и сделать вид, что ничего не происходит. А кого можно сдать без всяких последствий для себя. Планировала родить себе на смену маленькую зеленоглазую дочку. Да и всё. Чтобы не увязнуть в делах вурдалаков богаче и влиятельнее. Перед ними заискивали самые отпетые дворовые короли, участковые, ректора институтов и директора школ.

Мироздание напоминало о себе укорами совести. Не для того же ты просилась сюда, чтобы начинить мозги детей пустыми светлыми мечтами, бормотало оно во снах. И понимаешь, учить спиногрызов плохому нельзя, сами с усами. Ты вовсе не такая как они все. И помнишь, какой плотной стайкой вы бросились вниз с небес? Но её мысли в шестнадцать лет заполнили хорошая одежда, вкусная пища и потомство. Утром она в зеркале увидела клыки с останками свежей жертвы. Закричала и проснулась. Просто сон и всё. Но оказалось, нет.

Погрузись по корни волос в свои мечты. Разорви связь с этим обветшалым шаром, приплюснутым у полюсов. Помнишь, как во сне встала босыми ногами на деревянный плот. И взлетела на нём за облака. Чтобы так случилось нужно стать легче воздуха. Как те три сестры из кошмара в шёлковых одеяниях. Перестань есть и не двигайся.

Кикимора заметила неладное, но надеялась на то, что само пройдёт. Кроме того, Эфон оканчивал институт, хлопоты, чтобы в армию не забрали. Глаза ввалились, тело иссыхало. И пришлось спустить несостоявшуюся учительницу, не сдавшую экзамен в Пропасть. Раньше о таких местах она имела лишь смутное представление. Обычный провал на дороге вёл совсем не туда. Нижний мир делился на две основные части. В первой призрака обвиняли и удерживали насильно, во второй не обвиняли, но тоже долго не выпускали.

Вместо сказочной страны Ирина угодила туда, где весь гардероб ограничился халатом и тапками. Костлявость новоприбывшей, и отсутствие аппетита, вынудили предупредить, о кормлении насильно через зонд. Описали в красках как противно. Путешествие в Горний мир через голод придётся отложить. Обед состоял чаще всего из жира и капусты. Помещение предназначалось прекрасной половине Пурисии. Так что и поиски вероятного отца дочурки бесполезны. А для секса на выбор насильник с семилетним сроком наказания и лесбиянка на соседней кровати. Насильника удалось отогнать ведром с грязной водой. Для хозяйственных работ в пищеблоках использовались и подопечные. Только их труд не оплачивался. Их отделение для уборки, мужское для носки тяжёлых тазов.

– А почему им не заплатить? – Задала Ирина глупый вопрос.

– Или почему работники кухни не поднимают вашу запеканку? – Ответили ей.

– Да, почему?

– Ну не желают они в метель тащить по ступенькам вашу жрачку, дорогие обитатели второй Пропасти.

А вот сами они для обычных призраков на воле гнули картон для тортов, вязали шерстяные носки и варежки, работали в швейном цехе и обслуживали собственную столовую. И то было лучше, чем лежать на кровати без всякого занятия. Кормёжка тоже была вкуснее. Мыли швабрами с напарницей мясной цех. Потом на воле долго мутило в торговых рядах на рынке после зрелища туши быка без кожи целиком. Лесбиянки много не просили, силой не принуждали. Когда одна особо озабоченная ведьма в туалете в пятый раз кокетничала, Ирина резко схватила за горло и мыльницей ударила по кисти руки. Получилась глубокая царапина на большом пальце, и та сразу остыла. Поскольку все слышали предыдущие притязания на ласки, то наказание не последовало. Самооборона.

Если бы только не обязательная побудка в шесть утра. И болтовня наблюдающих ведьм до половины третьего ночи. Вводили яд, добытый из свиньи, пытаясь шоками изгнать бесов. Двадцать пять раз. Через два на третий получалось. Посчитайте сами количество проколов эпителия. Вены стали пропадать, на внутренней стороне локтя образовались дорожки как у наркоманки со стажем. Теперь убежать отсюда ещё труднее. В ноги колют. Ноет утром всё тело сразу. Заживляли следы грелкой с особо красным излучением. Никогда ей не понять любителей наносить татуировки. По доброй воле дырявить кожу ради убогих рисунков и выветрившихся заклинаний.

Мучительный метод вернуть ясное сознание. Когда чуть не в полночь прикасаются к плечу острой спицей. Привязывают к койке, чтобы буйство организма ограничилось пределами спального места. Утром поят мёдом в кипятке. После того как вену пополнят глюкозой. Быстро образуется фиолетовый синяк на этом месте. Ничего страшного. Но просыпаешься, вернее, приходишь в себя в тяжёлом бреду. Не помнишь ничего, бьют по щекам, требуют вспомнить имя наблюдательницы. Когда ты не помнишь собственное прозвание. Получается, только если шок не состоялся. Кажется, что пытают, режут руки ножом, защищаешься изо всех сил, но крепко держат несколько пар рук и ног.

Через четверть часа сознание почти возвращается, терзает нестерпимый голод. До головокружения, так что слюна переполняет рот. Хватаешь и булку с пола с волосами. На столе стоит приготовленная сладкая еда, но таких зомби пять человек. Трясутся от резкого падения глюкозы, отнимают пряники у товарок. Вены через неделю превращаются в нитки, помощница служительницы Пропасти с трудом ищет куда колоть. Надо сделать вовремя, возможна остановка сердца. Терапия, рассказали ей, приводит к образованию камней в желчном пузыре через десять лет. Ну не завтра же. Вокруг служители повторяли как заклинание: у нас тут никто ещё не умер. Но процедуры и препараты отбивали память. Да и персонал – призраки подневольные.

Вдоль коридора семь метров до туалета, в полдень брело жуткое чудище. Походка неуверенная, шаги с опорой на пятку. Оно спешит омыть залитые кровью по локоть руки или ноги. Хорошо, любоваться некому. Ей расскажут, про синяки, вырванные волосы и выбитый зуб. Бедные наблюдающие ведьмы, Ирина не помнит, как причинила эти увечья. Но видимые со стороны подобные сражения сомнений не оставляли.

Подругу с соседней кровати возили в Дольний мир в коме. Вернулась через пять дней. С резолюцией, что вначале, стоило делать анализы на переносимость. Кто эти служители второй Пропасти? И не окажется ли, в случае чего, опять никто не виноват. Привезли туда Ирину с бесом в ухе, размером с блоху. С визгливым тонким голосом. Дразнящим и навязчивым. Он исчез, но по выходным глухими басами вели совещание сразу несколько невидимых тварей. Прятались они за плотно запертой чёрной кожаной дверью. Учебное помещение для начинающих служителей. Когда вход отперли в какой-то момент, оно оказалось пусто. Стулья рядами, да и всё. Изгнание бесов препоручили пилюлям, хоть они вовсе не помогли. Порождали всё тот же зверский аппетит, бессмысленное топтание на месте и течение слюны.

Ирина отказалась в шестой раз выносить яд из печени свиньи, тогда предложили подписать согласие на другой метод.

Ладно, что угодно, лишь бы не повтор обращения в чудище. Нормально, лежишь в кресле, наблюдаешь, как с одной трубочки в другую перетекает алая жидкость. Один день, второй, анестезия, так что боли нет. Включают радио на магнитофоне. Свежие треки успели появиться за время пребывания в Пропасти. Но уже на пятый пришлось ставить на предплечье венозный катетер. С трудом, сняв защитные перчатки. На седьмой он съехал на сторону. Полюбуйся на тазик, полный собственной крови. Последний порог страха. Вычерпана эмоция дочиста. Восстановили и продолжили на другой день. Да, после полного курса стало легче, прояснилось, вывели токсины. Откуда они, блин, взялись? Ирине вдруг прекратили и это. После того, как пришёл в ужас, вызванный штатный палач. От количества дырок на теле и нарывов вокруг пластыря.

Пилюли горстями. Не справились с бормочущими духами, кикимора-мать забрала домой под свою ответственность. Утрачена навсегда способность к сочувствию всем и каждому. Призраки бывают разных сортов. Лицо вдобавок густо покрылось прыщами. И восемь лет вперёд никаких детей. Служители второй Пропасти посулили отпрыска мутанта.

Урок усвоен, она опасалась отныне идти наперекор воли Добра в угоду эгоизму. Окружающие перестали её считать равной. Думали, она утратила способность к ясному рассуждению и запоминанию. Неудивительно. Это было так, но прошло. Пришёл день, когда она вспомнила и своё обещание Вечному Творческому Началу. Только как теперь без розовых очков и гуманизма вернуть призракам плоть и кровь живых сердец.

– Всё просто. – Ответило оно.

– Ну, понятно. – Скептически вздохнула она.

– Вначале избавься от коросты.

– Где? – оглянулась через левое плечо.

– От лени и любования собой.

– А.

– Потом избавься от всего, что заставило почернеть заклятое сердце. Ногти, косметика, лесть, умолчание.

– Да они меня убьют.

– И?

Ну да, оно же не понимает ценности быть живым. Возьми и пожертвуй собой ради очищения душ. Освети тьму горящим сердцем. Её мать с насмешкой поминала демона из рассказа писателя Горшенетова. Люди наступят на вынутый орган и вперёд в будущее, дальше пить кровь друг друга, перемывать кости и мостить города могильными плитами. Злословить, утрируя увиденное, тренированным раздвоенным языком и ей было в радость. Гномики смешили ещё до появления на свет, неуклюжими движениями, комичными выражениями грубых лиц и нелепыми фразами. Уморительнее всего они лепетали, подняв указательный палец к небесам. Ничего не разбирая в их устройстве, принципах управления Вселенной и намерениях Мироздания. Всепланетный потоп во второй раз всё же слишком жестоко. Но люди показали ей злобу, возведённую в степень. Слепых котят они просто зацементировали живьём под лестницей, и они умирали от голода трое суток. Вокруг бегала несчастная мама-кошка. А старухи, которые попросили сделать это мужей сидели спокойно, под истошное мяуканье, засыпая шелухой от семечек скамейки у того подъезда. Много ещё раз она убеждалась, что наблюдать за пакостной натурой человечества намного хуже, чем за раз уничтожить с надеждой создать более совершенных существ.

Призраки или люди? Мрачные ли тени заставляют следовать за страстями. Страдать от бумеранга зла. Губить себя навсегда. Нелепые подозрения, не сказанные вслух, искажают отношения в семье. Сгущаются до мести и торопят, подсовывая кухонные топоры и ножи под торжествующий хохот теней прошлого.

Ясно, что и сто лет назад искушались жители Пурисии. И не все служили образцами гуманизма. Жив ли ещё её светлячок, спрятавшийся под замызганными тюками жизненного опыта. Не в прошлом нужно искать ключи для запертых дверей грядущего. Побороть его до конца Ирина и в себе не могла. Назвать демонов, приструнить, если не выйдет изгнание, чтобы пало проклятие с потомков. Промыть бы глаза слезами покаяния, разогнать бы свинцовые тучи в сознании.

Но она не вечно пылающее светило. Так, тусклый белый карлик. С опухолью в виске и камнем в желчном пузыре, две тикающие бомбы в одном организме. Поэтому она стала ходить в такие места, куда считала раньше ходить незачем. А вдруг что-то упустила в жизни. Рок-концерт или общественное слушание. На выступлении группы Dad everybody bad должны были быть торговцы дурью, прогуливающие студенты и сильно пьющие обеспеченные ведьмы с юными поклонниками на содержании. Но начинался он в 19.00 и кончился чуть за полночь. Поэтому там пытались танцевать школьники, пришедшие с родителями. Несколько таких же любопытных сорокалетних экземпляров. И вездесущие фрики. Солист морально пострадал. Фанатка пала прямо в ноги. Хваталась за микрофон и слюной в лицо брызгала. К удивлению Ирины, именно певец извинился за собственное замечание и посылание подальше полноватой кикиморы. Вживую концерт было лучше, чем в записи. Даже её вялая артерия на шее забурлила.

Общественное слушание обещало быть похожим на одно собрание Дюжины, где выбирался председатель юных служителей культа. В девятом классе одиннадцатилетней школы. Уже пять лет им была отличница, родители которой работали на главном отравляющем предприятии города. Оценки и тогда зависели от места работы родителей. По сей день, в Охде лежали отбросы Химнефтпрома без должной утилизации. Ирина воспользовалась правом задать вопрос.

– А почему опять она председатель Чёртовой Дюжины?

– А кто же? Может быть тебя назначить?

– Но это же выборы, разве нет?

– Критикуешь – предлагай.

– Предлагаю – выбрать кого-нибудь другого. Смена должна быть.

– Сядь и помолчи.

Вот и теперь, спустя 27 лет, должны были принять нужное администрации решение при полном согласии собравшихся. Почему бы снова не задать вопрос из задних рядов, если получится. Дело касалось строительства в спальном районе Дельфинария. В их почти северный город собираются везти морских млекопитающих, которые в таких заведениях живут не более трёх лет. Котята, замурованные под лестницей, выглядит в сравнении с таким обращением как щелчки ребёнка по лбу. Даже при перевозке при соблюдении всех мер предосторожности погибнут два-три животных. Оказалось, что идёт регистрация по пачпортам, чтобы иметь законное право выступить. Ещё хуже, чем на собрании Дюжины.

– А так просто поприсутствовать нельзя?

– Можно, только пройди молча и всё.

– Ага.

Вначале, было неясно, туда ли она попала. Проект представили как реабилитационный и абилитационный центр для покалеченных тел. Вот, дескать, никогда не было в нашем городе Охда абилитации. Дохлая от скуки муха, не было, на самом деле. Много чего не было для призраков, покалеченных жизнью и согражданами. Может, не здесь про дельфинов-то. А нет, вот знакомый фотограф носится по фойе и меняет дислокацию в поисках ракурсов. О, стулья принесли сразу шесть, садитесь уважаемые участники. Ещё принесли столько же. Пусть самые уставшие присядут. А ей и на перила облокотиться пойдет, пока ехала, насиделась на другой конец города. Сейчас они будут вызывать по очереди, и против никто не будет. Но первой к микрофону вышла дама с крабом на затылке. И она сказала, что не надо сюда в холод везти животных, чтобы развлекать элитных деток. И дело это дорогое, и непонятно на что стройка начнётся. Так, камеры снимают сразу четыре, плюс личные гаджеты. Как же они потом по яащику продемонстрируют общее ликование?

– У меня интернет завис. – Сказала соседка.

– И у меня, глушат что ли?

Ах, да, ролик будет короткий, и показать можно не всё. Так и будет. Выходили и защитники животных и приглашенные с другой стороны. Ирина старалась не кричать с перил балкона слишком громко, а сосед слева очень нервничал. Он ругал вслух всех и каждого. Цеплялся к фамилиям полу-жителей, которые выступали. Смеялся над лишним весом, перебивал выкриками с места. Да, кажется, он из тех, кто животных любит больше, чем людей. Когда спросили, кто не ест мяса вообще, и девушка и парень подняли руки. Вампир, непьющий кровь. Был один такой в Европе. Ел только тех зверей, кого поймал лично. Жаль, что средства позволяли ему ходить на охоту каждую неделю. Почему призраки не пришли сюда просто так. Ух ты, видела она вот этого долгогривого на Хэллоуине с настоящим мечом и в кольчуге. Волчий взгляд. Прогудел соседу справа какие-то угрозы. Она сама не без задней мысли стояла тут, ради любопытства. И знала, каково будет в этом центре морским экзотам. Море в Охде было. Несколько миллионов лет назад. От него оставались четыре горы известняка. Две уже разработали на соду. Председатель, бывший тележурналист, твёрдой рукой вела заседание. Не вступая в дискуссию с протестовавшими согражданами. Потому что, объяснила она, все пришли выслушать мнения сторон. Но первая выступавшая нарушала плавный ход, прорываясь к микрофону. Ирина искренне сожалела, что активисты выглядят горлопанами, не умеющими слушать оппонентов. Вышла учительница и начала неожиданно.

– Кырым присоединили к Пурисии несколько лет назад. —

А это здесь причём. Ну да, было такое, глава страны воспользовался преимуществом военной силы и захватил кусок курортной зоны. Но к дельфинам в Охде как это относится. Удивилась тому вслух. И задние ряды на донесённых стульях перед ней резко скрипнули. Ведьмы обернулись к ним и зашипели.

– Кырым, Кырым. – Повторила она. Шипение сорвалось на крик. Надо же, какое сильное магическое заклинание оказывается.

Из забавного был ещё момент бытового садизма. Выступила воспитательница детского сада.

– У вас домашние животные есть? Мы же заводим детям котят. А когда вырастут, выбрасываем на улицу. У вас дома аквариум есть? Ну выбросьте его тоже.

– Это не люди. – Сказал её сосед справа.

– Люди. Они люди. – Возразила Ирина, хотя и знала, что это давно не так. Жалкие тени живших когда-то здесь.

В конце полуторачасового сборища озвучили интересную фамилию. Чардышева уже имела опыт отбывания срока в заключении. Она была председателем местного штаба политика, недавного вышедшего из пиндана, но в Пускдве. Возможно, представители той гонимой партии так грубо прерывали учительниц и мамаш детей-инвалидов.

– А кто это? – Спросила девушка справа, увидев реакцию Ирины. Она ответила на ухо. Значило ли это, что нет.

– Я против этого центра. – Начала она речь.

– Вы не зарегистрированы. – Напомнила председательствующая.

– Я хотела, но паспорт не взяла, вы сказали подойдите потом к вам. Я подошла, а толку.

– Ну, хорошо. Но по списку выступает другой человек. Вначале он, потом вы.

Человек по восемь по списку назвали, не вышли. В заминке Чардышева напомнила, что во имя заботы об особенных детях в Охде уже закрыли центр иппотерапии, лечения общением с лошадьми, символом этого региона. Потому, вероятно, что не приносил существенной прибыли в карман администрации. Да уж, ради таких детей много чего было сделано подобного. Хлипкие неудобные пандусы, ограничения на закупку обезболивающих лекарств из-за границы. В конце выступила член недавно созданного комитета по защите призрачности при главе региона. Ирине не понравился угрожающий тон, хотя напор и слова давали надежду на решение в пользу гуманного отношения.

Всё было не так, как в пору юности. Бурные аплодисменты тогда достались председателю совета дюжины. Тут овации получили защитники природы. Здесь на живом собрании. Но ещё есть вурдалаки, принимающие решения. Укусить бы их исподтишка. На следующие заседания просто не пустили тех, кому хлопали. А зачем, если не от мнения горожан зависела стройка.

Кончилось история заявлением администрации Охды, что им надоели игры в демократию. Центр, стало быть, построят, а общественные слушания дело пустое. А как полу-жителям приелись имитации, маскарады и фальшивые собрания. И хотелось бы чего натурального ни в репортаже не представить, ни на выборах наобещать.

Гадалка умела это делать. Находить слабые места и бить в самое больное место. Выскакивать из-за угла, проходить с чёрного хода, протискиваться в узкие щели. Кое-где удавалось добиться цели, но не в этот раз.

Потому что въехать в город на белом коне было, что съесть тунца без ртути. На таких скакунах по главной улице имени кровавого вурдалака гарцевали только приближённые местного бая. Им можно было всё. Красть из казны, обещать золотые горы, затыкать рты, запугивать неугодных призраков. Сажать за мнимые изнасилования, начислять липовые долги за ЖКХ. Строить дачки в заповедниках, сносить горы, вырубать рощи. Взамен Пускдва требовала обеспечить явку на выборы и нужный ей результат голосования. Только кто-то налаживал бизнес и осмеливался получить прибыль, как приходили люди и требовали соблюдать тысячу и одно правило. Пожарную безопасность, стерильность операционной в помещении, уголок покупателя, финансовую отчётность и птичье молоко на именины.

Покойный вампир, выкупил помещение под офис и квартиру в той же многоэтажке. Хотя он мог быть просто записан отцом в пачпорте. Давая работу ещё кассиру, беря водителем племянника, оплачивая помощь знакомых на руки.

– Пришли вчера от Пахимова. – сказал он Ирине, поясняя нервозность и пятую сигарету за полчаса.

– От Пахимова. – Со страхом спросила она.

– Вот, травы сухие, могут загореться, то сё.

– Съезжать придётся, да?

– Суки, надеюсь, нет.

После таких визитов, малое предприятие закрывалось, меняло хозяина или разорялось. Или находили неопознанный труп. Либо долго искали, кто воткнул нож в печень или почему сгорел дом или чьи гильзы вокруг места происшествия валялись. Конец декабря. На трассе по дороге к сестре в деревню нашли стоящую на обочине машину. И труп, на котором пробили даже рёбра. Убийцу не нашли. Даже когда бая отправили в отставку. И следующего за ним.

– И не ищите. – Дали ей бесплатный совет.

А маму-кикимору и брата Эфона шесть лет изводила судебным иском одинокая пенсионерка из-за границ на садовом участке. Так что пытаться заработать на приличную жизнь в Охде простому предпринимателю невозможно. Просто спокойно жить удавалось лишь благодаря изворотливости.

Во Второй Пропасти она придумала назвать кикимору при посещении Первым Замом Главного Служителя. Что обеспечило должное уважение у наблюдающих ведьм. Рангом повыше тихонько посмеивались, но молчали. Они саркастически улыбались, нравилось наблюдать, как заискивают нижние чины перед мнимой коллегой.

Однажды это следование не прямой дорогой привело её к тоннелям, ведущим в иные миры. Сознание раскололось. Всё, чего боялась делать в целом послушная егоза Ирина, могла позволить себя Ариадна. Но происходило это не тут, а в реальности мира мечты. Вечером боролась с бессонницей ведьма, а ночью блуждала по Ярилии искательница приключений. Утро заставало ей нечаянно в Пурисии. Тогда глаза становились слезливыми, ногти подстригались под ноль, волосы делились на два хвостика. Нежную и рассеянную гостью со знакомой внешностью легко водили за нос, полагая, что их постигла невероятная удача. Уже назавтра возвращалась злая сущность и давала сдачи, если было кому. Казалось бы, её привычное место обитания худшее из всех возможных, но тоннелей было два. Ещё один вёл в ПППР. Откуда и вышла изуверская натура.

– Ударь её, ударь сильнее. – Сказала строгая учительница.

И тут обнаружилась третья ипостась, Лиля. Двинула изо всех сил.

– Ударь. Как можно сильнее. – Повторила та.

– Она же слабее тебя. Будет знать, кого бояться.

После этих слов не самая жестокая ведьма пришла в себя. Перестала бить соседку в плечо.

Лиля помнила всякую обиду наперечёт. Лица, имена, когда и где. Прощать не умела вовсе. Копила способы наносить смертельные раны. С интересом изучала уловки интриганов в яащике. Чтобы не растеряться в нужный момент. Страдала от жестокой головной боли.

– У тебя есть враги? – Осведомлялась с самого утра.

И готова была отправиться повергать названных в пучину бед. Но обычно, вопрос воспринимался как мрачная шутка. Ногти она не только не стригла, а наоборот, брала пилку и делала ещё острее. На случай самообороны. В волосы втыкала заколки по обе стороны, имитируя рога. Обычная насмешливость обращалась в язвительность. Кошки убегали прочь, зачем-то оглядываясь, с грустными мордами. Хорошо, если в холодильнике в этот момент лежало мясо из супа, нарезанное ломтиками. Наутро могла проснуться любая из них. А во сне Ирина то блаженствовала в солнечной Ярилии, вздохнув свободно и забыв горести, то пригибала шею в проулках ПППР, обходя зловонные лужи и натыкаясь на плюющих под ноги сограждан. Реальность без боли или наслаждений безвкусна. Чтобы мозг не придумывал от скуки новых причудливых миров, она и металась между тремя личностями. Жаль, порой из памяти вываливались нужные цифры, даты, фамилии и лица. Но ничего не остаётся на планете навсегда. А самое дорогое сердцу всё-таки не забывается.

Они спустились сюда, чтобы вернуть в Пурисию чистоту помыслов и красоту естества. Обещая не сгибать шеи перед вурдалаками, без страха обнаруживать грязные тайники, и разменять призрачное бытие на вечную любовь. Пусть их будут гнать отовсюду, обливать помоями, угрожать смертью. Не так уж ценной стала жизнь, отданная под управление заносчивым неумехам.

Ирина перестала бояться смерти. Её самая бестолковая и нежная ипостась помнила только хорошее. Она трусила уходить в неведомый потусторонний мир. Где ей могли бы припомнить все неблаговидные поступки и нечаянные ошибки. Держала ли она в ладонях клубок ниток или была просто бледным пятном наверху, дающий слабую надежду сёстрам на дне бездонного колодца.

Ради неё Ирина готова была верить словам эльфов, про подавляющее большинство хороших призраков в Пурисии. И выслушивая надежды, высказанные ими вслух, старалась, чтобы они были осуществлены, насколько могла.

– Как ты хочешь, никогда не будет. Мир никогда не изменится. Для таких, как ты здесь нет места. – Сказала мама.

– Она меня всё-таки жалеет. – Подумала тогда Ариадна.