Читать книгу К пирамидам. «…внидоша воды до души моея» - Ирина Прони - Страница 10

Мне нравится, что мы подружились с Плотвиными. В них действительно есть то, что принять называть ленинградской интеллигентностью. Это с одной стороны, приветливость и отсутствие заносчивости по отношению к людям, а с другой стороны, вежливость как некий разумный барьер, не допускающий в свой собственный мир.

Эля умеет притягивать к себе людей, хотя на первый взгляд в ней нет ничего броского или особенного. Она никогда не разговаривает громко, никогда не высказывается о других людях категорично отрицательно, всегда приветлива и сдержанно вежлива. Конечно, у неё по-ленинградски хлеб – булка, а подъезд – парадное.

Одним рейсом с Эльвирой и Глебом, в той самой группе специалистов, которой генерал дал разнос за внешний вид, в Багдад прибыла пара из Бобровичей: Зоя и Леша Степановы. Зоя – молодая довольно толстая особа. Но она напоминает не переедающую толстушку, а женскую фигуру с некоторых картин Пикассо: некрупно монументальная и округло прочная. А Леша почти такого же, как и его жена, небольшого роста, но худенький и даже щуплый. У них маленькая девочка, которую из-за необыкновенной подвижности все зовут Мушка. Девочка все время вьется вокруг своей мамы, опасаясь улетать далеко. Ей уже исполнилось два года, но она ничего не говорит. Даже обычное «мама, папа» никогда не произносит. Зоя и сама неразговорчива. А от Леши я и вовсе не слышала ни разу ни одного слова. Зоя – ближайшая соседка Эли, поэтому она часто заходит к ней «учить рецепты». Эля умеет хорошо готовить, не отказывая себе в необходимом и приятном, но при этом, не впадая в транжирство. Ясно, конечно, что осваивание кулинарных тонкостей – для Зои лишь предлог, чтобы не по-деревенски беспричинно-запросто заходить к соседке. Зоя смотрит на Элю с уважением, переходящим в обожание. Мушка по обыкновению вьется вокруг мамы и молчит. Эля задает девочке разные вопросы, но та не отвечает. Но когда Эля обращается к ней с чем-нибудь типа: «Дай мне, пожалуйста, вон ту ложку!» «Принеси, пожалуйста, стаканчик», – она выполняет её просьбы с большим рвением.

– Мне женщины на полянке говорят, может быть, она у тебя немая, – сетует Зоя. – Говорят, тебе нужно проверить её у врачей. А как вы думаете? – спрашивает она Элю.

– С ребенком нужно больше разговаривать, – объясняет Эля. – Нужно рассказывать ей сказки, задавать вопросы.

– А она разве поймёт сказки-то? Ведь она ещё мала, чтобы понимать. Да я сказку только про колобок и помню.

– Про колобок и рассказывай.

– А ей-то интересно будет?

– Расскажешь, тогда и увидишь, интересно или нет.

Зоя задумывается, видимо, пытаясь вспомнить, что же там случилось с колобком.

Честно говоря, мне и самой нравится бывать у Эли.

Вчера я с Павликом зашла к Эле. Она готовила котлеты, а Зоя наблюдала за процессом, старательно запоминая технологию. Мне тоже нравится наблюдать, как Эля готовит, но не только из-за её рецептов. Кулинарный процесс у неё исключительно четкий, никакой лишней суеты, всё очень красиво и всегда порядок. Интригующим для меня моментом является то, что к концу кулинарного действа у неё на кухне не собирается гора использованных грязных кастрюль и сковородок, как бывает обычно у меня в процессе варки или жарки.

Мытьё посуды тут довольно хлопотно. У раковины два крана: из одного льётся настоящий кипяток, из другого – совершенно холодная вода. Нужно либо мыть в тазике, смешивая холодную воду и горячую, либо приноравливаться к своеобразным особенностям местного водопровода. Я однажды сильно ошпарила руку, после чего мой дорогой супруг объявил, что мытьё посуды он берет на себя. Зачем мешать проявлению чьей-то инициативы? Я согласилась и, более того, доверилась его словам и обещаниям. Поначалу как-то ладилось. Мой дорогой Вовка становился вечером после ужина к раковине, и через пятнадцать минут тарелки, кастрюли, чашки и вилки сверкали влажной чистотой. Но буквально через два дня его энтузиазм как-то сбавился. В течение вечера он долго не реагировал на мои намёки и напоминания, и, наконец, нехотя подойдя к раковине со ждавшей его посудой, сказал:

– Да тут так мало! Стоит ли заводиться из-за пары тарелок? Вот поднакопится больше, тогда и перемою всё сразу.

Я стала старательно готовить для мужа поле бытовой битвы, складывая все использованные тарелки и кастрюли в большой таз. Но скапливаемая для глобального помыва посуда превращала мою кухню в большой бедлам и создавала массу неудобств, когда в этой немытой горе требовалось вдруг найти какую-нибудь срочно необходимую ложку или чашку. Я поняла, что мне лучше отказаться от перспектив опрометчиво предложенного мужем сервиса и приноровиться управляться с кухонными проблемами самостоятельно. Но иногда я всё-таки оставляю что-нибудь и для Вовки, как бы – наиболее трудное! Но, честно говоря, делаю это исключительно в воспитательных целях. Все-таки женщина должна давать мужчине шанс выполнять его обещания!

Итак, мы у Эльвиры на кухне. Павлик занят новой машинкой, Мушка посматривает на него издали, но от мамы оторваться не решается. Мы с Зоей сидим как ученики, попавшие на мастер-класс, и внимаем советам, как готовить котлетный фарш и что делать, чтобы на кухне был порядок.

Мушка отклеилась от Зоиной коленки, за которую держалась, подошла к Эле и, указав на узкий белый батон, который тут называется самун, вдруг четко произнесла: «Дай хлеб!» От неожиданности онемели мы все. По тугой щеке Зои покатилась слеза, и она принялась благодарить Элю за успехи в развитии Мушки.

– Я теперь буду молиться на вас, – заявила она.

– Молятся только на икону, – поправила её Эля.

– Это просто выражение такое – знак благодарности.

– Выражения следует употреблять правильно. И в знак благодарности не на какого-то обычного человека молятся, а Богу за него.

Интересно, может быть, Эля что-то знает и о религии? Жаль, что люди мало склонны обсуждать такие темы. У нас ведь всем внушается, что религия – удел отсталых, а вера – для слабаков. Поэтому многие стесняются признаться, что, как могут, ищут для себя Бога, что надеются на Него, а порой и молятся: «Господи помоги!». Для меня вера – тоже вопрос достаточно интимный, и я пока не тороплюсь с кем-то делиться и рассказывать о том, как волна счастья, именно счастья, возносит меня, когда я вспоминаю своё крещение.

Эля располагает Зою к доверительности.

– Я не люблю сидеть с женщинами на полянке, они всё время кого-то обсуждают, – заявляет Зоя. – Только увидят на Мушке новую заколку или бантик сразу спрашивают, где брала, почем.

– А ты поставь своё кресло в стороне и не принимай участия в их разговоре, если он тебе неприятен, – советует Эля.

– Они сразу поймут, что я их чураюсь. Будут обсуждать и меня.

– Ты возьми с собой на полянку вязанье или книгу, у тебя будет своё занятие. Поиграй с Мушкой в мяч или в песочнице поковыряй совочком. Матери нужно уметь играть с ребёнком, не только бантики ей завязывать.

Бантики – слабость Зои. У Мушки светлые кудрявые волосы, и любящая мамаша постоянно украшает их всевозможными заколками и бантиками, благо, здесь их большой выбор и продаются они во всех магазинах. Зоя не обижается на Элю за поучения, она даже рада их слушать. Иногда ей хочется рассказать что-то и о себе.

– Женщины посмеиваются, что я толстая. Я ещё в школе начала заниматься спортом: и плавала, и в волейбольной команде играла. Я ведь кандидат в мастера спорта, – сообщает она, – мы с Лешей познакомились на сборах, он бегал на короткие и длинные дистанции. Мы мгновенно увлеклись друг другом, поженились, я забеременела, родила. Спорт бросила и сразу поменялась в размерах. Но я не так толста, как другие. У меня в теле не жир, а уплотненная мышечная масса, очень высокий тургор. Вот потрогайте!

Зоя подставляет Эле свою руку. Та надавливает пальцем возле Зоиного локтя и ведёт его выше к плечу. С удивлением обнаруживает, что палец совершенно не проминает поверхности Зоиной руки. Зоя подставляет и мне свою руку. Мне кажется, что мой палец скользит по упругому замечательно отполированному мрамору, но не холодному, а прохладно теплому. Мы с Элей обмениваемся удивлёнными взглядами. Даже при сильном нажатии невозможно хотя бы слегка продавить Зоину кожу. Зоя удовлетворена произведенным эффектом.

С Элей она, случается, и откровенничает:

– Леша меня любит, – сообщает она. – Он с виду небольшой, но очень сильный. Он может меня прямо из ванны достать и на руках отнести в спальню, – говорит она с радостной гордостью, – да ведь и я его тоже люблю. Я про это не рассказываю на полянке. Найдется, кто и завидовать начнёт.

Наши разговоры и мечты.

У Векшина странная привычка. Когда он слушает песни на английском языке, он непременно переводит слова песни на русский. Том Джонс поет: «Wy? Wy? Delilah», а Векшин сидит и бормочет: «Почему, почему, Дилайла?»

– Федя, у тебя склонность к синхронному переводу. Может быть, тебе следует податься на Высшие курсы переводчиков ООН при нашем институте? Закончишь их и будешь синхронить в Нью-Йорке или в Вашингтоне, – сказала ему я.

– Ты когда-нибудь сидела в кабине для синхронного перевода? Знаешь, что чувствует человек после нескольких часов такой работы? Мозги плавятся. А из-за чего? Работал я на синхроне от Комитета защиты мира во время какого-то международного сборища. Половина ораторов произносят ничего не значащие слова или несут всякую чушь, лишь бы себя самого засвидетельствовать на международном уровне. А ты, сидя в тесной метр на метр душной фанерной кабине, с тяжелыми наушниками на голове всё это напряженно переводишь за ними. Нет уж! В Нью-Йорк или Лондон я попаду не через пыточную кабину синхронного перевода. «Мы пойдет другим путём!» – решительно отрезал он.

У Фёдора Векшина много рассуждений по поводу карьеры. Это, вообще, его любимое слово, хотя о своих дальнейших планах он не распространяется и никогда не конкретизирует свое представление о будущем. Его рассуждения скорее теоретические: какая анкета нужна для карьеры, какими деловыми качествами нужно обладать, как пользоваться связями и знакомствами. Сам он очень быстро знакомится с кем угодно. Но дружеские отношения, похоже, у него только с нашей небольшой компанией.

Дружеские вечера – самые приятные моменты нашей здешней жизни! Когда мы собираемся, Глеб берет в руки гитару, и они с Элей поют. У неё мягкий выразительный голос, он и в разговоре приятный.

Нам интересно и узнавать что-то друг о друге, и рассказывать о себе. Мы не совсем ровесники, но мы одно и то же поколение советских людей, выросшее в послевоенные годы. Эля и Глеб родились перед самой войной, Векшин – дитя войны, а мы с Володей – первые послевоенные дети. У нас одинаковый уровень высшего гуманитарного образования, мы выросли на одних и тех же книгах и фильмах, учили в вузах одинаковые предметы, но мнения по некоторым вопросам иногда бывают разные.

Вчера вечером мы обсуждали, что нам передается от наших предков и что такое наследственность. В обозримом для меня прошлом все мои предки – представители провинциальной трудовой интеллигенции: учителя, врачи, инженеры. У моего мужа отец – дипломат, а мать домохозяйка, следующая за ним по свету. А вот дедушка Володи, отец его отца, был помором и жил на самом крайнем севере нашей страны. Так что мой свекор, прямо как Ломоносов, приехал с севера, поступил в университет и вот вам – стал большим человеком! Вывод: советская власть дает большие возможности для развития способных людей. У Векшина, оказалось, дед был известный на всю Москву закройщик мужского костюма, а отец – скромный бухгалтер. И вдруг Эля сказала: «Моя бабушка по отцу была фрейлиной Её Величества». Вот это да! Как интересно. При слове «фрейлина» я воображаю себе что-то из андерсеновских сказок. Я не решилась спросить у Эли, как же её бабушка вписалась в советскую власть. В нашей семье насчитывается много родственников, попавших под репрессии. Ещё Эля рассказала, что её отец был известным среди специалистов исследователем севера, полярником. На фронт его не взяли, так как он по отцу был финн. Как известно, Отечественной войне предшествовала белофинская кампания… В первые дни наступления немцев вблизи Ленинграда Элиных родителей, как и многих соседей, мобилизовали рыть оборонительные окопы. К дому подъехал грузовик, жители их дома уселись в кузов и поехали на рытье окопов. Домой никто не вернулся. Родственникам сообщили, что сразу же начался обстрел, и все погибли. Эля с младшей сестренкой и бабушкой (фрейлиной) была отправлена в эвакуацию. Когда вернулись в Ленинград, бабушка умерла. И Эля с сестрой оказались на попечении второй бабушки и даже сами по себе. Вот такая история. Глеб тоже дитя блокады.

О пирамидах.

– Я обязательно когда-нибудь поеду в Египет. Когда стану старой, я непременно отправлюсь к пирамидам, чтобы снова почувствовать бесконечность времени, их энергию и непонятную мощь, – задумчиво и мечтательно рассуждала вчера вечером Эльвира. – Около пирамид ощущение энергии настолько явно, что, кажется, оно даже способно вернуть силы и здоровье.

Эля на самом деле считает, что пирамиды обладают некой энергетикой, которую лично она конкретно уловила. Так ли это на самом деле, трудно сказать. Возможно, это лишь эмоции от увиденного и символическая мечта. Из нас пятерых у пирамид были трое: Володя, когда был два месяца на практике в Каире, и Эля с Глебом проездом по пути из Йемена в Ленинград. Мне бы тоже очень хотелось увидеть своими глазами эти сооружения, вызывающие столько впечатлений и даже особых чувств. Но не могу представить себе ситуацию, чтобы мечта об этом могла осуществиться. Интересно, удастся ли и мне когда-нибудь оказаться около сфинкса, загадочного существа с человеческой головой на теле животного?