Читать книгу Мишутка. История длиною в жизнь - Ирина Бенгина - Страница 5

Мама сварила кашу и принесла ее, еще горячую, в комнату. Леночка с бабушкой принялись накрывать на стол. Они расставляли чашки с блюдцами, тарелки. Бабушка достала из серванта оставшиеся от праздничного стола пироги и варенье.

– Женечка, сходи в кухню, принеси молоко и чайник, он, наверное, уже закипел.

– Ага, мам, – буркнул Женя, запихивая в рот пирожок с картошкой.

Женька ушел на кухню, Леночка села за стол, посадив меня рядом. Вернулся Женя, неся под мышкой бутылку с молоком, в одной руке чайник, в другой блюдце с двумя кусочками торта, которым его угостила тетя Клава.

Все начали есть, от каши исходил удивительный аромат, она была горячая, ее поливали холодным молоком и посыпали сахарным песком. Во время еды все молчали, болтать, принимая пищу, было не принято и, только когда все поели и мама налила чай, можно было начать обсуждать планы на день, так было всегда. У Жени в школе были каникулы. Леночке тоже можно было не ходить в садик. А бабушка всегда была дома. Мама тоже на каникулах, только на работу ей нужно было вернуться раньше, чем Жене в школу, ведь у учителя всегда много дел: то тетрадки проверять, то учебный план составлять. Все были свободны еще несколько дней, и только папе завтра нужно было выходить на смену. После завтрака было решено идти гулять. Леночка любила гулять всей семьей, было весело, играли в снежки, лепили снеговиков. Леночка брала с собой саночки и лопатку, и папа или Женька возили ее на санках. Папа разбегался, держа санки за веревочку, и резко дергал их, санки разворачивались, а Леночка громко хохотала, иногда она падала с санок в снег, бывало, что снег попадал за воротник, но Леночка не плакала, а смеялась еще более заливистым смехом. Но больше всего Леночка любила кататься на санках с горки. Часто на такие прогулки ходил с ними и Юрка.

В дверь постучали.

– Да, войдите, – ответила мама.

Дверь распахнулась, на пороге стоял заспанный Юра.

– Доброе утро, с Новым годом! – быстро протараторил он. – Тетя Аня, мама просила, не одолжите немного муки? Мама затеяла пирог печь, а муки не хватило.

– Конечно, Юрочка, сейчас. – Мама встала, открыла буфет, достала муку и насыпала ее в принесенный Юрой стаканчик, она протянула ему стакан и сказала: – Садись, Юра, с нами позавтракай.

– Да не, я еще не умывался, только проснулся, спасибо, я буду пирог ждать.

– Ну, хорошо, тогда поешь и пойдем гулять, мы хотим пойти кататься на горку.

– Мам, – сказала Леночка, – я поела, можно я с Юрой пойду?

– Хорошо, иди, только не мешайся тете Маше в кухне.

– Хорошо, – ответила Лена, схватила меня за лапку и убежала из комнаты.

– Смотри, Юрка, какого мне мишку подарили! Правда, это самый лучший медведь на свете? – показала меня Лена. – А тебе что подарили?

– Правда хороший, а мне подарили грузовик, пойдем покажу, можно теперь твоего медведя в моем грузовике катать.

Дети пошли в Юрину комнату, его папа ушел на службу, а мама стряпала на кухне.

– Вот мой грузовик, – похвастался Юра, – ты пока играй, а я маме муку отнесу и умоюсь.

Юра вышел из комнаты. Леночка посадила меня в грузовик и начала катать по комнате, издавая звуки, подобные автомобильному мотору.

– Р-ры-р, – рычала Леночка. Я сидел в машине. Я был счастлив.

– Неправильно рычишь, не так мотор работает, – сказал Юрка, входя в комнату. Он уже умылся, и волосы у него были мокрые и торчали дыбом, а в уголке рта виднелись остатки зубного порошка, которые Юрка второпях не смыл до конца.

– Нужно говорить тр-р-р-р, – учил он Леночку.

– А я думаю, не важно, – сказала Леночка, немного надувшись. – Какая разница?

– Большая! – гордо ответил Юрка. – Это же не собака, это же настоящий грузовик, твой папа на таком работает, должна знать.

А я сидел в грузовичке и радовался, радовался тому, что не пылюсь на полке в магазине вместе с другими игрушками, а живу теперь в семье и мной играют дети.

В комнату вошла Юрина мама и позвала пить чай с пирогом, Леночка вежливо отказалась, сказав, что наелась каши и бабушкиных пирогов и больше есть не хочет, она пошла в свою комнату, напомнив Юрочке, что скоро идем гулять и чтобы он не задерживался.

Скоро все вышли гулять. Мы жили в самом центре Ленинграда, на Литейном проспекте, правда, он носил другое название – проспект Володарского, но у населения это название не прижилось, и в народе Литейный называли своим старым именем, полученным еще при Петре Первом. Новое название проспекта писали только на почтовых конвертах. На улице было много прохожих. Все поздравляли друг друга с Новым годом. Леночка уселась на саночки, засунула меня под пуховый платок, которым была укутана, папа поднял веревочку от санок, упавшую в снег, и пошел вперед. Рядом шла Леночкина мама и тетя Маша, которая везла на санках Юрку, тоже закутанного в пуховый платок.

Смотря на детей, сидящих на санках, трудно было определить, кто из них мальчик, а кто девочка – из-под теплых шапок и платков торчали только носики и глаза, светящиеся счастьем. Дети были одеты почти одинаково: в теплые ватные штанишки и шубки, вот только у Леночки шубка была серая, а у Юрочки коричневая. Взрослые шли впереди, везя за собой деревянные саночки, на которых сидели их малыши, и о чем-то беседовали, о чем – я не слышал. Женька дошел с нами до угла и убежал во двор, где жил его лучший друг и одноклассник Саша Клюев. На улице был мороз, пошел снег, но мне было тепло под пуховым платком моей маленькой хозяйки. Горка была сооружена в районе Литейного моста, несколько часов дети катались на санках, резвились, строили снежную крепость, играли в снежки. Я принимал участие во всем и все видел, выглядывая из-под платка. Потом родители сказали, что уже пора домой, что холодно и нужно идти обедать. Повернули в сторону дома.

Придя в квартиру, всех ждал сюрприз: кошка Мурка родила трех котят.

Один котенок был совершенно обычного окраса – серый. Другой котенок был серо-рыжим, а третий был, как их мама, трехцветный, но родился он очень слабеньким и был меньше всех, он почти не шевелился. Другие котята уже давно сосали молоко, а этот все лежал.

– Сдохнет, наверное, – сказала тетя Клава, – как жалко, трехцветный же.

Леночка услышала эти слова и чуть было не заплакала, но вдруг Мурка начала подталкивать котенка мордой к остальным, как бы приглашая его покушать, котенок долго тыкался мордочкой и вдруг с жадностью начал сосать молоко.

– Не плачь, Леночка, все образуется, может, и выживет, – успокоила Лену тетя Клава.

С тех пор все стали наблюдать, как живут и растут котята, Мурка была умная кошка и позволяла смотреть на своих малышей и подходить близко, но вот если кто-нибудь хотел их потрогать, то она тут же ощетинивалась и фырчала, давая понять, что трогать их нельзя. Прошло три недели, котята подросли, стали активные, все трое выжили, серый котенок оказался котом, а два других – кошками. Мурка стала чаще оставлять их одних и уже спокойно реагировала, если котят гладили и брали на руки. Котят разобрали: кота взяла соседка с нижнего этажа тетя Катя, серо-рыжую кошечку приютила семья Юры, а трехцветная переехала жить в комнату Леночки. Теперь в каждой семье было еще и по кошке. Леночка назвала свою кошку Матильдой в честь балерины Матильды Кшесинской, конечно, больше всех Леночке нравилась балерина Анна Павлова, но кошку Аней она не захотела называть, перебрав все известные Леночке имена балерин, она и решила назвать котенка Матильдой, но потом кошка стала просто Мотей, а Юрка назвал свою кошку Зайкой, наверное, в честь себя самого, ведь его многие называли Зайчиком, но на вопросы, почему именно Зайка, Юра отвечал: «Просто так захотелось».