Читать книгу Матрёшки - Ирина Костевич - Страница 3

Моё самое любимое место на земле – тёти Анин дом. Он сделан из брёвен, в самой середине его баня с парилкой, а наверху, под крышей – комната с большущей кроватью, над которой во всю стену, до самого потолка, висят разные картины. Тут и красивые женщины, и цари, и собаки, и фрукты. Но мы редко бываем в этой комнате. В основном сидим у тёти Ани на веранде. Там каменный пол, много окон, а в углу – настоящий камин. В нём всегда горит огонь. И – тоже всегда – у тёти Ани и её мужа Саши толпятся гости. И поэтому на веранде стоит очень большой овальный стол, на столе – еда, а под столом, за свисающими концами скатерти, прячется борзая Винсент и выпрашивает угощение. Если вдруг угощения для гостей, а, следовательно, и для Винсента, нет, то тётя Аня готовит. Тётя Аня худенькая, высокая, чёрная и очень шумная. Она раскатывает тесто, то и дело размахивая скалкой, громогласно делится новостями, и тут же, без перехода, орёт и на пса Винсента, и на своего сына Гордея, чтобы не мусорили. Потом, как ни в чём ни бывало, продолжает нормально разговаривать. При этом делает пельмени в такой специальной штуке с дырками, чтобы пельменей было много и сразу. Или заворачивает в капустные листья фарш индейки с рисом – если делает голубцы. И следит за огнём в камине – чтобы не погас. Пусть и сентябрь, но после дождей бывает сыро. К тому же над камином сушатся грибы и яблоки.

У тёти Ани глаза, как у оленя, и огромная улыбка. Тётя Аня знает всё и про всех. В её доме пахнет настоящей жизнью. Жизнь, как я её понимаю, здесь просто вихрем носится. Танцует над огнём, скачет искрами в шёрстке проходимца Винсента, вспыхивает в тёти Аниных глазах и улыбке, сияет на боку таза для варенья, отбрасывает солнечные зайчики от часов тёти аниного мужа Саши. Дядя Саша – это спокойный, молчаливый упитанный мужчина со светлыми волосами и бородой. Он приносит продукты и дисциплинирует Гордея и Винсента. Молча. И те его так же, молча, но моментально слушаются. Я так думаю, это потому, что скорость молчания выше скорости звука.

Пока мы ехали к тёте Ане, я загадала – кто же из гостей будет на этот раз? Может быть, привезут кудрявого маленького Володю: с ним классно кататься по деревянному полу бани на скейте. Надо встать на скейт коленками, Володя будет подталкивать, колёса громко стучать. Это очень весело. Мы накатаемся вволю, а потом упадём на этот деревянный пол и начнём смеяться, как бешеные, валяться и дрыгать ногами – как в прошлый раз. Я тогда так бесилась, что даже ногу ушибла об угол скамейки, был синяк. Этот синяк напоминал мне о том, что хоть ненадолго, но у меня был почти братик. А если приедут Милана с Дианой, вообще отлично. Вместе мы играем в театр. Володя тогда служит нам главным объектом: его можно нарядить и в котика, и в ангела. У тёти Ани полно всякой интересной одежды и шляп, и украшений, и вееров – но на всё это можно только смотреть. Однако красную шляпку с маками и ещё одну шляпу – вернее, даже не шляпу, а синий бархатный обруч с бантом, тётя Аня иногда нам даёт. С условием, что мы всем гостям покажем наш спектакль.

      А если никого в этот раз не будет – ни Володи, ни Миланы с Дианой, мы просто заберёмся с молчаливым и немного вредным Гордеем в кресло и будем смотреть мультфильмы из прошлого века. Они очень интересные. Наш любимый – «Легенды перуанских индейцев». Я его уже наизусть знаю. Но без Гордея не смотрю. Гордей старше меня на четыре дня. Наши мамы познакомились в роддоме. Так что, получается, из-за нас с ним они теперь вместе.

Начинается мультфильм так: «Давным-давно, а точнее – полторы тысячи лет назад, жил на перуанской земле народ, который не умел ни читать, ни писать. И, может быть, сегодня мы ничего и не знали бы об индейцах племени мочика, если бы ни эти рисунки…» А Винсент станет отираться рядом, класть свою тонкую собачью мордочку мне на колени и выпрашивать вкусный кусок…

В общем, мне нравятся все варианты.

А ещё я хочу поговорить с тётей Аней отдельно. С глазу на глаз. Это значит, мы подмигнём друг другу и отправимся секретничать в маленькую тёмную комнатку. У тёти Ани есть даже такая – она говорит, что эта комнатка ей необходима, чтобы прятаться от гостей. «Потому что всё едут и едут!» – кричит тётя Аня. А мама бурчит тихонько, что нечего Ане так уж возмущаться. Без гостей, по мнению мамы, тётя Аня зачахнет и быстренько склеит ласты, как тюлень без водоёма.

Моя мама считает тётю Аню ведьмой. Потому что тётя Аня умеет угадывать все мамины желания. Доброй эффективной ведьмой. Вот об этом я и хочу, наконец, поговорить с маминой подругой. Как это у неё так получилось – стать ведьмой? А также я очень хочу узнать – сильно ли она ради этого страдала. И, быть может, она наколдует, чтобы моего дедушку отпустили пираты? Я слышала, за пленников пираты требуют огромный выкуп. А тётя Аня возьмёт и наколдует целый пиратский катер денег! Вот и всё, дедушку отпустят. И остальных – там с ним ещё четверо наших и два француза. Мне жалко их всех-всех. До того жалко, что они мне даже снятся. Так что теперь я знаю, как выглядят и остальные пленники, с которыми дедушка находится. Один француз темнокожий и всё время улыбается, хотя у него грустные глаза. Во сне он со мной даже разговаривает, и, знаете, что удивительно – говорит по-русски! Может быть, его дедушка научил? Другой француз – это худенький старичок в очках, вот он никогда не улыбается. А наши – они наши и есть. Все четверо такие родные и привычные, как водители автобусов. Хотя я езжу с мамой на машине, но я неплохо знаю водителей автобусов. Ведь неподалёку от нашего дома конечная остановка. И там всегда стоит общественный транспорт, а водители – они часто бывают с усами – собираются вместе и курят.

Ох, бедненькие все, кто к пиратам попал. Но дедушку мне жальче всех остальных. Не очень–то приятно попасть в плен к пиратам в 57 лет. И сидеть где-то в Африке, ожидая спасения.

Когда мы с мамой приехали к тёте Ане, машину пришлось ставить за воротами. Потому что двор напомнил мне автостоянку у Центрального рынка.

– Прям свадьба… – хмыкнула мама, пытаясь вписать машину между двумя ничейными ёлками. Между тем, пока она это делала, нам уже сигналили следующие гости.

В этот день дом тёти Ани побил рекорд! В гости съехались 22 взрослых, 21 ребёнок, три собаки и один хорёк по имени Виталик.

Было так шумно и безумно, что мы с тётей Аней даже перемигнуться не успели. Какие уж тут разговоры в секретной комнате! Да и комната перестала быть секретной, став спасательной. Туда поместили Виталика, изолировав от 44 наших детских рук, тянущихся потискать, погладить и покормить такого классного зверя, как Виталик.

А потом Виталик сбежал…

Это произошло потому, что Максим на всех нас обиделся и пошёл плакать в тихое место. Он почти всегда плачет. Его мама говорит, это оттого, что все вокруг – ублюдки, а он – ранимый музыкант. В этот раз мы здорово веселились: нас пустили на второй этаж, и двадцать человек прыгали на кровати, а потом валились друг на друга. И мой любимчик, кудрявый Володя, тоже с нами прыгал. Вы спросите, где в это время был сын тёти Ани Гордей? Он прыгал выше всех! А Богдан, новый мальчик, ему два года, стоял у окна, о чём-то думал и сосал палец. Максим, которому 12 лет, сел за фортепьяно и стал играть что-то красивое и даже прекрасное. Нам нравилось, честно! Но так получилось, что он как раз доиграл, а мы ненадолго тоже замолчали, потому что только что разом все плюхнулись друг на друга, высоко подпрыгнув на кровати, как на батуте. А замолчали, потому что сшибли картину со стены. Именно в это время один мальчик, Тима, весёлый такой, ему восемь, громко пукнул. Он это сделал нечаянно, я уверена. Возможно, его немного придавили. И слышно было только потому, что все мы замолчали на секунду из-за картины. Переживая, в порядке ли она и не надают ли нам теперь по шеям. На картине были фрукты.

Но Максим страшно обиделся! Он вскочил и побежал вниз, грохоча тапками по деревянным ступенькам так быстро, будто включили аппарат, которым дробят асфальт. Мы слышали, как нервно он попросил у тёти Ани ключи от Виталика. И поняли, что Максим ушёл плакать туда. Потому что он ведь уже большой, и ему стыдно плакать при всех. А может быть, он ещё намеревался при этом гладить Виталика без очереди и сколько захочет. Тогда часть из нас тихонечко пошла за Максимом. Мы хотели утешить его, а некоторые – тоже получить доступ к Виталику. Мы стали кричать ему через дверь, что Тима пукнул не нарочно. И больше всех об этом кричал сам Тима. Но Максим отвечал, чтобы мы шли подальше и прекратили бы уже издеваться над ним. И что мы ни черта не понимаем ни в Шнитке, ни в исполнении.

Тима закричал: «Конечно, друг! Но ты не переживай и выходи, потому что нам очень понравилось, как ты играл. Когда ты вырастешь, то сможешь играть даже в ресторане «Палладиум»! А сейчас сыграй нам что-нибудь ещё!» На что Максим завизжал, чтобы мы убирались, иначе он выскочит и кинет в нас чем-нибудь тяжёлым. Тут появилась мама Максима, прислушалась, всё поняла и покрылась от злости красными пятнами на лице и шее. Она спросила, не хотим ли мы извиниться перед её сыном. Ни тёти Ани, ни моей мамы поблизости не было: все взрослые пошли на улицу. Судя по крикам, они разглядывали новую лодку дяди Саши. И спасать нас было некому. Поэтому мы побежали опять наверх, а вслед нам со скрипом распахнулась дверь секретно-спасательной комнаты, оттуда высунулось тоже красное и с пятнами, как у его мамы, перекошенное лицо Максима и… да, правильно. Мы оглянулись на скрип, а Максим завизжал. Потому что хорёк Виталик, прыгнув ему на голову, переместился на книжную полку и лёгкой тенью просочился в маленькое окно-форточку. И тут мы, или многие из нас, сказали «ой!» Как-то само собой так получилось. Хором.

Максим сразу успокоился, а его мама вдруг начала шарить по карманам, достала телефон, пробормотала: «Ой, я же забыла…» и куда-то быстро ушла.

Максим вскинул голову, оглядел нас и предложил идти к тёте Ане и гостям: признаваться.

И мы пошли. Я взяла вспотевшего Володю за руку и стала представлять, что это мой братик и я, если что, защищу его. К нашей толпе присоединился Богдан. Он очень осторожно шёл, держа перед собой палку. На палке висела проткнутая, чтобы было удобнее, картина. Та самая, с фруктами. Гордей замыкал наш отряд. Проходимец Винсент, который однажды, во время нашествия других гостей, сбежал из дома, сел в электричку, съездил к морю и вернулся, на этот раз был заперт в парилке и оттуда слегка поскуливал.

Мы шли во двор к лодке и очень боялись.

Оказалось, зря. В общем, нас ждало самое улётно-весёлое веселье из всех, какие только происходили в доме тёти Ани. Все так считают. Не только мы, но и взрослые – тоже. Дядя Саша отбивал на перевёрнутой лодке ритм, а мы водили вместе со всеми гостями хоровод вокруг лодки дяди Саши. Совсем немного проткнутую картину с фруктами тётя Аня подарила маме Максима, чтобы женщина не расстраивалась и всегда имела перед глазами витамины. Хозяина хорька – а им оказался спасатель мира и собиратель макулатуры и пластика дядя Виктор, моя мама и тётя Аня совместно обработали, улыбаясь и расточая комплименты его успехам в деле спасения мира от мусора и вообще. Они радовались, что хорёк Виталик, благодаря нашему коллективному детскому порыву, вышел на свободу досрочно.

Тётя Аня говорила, что диким животным лучше всего жить на природе, а мама вторила что–то про карму, которая станет лучше, если отпустить зверюшку или птичку на волю. Потому что неволя – это как тюрьма. Тогда я сказала, что неволя – это даже хуже. Это как плен у пиратов. Тут мама на меня сердито посмотрела, но все, кто был в курсе, стали спрашивать, а как там мой дедушка, и что слышно, вообще. А кто не знал, стали выяснять, что ещё за плен. И после – рассказывать свои пиратские истории. У кого они были.

Но на самом деле – пересказывать друг другу документальные фильмы про современных пиратов. Эти фильмы я тоже видела. Так что неинтересно.

Поэтому я нашла-таки момент и спросила тётю Аню напрямик – не может ли она наколдовать катер денег для выкупа дедушки. Но тётя Аня сказала, что нет, увы-увы. Тётя Аня сказала мне, что главное её колдовство – это знакомить людей друг с другом, чтобы они дружили и воплощали вместе какие-нибудь хорошие идеи. А деньги тут ни при чём. Ещё тетя Аня сказала, что страдать ей, как ведьме, действительно, приходится. Но в основном из-за того, что у неё в хозяйстве не предусмотрена посудомоечная машина. И всякий раз она должна мыть за гостями огромные горы посуды. Однако, к счастью, бывают такие сознательные гости, которые не только привозят с собой что-нибудь вкусное, но и любят помогать.

После этого мы с мамой отправились мыть посуду. Я вытирала тарелки и складывала их стопочкой. Думая про то, что придётся всё-таки пострадать самой и какое–то время слушаться во всём Еву. Чтобы стать ведьмой и освободить дедушку. Другого пути у меня теперь нет.

Жаль, конечно.