Читать книгу Роман с Таро Тота. Практическая психология Любви и Бизнеса. Старшие Арканы Таро. Книга Коучинг - Ирина Николаевна Панина Столмова - Страница 17

Основные Высшие значения Аркана: Инициация. Трансформация. Смена этапов жизни. Мудрость без заблуждений. Вычитание. Смирение. Стоицизм.

Основные Теневые значения Аркана: Кризис возрастов. Страх жизни и смерти. Физическая смерть. Смерть Воли. Уныние. Душевная черствость.

Тарологи говорят об Аркане Смерть как о первом тревожном Аркане. Ведь, Архетип Смерти воспринимается большинством людей однобоко – только как смерть их физического тела. Но к Аркану Смерть мы прикоснулись еще в Аркане Императрица, когда говорили о циклах жизни и смерти, происходящих в природе. Смерть забирает себе то, что отжило, являясь Великим Вселенским Хирургом.

Аркан Смерть является энергией вычитания. Смерть описывает алхимический процесс нигредо или гниения. Арканом Смерть в психологическом плане может быть описан процесс разложения и отмирания старых ценностей, ограничивающих установок, барьеров, которые стоят на пути к исполнению желаний Героя. Как правило, отмирает лишь то, что пленяет Волю Героя. Как отмирают и опадают листья дерев, чтобы в период зимы дерево не сломалось от тяжести снега, так и Герою на протяжении жизни следует отказаться вначале от мокрых штанишек, от соски, от кашки, которую ему дают кушать с ложечки. А также ему следует отказаться от чужих точек зрения. Ибо за ними Герой не в состоянии иметь свою.

Аркан Смерть может освободить Героя даже от мучительной жизни, которую он претерпевает в Аркане Повешенный. Другое имя Аркана Смерть – это Трансформация – превращение, изменение жизненной парадигмы. Все люди боятся Смерти. Может, поэтому, так любят Стабильность? Ведь, любое изменение, любая трансформация несет с собой неизвестность. От любой трансформации веет энергией Смерти. Гусеница наверняка думает, что она умирает. Она создаёт себе кокон, как саван и гроб. В нем она «умирает» и «спит», как египетский фараон в саркофаге. Гусеница действительно умирает. Потому что Бабочка, которая выходит на белый свет из этого кокона, является совершенно другим «человеком».

Лада преобразилась, когда поняла, что беременна. И дело было вовсе не в том, что на этот период она получила «иммунитет» против секса. Лада впервые стала жить добровольно ради кого-то другого, ради ребенка под сердцем. Беременность ее наполняла покоем и радостью. Лада направляла энергию только в себя. Она целыми днями слушала свое состояние. «На автомате» выполняла работу по дому. Ничто не цепляло её, не тревожило. Она ощущала полный покой, замирание. Лада в этот период была гусеницей, которая закуталась в свой кокон.

С рождением дочери Лада приобрела новый статус, став матерью. Умерла Лада-девушка, родилась Лада-мать. Дочка Лады так же пережила и смерть, и рождение. Умерла дочка-плод внутри своей мамы. Родилась дочка-младенец, сделав девушку матерью. Когда родилась малышка, то на алтарь материнской любви Ладой было положено всё: сон и её каждый час в каждых сутках. Дочке была отдана вся Ладина жизнь, как добровольная жертва.

Нельзя сказать, что материнство для Лады было безоблачным. Порой, шагая с коляской, Лада спала на ходу. Одной рукой она варила кашу, другой рукой качала дочку. Одной ногой варила суп, второй – готовила свои уроки, потому что институт был пока не окончен. Лада, замучившись, чуть ли не до смерти от работы по дому, от ухода за дочкой, а, заодно, и от парочки сессий, оказалась не в силах быть вежливой.

Внезапно она стала сильной, дерзкой и смелой. Казалось бы, дочь на руках делала ее в тот момент уязвимой, но Лада день ото дня наполнялась невиданной силой. Было ли это для Лады легко? Ничуть не бывало. Для неё это было ужасно и страшно. Катастрофически страшно, ведь, переча родителям мужа и Виктору, Лада давала согласие на моральную и социальную Смерть.

Но что было еще страшнее для Лады – это жить в подвешенном состоянии, жить на «веревочной петле» чужих мнений, суждений и принципов. Любое усилие Лады, которое было направлено на освобождение от этой фигуральной веревки, сопровождалось её болью, страданием и шоком. Отмирали, словно под скальпелем, старые ценности Лады. Она отказалась быть непременно удобной для всех, послушной, беспрекословной. Отмирала потребность жить так, чтобы соседи одобрили.

«Обрезать веревку, на которой висишь» – и страшно, и больно, ведь, впереди Ладу ждёт неизвестность. Что, если веревка – это страховка? Что, если Лада отрежет ее и полетит прямо в ад? Что, если все от неё отвернутся, и она станет парией? Чего только стоит ярлык «разведенка» и «брошенка»! Так думала Лада, перед разводом, но не такими словами. Более близким сюжетом для неё стал эпизод с царевной-лягушкой. Что, если бросить в огонь свою лягушачью кожу, унылые шмотки, свой статус замужней жены? Что, если бросить в печку свою толерантность, то есть, терпимость? Что, если выбросить свою сытую, безопасную жизнь?

Она совершила прыжок в неизвестность. Прыгнула вверх, оттолкнувшись от самого дна. Лада постаралась забыть этот брак, все, что было с ним связано. Её ночи теперь были отданы младшему брату Смерти – крепкому Сну. Пара лет этого странного брака были отданы младшему брату Смерти и Сна – то есть, Забвению. Из замужества Лада взяла горький и полезный, как лекарство, опыт и любимую доченьку.

Архетип «Смерть» проживается в теме «Алхимическое Нигредо, Инициация. Смирение. Отмирание, Разложение».