Читать книгу Точка пересечения - Ирина Лемешева - Страница 7

Новый год действительно принес много нового. В феврале Анатолий сообщил, что к майским праздникам будет готова квартира. Новенькая. Две комнаты с балкончиком. Третий этаж, не последний. Не центр, понятно, но метро рядом, семь минут ходьбы.

– Ой, Анатолий, – счастливо выдохнула Жанна. – Я не верю, просто не верю!

– Подожди! – он выставил вперёд ладонь – стоп. Это был его знак, которым он любил прекращать все прения и споры.

– Есть ещё кое-что, расскажу в конце недели.

И рассказал. К лету его отправляют в Москву. Надолго – может, на год или чуть больше.

– А как же квартира? – Жанна всплеснула руками.

– А что квартира? В мае будут ключи. Сдадим. Заработаем ещё, – он подмигнул и добавил:

– Ты как, со мной в Москву?

Жанна застыла на мгновение, что значит – "со мной?" Она ему, вроде бы, жена.

Анатолий понял, что сморозил ерунду и сбивчиво пояснил:

– Смотри, там таких хором не будет. Что-то попроще. И потом… я подумал про твою работу.

– Моя работа – моя забота, – холодно ответила Жанна.

– Ты что, обиделся?

Он частенько называл ее так, в мужском роде. Она не обижалась, но сегодня это ее резануло.

– Я не мальчик, – ответила резко и вышла на кухню. Не оглядывалась. Просто абсолютно точно знала, что за ней никто не побежит. Извиняться, оправдываться – нет, это совсем не его. И к этому она уже привыкла.

В вторник у нее была очередь к Юлию Соломоновичу. Мама настояла. Она согласилась, скрепя сердцем, понимая прекрасно, что что-то с ней не так. А если не так, то что? Она была медик и отдавала себе отчёт, что нет волшебной таблетки в таких случаях. И не принесет ей аист в клюве маленькую девочку с большими черными глазами, в шелковых локонах, на которые она сможет повязывать банты.

После осмотра Юлий Соломонович участливо улыбнулся и сказал: да, бывают случаи, и можно попробовать грязи, и массажи, и, возможно, со временем, когда-то, а пока… Пока она может взять чудную девочку, да, совсем маленькую и вырастить ее, и воспитать, и не будет никакой разницы. Потом задумался и предложил придти на проверку ее мужу.

– Спасибо, я передам, – Жанна встала, зная, что ничего она не передаст Анатолию. И даже, что она сегодня здесь, она тоже ему не сообщила. Зачем?

На майские Анатолий получил ключ и взял Жанну показать квартиру.

Она была очарована – да, далеко, и третий этаж, и комнаты не очень большие, но зато – столько света! Высокие окна, прихожая со встроенным шкафом – прямо, как у родителей. И район уже обжитый – гастроном через дорогу, магазин промтоваров и галантереи. А главное – метро совсем рядом.

– Ты знаешь, – неуверенно начала она. – По-моему, где-то здесь Лана живёт. Я у нее была только два раза, не помню… Но точно, что недалеко.

– Отлично, – равнодушно бросил он. – Будешь иметь подружку под боком. А пока эта квартира пойдет на сдачу. Я этим сам займусь, не беспокойся.

А все же он хороший. Заботливый, не грузит ее решением всяких и разных проблем, – Жанна улыбнулась и провела рукой по обоям – простенькие, не из дорогих, но какие симпатичные! Ей хотелось уже сегодня начать искать мебель, прикидывать, какие занавески и люстры украсят большую комнату. А в спальне можно повесить бра – с двух сторон, над тумбочками. Спальня просторная, все встанет, даже трюмо.

Анатолий словно услышал ее мысли:

– Через месяц – в Москву! Карету мне, карету!

И в эту минуту Жанна поверила, что у них всё будет хорошо.

Она не спрашивала о цели такой длительной командировки, не влезала в детали и не копала. Знала только, что они должны быть в Москве за месяц до открытия Олимпиады. Она никогда ещё не расставалась на такое время с родителями, и это напрягало.

– Ты что? – удивлялась Лола. – О чем ты волнуешься? Москва! Такие возможности! Может, и вообще там останетесь, кто знает? И не одна ты едешь – с мужем, – Лола мечтательно закатывала свои миндалевидные глаза, и по ее выражению лица было ясно, что за такой шанс – пожить в Москве, да ещё и с мужем, она отдала бы все.

Завполиклинникой заверил, что ее место будет ее ждать и пожелал хорошо провести время в Москве. Хоть за это можно было не переживать.

Анатолий объявил, что квартира в Москве будет в их распоряжении с 19-го июня, а эти две недели они поживут у его родителей, покупаются в озере, погуляют по лесу.

– Хоть берёзки увидишь, – со смехом сказал он.

И в этом смехе не было ничего обидного – почему бы не увидеть берёзки? Не посидеть на берегу озера и не подышать свежим воздухом? И это после шумного города и кабинета, полного различных приборов.

– Как они ещё действуют – вот в чем вопрос, – любил восклицать Анатолий

Позвонила Лане, выслушала напутствия и пожелания счастливого пути. После той встречи Нового года они виделись всего лишь дважды : Лида-маленькая вызвалась распространять продукцию подруги среди своих знакомых, и Лана на такси привезла две большие сумки: льняные платья и ажурные воздушные жилеточки, вывязанные крючком.

По телефону болтали иногда о том-о сем, а в общем – ни о чем. Уж очень по разным орбитам кружила их жизнь.

Жанна – в своем кабинете, куда приходили страждущие, у которых болело всё, что только можно болеть: уши, суставы, спины, руки и ноги. Лана – совсем немного преподававшая в техникуме, а в основном блиставшая на симпозиумах, фестивалях и конференциях. Она оттачивала свой язык, а ее умение держаться – быть незаменимой и в то же время – ненавязчивой, контактной и умеющей держать дистанцию – все это сделало ее одной из лучших переводчиков города.

Известие о том,что Жанна летит в Москву, Лана приняла спокойно.

– Не заскучай там, – только и сказала.

– Может, удастся поработать где-то? – с надеждой протянула Жанна.

– Это в Москве-то? – Лана хмыкнула. – Отдыхай, подруга, лови момент. Ещё наработаешься. Олимпиаду увидишь.

Они поболтали ещё немного о том, что неплохо бы встретиться до отъезда, но Жанна понимала, что это просто разговоры. Тары-бары-растабары, как говорила бабушка.

Они улетели 5-го июня – до Москвы, а там – электричкой до Фрязино. Родители встретили радушно – разместили в светлой комнате с белоснежными занавесками и горой взбитых подушек на высокой кровати. И эти две недели прошли незаметно.

Анатолий часто выходил на крыльцо – пошептаться с матерью, а Жанна никак не могла понять, как случилось, что она так мало знала о своем муже. Какие пути привели его отсюда в Ташкент? Чем занимались его родители, чем вообще дышала эта семья? Никто не рассказывал, а спрашивать было неловко.

Как-то, вскоре после свадьбы, она спросила его о работе и услышала в ответ:

– Любопытной Варваре …

– …нос оторвали, – закончила Жанна знакомую строчку таким несчастным голосом, что Анатолий удивлённо хмыкнул:

– Ну, вот, знаешь же, – и начал пространно объяснять, что он не может обсуждать свою работу ни с кем, что он не шофер, не продавец, не учитель и не инженер, и она знала об этом когда выходила замуж.

– Ты понял? – он разговаривал с ней так, как разговаривают с неполноценным ребенком.

Она сдержалась, не заплакала, но с тех пор перестала задавать вопросы. Сначала одергивала сама себя, а потом и спрашивать расхотелось как-то.

Мама Анатолия – Галина Васильевна – относилась к ней ровно, пару раз погладила по голове, вздохнула:

– Ох, девонька, девонька.

Отец – Михаил Михайлович – с ней особо не контачил, ни разу не назвал по имени и, рассматривая исподтишка, как какую-то заморскую птицу, лишь многозначительно качал головой.

Жанна не хотела мешать общению мужа с родителями, а потому тихонько уходила: погулять на озеро, побродить среди берёз, поразиться тому свету, который исходит от этих деревьев. Дитя города, она вдруг нашла необыкновенное удовольствие в том, чтобы обнять берёзу, прижаться к стволу и замереть так, не думая ни о чём. Однажды такую – застывшую, с закрытыми глазами – застал ее Анатолий. Ничего не сказал и до вечера общался с ней односложно, как будто присматриваясь.

А ещё она любила поваляться с книгой прямо во дворе, на травке, в рваной тени огромного клёна. Книжка была прикрытием – ей нравилось просто лежать, прищурившись , и наблюдать за медленно плывущими облаками – огромными и величественными, притворяющимися то замками, то скакунами, то кипами хлопка. Ещё в садике они с Ланой играли в эту игру.

– Видишь кошку?

– Вижу.

– Видишь рыбу?

– Нет, где?

– Да, воооон там.

– Это не рыба. Это акула.

– Но ведь акула тоже рыба.

Скрипнула калитка. Откуда-то вернулись Анатолий с Галиной Васильевной.

Она прикрыла глаза – не хотелось ни отвечать на вопросы, ни просто разговаривать.

– Ты думаешь, она согласится?

– А чего ей не согласиться? Время идёт, его не воротишь.

– Это да.

– Тебе уже тридцать два на носу.

– Да, помню я, помню.

Они прошли в дом, не посмотрев в ее сторону.

До нее доносились ещё какие-то обрывки фраз: "очень удобно", "справится, как все", "понятно, что никто", но Жанна уже не слушала. Она чувствовала, как приятно наливаются теплом и тяжелеют веки, и как она медленно и лениво проваливается в сон.