Читать книгу Девочка плачет… - Ирина Рикас - Страница 5

Школьные годы бегут быстро. Не успеешь оглянуться – уже в седьмом классе! У семиклассников последним уроком в конце недели всегда был классный час. Алевтина Петровна, географичка и классный руководитель 7-го «А», монотонно бубнила по тетрадке про график дежурства, про проценты успеваемости, про шефство над октябрятами, про озеленение кабинета… Казалось, в классе был идеальный порядок: ребята сидели неслышно. Каждый втихаря занимался своим делом.

Ванька на классном часе всегда старался сделать что-нибудь из домашних заданий. Обычно, положив на колени учебник, щелкал примеры по математике. Математику сделал – считай, выходной свободен. Остальные уроки много времени не занимали.

Но в тот день классная вошла не одна, следом за ней появилась Нина Василевич из 9-го «Б». Все встрепенулись, каждый бросил свои дела и вопросительно смотрел на вошедших.

Нину в их 35-й английской спецшколе знали все. Еще совсем недавно она была председателем Совета Дружины, на каждой линейке вся школа любовалась ею. Высокая, стройная, в лаковых черных туфельках, плиссированной юбочке и белой пионерской рубашке, с горящим на груди алым шелковым галстуком, Нина четко вскидывала руку в пионерском салюте к надетой немного набок между пышных белых бантов пилотке и звонко рапортовала директору школы.

Потом Нина стала комсомолкой, и очень скоро ее выбрали Секретарем комсомольской организации школы.

– Дорогие ребята, – звонко, как на линейке, начала Нина после того, как Алевтина Петровна поздоровалась и жестом посадила класс. – Вы стали семиклассниками, а это значит, что вам предстоит сделать один из самых важных шагов в вашей жизни: принять решение о вступлении в комсомол. Это… – Нина немного запнулась. – Это важный шаг в жизни каждого человека. Комитет комсомола нашей школы поручил мне провести с вами вступительную беседу.

Нина развязала шнурки картонной папки, достала оттуда листок бумаги и стала читать все тем же звонким ровным голосом, делая равномерные паузы, точно так же, как читала на большой перемене по школьному радио «Новости комитета комсомола». Никто уже не занимался своими делами, слушали внимательно. Все понимали: вступление в комсомол – это тебе не хухры-мухры! Без этого никуда, даже в ПТУ не поступишь. Что уж говорить про институт. А в их школе потенциальных пэтэушников не было, все собирались в ВУЗ.

Ванька тоже слушал, но больше – смотрел. Смотрел во все глаза! Конечно, он видел девятиклассницу Нину и раньше, но только издалека. Теперь он по-настоящему разглядел ее. У нее были блестящие, немного кудрявые волосы, затянутые сзади в тугой хвост, на брови падала густая челка. Глаза были тоже блестящие, ресницы бросали тень на щеки. Губы румяные и сверху сильно изогнутые. Ванька заметил, что уши у нее маленькие и красненькие, и в них видны крошечные золотые сережки-гвоздики, а пальцы, державшие листок, слегка вымазаны чернилами. Это было так удивительно, что у Нины, – у самой Нины! – пальцы в чернилах.

Нина еще почитала немного, потом сказала:

– Итак, каждый из вас должен принимать участие в мероприятиях, которые проводит комитет комсомола. Ваше активное участие добавит вам баллов на Ленинском зачете, который каждый должен сдать перед вступлением в комсомол. Давайте посмотрим, кто куда хочет записаться. Подготовка концерта к празднованию Седьмого Ноября. Кто хочет?

Несколько человек подняли руки. Ванька тоже поднял. Нина аккуратно записала фамилии, потом продолжала:

– Выпуск стенгазеты. Субботник по уборке школьной территории. Распространение поздравительных открыток для ветеранов. Организация отрядов из пионеров четвертых-пятых классов для сбора макулатуры…

Список у Нины был длинный. И всякий раз Ванька поднимал руку, так что Нина в конце концов сказала:

– Ершов, не обязательно во всем участвовать, тебе же учиться некогда будет.

Недостатка в желающих не было, ребята активно записывались: в институт, а значит – и в комсомол, хотели все. Потом Нина говорила уже сама, без написанного: объясняла, как будет проходить прием в комсомол. Наконец, она раздала каждому по листу бумаги и продиктовала: «Заявление. В комитет комсомола школы номер 35, от …. – тут каждый должен был написать свое имя и фамилию. Прошу принять меня в ряды Коммунистического Союза Молодежи имени В. И. Ленина. Хочу быть в первых рядах молодых строителей коммунизма и посвятить свою жизнь делу борьбы за счастье трудящихся».

– Теперь поставьте число и подпись, – сказала Нина и стала ходить по рядам, собирая листки.

Прозвенел звонок. Ребята загалдели, стали защелкивать портфели, выходить из класса. Ванька, видя, что Нина еще разговаривает с Алевтиной Петровной, нарочно замешкался, но, как только она пошла к выходу, закрыл свой ранец и двинулся следом за ней. Он проводил Нину, держась все время немного позади, до раздевалки. Убедился, что она начала одеваться и бросился к своей вешалке. Быстро оделся, выбежал из школы и спрятался за электро-будкой. Скоро вышла Нина. Она была одета в простенькое пальтецо, толстые рейтузы и короткие кожаные сапожки. На голове у нее была вязаная капором шапочка из оранжевой шерсти, такой же оранжевый длинный шарф обматывал шею и свисал спереди почти до края пальто.

Ванька незаметно, крадучись сзади, проводил Нину до ее дома: узнал, где она живет. Когда за ней захлопнулась дверь подъезда, Ванька засомневался: узнавать ли номер квартиры? Вообще-то незачем: не пойдешь же к ней в гости ни с того ни с сего. Но все-таки, выждав минут десять, вошел в подъезд и стал торопливо подниматься, задерживаясь самую малость на площадках, чтобы прочитать надписи на дверях. Дом был четырехэтажный, на каждой площадке – по две квартиры. На третьем этаже слева на двери он увидел наклеенный на картонку список, составленный из вырезанных из газетных заголовков толстых печатных букв:

Силянины – 1 зв.

Макаров – 2 зв.

Василевич – 3 зв.

«Ага, вот оно, – подумал Ванька. – Квартира четырнадцать, второй подъезд». Ванька бегом «ссыпал» вниз, вышел из подъезда, присел на пустые качели на детской площадке. Он сидел, задрав голову, соображая, где могут быть окна Нины. Но как догадаешься, в квартире трое жильцов. Ему не хотелось уходить. Вдруг она выглянет? Или выйдет! Может, ее мать в булочную пошлет, или еще что? Но Нина не выглянула и не вышла. Просидев почти целый час, Ванька поплелся домой.