Читать книгу Битва за Францию - Ирина Даневская - Страница 3

Анри де Талейран, граф де Шале, о котором несколько раз упомянул герцог Анжуйский, был красивым молодым человеком лет двадцати шести. Его мать, Франсуаза де Монлюк, обожала сына, и мечтала видеть его маршалом Франции. Понимая, что в провинции таких высот достичь не удастся, она выпроводила молодого человека ко двору, купив ему звание хранителя гардероба Его Величества Людовика XIII. За два года проведенные в Париже, остроумный и злоязычный граф умудрился нажить себе множество врагов, включая самого короля Франции. Да-да, Людовик был совсем не в восторге от колючих острот, которые отпускал в его адрес господин де Шале. Зато они пришлись по вкусу герцогине де Шеврез. Обратив внимание на шутки, красавица Мари, в конце концов, заметила и самого шутника. Граф был на седьмом небе от счастья, еще не догадываясь, как зло подшутила над ним судьба.

В то время, красавица герцогиня готовилась осчастливить мужа рождением ребенка, поэтому, смотрела на господина де Шале отнюдь не влюбленными глазами. Но в ее умной и коварной головке уже созрел план избавления Франции от ее первого министра – кардинала Ришелье. Для осуществления этих грандиозных замыслов требовалось совсем немного – союзники и надежный исполнитель. И, если, в союзниках недостатка не было, так как первый министр Франции уже успел обзавестись множеством врагов, то желающих взять на себя роль Божественного правосудия почему-то не находилось. Конечно, такое недоразумение не могло остановить деятельную натуру герцогини, и она решила подобрать палача из числа своих воздыхателей. Граф де Шале, который к тому времени, уже успел прославиться победами в нескольких поединках, показался ей наиболее подходящей кандидатурой.

Вскоре, граф совершенно потерял голову от томного взгляда красавицы Мари. И герцогиня, желая закрепить эффект, придумала ввести его в узкий круг заговорщиков, куда помимо герцога Анжуйского, Вандомов, Конде, Суассона и д’Орнано входила еще и Анна Австрийская[22]. Оказавшись в таком блестящем обществе, молодой человек совсем растерялся. Герцог Анжуйский называл его своим другом, Вандомы расточали комплименты, королева провозгласила его спасителем Франции, а сама Мари де Шеврез, которая к тому времени, уже благополучно родила, смотрела на него влюбленными глазами… Так что от вожделенного счастья графа отдалял всего лишь человек в красной сутане. Разумеется, де Шале тут же согласился избавиться от досадного препятствия.

Но сказать – куда легче, чем сделать, и своей отвагой господин де Шале мог поспорить с самим Ахиллесом[23], но, увы, только в присутствии герцогини. Стоило Шевретте отпустить от себя влюбленного рыцаря, как тот тут же начинал колебаться.

Однажды, Анри поделился своими сомнениями с дядей, капитаном королевских гвардейцев, шевалье де Валансе. От откровений племянника этот достойный муж пришел в ужас, и немедленно сообщил кардиналу о готовящемся заговоре. Отец Жозеф[24], который руководил агентурой Ришелье, посоветовал Его Высокопреосвященству немедленно арестовать болтливого молодого человека, но первый министр Франции решил иначе.

– Я хочу, чтобы Ваши люди, друг мой, следовали за графом по пятам, – приказал он капуцину. – Я уверен, так мы узнаем много интересных вещей, которые господин Шале постарался бы утаить даже от заплечных дел мастера. Ну а арестовать этого мерзавца мы всегда успеем.

План господина кардинала, без сомнения, был гениален, но его агенты, преследуя Шале, обратили на себя внимания куда более опасного противника. Слуга лорда Монтегю, который доставил письма из Англии для герцогини де Шеврез уже знакомому нам адвокату Лапьерру, заметил подозрительных личностей, которые, крадучись, преследовали какого-то молодого человека. Им, как нетрудно догадаться, был господин де Шале. Вручив адвокату письмо от герцогини, граф преспокойно отправился домой, не подозревая, что за ним внимательно следят люди кардинала, за которыми осторожно крался любопытный англичанин. Он благополучно проводил шпионов до дома кардинала Ришелье, и немедленно сообщил своему господину в Англию о том, что Его Высокопреосвященство почему-то очень заинтересовался скромной личностью господина Лапьерра. Увы! На поездку в Англию и обратно требовалось время, и, пока гонец во весь дух мчался к лорду Монтегю в Лондон, и, затем, сам Уолтер, встревоженный полученными вестями, добирался из Лондона в Париж, агенты Его Преосвященства отнюдь не бездействовали.

Вот почему, во Флери, куда граф де Шале, следуя плану заговорщиков, прибыл 25 мая 1626 года, чтобы предупредить Ришелье о завтрашнем визите принца Анжуйского, его ожидал совсем не тот прием, на который он рассчитывал.

* * *

Кардинал принял Анри дю Талейрана в окружении вооруженных до зубов телохранителей, готовыми броситься на любого по первому сигналу Его Высокопреосвященства. Рядом с Ришелье стоял еще один человек, серое монашеское одеяние которого резко контрастировало с воинственной обстановкой комнаты. Это был тот самый Жозеф дю Трамбле, – «отец Жозеф», который руководил секретной службой Его Преосвященства и был его единственным другом. Ему одному Ришелье доверял настолько, что позволял входить без доклада в свои покои. Жестокость этого монаха внушала такой ужас подданным Людовика XIII, что не стоит удивляться тому, что и у Анри дю Талейрана по его пристальным взглядом сердце забилось сильнее, и лоб покрылся предательской испариной.

– Мой дом и я сам всегда к услугам Его Высочества, – любезно ответил кардинал на заявление графа о том, что герцог Анжуйский желает завтра поохотиться во владениях Его Преосвященства. – Пусть приезжает когда угодно, и останавливается здесь так долго, как только пожелает.

Шале радостно поклонился и уже сделал шаг к выходу, но кардинал его остановил.

– Мне известно, что завтра во Флери планируется некое событие, в котором Вы, друг мой, намереваетесь принять самое деятельное участие.

– Я не понимаю Вас, Ваше Преосвященство, – пролепетал Шале.

Ришелье молча протянул молодому человеку какую-то бумагу, прочитав которую тот тут же бросился к ногам Его Преосвященства.

Это были показания господина де Валансе.

– Встаньте, сударь, – презрительно поморщился кардинал. – Я бы мог отправить Вас на эшафот, и не сделаю этого лишь из-за сострадания к Вашей молодости. Я понимаю, что Вы стали игрушкой в руках могущественных людей, которых гордыня лишила разума.

– Это действительно так, – еле слышно проговорил граф.

– Я знаю, что герцог Анжуйский состоит в числе заговорщиков. Кто еще?

– Господин д’Орнано, – со вздохом ответил Шале.

– Ну, конечно! Кто бы еще смог так пагубно повлиять на принца, как не его воспитатель. Еще?

Анри замолчал. Он бы скорее умер, чем назвал бы имя герцогини де Шеврез и упомянул королеву, но понимал, что остальные заговорщики, назови он их, не будут такими предупредительными. С другой стороны, отказавшись говорить, граф неминуемо обрекал себя на пытки, гибель и бесчестье. Он перевел взгляд на отца Жозефа. Мрачная усмешка на лице капуцина красноречиво подтверждала его опасения.

Неожиданно, счастливая мысль молнией пронеслась в голове господина дю Талейрана, и Анри даже удивился, как это простое решение не пришло ему на ум прежде, чем он выдал кардиналу господина д’Орнано. Бесспорно, у него был шанс не только выйти сухим из воды, но и избавиться от счастливого соперника, который прочно завладел сердцем Мари де Шеврез.

– Прощайте, милорд, – мстительно подумал Анри дю Талейран, вспомнив красавца англичанина, от общества которого Шевретта не смогла себя заставить отказаться даже во имя успеха дела, ради которого она, собственно, и впустила в свою постель графа де Шале.

– Мне известно, что в Париж прибыл Уолтер Монтегю, – вслух произнес он. – Я не знаю, имеет ли этот англичанин какое-то отношение к заговору, но он раньше приезжал во Францию в свите герцога Бэкингемского. А сейчас он желанный гость в доме принца Анжуйского. Я уверен, Ваше Преосвященство, что этот человек – английский шпион. Арестуйте его!

Ришелье и отец Жозеф многозначительно переглянулись.

– Вы – спаситель Франции, господин де Шале, – после долгой паузы произнес кардинал, меланхолично перебирая четки черного дерева – подарок папского легата. Франция и Англия находятся в состоянии войны, и, вполне возможно, что первый министр враждебного нам государства и затеял всю эту мышиную возню, чтобы вовлечь нашу страну в пучину раздоров и бедствий. Подкупив д’Орнано, дабы соблазнить юного Анжуйского блеском короны, Бэкингем, конечно же, и не собирается подпускать принца к трону. Герцог желает, чтобы его господин – король Англии стал действительным, а не номинальным французским монархом. Но, чтобы сменить Бурбонов[25] на Стюартов[26], нужно сначала устранить меня, потому что, пока я жив, планы этого подлого Бэкингема обречены на поражение. Теперь Вы понимаете, сударь, какую незавидную роль Вам уготовили?

– О, Ваше Преосвященство, – Шале был совершенно сбит с толку уверенной речью кардинала. – Я Вам не враг, и, клянусь жизнью, что скорее сам проткну себя шпагой, чем допущу, чтобы козни врагов Франции осуществились.

Ришелье с милостивой улыбкой протянул ему руку, которую молодой человек почтительно поцеловал.

Через четверть часа граф де Шале покинул Флери, будучи в полном восторге от Его Высокопреосвященства, который не только отпустил его с миром, но, и заверил, что не собирается наказывать никого из заговорщиков.

– Великий кардинал! – думал он. – Спасибо Господу, что не дал мне совершить чудовищную ошибку.

Анри дю Талейран граф де Шале не знал, что уже ее совершил…

* * *

– Ну, и почему же Вы его отпустили? – поинтересовался отец Жозеф, едва за Шале захлопнулась дверь. – Из-за показаний этого молодого человека кое-кто мог бы угодить на эшафот.

– Кто? Брат короля? – горько усмехнулся Ришелье. – Нет, друг мой, еще не пришла пора рубить головы принцам, тем более из-за такого ничтожного повода, как жизнь Вашего покорного слуги. Его Величество мог бы проявить строгость, только если бы опасность грозила ему самому… Но я хочу, чтобы Ваши люди следовали по пятам за этим месье, куда бы он не отправился. Уверен, он многое от нас утаил.

– Не беспокойтесь, – усмехнулся отец Жозеф. – Все тайное становиться явным, когда за дело берусь я! Но признания Шале натолкнули меня на одну интересную мысль… Вы, помните, Ваше Преосвященство, я говорил Вам о том, что наш друг, аббат Фанкан[27], был похищен из своего собственного дома несколько недель назад неизвестными нам людьми?

– Да, – кивнул Ришелье. – Вы выяснили, кто решился на это чудовищное преступление?

– Мои агенты с ног сбились, пытаясь установить детали, но тщетно, – вздохнул капуцин. – Даже старый слуга Фанкана, который был в доме в тот злополучный вечер, но успел спрятаться, не смог сообщить мне ничего существенного об этом преступлении, кроме одного: похитители говорили между собой по-английски, упоминая при этом какое-то судно, отплывающее в Англию. Вот я и решил, возможно, этот Уолтер Монтегю..

– Я тоже подумал об этом, – вздохнул Ришелье. – Но Шале сказал, что англичанин только несколько дней назад прибыл в Париж. И потом, кому в Англии мог понадобиться католический священник?

– Через которого, как известно Вашему Преосвященству, мы поддерживаем связь с епископом Мандским – личным духовником королевы Генриетты. Вспомните, что именно епископ и сообщил нам, что Ее Величество приблизила к себе господина Монтегю, который пользуется полным доверием королевы.

– Значит, Генриетта тоже замешана в этом заговоре! Впрочем, чему я удивляюсь – она меня всегда ненавидела.

Капуцин улыбнулся.

– Вы как всегда попали пальцем в небо, друг мой! Напомните мне, в чьих руках находиться реальная власть в Англии?

Кардинал какое-то время смотрел на него, потом тихо рассмеялся.

– Значит, Бэкингем! Вот что, отец Жозеф, поставьте на уши весь Париж, но арестуйте этого Монтегю. Даже если окажется, что милорд прибыл во Францию, чтобы поесть улиток у Нового Моста, я обменяю его голову на свободу Фанкана.

– А если Бэкингем непричастен к похищению аббата? Монтегю – важная птица, его арест спровоцирует международный скандал. И это в то время, когда мы твердо решили сохранить мир с Англией, чтобы не дать гугенотам[28] обзавестись таким мощным союзником.

– Тогда принесем англичанину наши глубочайшие извинения, и, заодно, потребуем, чтобы этот голубок стал нашими глазами и ушами при своем господине. А если откажется, мы сообщим королеве Генриетте о его шпионской деятельности при ее августейшей особе.

– Гениально!

Первый министр Франции удовлетворенно улыбнулся. Нечасто ему удавалось заслужить комплимент от своего строгого учителя.