Читать книгу Путешествия от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной - Ирина Ивановна Подойницына - Страница 4

В воскресенье, ближе к обеду Марина направилась на деловую встречу в кафе «Студио», которое находилось рядом с бухтой «Золотой Рог». Во Владивостоке кипешивал яркий, сверкающий теплом и белыми одеждами июль. Кафе «Студио» в те времена, в начале нулевых, было милейшим импрессионистским кафе: на стенах висели картины «по мотивам» Мане и Моне, правда, посуда, по контрасту, была выполнена в стиле урбанизма – все предельно функционально, кружки и блюдца геометрически правильных форм. Марина разглядывала урбанистический антураж от нечего делать и ожидала своего близкого друга морского офицера Бориса. Через день она отбывала в Паттаю, Таиланд. Ей нужны были консультации бывалого путешественника.

– Ты удивишься, Борис, но, все же, не удивляйся! Мой вопрос будет на интимную тему. Я хочу понять мужчин… Скажи мне, как моряк, зачем вы в чужеземных портах встречаетесь с проститутками?

Борис слегка замялся…Но не стал играть роль фальшивого моралиста.

– Почему в чужеземных странах вы идете в Публичные дома? – допытывалась Марина.– Что вы хотите найти? Вот гамлетовский вопрос… Вы ищите какой-то необычный секс, которого нет во Владивостоке? Что она дает вам эта женщина-чужестранка, кроме тела? Мечту, надежду, чувство уверенности в себе? Или это ваш личный психотерапевт на две-три ночи? В последний вариант, если хочешь, я вообще не верю, потому что чужую душу невозможно понять…

–Все же зачем тебе это нужно? – недоуменно поинтересовался Борис. – Если ты думаешь исправить мир, опубликовав свои записки и переделать порядок вещей, то это – вряд ли.

– Нет-нет, ну что ты, какая там переделка мира, я же не революционер! Я исследую чужой опыт, препарирую его и описываю, как антрополог. Это будут «Антропологические записки», для хорошего журнала, который, еще начиная с 20-х годов ХХ века, публикует эксклюзивы путешественников.

– Ну, хорошо…Я скажу, исходя из беглых наблюдений. Это только мое мнение, оно может быть субъективистским. По морям я, как ты знаешь, походил немало и чего только не повидал! Зачем нам нужны проститутки?– он закурил китайскую сигарету «Шуанши» (это был период, когда в ресторанах можно было курить, что придавало выпитой чашке эспрессо огромное наслаждение). Борис впал в такое раздумье, как будто решал вопрос: зачем отдавать японцам Курилы? – Скажу так: процентов 70-80 мужиков просто хотят снять сексуальное напряжение и не заморачиваются, где и с кем провести ночь, подавляющему большинству это абсолютно не важно. А вот 20 процентов – эти ребята посложнее устроены, у них не все так примитивно с мозгами. Принцип Парето: 20 на 80, так всегда было. 20 процентам, действительно, нужно что-то необычное – во внешности, в поведении партнерши, то, что может вызвать сильные чувства, пусть даже противоречивые и опустошающие, иногда – страсть. Необычная женщина – это как особый бонус, это яркий символ мужского успеха. У всех обычная девчонка, продавщица из владивостокского магазина. А у меня вот такая, не зря ходил походами! И если уж совсем повезет, то можно встретить любовь с продолжением. Любовь не исключается. Возможно, тебя удивит мой вывод.

– Но разве любовь возможна? Любовь к женщине легкого поведения? – сопротивлялась Марина.

– Почему бы и нет?! – спокойно сказал Борис. Но не понятно было, говорил ли он это всерьез или это была глубоко спрятанная ирония. – Юстиниан влюбился в бывшую гетеру Феодору, и она стала сопровительницей государства. Иисус Христос, любя, наставлял на путь истинный великую грешницу Марию Магдалину. Перикл обожал танцовщицу с сомнительным прошлым Аспазию. Американский морской офицер Пинкертон полюбил японскую гейшу мадам Баттерфляй, великий адмирал Нельсон, создатель лучшего флота в мире был без ума от ветреной куртизанки леди Гамильтон…

– Ух ты! – только и смогла ответить Марина.

…Марина прилетела в Паттаю, аэропорт Утапайя глубокой ночью. И в 4 часа ночи, совсем уставшая от почти 15-часового перелета, ехала по городу в сторону отеля. В сумрачном свете южного раннего рассвета все казалось убогим и нищим. Такое ощущение, что все это добро – отели, магазины, лавки – наскоро слепили, понарошку, как папье-маше, лишь бы только поселить в эти смешные домишки не очень требовательных туристов. Они все перетерпят, потому что рядом – море.

Рисепшен ее отеля, который больше напоминал приют для бездомных, находился на улице – это был просто узкий стол, за ним сидел неприятной внешности человек и отмечал что-то в большой книге. Ключи доставал снизу, из ящичка, который с большим трудом открывал. В полутенях ночи Марина не поняла, к какому полу принадлежал портье, служащий отеля. Он (она) был высоковат, с ярко накрашенными губами, он (она) обладал одной грудью (позже выяснилось, что на вторую грудь трансвеститу просто не хватило денег) и это существо говорило густым мрачным басом. Такого странного портье или рисепшиониста Марина не видела никогда в жизни. Скорее всего, это было все-таки «оно».

Ее номер был маленьким, неуютным и в нем дурно пахло. Простыни были синевато-белого цвета, они были какими-то синюшными. На маленьком окошке была установлена решетка. Самым красивым в номере было большое зеркало, обрамленное нарядным узором из темного дерева. С зеркалом Марина решила поздороваться, чтоб оказать ему уважение. Затем она легла спать и провалилась в липкий сон, в котором постоянно куда-то ехала. Но выспалась она, как ни странно, отменно, голова была свежей. Может быть, от морского бриза, наполненного кислородом. Настроение улучшилось, и девушка даже сказала, подойдя к помпезному зеркалу: «Sawasdee, Siam!» С тайского это переводилось: «Привет, Сиам!» Кроме того, это было название ее более чем скромного отеля.

В дверь номера постучали. «Войдите!»– бодро сказала Марина на английском. В номер вплыл тот самый ночной портье, с одной грудью, с противно красными губами и с чашкой кофе в руках. «Это ваш кофе, мадам! Вы опоздали на завтрак!» – сказал он басом, кокетливо улыбаясь. «Спасибо!»– выдавила из себя Марина. Чашку было даже некуда поставить, и оно поставило ее на телевизор. Марина изо всех сил, из человеколюбия старалась скрыть неприязнь к этому существу, к этой «полной ошибке природы». Чаевые она ему (ей) не дала. Существо, кокетливо вихляя задиком, выплыло из комнаты.

«Из принципа буду жить в этой третьеразрядной дыре, чтобы понять, по крайней мере, как здесь выжить…» Марина надела красивый яркий сарафан и вышла погулять на улицу. У так называемой рецепции стояла группа индусов, женщин в цветочных ярких сари, с многочисленными браслетами на руках. Мужчины были одеты в деловые костюмы. Женщины-индуски довольно мило беседовали с бесполым портье, он перебирал их браслетики-кольца и заискивающе восхищался ими. Женщины одобряли его интерес. Марина поняла: этот отельчик был своего рода хостелом для командировочных индусов. Но ведь и она приехала наполовину за счет редакции, и тоже от не очень богатых хозяев.

Первая же прогулка по городу ввергла Марину в печаль. Море, которое было совсем под боком, оказалось грязным, в нем никто не купался. Банановая кожура, обертки бумаги, бычки сигарет валялись повсюду, судя по всему, их никто и не собирался прибирать. И тут же, прямо у проезжей части тайцы жарили жирные куски мяса, делали гриль, варили какие-то тощие сосиски. Есть их надо было тоже на ходу, утопая в клубах пыли от проезжающего транспорта. На вещевых базарчиках продавали невзрачное тряпье. Впрочем, все это было мелочью по сравнению с тем, чем здесь занимались люди и что они вкладывали в такое понятие, как «смысл бытия».

Европейские мужчины, как правило, средних лет вели за ручки молоденьких девушек – таек. Эти девочки с развратными, неаккуратно накрашенными лицами были скорее детьми, чем женщинами. Они и одеты были как дети: кофточки с валанчиками, короткие юбчонки, ни грамма косметики. По их похотливым улыбочкам было ясно, чем они занимаются с мужчинами наедине. В этих неоформившихся и нераскрытых для любви цветках-бутонах пока еще не было ничего по-настоящему женского и женственного: ни загадочности, ни скромности, ни романтизма, ни своего стиля. И по типу мышления, и по поведению они были обычными дешевыми проститутками. Девочки-дети гордились своей похотливостью, считали это проявлением взрослости и хитрости. Я видела, как дед-европеец лет восьмидесяти тащил за руки четырнадцатилетнюю нимфетку. Эта девчонка как будто бы сопротивлялась, якобы не хотела идти за старцем. Она хитренько улыбалась, мол, я-то знаю, как поступить и все равно шла за ним, слегка пританцовывая. Она указывала деду на какие-то игрушки – и он ей их покупал. Эта девчонка должна была любить парнишку своего возраста … И старец, и нимфетка с гнусной улыбочкой (мол, «а почему бы мне не поиграть его мужскими штучками?!») были омерзительны. Разве можно после таких занятий спасти ее душу?

Паттайя представляла собой огромный рынок проституции во всех ее обличьях. Наверное, живет на свете такой социолог, который сделал классификацию проституции и объяснил это социальное явление. Может быть, даже он живет в Патттае. Почему же Маринина редакция не организовала ей встречу с ним, теперь приходится отдуваться за все самой. Марина попыталась провести поверхностные бытовые наблюдения, записывая все в дневник по вечерам.

Первый разряд проституток, которых Марина выделила, – это молоденькие нимфетки, глупенькие и наивные, но твердо знающие одно – с клиента надо взять двойную таксу «за молодость». С ними было не о чем говорить – они и школ не кончали.

Вторые были постарше, лет двадцати-двадцати пяти. Эти девицы были еще хуже, еще наглее и бессовестнее. Их опыт общения с мужчинами успел сделать из них маленьких циничных лгуний. Они придумывали длинные душещипательные истории про свою несчастную жизнь, половина из которых была враньем. Каждый вечер Марина покупала к себе в номер местную газету и с интересом читала криминальные сводки. Судя по всему, Паттайя была просто бандитским гангстерским центром, в котором всегда, каждую ночь что-то происходило. Паттайя нулевых напоминала Чикаго 20-х: такой же беспредел! В Чикаго официально действовал «сухой закон», но ребята пили и делали на этом деньги. В Паттайе тоже наркотики считались смертным грехом и, конечно, уголовно наказуемым преступлением, но все проститутки приходили на свидания, приняв наркотик.

Криминальная хроника пестрела сообщениями, написанными точно под копирку: австриец (немец, американец, бельгиец и др.) купил дешевый виски (вино, коньяк и др.) и вызвал в номер проститутку. Спросите, какую? Дешевую, конечно. Пришла девушка лет 25. Через полчаса девушка уже выходит из номера. А еще через полчаса австриец (немец, американец, бельгиец и др.) начинает вызывать полицию. Оказывается, после того, как мужчина с девушкой выпили по бокалу алкоголя, мужчина тут же уснул, а когда проснулся – девушки уже не было, не было также и всех его денег (вещей, видеотехнкики, украшений). Полиция, давно ко всему привыкшая, девиц, как правило, не искала. Хотя бы потому, что это был устоявшийся стиль жизни в Паттае, на нем держался баланс добра и зла этого странного города. Этот хрупкий миропорядок напоминал барабан с калейдоскопом, где пазлы (и «плохие», и «хорошие»), если барабан хорошо перемешать, все равно укладывались в цельную картину.

Впрочем, не все мужчины отделывались легким испугом. Один датчанин, директор крупной фирмы, тоже снял дешевый номер гостиницы, купил две бутылки дешевого виски, и тоже пригласил дешевую двадцатипятилетнюю профи. Девушка пришла к нему минут на пятнадцать, не известно, чем они занимались. Она очень быстро ушла. Утром датчанина нашли мертвым. Заметка про несчастного курортника, то есть секс-туриста заканчивалась фразой: «так ярко жил, так много сделал – и кончил пошло и дешево…» В данном случае игра в пазлы пошла не по правилам и полиции пришлось вмешаться в инцидент.

Прочтя эту заметку, Марина загрустила. Она впала в некое философское настроение, но ей не хватало знания теории Эйнштейна: она думала, случайным ли был конец этого высокопоставленного датчанина или закономерным? Портил ли этот конец его портфолио, некролог, историю жизни и др.? Запутавшись в своих исканиях, Марина вышла в соседний магазин, купила себе вино под названием «Полная луна», хороший кофе, шоколад и вернулась в свой блеклый номер. Надо было все-таки выпить за эту заблудшую душу.

Кого она встретила по пути? Как обычно, профи разного калибра. На Паттайя – бич стояли рядком девицы, ярко одетые и ярко накрашенные. “You are beautiful!» – зачем-то сказала Марина девицам. Это была наглая ложь, но Марина хотела с ними поболтать, задать несколько вопросов, однако девицы разлетелись от нее в разные стороны, как от наркоконтроля. Да и что она могла у них спросить: какой порошок они подмешивают в вино богатым лохам, любят ли они своих клиентов (которых обирают и иногда убивают)?

Одним словом, Марина вернулась в номер, так ничего и не узнав, выпила «Полную луну», кофе, съела шоколад. Вино, хотя и было некрепким, ударило в голову. Наверное, потому что пошел неожиданно быстрый сильный тайский дождь – давление поменялось. Неожиданно Марина смахнула бокал и красное вино разлилось по простыне, ко всему прочему она еще и задела чашку кофе и кофе тоже добавил свой импрессионистский мазок в общую картину. Еще бы мазнуть немножко шоколада, и это был бы настоящий натюрморт.

– Кошмар! – воскликнула Марина. – Завтра меня выселят с этого отеля. Придется снимать дешевые почасовые номера в районе знаменитой Walking street. В этих номерах проживали, на взгляд Марины, проститутки самого низшего пошиба. Она видела, как в вонючие тараканьи номера заходила одна плоскогрудая тонконогая тайка, и за нею следом – пять-шесть мужчин. Эти любители группового секса действовали также открыто, как и все другие. – Вот и мне придется, наверное, маяться в этих дешевых съемных комнатухах, до конца отпуска, за нарушение гостиничного режима. И тут, как назло, в памяти возникла неприятная картинка из прошлого: в одной провинциальной гостиничке Марина как-то принимала сауну, и на белом полотенце остались линии от ее медно-красных волос, всего лишь три всполоха, но администраторы такой с нее «срубили» штраф и такой концерт закатили, что теперь она не останавливается в провинциальных отелях, обходит их стороной, да и в столичные, даже в Москву прихватывает свои полотенца.

Марине стало еще страшнее от этих воспоминаний, она не вытерпела, спустилась в рецепцию. Дождь хлестал, было свежо. И даже небо было подсвечено какими–то лучами. Ей повезло – за столом сидела толстая добрая негритянка. Она была ладно одета, и улыбка шла к ее лицу. Марина рассказала ей про вино, кофе, простыню и глубокое чувство раскаянья. Негритянка расхохоталась: она сказала, что в этой гавани греха Марина совершила самое «дерзкое и отвратительное преступление, особенно на фоне всех остальных…». Марине все не верилось, но кажется, эта полная приятная тетка говорила искренне. Простыню негритянка вызвалась перестирать самолично. Она посоветовала Марине спокойно лечь спать, а если не спится сходить на Walking Street – “оценить масштаб бедствия».

И Марина направилась на знаменитую Уолкин стрит. На дворе был час ночи. Улица была оживленной как будто это был час дня. Реклама назойливо зазывала зайти в бары, рестораны, сообщался прейскурант цен. Проститутки стояли рядком у входа в свои клубы, причем, в корпоративной форме: у одних, к примеру, были голубые чулки с пажиками и голубые юбки, которые эти пажики, конечно, приоткрывали, а у других пажики, чулки и юбки были красными. Одна из девиц в каждой корпоративной группе держала табличку с прейскурантом сексуальных услуг. Мужчины внимательно изучали меню и даже подсчитывали что-то на калькуляторе. А Марина смотрела на девушек, танцующих высоко, в окнах. Это единственное, что показалось ей изысканно сексуальным в этой гавани греха, все остальное было пародией на сексуальность, то есть это было просто порнографией. Толпы моряков разных национальностей веселыми компаниями бродили по Уолкин стрит. Они считали себя хозяевами этой улицы, известной во всем мире.

Марина подошла к знаменитому клубу Galaxy. Каждая ступенька высокой лестницы, ведущей в апартаменты Публичного дома, ярко сверкала. Наверху, в окнах также танцевали девушки в сверкающих одеждах. Из дверей клуба вышла красивая высокая дама в облегающем черном платье, украшенном стразами Сваровского, с крупными бриллиантами на руках и стала приглашать мужчин зайти в Публичный дом, который назвала самым дорогим и престижным в Патайе. Может быть, это и был дорогой Публичный дом, судя по дизайну и оформлению, но яркий дорогой наряд девиц все равно ничего не менял в мутно-грязной картине всеобщего разврата. Вполне возможно, что в этом Galaxy устраивались такие оргии, которые и не снились тараканьим номерам.

Устав бродить по тесной улице и спотыкаться о пьяных матросов и солдат, Марина зашла в рок-бар Utopia, который был как раз напротив Galaxy. Она выпила кофе, послушала вполне сносный рок, в зале сидели европейцы, которые никуда не спешили. В этом проститутском городишке вообще были неплохие рок-клубы: например, Hard rok café, в котором играла сиамская группа Afterdark, была рок-забегаловка «Немецкое пиво», клубы байкеров и др. Рок-клубы были единственными местами, где Марина могла отдохнуть душою. Когда она вернулась в свой «Sawasdee, Siam», добрая негритянка взволнованно спросила, где она так задержалась.

На следующий день Марина уехала в Бангкок – по Сухумвит-роад, самой длинной дороге в Юго-Восточной Азии. Дорога шла до Бангкока и, кажется, дальше до Сингапура. Дорога была ровной и удобной. Мари ехала одна в этот город бетона, небоскребов, хайвэев, большого количества многоуровневых развилок. Говорят, в этом азиатском городе лучше всех было организовано дорожное движение, почти что не бывало пробок. Марина ехала одна без русской группы, потому что наши соотечественники иногда за границей вели себя не слишком адекватно: то бывали излишне высокомерны, то мрачно молчаливы, то вообще впадали в истерию и т.д. А наедине с самой собой, прильнув к окну, Мари было комфортно.

В наушниках русский голос сообщил ей, что в Бангкоке сейчас проживает не то 20, не то 16 миллионов граждан. Так всегда говорят в мегаполисах: якобы ночью или в туристические сезоны мегаполисы вырастают в короткие сроки как огромные грибы прямо на 4-5 миллионов. Куда только эти люди помещаются – на тех же улицах и в тех же домах, которые не становятся резиновыми и безразмерными?

Далее русский голос, как длинную восточную сказку, плавно распевал удивительные истории жизней, возвышений и уходов тайских королей, всех их звали Рамами. Были Рама «храбрый», Рама «жадина» и много других. Они вводили реформы, ругались с китайцами, которых всегда было много в Бангкоке, они и сейчас составляют 40% населения столицы, Рамы дружили с португальцами – первыми из фарангов, кто пришел в Таиланд и, действительно, много сделали для развития местной культуры. Самым любимым королем Таиланда, считается, оказывается, Рамо V, памятники ему стоят по всему Таиланду, и он был, кажется, самым прогрессивным из всех правителей страны. Но и сегодняшнего правящего короля Раму IX в Таиланде уважают. Он даже входит в Книгу рекордов Гинесса как самый богатый и долго правящий король.

Но вдруг на каком-то этапе Марина упустила нить рассказа, льющегося из наушника и начала просто наслаждаться видами Бангкока – больше всего ее поразили бангкокские такси, они были на удивление чистые и ярко покрашенные: ярко-зеленые, красные, темно-розовые, коричневые, нежно-коралловые и др. Во всех других столицах мира она видела только желтые кэбы. Автобус подвез туристов к самому высокому зданию столицы – 84-этажному небоскребу архитектора Baiyoke. Здесь Марина и осталась пообедать. На супербыстром и бесшумном лифте она поднялась на 77-й этаж здания, где для туристов был устроен шведский стол. Вид из окна был просто изумительный, на одном здании даже висел огромный портрет короля Рамы IX. Мариша набрала себе вкусных вещей, стараясь поместить их на одну тарелку, и подсела к общему столу, к соотечественникам.

За столом шел спор. Какой-то русский мужчина в мятой майке и коротких шортиках, похожий на старого пионера, воодушевленно говорил: «Подумаешь, удивили небоскребом! В Сайгоне есть гораздо выше!». Другой парень, который надел на себя маску высокомерного и всезнающего путешественника, тоже стал вещать недовольным голосом: «В Токио прекрасные небоскребы, в Осаке, в Сингапуре. Не помню только, сколько этажей, но они гораздо больше впечатляют….А тут берут такие деньги за смотровую площадку, смешно! Обдираловка и обман!» Некоторые соотечественники мрачно ели, они делали вид, что тоже что-то знают «эдакое, важное», но не скажут.

Никто не улыбался. И никто не пытался поделиться с соседом своими впечатлениями от Таиланда.

–Я была только в Шанхае, там 100 этажей,– сказала Марина. – Это небоскреб необычной формы, он называется «открывашка». Он входит в 10-ку лучших небоскребов мира.

Народ за столом промолчал. Может быть, никто не был в Шанхае. Все усиленно пережевывали пищу. «А где здесь взять кофе?» – спросила Мари, чтобы снять неловкость. «Кофе стоит 104 бата, он дорогущий, пусть сами его пьют…А мы будем пить воду! Бамбардия киркуду!» – заявил «старый пионер». Ему одобрительно закивали, кое-кто даже пришел в восторг от бессмертной цитаты Никулина, понятной, естественно, только русским киноманам. Этот говорливый дядька в маленьких шортиках мог занять позицию пионервожатого в спонтанной группе туристов.

Марина отправилась к бару в гордом одиночестве и заказала себе чашечку кофе. Сама по себе чашечка была из тонкого лимонного цвета фарфора, да и кофе пах аппетитно. Мари испытала чувство какого-то острого опьяняющего счастья: она пила кофе в таком замечательном отеле, в центре Бангкока, да еще и 7 были ее любимыми цифрами, сразу две. Можно было загадать желание.

К бару подошел мужчина славянской внешности, в светлом летнем костюме, с красивыми часами, он говорил по мобильному телефону, кажется, на испанском языке. Когда закончил разговор, он сказал Марине приветливо: «Здравствуйте, сударыня!» и немного наклонился в знак приветствия.

– Sawasdee, сударь! – подыграла она ему.

Мужчина улыбнулся.

– Я слышал краем уха, как вас все отговаривали пить этот кофе. Он не самый дорогой, на самом деле.

–Да это и не важно, – ответила Мари. – Мне просто нужно зафиксировать момент, это так необычно: пить кофе и созерцать такую картину в окне!

– Конечно! Полностью с вами согласен. Могу подсказать вам что-нибудь в этом городе, правда, я очень спешу.

– Подскажите, где есть хороший книжный, так, чтобы там был анализ развития проституции в Таиланде.

Мужчина снова улыбнулся, но в глазах его была симпатия к собеседнице.

– Я таких книг не читаю, – ответил он.

–Но ведь они могут быть руководством к действию, – ответила девушка, сама удивляясь своей дерзости.

– Да нет, – мужчина не обиделся, он держал себя в хорошей форме. – «Я не просыпаюсь с проститутками, значит, я просто не сплю с ними…» Эта фраза из одного знаменитого голливудовского фильма, – добавил он. – А сейчас, извините, мне пора на деловую встречу.

– Будьте счастливы! – пожелала Марина.

Перед лифтом мужчина успел приветливо махнуть рукой своей случайной сотрапезнице, что означало тоже «Будьте счастливы» и исчез из виду. А Марина с грустью подумала: «Вот, оказываются, где обитают богатые русские мужчины со своими взглядами на жизнь…На 77-х этажах небоскребов! »

После обеда отважная путешественница Марина Крылова посетила Храм изумрудного Будды – нефритовый Будда был установлен на постаменте на недосягаемой высоте, неразличимый, непонятный. Он был местом паломничества людей со всего света. Второй Храм – лежащего Будды – понравился Марине гораздо больше. Будда был простой и смешной – золотой, точнее позолоченный, пузатый, с умильным выражением лица. Всего за 20 бат Мари купила монетки и по одной бросала в каждую чашу, выставленную рядом с фигурой огромного Будды. Было выставлено 108 чаш, надо было загадать 108 желаний и обязательно бросить по одной монетке в каждую чашу, не сбиться со счета – иначе ничего не сбудется. Людской поток был напорист и неиссякаем, люди шли и шли «тропой Будды», монетки надо было бросать быстро. Но это было даже забавно, Желания придумывались на ходу, некоторые были совсем не серьезны и даже нелепы. Но нельзя было сбиваться с ритма….

Покинув Гранд Палас комплекс, Крылова стала бродить по Бангкоку в поисках книжного магазина. Книжный магазин она нашла и купила очень красочную книгу про культуру Таиланда. Больше ничего заслуживающего внимания не было. Потом Мари зашла в кафе и выпила сливовое вино. Потом ей неудержимо, даже необузданно захотелось прокатиться на цветном такси – она остановила оранжевое такси, ехать было некуда и они решили с таксистом поехать к самому большому Торговому Центру Бангкока. Мари просила таксиста, чтобы он развил скорость 80-100 км в час. И они гнали, как бешенные, по развилкам тайской столицы. Потом Мари еще раз выпила вина, уже в другом кафе, и еще раз заказала цветное такси, на сей раз ей понравился кэб цвета сочной, только что расцветшей фуксии… Ехали опять как сумасшедшие. И Мари кричала в открытое окно на английском языке «Summertime and the living is easy!!!”. Таксист смотрел на нее с восторгом. В общем, то, что Марина Крылова, корреспондент серьезного этнографического журнала, успела на последний автобус до Патттаи и то, что ее посадили в автобус в состоянии алкогольного опьянения, было просто счастьем. Может даже, помог Лежащий Будда, вспомнив, что ее 96-м желанием было «успеть на последний рейс до Паттаи».

…С утра в Паттае шел дождь. Это ведь все-таки был официально объявленный сезон дождей. Мари было стыдно здороваться с зеркалом и смотреться в него. Ей стыдно было, что из зазеркалья на нее будет созерцать невыспавшееся, с темными кругами под глазами, печально-вялое лицо неудачницы. То же мне, судья высшей категории! Напала на братьев-славян. И в итоге вела себя не лучше: растратила деньги не по средствам, напилась вина, кричала песни из такси. Марина лежала на своей постели, не в силах приступить к новым делам, даже не в силах поднять руку. Осталось только три дня в Паттае! Зазвонил мобильный телефон.

Голос доброго друга Бори зазвучал как нельзя кстати:

–Как отдыхается, подруга? Как твои антропологические заметки?

– Привет, Борька! Отдыхаю просто клево! Вчера ездила на цветных такси, одно было ярко-ярко оранжевое, второе – цвета фуксии. Третье – не помню… Или не было третьего такси. Я загадала 108 желаний, одно желание уже сбылось. Я сумела добраться до гостиницы…Но я не написала ни строчки антропологических очерков. Я не пойму, почему мужчины и женщины так себя ведут…

– Я мало что понял из твоего рассказа, какая-то чушь: какие цветные такси? Какие желания? Твоим главным желанием было что – добраться до какого-то отеля?! Ну ладно, бог с ним! В Таиланде надо смотреть танец змеи и мангусты, увидеть поцелуй кобры, надо выпить кровь змеи, чтоб быть здоровым, увидеть EMERALD BUDDHA. Вот что нужно делать в Таиланде, а не ездить на цветных такси! Ну, каждому свое, конечно. И потом оставь ты в покое мужчин и женщин, пусть занимаются любовью, где хотят и как хотят. Понятия морали относительны…Опишешь красоты Тая и добавишь несколько пикантных сценок с Уолкин стрит – вот и вся заметка.

– Ладно, я уже примирилась с мыслью, что Паттайя – мировая помойка цивилизации, сюда едут только за грязным сексом. Но помнишь, мы сидели с тобой в «Студио» и ты сказал, что мужчины иногда влюблялись в падших женщин, гетер и куртизанок, ну скажем, Юстиниан полюбил Феодору, – и делали это по-настоящему. Не могу понять, за что? Какой здесь секрет?

– Феодора была танцовщицей в Риме. Была актрисой театра Порнай, выступая обнаженной, скитаясь по Малой Азии, Феодора упала до последнего разряда, цена которому была два обола. Испытав тяжкие скитания, Феодора приняла моральную аскезу: она каялась и молилась целыми днями, шила хитоны для армии и др. Юстиниан был потрясен ее страданиями, мужеством.. И полюбил.

– В Паттайе не знают слово «аскеза», поэтому вряд ли здесь происходит что-то подобное… Лучше я выпью завтра бокал змеиной крови. Пока, Боря!

Последние три дня в Паттае у Марины Крыловой прошли насыщенно. Ее подружка из бара «Жасмин» Мали – так назвала ее для удобства Марина, а на самом деле эту девушку звали очень нежным именем Малиния, принесла Мари книжку «Ангелы Паттайи» про девушек из публичных домов и разрешила почитать ее ровно три дня, пока Мари не улетит в Россию. Марина уехала на остров Ко Лан, легла на шезлонг, под гриб на берегу Сиамского залива и стала читать. Ей никто не мешал, кроме шума прибоя, пребывающего в полном штиле. Марине нравилось, что официанты грациозно скользили по песку и несли ей на подносике жаренные кальмары и чашки кофе. Приносили также ананасы. Но крови змеи не было.

Книга «Ангелы Патттаи» принадлежала перу Дж. Грея. В Предисловии к книге автор писал, что жизнь подростка хороша, когда есть оба любящих родителя, теплый дом, достаточно денег, чтобы начать самостоятельную трудовую жизнь. Но у всех девушек, которые давали ему интервью, были другие «start up»-ы жизни, печально заключал Грей, что меняло ситуацию на 180 градусов. Автор не считал свою книгу апологетикой альтернативного типа жизни, то есть проституции, это была просто попытка высказаться – для тех, кого и так мало слушают в приличном обществе. Всем женщинам, с которыми беседовал социолог, было около 18 лет.

Автор говорил и об историческом контексте проституции в Таиланде, что особенно интересно. Оказывается, еще в 1868 г. при короле Раме IV был издан указ, согласно которому выделялось три категории женщин: к первой категории относились официальные мужние жены, с которыми устраивались свадьбы (они так и именовались wed wife); ко второй категории относились незарегистрированные жены, но так как они рожали детей от женатого мужчины, общество вынуждено было относиться к ним лояльно (их называли minor wife – младшая жена, или второстепенная). А вот третью жену муж покупал только для секса, она была его сексуальной рабыней. Ей можно было плюнуть в лицо и обозвать постыдным словом. Так относились и к Феодоре, и к Марии Магдалене. В 1905 году рабство в Таиланде официально отменили и «третьи жены» оказались выброшенными на улицу, проституция зацвела буйным цветом – открыли бордели. В 1930 г. проституция в Таиланде была легализована, труженицам сексуального фронта оказывалась бесплатная медицинская помощь. В 1960 году, под прессингом ООН и прогрессивного человечества, проституция в Таиланде была запрещена, то есть тихо ушла в андерграунд. Тех, кто заказывал и покупал секс, даже могли посадить в тюрьму на два месяца (вместе с теми, кто этот секс «давал»). Но в 1966 году произошел просто удивительный кульбит истории, даже не знаю, каким термином это событие можно обозначить. В 1966 г. Тайское правительство приняло законопроект, согласно которому разрешало особый вид предпринимательства, то есть оказание сексуальных услуг. Это было ответом на суровые вызовы военного времени: в Таиланде и Вьетнаме тогда дислоцировалось большое количество военных баз. Появились особые бары, переделанные из кофе-шопов. На американском милитари-слэнге go-go бары назывались R&R , что переводилось «rest and relaxation». Эти мини-бордели процветали во время Вьетнамской войны, но и после ее завершения остались существовать. Сегодня в Таиланде насчитывается примерно 400-500 тыс. проституток.

Истории девчонок, представленные в книге, были довольно банальны. Это были девушки из бедных семей, из неблагополучных районов Бангкока, у многих были маленькие дети, которых поднимали родители, почти все девчонки употребляли наркотики. Они делились с автором книги своими секретами, например: «нельзя поддерживать длительные отношения с фарангами» (видимо, чтоб не влюбиться); «фаранги дают чаевые по-разному: от полных копеек до 200 баксов»; «почти все фаранги говорят «my wife is fat» (моя жена жирная) или « my wife is old» (моя жена старая)»; «нельзя верить ни одному фарангу, впрочем, тайские мужчины еще хуже, они не хотят работать». Одним словом, все проститутки, с которыми взял интервью социолог, были обычными несчастными девчонками, а не какими-то злыднями-монстрами: они жили без денег, без профессии и без любви.

… В последний вечер, перед отлетом Марина зашла в бар «Жасмин» к Малинии. Она вернула ей книгу и с грустью сказала: «ну что, пора улетать!» Мали была милой скромной девчонкой – почти редкостью для Патттайи. Ее женственность была такой ненавязчивой, словно она стеснялась ее. Мали казалось, что она слишком мягка и ее движения слишком кошачьи, а на самом деле это и было, с точки зрения Мари, по-настоящему привлекательным. Вот почему ей так нравилось ходить в «Жасмин», кофе здесь было, кстати, дороже, чем в Бангкоке.

– Я угощу тебя тайским кофе на прощанье, Мари.

– Спасибо, Мали. Буду очень признательна.

– И вот что хочу сказать. Ты неправильно относишься к тайским женщинам (Марина смутилась, и даже не знала, что сказать, но Малиния и не ждала ответа). Когда тайская женщина взрослеет, находит хорошую работу, она много-много трудится, зарабатывает и мечтает об одном любимом мужчине. Ей нравится, когда он старше возрастом, повидал жизнь, умеет зарабатывать. Она будет делать для него все, абсолютно все, выполняя любые желания. Немолодые европейцы, фаранги, которым лет 60-70 прилетают в Таиланд, чтобы выбрать себе тайскую жену, они знают, как преданно она будет за ними ухаживать. Приезжай еще раз в Таиланд, поселись в Пхукете, рядом с домами, где живут семейные люди – и они раскроют тебе другую тайну Таиланда…– милая Мали улыбалась своей скромной чуть романтичной улыбкой. Она знала 35 оттенков улыбок, как все девушки Таиланда, но на сегодня, на прощанье со своей русской приятельницей Мари она приберегла именно эту улыбку.

В аэропорту Бангкока Марина позвонила своему редактору Изабелле Аркадьевне:

– Возвращаюсь! – сообщила она радостно. – Задание выполнила! Жаль, конечно, что вы не позволили мне воспользоваться методом Гиляровского и перевоплотиться в образ того, кого изучаю. Я могла бы неплохо подработать в течение месяца проституткой в go-go баре «Rest and relaxation». Galaxy я бы не потянула. Но я использовала другой метод изучения обстановки и кой-какой материал я все же набрала.

– Какой же метод ты использовала? – с улыбкой в голосе спросила Изабелла Аркадьевна

– Метод спонтанного познания действительности, путем фокусированного сосредоточения на исследуемых объектах и выяснения мнения третейских судей, в опоре на исторические источники

– По-моему, ты придумала этот метод прямо сейчас. Очерк-то будет?

– Будет первая часть путевых заметок, а за второй частью придется снова лететь в Таиланд… Ну пока! До встречи! Да, название я тоже придумала – «Гавань греха».