Читать книгу Почти всемогущие - Ирина Маратовна Габбасова - Страница 12

Утром Анны по-прежнему не было в школе. Около полудня Роман Владимирович отозвал меня и попросил навестить соседку по парте и передать ей, чтобы она не волновалась по поводу пропусков. Оказалось, она заболела. После уроков начался диспут по поводу возможности встречи инопланетной цивилизации в ближайшие 30 лет. Эта тема меня интересует очень мало, и так как на ней присутствуют только желающие, я поспешил к Анне.

Ох уж эти земляне. Там, наверное, все жители такие. Я кружил по городу с полчаса, прежде чем нашел их дом. Раньше я и представить не мог, что в местности, которую я знаю чуть меньше десяти лет, буду блуждать столько времени.

Абсолютное большинство домов на Поверхности видно издалека, они отстоят на внушительном расстоянии друг от друга. Но дом семьи Анны оказался неприметным, как будто спрятанным за соседние дома, хотя и очень симпатичным. Когда я наконец пришел, дверь мне открыла молодая женщина, которая представилась мамой Анны. Внешнего сходства с дочерью у Эльмиры Юнусовны я не нашел. У нее светло-голубые миндалевидные глаза, черты лица мелкие, прямые темно-каштановые волосы. Эльмира Юнусовна оказалась очень приятной и деликатной женщиной. Хотя Анна еще слаба, она разрешила мне ненадолго зайти к дочери, провела в ее комнату на втором этаже и плотно прикрыла за собой дверь.

Вначале я не узнал Анну: в этой бледной девушке не было даже намека на энергию. Но как только она открыла глаза, я узнал прежнюю Аню (теперь мысленно я иногда тоже так ее называл).

–Здравствуй, – сказал я. Она кивнула.

–Очень рада твоему визиту, – язвительно ответила Анна.

– Роман Владимирович просил передать, чтобы ты не волновалась по поводу пропусков, сейчас мы разбираем несложный материал.

–На сколько несложный? Что-то вроде расчета количества опор для моста Сан-Франциско?

–Да нет же. Действительно несложный. Вчера была история ПредСовременности, сегодня…

–Можешь не продолжать, – жестом остановила меня она. – Передай Роману Владимировичу мою благодарность за заботу.

–Как давно у тебя держится жар?

–Почти двое суток, – со злорадной улыбкой ответила она – так, как будто это я заставил ее жар держаться. – Если это всё, что ты мне хотел сказать, весьма признательна за посещение.

– Не только это. Анна…

– Значит, точно всё. До встречи в школе.

–Ан…Аня. – Она повернула голову. – Я хотел поговорить о том вечере.

–Макс. – Протянула она и неестественно улыбнулась. – Я не хочу тебя видеть.

Ее взгляд вдруг стал жестким, а зеленый цвет глаз – ядовитым. От ее слов веяло холодом. Но что-то внутри мне подсказывало, что она, похоже, имеет право так говорить.

–Я зайду завтра, – сказал я и улыбнулся. – Выздоравливай.

Она не ответила. Я вышел из ее комнаты, погруженный в мысли о произошедшем в эти три дня, и уже собирался прощаться, когда услышал голос Эльмиры Юнусовны: «Нет, вы не можете уйти от меня без чая!» Я был рад отвлечься от своих мрачных размышлений и быстро согласился.

Чай действительно оказался превосходным, насыщенным и невероятно душистым. Дома мы обычно пьем какао или горячий шоколад, и я никогда не считал этот напиток каким-то особенным, и даже не всегда чувствовал его вкус. Наверное, это связано с тем, что мы пьем пакетированный чай, а сегодня мне предложили «настоящий», как выразилась мама Ани, крепко заваренный чай. Что ж, сегодня я распробовал этот древний напиток.

Рядом с домом семьи Моруа я заметил небольшую беседку, укрытую декоративным плющом, но чай меня пригласили пить на просторную веранду на втором этаже. Я не увидел ее, когда входил, хотя расположена она точно напротив ворот. Чуть позже хозяйка дома объяснила мне, что со стороны веранда и правда невидима, так как ее скрывает тонкая стена из метастекла2. Цвет крыши – темно-коричневый, а стен – бежевый. Мягкие, нейтральные тона и сглаженные углы создают впечатление уюта. Ничего необычного во внешнем оформлении дома нет, но у дизайнера этого строения, бесспорно, есть вкус. Неторопливо разливая чай, Эльмира Юнусовна рассказала мне, что этот дом она проектировала сама. На Земле она была востребованным и высокооплачиваемым дизайнером, проектировала дома для «командировочных», и однажды ей предложили переехать на Поверхность вместе с семьей.

На стенах в гостиной я заметил два стеллажа с книгами во всю длину стены. Заметив, что я их разглядываю, мама Ани с улыбкой пояснила:

–Эти выставлены здесь на случай, если кто-то устал до такой степени, что нет сил доползти до библиотеки.

–У вас есть библиотека?

–Конечно, – улыбнулась она. – Мы привезли с собой совсем немного. Остальное купили уже на Поверхности. Хотите посмотреть? – в ее глазах зажегся какой-то по-детски озорной огонек. Я чуть не подпрыгнул от радости.

Мы зашли в небольшую комнату с 3D камином и двумя креслами, которые так и манили уютно устроиться в них с одной из сотен книг, аккуратно расставленных на полках вдоль стен.

Они были во всевозможных переплетах, самых разных цветов и размеров. Со всех сторон на меня смотрели роскошные подарочные издания и небольшие «дорожные» книги в мягкой обложке; старинные фолианты и новенькие экземпляры, страницы которых еще пахнут типографской краской; толстые, сверкающие глянцевыми обложками энциклопедии и затертые издания брошюрного вида.

Хозяйка с дома с гордостью наблюдала за моей реакцией. Подождав, пока первый восторг пройдет, она заметила:

–Здесь около пятисот экземпляров. Многие в оригинале, мы с мужем не любим читать переводные книги. Даже самые талантливые переводчики не могут оставить книгу в первоначальном варианте. Это замечательная и нужная профессия, но мне больше нравится узнавать историю автора «из первых рук», чем знакомиться с ее интерпретацией. А мой муж, Эжен, вообще не признает переводную литературу, за исключением научных статей, где глобиш3 приходится кстати. А как относятся к чтению Ваши родители, Максим? – неожиданно спросила она.

–У нас дома тоже есть библиотека, но бумажные книги читаем только мы с сестрой. Родители больше беспокоятся об экологии, чем о собственных глазах, поэтому принципиально читают электронные.

Ответом она, по-моему, осталась довольна.

–Это замечательно. Предпочитаете национальную литературу или мировую?

–Если честно, я как-то не задумывался над таким разделением.

–Понимаю. Я сама начала над этим задумываться не так давно, и еще не определилась с выбором, – улыбнулась она. – Скорее, мне просто нравятся истории, после которых невозможно смотреть на мир по-прежнему, и неважно, когда и кем они были написаны. А вот мой муж больше всего любит русских и французских авторов. Считает, что эти языки самые красивые. И Аня в него пошла.

–Она не говорила мне, что знает французский, – заметил я.

–Я думаю, она еще о многом Вам не говорила, – загадочным голосом ответила Эльмира Юнусовна.

–Мадам Моруа? – она обернулась. – Надеюсь, Вы не будете против, если я буду так обращаться к Вам?

В ответ она просияла.

–Конечно, нет. Хотя ко мне так почти никогда не обращались. – Она немного смутилась и пояснила: —У нас так не принято. Считается, что обращение в соответствии с национальной принадлежностью разъединяет людей. Якобы мы будем чувствовать себя ущемленными, если будем разделены по принадлежности к нации или религии. Но когда границы стираются совсем, мы тоже теряем частичку себя, Вы так не думаете? Простите, что-то я пустилась в философию. Конечно, я не против.

Я помолчал, пытаясь осмыслить ее слова, а затем спросил:

–Скажите, что все-таки случалось с Анной?

–Ничего страшного. Это всего лишь акклиматизация. Она скоро встанет на ноги, – широко улыбнулась мадам.

Перед уходом я попросил разрешения еще раз заглянуть к Анне. Эльмира Юнусовна ответила, что она уснула, но я могу немного посидеть рядом с ней.

Пообещав зайти завтра, я направился к дому. Я анализировал всё, что со мной происходило, и внезапно понял: я влюблен в Анну. Несмотря на то, что мы с ней во многом разные и даже, может быть, благодаря этому. И тут в моей голове появилась мысль: а что я вообще знаю о ней? Как я могу говорить о том, похожи мы или нет, если я даже не удосужился спросить, о чем она мечтает? Она была права, говоря о том, что я даже не пытался ее понять. Я полагал это всё само собой разумеющимся только из-за ЭТС.

Завтра непременно приду к Анне. И постараюсь поговорить с ней чуть дольше, чем сегодня.

p.s. Задумался о словах мадам Моруа. Неужели земляне и правда так считают? Разве это не прекрасно, когда каждый человек индивидуален и имеет свои, особенные черты? «В мире существует только одна нация – человек, и лишь одна религия – добро», – всегда говорит мама. Но при этом она не имеет в виду, что мы должны перечеркнуть все то, чем отличаемся друг от друга. Наша «вторая» религия – это наука, но храмы у нас есть, и национальными особенностями многие очень дорожат. Да, странные какие-то эти земляне. Очень специфичные.