Читать книгу Придуманная жизнь. Роман - Ирина Федичева - Страница 27

Октябрина никогда не плакалась в чужие жилетки, никогда, страдая, не выговаривалась на мужском плече, не потому, что не могла позволить себе эту женскую слабость, а только потому, что ни такой «жилетки», ни такого плеча у неё никогда не было. Почему-то её «романы» угасали, не успевая начаться. Подчас её дорогу перебегали «чёрные коты», пробуя «прилипнуть» к ней. Истории эти то смешили её, то обижали. И то, что произошло с ней на днях, по существу оказалось происшествием из той же «оперы», но выбило её из равновесия. Вчера она весь день эмоционально отходила от неожиданной встречи накануне.

Недавно один знакомец на уровне «здравствуйте —до свидания» стал проявлять к ней что-то вроде внимания. Поначалу и с ним она разговаривала, как со всеми, – вежливо. Он же… И говорить неудобно – в их-то возрасте! – он просто не давал Октябрине проходу. Как взбалмошный школьник, он чего только не выделывал перед нею! Похоже, уверовал в беспроигрышную магию собственной высокой должности.

– Нет! – однозначно ответила Октябрина притязаниям «полузнакомца».

– Да! – услышала в ответ.

– Нет! Я сказала, нет!

– Да! Я сказал, да!

– Нет.

– Это твоё последнее слово?

– В чём?!

«…Не совладал с этой, тьфу, как там её, дамочкой… Пора ей показать, кто и что из нас значит в этой жизни! Корчит из себя! Другие б уж давно… помани пальцем! Всегда у меня всё получалось по моему… хотению! Скольких перевидал, а эта…» Он едва не трясся от злости. Женщины всегда привычно-доступно вились вокруг него и… его тугого кошелька. Да он особо и не тратился, получая любую из своего окружения: разве это траты – шампанское да букетик цветочков! И вот она, ещё одна побеждённая в ночи! Тут же… Чем эта отличается от них?! Пигалица какая-то. Придавить некого, если что… Ни кожи, ни… Нет, здесь он с собой уже не согласился. «Рожей»-то она и лишила его покоя. Ему хотелось треснуть своим кулачищем по её ухоженной голове.

– Поборемся! – в сердцах рявкнул он.

– Поборемся, – прошептала Октябрина.

Сейчас, дома, вспоминая эту чушь, она недоумевала: почему человек, требующий беспрекословного внимания к себе, так груб? Она же никогда, ни при каких обстоятельствах не давала ему никакого повода к его посяганиям на себя. Она не в состоянии объяснить ему ровным счётом ничего – он ничего не понимает. А уж выходка с её документами! Хорошо хоть, что паспорт удалось практически выцарапать из его толстых лап. Октябрина до сих пор возмущена: схватил сумку! Там как раз были её документы на оформление загранпаспорта в полном комплекте и общегражданский паспорт. Так вот паспорт он возвратил, а всё остальное… Опять, что ли, фотографироваться, заполнять анкеты, собирать подписи?

– Поборемся, – улыбнулась Октябрина.

Она не сомневалась в своей психологической победе над ним.

Октябрине нравилось состояние влюблённости. Да вот немало лет уже предмета для неё она не видела. Ей советовали снизить её личностно-оценочную планку требований. Что означает такое снижение? Быть рядом с кем-то без любви, только ради того, чтобы хотя бы кто-то был рядом? Нет, это не для неё.

Но то, что произошло вчера… Нет… лучше уж не вспоминать… И смех, и грех – не знаешь, смеяться или плакать. Вчера её полузнакомец окончательно вышел из рамок приличия. Мог бы и стукнуть – Октябрина бы не удивилась.

– Ну так вот! – рявкнул этот самый «знакомец». – Не желаю о тебе больше слышать и ничего знать не желаю о тебе! – можно подумать, Октябрина «желала». – Не молодая уж ты баба-то! А!!! Посмотрите на неё! Недотрога! Девятнадцатый век! – он презрительно скривился. – Я не знал, что ты такая… наглая!

«Наглая» – это что-то новенькое…

– Наглая ты! Корчишь из себя чёрт знает что! Видали мы и не таких! Ха! Дамочка! Фу – ты, ну – ты, хухры-мухры!

Он задыхался и от недостатка слов, и от ненависти. Смотрел на Октябрину с нескрываемым бешенством. Его глаза вполне могли бы выскочить из орбит. Она смотрела на этого человека, не понимая того, как и зачем она, пусть и очень коротко, могла с ним общаться. Вот нескладуха! Она омерзительно чувствовала себя при одном лишь воспоминании о незадавшемся знакомстве. И тем более не собиралась с ним когда-либо заговаривать. Пересиливая себя, решилась на в какой-то степени отчаянный шаг – вернуть свои документы. Не хотелось лишней беготни по инстанциям. И Октябрина приостановилась рядом с ним, копошившемся около изрядно поношенной иномарки:

– Документы когда возвратишь?

Он вперил в неё немигающий взгляд.

Как же ей хотелось заехать тонкой ладонью по его самодовольной морде! Держа руки в карманах, глядя в его налитые злостью глаза (мороз по коже!), мягко улыбалась, источая приветливость, растягивая слова (чтобы не заикаться от кипевшего в ней возмущения), нараспев произнесла:

– Не оскорбляй меня, драгоценный!

– Я не оскорбляю! – выкрикнул он.

– Ос-кор-бля-я-я-ешь, – пропела Октябрина. – Оскорбляешь. Я не наглая. Я хорошая. И ты знаешь это. Я тебе не по зубам. И это ты тоже знаешь. А вот поступил ты со мной неприлично. Мужчины так не поступают. Можно ли без разрешения брать чужое?

– Катись ты к… – он выкрикнул незамысловатое ругательство, плюхнулся на сиденье. Машина закачалась под его грузным телом. – Отойди от дверцы! – рычал он, ухватившись за руль побелевшими пальцами. – Отойди! Кому сказал! – орал он, казалось, на всю округу.

Октябрина подивилась количеству злости, скопившейся в этом человеке. Отступила на два шага. «А ведь задавит. Глазом не моргнёт. И ничего ему за это не будет…», – её обдало холодом чужой ледяной души.

– Чувствуешь себя «крутым»? – всё же не смолчала она.

Он по-прежнему ввинчивал в Октябрину злость, не отвечая ей. А она обязывала себя оставаться непобедимой, не разрешая себе даже подобия снисходительного компромисса:

– Чувствуешь себя умным? – подкалывала его Октябрина.

Он самодовольно расправил плечи.

– А подонком ты себя не чувствуешь?

Тут уж он не выдержал. Хлопнул дверцей и уже через стекло в неистовой злобе оглядывал Октябрину с головы до ног. Она была необычайно хороша в короткой шубке из тёмно-коричневой норки и соболином берете. Недавно купила, долго откладывала деньги, да и в долг залезла. Октябрина была словно в ударе сценического вдохновения. Грациозно вынула правую руку из кармана. Перчатка прорисовывала красивую кисть. Лениво, нехотя, жеманно пошевелила пальцами: прощай, несбывшаяся радость!

Он дёрнул руль. Машина обиженно завиляла по асфальту, сорвалась с места, скрылась в темноте улицы.

«Молодец! – похвалила себя Октябрина. – Выстояла. С документами придётся, видно, начинать заново».

Она направилась к своему дому, до которого отсюда было минут десять пешком. Немного посидела на скамейке у подъезда, и, как ни в чём не бывало, нажала кнопку звонка своей квартиры. Незадолго до развода она получила льготный кредит и теперь хвалила себя за смелость. Пути назад уже нет – как хочешь выкручивайся, зато есть неплохое, вполне современное жилье. Шестнадцатый этаж – город на ладони, воздух, птицы, простор. Родительский дом пока оставался под присмотром мамы и старшей дочери.

Младшая открыла дверь. Несостоявшийся претендент на внимание показался Октябрине глубоко обиженным жизнью человеком. Никаких проблем дома – всё выбросить за порог квартиры. У неё много интересных знакомых, таких, кому и в голову не придёт посылать её… Куда?

Да хотя бы и тот человек, с которым она недавно изучала смысл жизни. Глубокомыслен и, кажется, не хам… К тому же, он удивительный собеседник.