Читать книгу Бегство - Ирина Критская - Страница 4

– Ты, детка, много пила, проcpaла свою нервную систему и начала всех раздражать. Ты же понимаешь, мой статус не позволяет иметь жену – алкоголичку, потому у меня два выхода. Вернее три.

Муж брезгливо смотрел на Катарину, вроде она была неприятным насекомым, спрятавшимся за сеткой окна – и прихлопнуть бы, и возиться не хочется, целый геморрой. Он выпятил нижнюю губу, мокрую от слюны, сложил небольшие бабьи руки на крепком животике и дрыгал в такт разговора ногой в дорогом ботинке, как будто хотел пнуть жену. Катарина смотрела на эту мерзкую губу и пыталась сдержать приступы тошноты. Удавалось ей это плохо, потому что тошнило её теперь все время, поганый доктор подобрал такую терапию, от которой не только мартини, вода в глотку не лезла. А губа все колыхалась, выдавливая из слюнявого рта новые фразы.

– Первый – развестись с тобой, нахрен, но это, понимаешь, неудобно. Разговоры пойдут, сплетни, им, cyкaм, только дай зацепиться, такое накрутят. А мне статус терять нельзя. Это все равно, что бабки терять

Катарина устало подобрала ноги, сев на кровати в позе лотоса, тихонько начала дышать, глубоко и медленно, как учил местный гуру по йоге. Помогло, потому что дикое желание запустить с плешь любимому аккуратную, но тяжёлую вазочку с тумбы немного отпустило.

– Второй вариант – успокоить тебя совсем. Спецов много, но вот верить никому нельзя. Один неверный шаг, вся жизнь кувырком, а ты того не стоишь.

Катарина вдруг подумала, что этот способ дорогому муженьку просто не по трусливому рылу, описается от страха в дорогие штаны.

– Так что я выбрал третий. Все оповещены, что у тебя сложное заболевание нервной системы, что ты в элитной клинике, что правда, хотя я немного слукавил с отделением. Ну, и что ты будешь лечиться долго. Очень долго.  Годы.

Муж, наконец, закончил свое вещание, обтер рот шикарным батистовым платком с монограммой, заодно высморкался, рассмотрел результат, сложил платок и вытер им лоб. Катарина удержала очередное "Бэээ", сделала четыре коротких вдоха и задержала дыхание. Потом выдохнула, опустила ноги, хмыкнула.

– Ну, поздравляю с достойным выбором способа меня уконтропупить.  Только xpeн тебе. Я тебя переживу, можешь не сомневаться. А теперь пшел вон, у меня через десять минут минеральная ванна. А я ноги не брила сегодня. И ещё одно место.

Задумчиво проводив гостя взглядом, Катарина зло сдернула халат и пошла в ванную. Процедура и впрямь была назначена на двенадцать.

– Привет, соседка. Давай я сестричке тысчонку подкину, чтобы она нас с тобой в одну ванну загрузила. Ванны здесь большие, заплыв может быть приятным.

Катарина вдруг застыдилась своей полноватой груди, предательски выпирающей из спортивного купальника, потому что Денис смотрел прицельно и очень заинтересовано. Кого-то он ей напоминал. Мужик-то явно далеко за сороковник, а в глазах что-то такое, из давно забытого – юный блеск, восторженное выражение. Был когда-то мальчик у неё с таким взглядом.   Только вот вспоминать это больно. Да и не возвратить. Она мотнула головой, как будто прогоняя назойливую муху, прошла мимо в свою кабинку, плотно прикрыла дверь. Крупная, похожая на кобылу с гнедым хвостом медсестра странно гыкнула, открыла краны и вода, весело пузырясь, начала наполнять ванну, воздух стал лёгким и ароматным.

– Сегодня у нас вербена. Купальник снимите, Катарина, тело должно ощущать массаж пузырьков.

Катарина подумала, потом стянула купальник, быстро залезла в ванну и закрыла глаза. Удовольствие, действительно, было полным – мягкое прикосновение слегка бурлящей тёплой воды, запах вербены, тихий, ласковый свет.

– Ну что? Законопатил он тебя? Мой тоже доставал – не пей, не кури, с садовником не траxaйcя. Дебил. Я тоже здесь лежала, кстати. Они меня токами лечили, идиоты. А потом я свалила.

Катарина открыла глаза, вздрогнула всем телом, хотела было заорать, но удержалась. На краю ванны, опустив худые ступни в воду, сидела та самая рыжая. Стриженая голова казалась фарфоровой, огромные глаза просвечивали насквозь.

– Да ладно, не бзди. Не хочешь, не надо, варись в собственном соку. Пошла я.

Девица растворилась, как будто растаяла в поднимающемся из ванны парном тумане