Читать книгу Гадалкины сказки - Ирина-Ариадна-Лиля Деймос - Страница 4

Комаров надо убивать. Они больно кусаются, сосут кровь и противно пищат. Убивать можно всех насекомых. Они страшные. У подоконника рядом с геранью ползёт виноградная улитка. Такие же существа только без домика жили под металлической небольшой круглой крышкой. Она на ходу откинула её и показала маме.

– Фу, какая гадость. Их всех убить надо. – Сказала она.

– Всех?

– Да их много. Противные какие. Вернусь и всех передавлю. – Но потом забыла. Они с друзьями собрались вокруг крышки, и обсуждали какие они склизкие, блестящие, без ножек.

– О, на них рыбу можно удить. – Проходил мимо чей-то старший брат. Их отогнали оттуда. На другой день уже ни одного не было.

Ползёт, раковина прозрачная с завитком. Рожки выставила. После неё остаётся след. Сейчас залезет на цветок, и там тоже будут длинные пятна как высохшие слёзы. Трещина у самого края. Никого нет ни слева, ни справа. Фу, гадкая, и смахнула на пол пальцем. И быстро раздавила носком сандалии. Всё, мёртвая. Больше нет никакой улитки. Ногой швырнула под батарею, никто не найдёт. Теперь её до конца жизни будет передёргивать, и трясти почти незаметно. Когда кто-то мог поймать за сладостным и запретным делом.

Нельзя было много чего. И этого всегда хотелось больше всего. Взрослые делают что хотят. Курить вредно. Купаться запрещено. Не ешь рябину. Не пиши на стенах. Не огрызайся. Не пой. Разве они бы стали делать себе во вред. Просто им нравится отнимать у детей свободу. Потому что сильнее. Выкрутят ручищами игрушечный грузовик и радуются. Кормят гадкой кашей и лыбятся. А как выцарапаешь какую-нибудь мелочь и унесёшь под подушку, так найдут и по попе. Потому что сильнее, а не так не надо делать. Откуда им знать, как надо. Написали бумажку «Режим дня». И что в нём? Дневной сон – они подушками дерутся на нём. Ладно, пусть остаётся. Завтрак, обед, ужин. Сон. А это что поход в туалет 18.30, по расписанию что ли? Плакать или смеяться. Ничего они не понимают. Круглый в трещинах бассейн между площадками второй и третьей группы. Для чего он предназначен, как не плавать в жару. Нет. Видите ли, ходите по бортику и всё. В трусах, с полотенцами на шее и обуви. Бред какой-то.

Красят родители лесенки на площадке сами. И её мама тоже, салатным цветом. Говорят, что будет красиво теперь. Да, три дня сохнуть будет, лазить нельзя. И пахнет до головокружения нитролаком. Облезлое тоже некрасиво, конечно. Вот как объяснить воспитательнице, что они все делают бессмысленные вещи. Дело убедительнее слов. Окунается кисть в голубую краску. Теперь по траве, чтобы бордюр не пачкать. Понятное же иносказание. Как им читали в сказке про «Морозко», что вот, дети, в книжке есть второй скрытый смысл.

– Ты что делаешь. Траву в голубой цвет красишь? А натуральный зелёный цвет, чем не понравился. Уйди, не порти газон. – Отобрала всё, накричала. Ничего не поняла. Неудивительно. Они тупеют со временем и не замечают этого.

– В каком смысле?

– Уйди, сказала с глаз моих. – Ну, и пожалуйста.

В школе нельзя было ходить на второй этаж. Потому что там старшие классы. И там тебя никто не найдёт. Когда надо. Пойти на добровольно-принудительное мероприятие. Так что главное, чтобы не поймали. Можно и в спортзал пролезть, там мячи. Ещё в яблоневый сад. И везде хорошо, куда говорят, что ходить туда не надо. И в соседнем дворе, где большие качели и на стройке, где можно собраться компанией. Взрослые так и не поумнели.

Они женятся, пляшут, потом разводятся, плачут и потом снова женятся. Детей заводят, ругают, потом теряют, плачут, находят, проклинают. Папа, наверное, тоже скоро женится. Девочки сидели, хвастались у кого кто.

– А мой алкоголик. Он придёт и вас всех побьёт. – Был у них через дом один страшный дяденька. Бегал с топором.

– Мы у него кричим под окном. Он не выдерживает, выскакивает и бегает за нами. – Сказали девочки со двора.

– С топором? – Уточнила Лиля.

– Да.

– Не боитесь?

– Не догонит.

– А зачем? Если у меня бы кто кричал под окном, я бы тоже выскочила.

– Ага, с топором?

– У нас есть на кухне, маленький для мяса. Да не дразните вы его.

– Весело же. – Проверила. Выбежал. Не догнал никого. Действительно, пока бежишь страшно, потом смешно. Бедный мужик.

Её папа пил не много. Только с гостями у себя дома. Приходил на Новый Год. С прозрачным пакетом таким, же какой давали в садике и школе. Выдавали на работе в общежитии, где он был завхозом. Мама говорила, что он жадный, платит копеечные алименты.

А теперь он почти двадцать лет как мёртв. Наведывался к сыну Эфона в кошмарах, хотя тот родился через год после его смерти, звал с собой. Многие из рабочих окраин Охды передавали изустно что, дескать, покойники забирают на тот свет. Предстанет перед Мировым Творческим Началом прусиянин, и, оглянувшись через левое плечо свистит.

– Братцы, нормальный дед, валите все сюда. – Кто его знает, позволяются ли там призывы, насколько они работают. Шар не раскрывал тайн того света.

Но жрецы Второй пропасти, советовали не только не слушаться тех, кто во сне делал приглашающие знаки ладонью, но и распространяющих такие речи. А служители культа предупреждали, под видом тени вашего близкого приходит сам Сатана.

Так Лиля и сказала мальчику. Снился отец ей всегда живым. Ругался, мочал, просто ходил. Но, по-видимому, совсем не соскучился. Странный, непредсказуемый, безобидный выдумщик и авантюрист. Это мать кикимора повторяла, будто он выпил у неё всю кровь. Эту же дурную присказку произносили в школе учительницы. Только это одноклассники ведьмы как будто, делали такое. Как будто в классе не учились гномы, тролли, лешие и те же эльфы.

В офис на приём колдуна приходили балерины с мозолями, депутаты с геморроем и много другой нечисти.

– А вы не продадите мне немного мышьяка? – Спросила упитанная дьяволица, переходя на шёпот.

– Здесь продаются только эликсиры, продлевающие жизнь, вы поняли меня?

– Но я бы заплатила.

– Зачем же травить мужа, мадам? – Раздражённо крикнул он, припоминая обеды бывшей кикиморы.

– Ах, что вы такое говорите.

– Уходите прочь и не возвращайтесь.

И она вылетела через раскрытую форточку в тот же миг.

Кто и за что мстил когда-то биологу с бородой. Страшные клыки с правой стороны выпали, он вставил съёмные протезы, да быстро потерял их, бродя по лесу в поисках трав. Лиля узнает. Однажды наступит день, когда всё свяжется в единое целое. Все лузы будут заполнены. Ради того, чтобы раскрыть тайну этой гибели, она пошла бы куда угодно. Зачем ещё продолжать жить. В старой белой машине, направлявшейся в деревню, могла сидеть и она. Если бы они не поссорились.

Лиля решила, что ей нужен свой фотоаппарат. Тогда были только плёночные. Мать сказала, проси у папы. Потому что он стал прилично зарабатывать. Обе отправились в гости. Он открыл дверь, выслушал, но ничего не ответил. Ни одного слова. Сидел и курил. Открыл дверь – выходите. Это была последняя встреча. Всё-таки он жадный, подумала гадалка. Молча посылая проклятия.

– А ты прости его. – Подлила масла в огонь мать.

– Вот ещё. Жмот.

– Я сама тебе куплю. – Купила, недорогой, но японский аппарат.

Ариадна полагает, что вещь никак не может быть дороже человека. Неужели, сказанные тогда слова превратились в заклинание?

Неожиданно в знакомом «Некафе» объявили квест, некое подобие читки пьесы по ролям. Обещали детективное расследование, хорошие фотографии и новые знакомства. Что ж, кто знает, кого она встретит там, не окажется ли среди гостей кто-то, знающий больше о связях между людьми. В конце концов, мотивы поступков окружающих призраков искажались страстями.

Лиля не позволяла взять им верх над собой. Избегала азартных игр, славы, слишком красивых мужчин и богатых друзей. В противном случае давно провалилась бы вместе со всеми проклятыми душами в ад. Заглядывать в бездну ей пришлось уже не раз.

Их рассадили, вручили листочки и рассказали правила игры. Нужно было угадать убийцу старого графа. Лиле досталась роль дочери. Ситуация простая. Наследники, партнёр по бизнесу, брат, служанка. Шляпа на голове была так себе, дешёвая. Никто не угадал. Его версией был самый заинтересованный, то есть тот, кто получал потом монополию на бизнес. Или слуга. Но задумано было, что произошло отцеубийство. В выигрыше оказывался брат её персонажа, он и нанял тайного воздыхателя сестры. Да, соблазн получить капитал пораньше может толкнуть на такое. Перенести этот шаблон на свою семейную историю. Итак, все средства и впрямь получил Эфон, брат ведьмы, сделав Лилю номинальной наследницей. Вторая Пропасть лишала её возможности оставить неоспоримое завещание. Только не пытается ли кто-то скрытый убедить, что так и есть, пользуясь постановкой. Весь спектакль только ради неё одной? Слишком самонадеянно. Раскрыть игровое преступление не удалось, но удивляться нечему.

Она проигрывала в шахматы, стрелялки, в карты и на спор. Каждый раз. Колдунье девять лет. Пришёл бородатый папа. Сели играть в «уголки». Он проиграл, потому что отступал всё время, совсем наоборот надо было. А может специально, но зачем? На дурака он не похож. Нельзя так. Эфон никогда не поддавался. Надо наступать, бить, а то затопчут. Он что так живёт, у него трудная полоса в жизни. Да, точно, в другой раз пришёл в искусственной чёрной шубе, попросил к ней петельку пришить. Совсем без денег ходит.

У них на полу монетки так и валяются. Блестящие, новенькие и потёртые, с цифрами 1, 2, 3 и 5. За диваном, под кроватью, за батареей. Собрала Лиля целую стопку и положила на полку в шкаф, куда нельзя заглядывать. Потому что там много фарфоровых тарелок. Нашли, отругали, забрали. Жаль, как раз бы хватило на вкусность. Не такую шоколадку, как у той девочки с начинкой, тут в Охде не продают. Придётся другое место искать для тайника.

Птенец, которого пыталась спасти от подруг Ирина, был закопан в ямке на газоне под куском стёкла. Они, конечно, потом всё поняли и больше не трогали гнёзд и мальчишкам запретили. А три года назад, от нынешних сорока одного ей попался другой. На площадке подъезда их высотки на балконе сидел желторотый и ещё живой гость. Взгляд сердитый, пытается клюнуть и убегает от неё. Нужно принести еды и попить. Печенье принесла и воды в крышке. Убегает, не берёт. Какой он слабый, но подросший, мама-птица забрать не сможет. Домой взять нельзя. Завтра посмотрю. О, нет. Вот лежит, в головке круглая чёрная дырка. Чем она сделана? Спицей, если только, но крови нет. Ворона клюнула или подростки стреляли? Всё, мёртвый. Больше не страдает.

Добрые люди не понимают, как жестоко продлевать жизнь, полную страданий. Где нет никаких радостей. Может это сделала голубка, чтобы он больше не пищал так жалобно. А может кикимора, напугавшаяся того, что дочь притащит эту грязь в дом. Или вахтёрша, которой она о птенце рассказала. Вязать им запретили только недавно.

Какая ценность в жизни, спасённой сильными антибиотиками? После них необратимо пожелтела зубная эмаль. Появилась аллергия на пенициллин. После чего для Лили опасна дикая природа и любая безобидная для других инфекция. Она не может завести кота, собаку, сову, питона, шиншиллу. Правда, иметь экзотическое животное в качестве игрушки или для фотоссесий за хорошие деньги никогда не хотелось. Но поселиться в одинокой избушке в Сибири как семья староверов или стать лесником мечталось. Вокруг ели, пихты, дикие звери, ягоды, грибы. Невинно убитые души придут без боязни, не во сне, а скажем вечером на травяной чай.

А так пропадают её способности зазря. Каким-то чутьём она угадывала нужные слова в критической ситуации. И поворачивала исход событий. Слушала песни шамана по радио. Бубен и гортанные звуки не вызвали у неё смеха. Она поняла, что за всем этим кроется незримая могущественная сила. Раскачиваясь в такт ритмичному стуку, ведьма уловила, как составить заклинание на русском языке. Вот, что она пытается сделать. Магические символы. Заученные строчки, сказанные про себя, всегда облегчали физическую боль, избавляли от смущения и страха. Пусть все думают, что это непонятные и сложные стихи. Папа в пору проживания в двухэтажном бараке с видом на соловьиную рощу давал ей читать строки без рифмы в сборнике с ладонь. Она вслух произносила эти слова, содержавшие общие неопределённые понятия о космосе и вселенной с которыми невозможно было спорить. Какие-то мазурики издали это. Но он слушал внимательно и серьёзно. На обложке написано «Радостервия». Разве название ни о чём оно не говорит. Он даже попросил её рассказать, как она понимает прочитанные стихи. Но ведь он соображает, что это надувательство. Нет, и слушать не будет. Промолчу. С тех пор к заклинаниям без рифмы ни о чём конкретном Лиля относилась с презрением.

– Твой папа – колдун?

– Да.

– А, поэтому у него отросшие волосы и борода.

– Конечно.

Папе понравилось прозвище. Он стал носить белый комбинезон и пояс из янтаря. Когда измерял гнутыми спицами биополя. Обычно, длина биополя была полметра. Больше только у экстрасенсов бывает. Однажды приехал с бритой головой и шеей, в красной тонкой куртке из столицы Пускдва. Учился у Джуны Давиташвили. Теперь будет восстанавливать биополя. Возможно, его поймали и посадили на 15 суток, такое тогда с каждым могло случиться. Интересно, он на самом деле умеет что-то такое, засомневалась Лиля. Мать утверждала, что вряд ли, такой бездельник и авантюрист вообще мало, на что способен.

Сама юная колдунья обладала одним талантом, без всякого сомнения. Заговаривать зубы и морочить голову. Любую, не только учительницы, соседки и подружки. Кроме, пожалуй, своей собственной.

– Я умею быть невидимой.

– Как это.

– Вот смотри. Встань здесь и не шевелись.

– И что.

– Тихо. Подожди.

– Сколько ждать?

– Ну, подожди.

Прохожие оглядывались на них, так что и правда не получалось встать к стене и исчезнуть как в кино. Но через четверть часа, взрослые проходили спокойно, как будто никого не видели.

– Двигайся, только тихо.

– Куда.

– За мной.

– О, они нас не видят.

– Не ори.

Внимание ослабевало, и их переставали замечать. Хотя из виду обе совсем не исчезли. Новая игра не раз помогала им таскать ранетки и спасаться от преследования дворового «короля». Ирина, её уравновешенная ипостась воображала себя посланницей небес, могущей указать путь к спасению душ. Лиля же понимала свою роль иначе. Может статься, что здесь больше некого вытаскивать на свет. Да и она отравлена выбросами химзаводов, впитала жижу прошлых поколений. В каком виде вернётся назад. Уберечься от соблазнов реального мира, оставить в душе чистоты, хотя с носовой платок. Вот и вся высокая миссия. Пурисияне не ощущают никакой опасности ведомого им образа жизни. Приходит в институт студентка с кухонным ножом на занятия – пусть идёт. Бормочет, что все вокруг демоны, набитые мясом призраков, да и ладно. Ставит соседка дитя на гречку коленками на вечер – метод воспитания. Избивают полулицейские посетителя ногами и руками, душат полчаса – никакого уголовного дела. Перепутали, фамилии одинаковые. Впрочем, нет, пригрозили возбудить одно. Приписать чужое. Не вздумай привлекать сотрудников к ответу.

Они могут только притвориться добрыми ради выгоды, не отдавая себе отчёта. И зачисляют елейные лакейские улыбки в список светлого отношения к миру. Нельзя помогать им, разъяснять, что происходит на самом деле. Делать их тёмную сторону плотнее и токсичнее.

– Эй, Лиля, а если тебе попадётся на пути добрый эльф? – Окликнула Ариадна из лучистой страны Ярилии.

– Пусть.

– Ты можешь спутать его с тенью и поразить до смерти.

– Никого я не убила в своей жизни, кроме той улитки.

– А зачем ты её убила, скажи.

– Противная.

– Как посмотреть. Вкусы меняются.

– Не перепутаю. У меня нюх на подлости.

– Это потому, что ты сама способна на них.

– Конечно, я не такая растяпа, как ты.

Добрые призраки, как правило, бесхитростны. Простоваты. Никаких задних мыслей. Чем сложнее устроен лабиринт души, тем больше в нём тёмных закоулков. Ирина помнит бомжа, про которого написали в бесплатной рекламной газете, но был ещё один. Тогда они жили в пятиэтажке, ей было четырнадцать или около того. Подъезды не закрывались металлической дверью с кодовым замком. У них на первом этаже был ещё подвал с деревянной дверью на амбарном замке. Внутри шли толстые ржавые трубы. Зимой от них поднимался густой пар. Прибавился ещё смрадный запах канализации. Там поселился бомж. Стало страшно идти в школу, противно возвращаться домой. На улице стояли морозы. Уходить он отказывался. Мать открывала дверь с выломанным замком подвала и кричала. Громко и матом. Но он терпеливо сидел на месте, развешивая в новом жилище нижнее бельё. Сантехники тоже не хотели прогонять человека в минус двадцать пять. Пришёл день, когда обитателя подвала нашли мёртвым. Вытащили и увезли в морг. Приходил ещё один, прятался за дверью. Они, детьми кормили бездомных животных, но ничего не давали бродягам, всё равно сдохнут под забором. Так их воспитали. Какими водами смыть эти грехи.

Потом она вырастет, и будет помнить, какими безжалостными бывают призраки, не понимающие теперь, в чём их вина. За что настигают болезни, смерти близких родственников, природная стихия и несчастный случай. Так вам и надо, говорит небо. Ему важно, чтобы души возвращались обратно не отягощёнными долгами. Страдали в искупление. Иначе в аду и впрямь скоро места не останется. А белый свет, которым так дорожат люди всего лишь задник на картоне. Иллюзия, выдуманный сюжет. Можно воздействовать на него силой заклинаний и печатями. Простой неумелый рисунок приобретает особую силу, если правильно настроиться. Облака не просто взвесь капель, меняющаяся по прихоти случая. В них ясно видны хищные пасти и на обед им пухлые зайчики. Они плывут медленно, чтобы ясновидящие могли увидеть знамение.

В школе, когда её посадили у окна, она вдруг увидела, как быстро понеслись тучи, обнажая синее лоскуты. Никогда раньше они не носились так. Может, Земля ускорила ход. Или грядут тяжёлые времена.

– Лиля. Повтори, что я сейчас сказала.

– Какая разница. – Вздохнула юная колдунья.

– Больше ты у окна не сядешь.

Если ей ничего не показалось тогда, процесс необратим. Ничего не попишешь. Опять, взрослые ничего не поняли. Перемены начались. Тьма сгущается. Первыми погибнут благородные, не приемлющие зла, избавленные от муки наблюдать крушение. Если они ещё есть в Пурисии. Придёт, конечно, новый светлый день. Народится много светлых эльфов. Но чёрные тени приберут за собой весь скарб, в том числе и наше поколение. Чтобы освободить место.

– Только я буду не виноват. Если кто-то сам будет умирать на моих глазах. – Убеждённо сказало молодое поколение в виде высокого худого парня, учившегося на художника.

– Если ты будешь последним на пути, и не окажешь помощь, будешь виноват. – Поправила Лиля.

– Нет. Если он сам того захотел.

– Так останови его.

– Нет, я не виноват буду. – Она похолодела. Сколько времени потрачено зря.

Этот не потерянный призрак. А вполне сформировавшийся изувер. Проживёт долгий беспросветный век, поглощённый бездной.