Читать книгу Не рвите нити. Том 1. Под куполом - Ирина Сергеевна Ракова - Страница 3

– Ты нотт? – тихо спросила Карина, рассматривая толпу выходящих из ассамблеи.

– Типа того, – Марк смутился.

Он плюхнулся на ближайшую от выхода скамью, одну из тех, что стояли вдоль стен, чувствуя себя при этом чрезвычайно глупо. Ноги ещё немного дрожали, и больше всего хотелось куда-нибудь лечь. Обивка скамейки из чёрного дермантина неприятно холодила ладони.

– Спасибо, – помолчав, выдавил он.

– Не за что, – она пожала плечами и нахмурилась. – Блок ставить надо.

– Не успел, – развёл он руками. – Ты… тоже нотта?

– К счастью, нет, – Карина поморщилась.

Вокруг них постепенно стали собираться члены новой семьи: Камиля, Тоня, Талгат и Рома (наушники он не только вынул, но и аккуратно заправил под воротник, чтобы не было видно), а вместе с ними четверо старших – Марк знал только Ильдара, который встречал их на первом этаже. Перезнакомились, натягивая улыбки, но разговор не склеился – старшие напряжённо поглядывали на двери ассамблеи, хмурились. Новенькие ощущали себя не в своей тарелке.

Подошёл мужчина с короткими светлыми волосами и неприметным лицом, в форме с красной каймой. Молча обнял за плечи Ольгу, ту самую рыжую с хвостиками, и вздохнул.

– Вот такие дела, ребят, – кисло улыбнулся он чуть погодя.

– Мы думали, Антон будет нашим куратором, а не Олег, – объяснила Азиза, девушка с длинными, очень чёрными и прямыми волосами, кивая на него. – Все так думали. Ну, вы видели реакцию.

– А, значит, тот парень наш куратор теперь, да? – изогнула брови Камиля.

– А как их выбирают? – поинтересовался Талгат. – Голосованием?

– Лидер сам их назначает, – Азиза нахмурила чёрные брови. – И о чём, интересно, он думает? Олег как куратор… Не представляю.

– Лидер знает, что делает, – спокойно сказал Антон. – Значит, так надо.

– Кому надо? – возмутился блондин с дёргаными движениями по имени Вадим и раздражённо хлопнул белесыми ресницами. – Мне так-то нафиг не надо, чтобы этот ненормальный нам тут приказы раздавал.

Рыжая отвела глаза, Азиза виновато улыбнулась и переглянулась с Ильдаром. Карина явно хотела что-то ответить, но махнула на белобрысого рукой и промолчала. Марк чувствовал противоречие, но не мог разобраться – и не хотел сейчас.

Почти все, кто присутствовал на посвящении, уже разошлись – только новенькие и наставники пятой семьи тоже сбились в кучку в другом конце коридора. Все как один повернулись в сторону дверей, когда те распахнулись, выпуская обоих кураторов.

– Мы в штаб, – сходу бросил Олег с расстояния нескольких метров от своей семьи. – Одевайтесь, идите домой и ждите меня. Карина – за старшего.

Он на мгновение остановился взглядом на Марке, словно оценивая его. Развернулся и поплёлся прочь, жутко ссутулившись и пришаркивая.

– Я к своему отряду, – сказал Антон, со странным выражением на лице покосившись тому вслед. – Вечером мы все к вам придём.

Он обнял рыжую, чмокнул её в лоб и тоже ушёл.

Как жаль, что он не попал в пятую семью, вместе с Геной, подумал Марк, пока они топали вверх по холму в сторону группы двухэтажных зданий. Вот с кем скучать не пришлось бы. И Диана тоже там – добрая, мягкая и приветливая… Он оглянулся на шестых. Угрюмый Рома со своими наушниками, Талгат-клоун, глуповатые Камиля и Тоня. Ни одного, с кем у него возникло бы желание общаться. А ещё ему гораздо больше доверия внушала беловолосая Анастасия, чем странноватый, не очень любимый собственной семьёй Олег.

Утренние тучки разбежались, и яркое солнце резало глаза ослепительной белизной свежего снега, что тонким, полупрозрачным слоем напа́дал поверх втоптанного в наст песка и морозно хрустел под ногами. Приближающиеся общежития, восемь одинаковых чёрно-белых домиков простой прямоугольной формы, выстроились в два ряда перед ними. Ещё дальше торчала вышка, воздух вокруг неё колыхался и переливался солнечным светом, преломлённым куполом.

Пока они, завалившись шумной толпой в небольшую прихожую дома под номером шесть, раздевались и переобувались, толкаясь в тесноте, Азиза на ходу объясняла им, где у каждого свой крючок и ящик. Прикрикнула на Ильдара, бросившего шапку на скамейку, и отчитала на Рому, который сразу же всё перепутал.

– Потрясно, – заявила Тоня, заходя внутрь.

Они разбрелись в разные стороны, с любопытством осматривая просторное помещение. Слева расположилась столовая; кухонное пространство отгорожено не стеной, а длинной и довольно широкой стойкой вместо обеденного стола, обставленной высокими стульями по всей длине. Справа было устроено нечто вроде гостиной: по стенам тянулась столешница с полками сверху и шкафчиками снизу, на ней Марк заметил пару компьютеров и несколько разнокалиберных ноутбуков; в центре стоял низкий столик из светлого дерева и тёмного стекла, окружённый диванами и креслами. Всё в лёгких, пастельных тонах, только мягкая мебель в зале и стулья на кухне – ярко-жёлтые. Между кухней и залом располагался санузел – общая комната бирюзового и кремового кафеля с раковинами, зеркалами и шкафчиками, тоже аккуратно пронумерованными, двумя туалетами и тремя душевыми. Все три помещения соединялись небольшим коридорчиком, из которого две винтовые лестницы вели наверх на второй этаж.

– Ужин сегодня готовим все вместе, праздник как-никак, – сказала Азиза, когда они расселись в гостиной. – А так дежурим по очереди. Завтра, например, готовят Карина и… – она помедлила, ткнув в его сторону ручкой, – Марк, да? Убираются Ильдар и Камилла – только первый этаж, второй сегодня убрали. За своей спальней каждый дуэт следит самостоятельно. Посуду моем мы с Талгатом. Стирают и гладят Вадим и… Антонина. А вы завтра отвечаете за Джесс, – она с улыбкой кивнула Роме с Олей на светло-рыжую кошку, насторожённо взирающую на новых хозяев с книжной полки. – Ну, там, корм, вода, лоток… Расписание, чей дуэт когда что делает – на стене в зале. Схема ясна?

Новенькие, широко открыв глаза, кивали, а Ильдар по-клоунски отдал честь: «Есть, командир!»

– Завтрак в пол-седьмого, ужин в восемь, – продолжала Азиза, – обедаем обычно на учёбе, или на вышках, но если вы дома – разогревайте вчерашнее или готовьте себе сами, когда хотите. В доме не курить, на втором есть балкон. А ещё лучше не курить вообще, – она поморщилась. – Личные вещи где попало не бросать. Остальное вам по ходу дела расскажут старшие. Вопросы есть?

– Есть, – прошептала Камиля, поднимая руку. – Можно выйти?

Тоня хохотнула. Азиза с каменным лицом ткнула ручкой в сторону двери.

Устав ждать куратора, они разошлись по комнатам, чтобы разобрать вещи, но Марк едва успел открыть свою сумку, как наставница внезапно сказала:

– Бросай, пошли вниз, – и, наткнувшись на вопросительный взгляд, кратко пояснила: – Возвращается.

Хлопнула входная дверь, и секунд через двадцать куратор вошёл, уже без куртки и в сланцах, но ещё окутанный облаком морозного воздуха и с усыпанной снежинками шевелюрой. Поднял голову на собравшихся, криво усмехнулся и невозмутимо отправился за стойку, отделявшую кухонную часть комнаты, где Азиза с Ильдаром стругали овощи. Старшие переглянулись и принялись рассаживаться по стульям вдоль стойки, младшие последовали их примеру.

– Этой ночью в столице натворил дел какой-то сдвинутый рен, – монотонно произнёс, наконец, он, заливая кипятком растворимый кофе в кружке. – Атаковал штаб «Моста», разнёс всё здание к чёртовой матери, положил пару человек, и, между прочим, сильно помял председателя.

– Самого председателя? – недоверчиво переспросил Ильдар. – Силён. Как он умудрился?

– Он спалил сам себя, только косточки обгорелые остались. А старику председателю ещё повезло, что выжил. Естественно, у людей к нам теперь много вопросов. Альтерлидер наш всё отрицает, потому что тот отморозок к нашей короне отношения никакого не имеет, это точно. Отправили запросы по всем коронам, никто его не признаёт.

– Значит, он был из Стаста, – подняла Азиза брови. – Мы-то тут при чём?

– А людям не втолкуешь, что мы к Стасту не имеем отношения… «Мост» утром заявил, что если всего один рен может натворить таких дел, это угроза безопасности всего человечества, и выдвинул ультиматум. Я принёс, хотите – почитайте.

Он уселся на стул, громко отхлебнул кофе и поднял на них глаза. Поскольку никто не вскочил и к стопке бумажек не ринулся, он продолжил:

– В общих словах, альтерлидер теперь должен предоставить им подробное досье на каждого рена, в короне будут дежурить наблюдатели из «Моста», а все рены нашей короны, даже дети на каникулах, во внешнем мире могут находиться только в форме с отличительными знаками Школы или своего сектора.

Всех передёрнуло. Смешно – выдать людям информацию о каждом маге, о его способностях и статусе. Ещё смешнее – впустить шпионов из внешнего мира в закрытые короны, куда людям издавна был заказан путь – за исключением, конечно, немногочисленных детей самих ренов, да и тем разрешалось находиться в родительском доме только до четырёх лет. А при мысли о том, как он заявится в свой городок в форме рена – да ещё и боевого мага – вообще под ложечкой засосало. Их отпускали в родные места на недельные каникулы четыре раза в год, только тогда он и появлялся «дома», предусмотрительно замазывая метку Ареносы на левой руке. О том, что он рен, там знали лишь члены семьи, остальным говорили, что он учится зарубежом. Подумать было страшно, какой приём его ждал – магов и так не любили, а уж после того как их объявили «угрозой человечеству»…

– И что? – нетерпеливо спросил Вадим.

– Пять дней, – Олег растопырил пальцы на руке. – Срок ультиматума.

– Но… Альтерлидер ведь на такие условия не согласится, – почти прошептала Оля.

– Так что война нам, считай, гарантирована, – с нехорошей усмешкой процедил Вадим.

– Тебе весело? – строго одёрнула его Азиза.

– Война? А нас никуда не отправят? – перепугалась Тоня.

Куратор окинул её задумчивым, пронзительным взглядом.

– Куда вас могут отправить? Вы же дети, – ровным голосом ответил он.

– Фуух, – выдохнула та, – а я уж было испугалась.

– А старших? – упавшим голосом спросила Ольга.

Олег помолчал, невозмутимо хлебая из своей чашки.

– Я думаю, те отряды, куда поступили свеженькие альбы, отправят во внешний мир при первой возможности… так сказать, обстреляться… – Он усмехнулся при виде ужаса на лице девушки. – Теперь уже другие времена. Война не означает, что люди попрут на нас в открытом поле с оружием, а мы на них – с боевой магией, как пятьдесят лет назад. Сейчас всё будет по-другому… Жертв будет меньше.

– Ну, жертвы будут у людей, а не у нас, – жизнерадостно заявила Камиля.

– Мы тоже в каком-то смысле люди, – зловеще, почти шёпотом сказал куратор. – Не думай, что люди слишком слабы, чтобы убить рена. Полвека назад у них не было таких технологий, как сейчас, только поэтому они и не уничтожили нас. Все эти годы они в своих лабораториях, затаив обиду, искали способ взять реванш. И то, что они идут на такие провокации, означает одно – они этот способ нашли.

– Надо было прижать их, когда война закончилась, – отвернувшись, проворчал Вадим. – Надо было взять их под контроль, пока был шанс. А мы что? Махнули рукой и закрылись в коронах, предоставив их самим себе.

– Не тебе щенок, судить, что надо было, – оскалился на него куратор. – Если бы ты мог включить логику, ты бы понял, что ренам, с их потерями, тогда было не до этого. Да и сколько лет бы продлился такой контроль? До первого восстания?

Вадим вспыхнул и открыл рот.

– Всё! – железным тоном сказала Азиза, и рот Вадима неохотно закрылся.

Марк понимал, что куратор прав, но почему-то неприязнь к нему усилилась. И не нужно было смотреть на лица остальных, чтобы знать, что в этом он не одинок.

– Что с ужином? – вдруг заинтересовался Олег и приоткрыл духовку, где томились куриные окорочка, источая соблазнительный аромат.

– Точно, – Азиза спохватилась и кинулась к кастрюле на плите, торопливо раздавая указания всем остальным.

Олег усмехнулся, поставил пустую кружку на мойку и вышел в гостиную, освобождая место разворачивающейся кипучей деятельности.

– Да, и ещё, – крикнул он, высовывая оттопыренный указательный палец из-за угла, – на этих каникулах вам из короны выезд запрещён, разумеется.

***

Скоро пришли старшие – Антон и с ним ещё трое, дружелюбный, постоянно подшучивающий щуплый Сергей, смешливая фигуристая Катя, и серьёзная, подтянутая Ксюша. Чуть погодя пришёл и бывший куратор – крупный густобровый парень по имени Боря. Все вместе взгромоздились за узковатую для таких застолий стойку.

Марк молча слушал и занимался едой, стараясь не обращать внимания на Камилю, пристроившуюся по левую руку от него – он весь ужин чувствовал на себе её мысли; сама она, кажется, понимала, её видно насквозь, и от этого дико смущалась – Марк не смотрел, но знал, что она отчаянно краснеет.

Вместо этого он принялся рассматривать остальных. Олег на другом конце стола затеял негромкий разговор с Ксюшей и Сергеем – отсюда было плохо слышно, но, кажется, речь шла об энергетическом поле ренов: до него доносились слова «ликвидатор» и «поводок». Ему не хватало духу встрять в разговор альбов, иначе бы он обязательно подошёл к ним послушать. Антон то участвовал в их споре, то тихо, почти на ушко переговаривался с Олей. Катя с Ильдаром громко травили байки из жизни семьи, Тоня с Талгатом слушали их, развесив уши, и хохотали вместе с ними. Камиля присоединилась бы к ним, если бы не забивала голову ерундой. Азиза пересаживалась от одной компании к другой, везде вставляя комментарии.

Карина, сидевшая справа от Марка, разговаривала с Борей. Сначала они спокойно обсуждали страны, которые могли перенять пример и тоже начать войну со своими коронами, и оружие, которое могут применить люди против ренов. В какой-то момент к ним присоединился Вадим, и разговор свернул не туда. Начался спор, стоит ли ренам просто оборонять свои короны, или Ареноса должна объединиться и пойти в наступление, пока люди не сделали это первыми.

– Ты не понимаешь, – с ноткой раздражения сказал ему Боря. – Ну, возьмём мы их города – и что дальше? Посадим по одному рену в каждый более-менее крупный город – и короны опустеют. Нас слишком мало. Мы – сила, когда нас много в одном месте, а поодиночке – достаточно застать каждого врасплох, и никакая магия нам не поможет.

– Не обязательно по рену в город, – глаза Вадима горели. – Просто управлять каждой страной должна Ареноса. Кордам же самим от этого лучше будет…

– Ещё раз я от тебя услышу это слово, – Катя резко оборвала смех и накинулась на своего младшего, – и ты огребёшь!

Вадим раздражённо отмахнулся от наставницы и продолжил:

– Людям будет лучше, если Ареноса встанет во главе. Прекратятся войны, будет меньше коррупции, преступности…

– Люди никогда не согласятся, чтобы ими управляли маги, – перебила Карина. – Это сильно ударит по их гордости. Пойдут восстания по всему миру, и это приведёт к новым войнам – между нами и ими. Лучше пусть бьют друг друга, а нас не трогают.

– Но они всё равно тронут, – возмутился Вадик. – Если мы будем тупо сидеть в коронах и ничего не делать, они нас просто разгромят однажды.

– Ты думаешь, люди способны уничтожить купол? – поднял брови Боря.

– Кто их знает? Ты знаешь, какие у них сейчас технологии? Я – нет. А если они просто возьмут короны в осаду, все дороги перережут, что нам, с голоду дохнуть?

– Тебе не про то говорят, что ничего не нужно делать, – Карина вскинула голову.

– А про что?

– Да про то, что нет смысла идти в открытое наступление на их города, оставлять короны без защиты.

– Да не на все же города одновременно! Один взяли – потом следующий!

– Ага, а пока ты следующий берёшь, в первом люди подняли восстание, перебили всех наших, и пошли на корону, в которой никого не осталось!

–Да корды никогда…

– Люди! – рявкнула Катя, разворачиваясь к ним.

– У ваших ЛЮДЕЙ никогда не хватит ни мозгов, ни смелости…

– У тебя никогда не хватит мозгов, чтобы просто…

– РТЫ ЗАКРЫЛИ, ОБА! – неожиданно громко зарычал Боря.

Повисла тишина, все взгляды обратились к раскрасневшемуся Вадиму и окаменевшей Карине.

– Вы без этого не можете, да? – вопросила Азиза после паузы.

Вадим со звоном бросил вилку на тарелку и выскочил из-за стола. Карина опустила глаза в свою тарелку, но до этого их с Марком взгляды на секунду встретились. Она не была ноттой, следовательно, не могла закрыть свои мысли блоком, но он всё равно не смог прочитать ничего в этом взгляде.

После шумного ужина шестая семья разбрелась по всему дому.

Марк накинул куртку и вышел на балкон, точнее – на просторную открытую террасу, что находилась с торца дома, прямо над гаражом. Внизу виднелась освещенная тусклым фонарём площадка, от неё шёл выезд на дорогу вниз с холма, к учебному корпусу. С другой стороны дома сбегала через сугроб дорожка, по которой они пришли. Там, ниже, открывался вид на всю корону, усыпанную ночными огнями. С левой стороны балкона поднимался тёмным силуэтом холм, на его вершине на фоне сине-чёрного неба возвышалась башня.

На балконе уже стоял, опёршись на кованые перила, Антон.

– Тоже не любишь шум-гам? – приветливо кивнул он Марку.

– Только если в меру, – усмехнулся тот.

Какое-то время они молчали, вдыхая морозный ночной воздух. Антон заговорил первым.

– И надо же было этому случиться рядом с нашей провинциальной короной… С каникулами нехорошо получилось. Всем, наверное, хотелось дома побывать на праздники.

– Ну, не с этой нашивкой, – Марк кивнул на рельефное красное изображение щита и меча на водолазке Антона.

– Ну да. Твои не в восторге?

– Не знаю. То есть, родители и брат с сестрой нормально относятся… Раньше относились, по крайней мере. А остальные… не в курсе. Ничего, зато к опекунам можно съездить.

– Тоже правильно, – Антон помолчал и кивнул головой в сторону двери. – Как тебе семейка?

– Да я пока ещё не разобрался, – Марк смутился. – Вроде ничего.

– Да, бывает и хуже. Вон, например, в четвёртом доме – они на год старше – настоящий змеиный клубок. Ни дня без ругани, говорят, – он покосился на Марка. – А ты, я слышал, нотт? Тебе полегче будет. Жалко, что вас так мало. Насколько проще бы было, если хоть половина из нас могла понимать друг друга…

– Да я ещё не очень умею, – пробормотал Марк.

– Научишься. Олег у нас мощный нотт, поднатаскает.

– Он странный.

Антон рассмеялся.

– Странный? Мягко сказано. У них линия такая. И старшая у него… без тормозов девчонка, и младшая, Каринка твоя, с прибамбасами. Вроде тихая, замкнутая, но иногда как что скажет – так и хочется в нос дать. Наверное, и у тебя что-нибудь такое найдётся, а, Марк?

– Кто знает, – Марк неловко усмехнулся, передёрнув плечами.

Антон помолчал, вдыхая морозный, ночной уже воздух, и продолжил.

– Все мы странные. Мне кажется, в Форсу нормальных не берут. Все со своими пунктиками. У Азизы – планы и расписания, и не дай тебе бог что-нибудь не на место положить, закопает. У Ильдара – только бабы да компы на уме. Вадик – идеалист, вспыхивает по любому поводу – уж Боря с ним намучился. Он тебе ещё на уши присядет со своими идеями. А моя жена – самая упрямая ренна, что я встречал за всю жизнь.

Марк слышал в его голосе тоску.

– Мы-то думали, – помолчав и изменившимся тоном продолжил Антон, – я в семье останусь. Не сомневались. Я вещи даже не собрал. Ребёнка завести хотели… Не своего, конечно, просто попечительство взять. Хотя, кто его знает, может и своего…

Марк почувствовал себя неуютно – он не любил, когда ему настолько изливали душу. Дети в Ареносе были больной темой. По странной прихоти природы, они никогда не рождались магами, если таковым был хоть один из родителей. В четыре года маленького человека высылали из короны во внешний мир. А взрослым ренам, особенно в последнее неспокойное время, вне короны разрешалось находиться только по заданию или в отпускной – не более пяти суток. Исключение составляли ритмы, специалисты по взаимодействию с внешним миром, которые почти всё время жили и работали в человеческих городах.

Антон, похоже, заметил, как Марк поглядывает на дверь, и снова добродушно усмехнулся.

– Ты прости, что я тебе на мозги капаю. Перенервничал.

– Да не, – ответил Марк. – Просто холодно уже.

Они вошли в дом. На часах было около одиннадцати, старшие принялись собираться – новый год они встречали кто в общежитии своего отряда, а кто-то уже и в собственном доме.

После их ухода в доме стало непривычно тихо. Девчонки дружно убрали посуду, и все вместе они перебрались на мягкую мебель вокруг стола в гостиной. Кто-то болтал, кто-то уже откровенно позёвывал. Олег уткнулся в ноутбук на коленях. Марк достал директон и на скорую руку отправил коротенькие поздравления опекунам, Мишке с Юркой, родителям во внешний мир («Твоё сообщение будет отправлено после проверки»), а уже потом – под аккомпанемент участившегося сердцебиения – Полине.

Ближе к полуночи оживились – Ильдар включил трансляцию новогодней передачи из компьютерной сети внешнего мира. Изображение на экране всё равно тормозило и сыпалось. Защитный купол не пропускал радиоволны – для этого за пределами купола стояли башенки, улавливавшие сигнал и по кабелю передававшие в корону, но в определённые часы они бывали перегружены.

Чуть погодя, с энтузиазмом принялись за традиционный обмен подарками, совсем как в жилкорпусе Школы – счастливчику, чьё имя достали из мешочка, вручали заранее приготовленный самодельный подарок. Марк отдал заулыбавшейся Камиле настенные часы, что мастерил ещё с лета, старательно вытачивая каждую деревянную и металлическую деталь, рисуя витые цифры, покрывая лаком; а Оля, погрустневшая с уходом мужа, подарила ему небольшую декоративную подушку, расшитую оранжево-коричневыми аппликациями на осенний мотив.

Комната, где ему предстояло жить, была маленькая, прямоугольная. Вдоль стен стояли замысловатые деревянные сооружения, верхний ярус которых служил спальными местами и был оснащён лесенками, бортиками и шторками. Место под левой кроватью было занято платяным шкафом с множеством ящиков. Под правой – небольшой столик с лёгким деревянным стулом и несколько полочек. Между кроватями – довольно большое окно, на полу – толстый мягкий коврик. Всё светлое, бежевое или кремовое. Матовая круглая лампа на потолке давала яркий, но мягкий жёлтый свет.

– Ты-то чего так рано, – сказала Карина, не поднимая головы, когда он зашёл в комнату в обнимку с подушкой.

Она сидела на широком подоконнике – внешние стены здесь были очень толстые, под стать холодным зимам – и вертела в руках маленький прозрачный шарик на длинном и тонком чёрном шнурке.

– Спать хочу. Мешаю?

– Нет, – удивилась она. – С чего бы?

– Амулет? – он кивнул на шнурок.

Она, не отвечая, быстрым движением накинула шнур на шею, заправила под футболку и вытащила поверх косу.

– С Антоном разговаривал, – сказал Марк, с любопытством разглядывая замысловатого робота на полке, подаренного ей Ильдаром. – Странно так вышло.

– Неожиданно, – согласилась Карина. – Хотя так будет лучше.

– Кажется, здесь только ты так считаешь, – Марк с любопытством глянул на неё – ему почудился в её голосе вызов. – Чем лучше?

– Как сказать. Если бы не война, Антон бы прекрасно справился. Он организованный, старательный, всегда пытается учесть интересы каждого, ко всем прислушивается. А на войне нужен будет человек, который быстро и без сомнений принимает решения, твёрдый, безжалостный… непредсказуемый. От него будет больше толку.

Она отвернулась от окна и посмотрела на него. Бездна, подумал Марк. Два чёрных, бездонных моря. И в них он опять не смог прочесть ничего определённого, лишь какие-то мрачные тени и полунамёки – словно пытался разглядеть смутные очертания на дне глубокой ямы в темноте. Она его пугала. Сбрасывая это ощущение, Марк скептически прищурился.

– Не так? – она разглядывала его с бесцеремонным любопытством.

– Не знаю, – он сам отвёл взгляд. – Надо подумать.

– Спать, – приказала она, бросив взгляд на часы над дверью. – Нам с утра завтрак готовить.

Спрыгнула с подоконника, достала из шкафа одежду и принялась стягивать футболку.

– Прости, – Марк поспешно отвернулся.

Карина лишь отмахнулась.

– Вообще не парься.

***

На следующее утро его разбудил тихий, но настойчивый перезвон, словно из музыкальной шкатулки. Отодвинув занавеску, он свесился с перил кровати и принялся искать источник звука. Наставница с закрытыми глазами спрыгнула вниз и опустила ладонь на маленький будильник на полке. Звон прекратился. Заспанная, всклокоченная, с растрёпанной косой, она побрела к шкафу.

– Почему ты его не поставишь над кроватью? – спросил Марк, кивая на будильник.

– Я так не встану, – пробубнила Карина.

Привычными движениями, так и не открывая глаз, она переоделась, убрала постель, переплела косу. Марк наблюдал и посмеивался про себя. Самому ему полночи не спалось на новом месте, несмотря на усталость – голова бухла от мыслей и впечатлений. Карина уснула моментально, но выглядела абсолютно невыспавшейся.

– Но сегодня же праздник! – возмущённо воскликнула Камиля за завтраком, когда Олег безмятежным тоном сообщил им распорядок дня.

– А завтра война, – ответил тот. – А вы не готовы.

Половина семьи волком посмотрела на куратора. Он поднял всех первого января ровно в шесть и заставил спускаться на завтрак, а теперь сообщил, что весь день расписан на индивидуальные занятия учеников с наставниками, групповые тренировки и домашние дела, с перерывами лишь на еду.

Оставив Азизу с Талгатом убирать со стола, Олег загнал остальных по комнатам, пригрозив наказанием для тех, кто вздумает отлынивать. Уговоры и мольбы не действовали.

– Вот почему они так недовольны тем, что он куратор, – сказала Карина, закрывая за собой дверь. – Кто хочет командира, который не даёт бездельничать. Садись.

Она плюхнулась на ковёр спиной к окну и хлопнула ладонью перед собой, показывая его место.

– С чего начнём? – спросил Марк, устраиваясь напротив и пытаясь скрыть смущение.

Не то чтобы он был стеснительным, но в Школе их приучали относиться к девочкам аккуратно и всячески держали на расстоянии – раздельные общежития, раздельные занятия. Сейчас, на его взгляд, они находились слишком близко друг к другу. Он даже испугался, что в тишине будет слышно, как неприлично сильно колотится его сердце.

Она зевнула в обе ладони. Вот кого эта проблема явно не волновала.

– Давай начнём с того, что ты вчера пытался упасть в обморок. Надо научиться держать себя в руках.

– Как? Бить себя током, как ты меня вчера? – Марк покрылся мурашками от одного воспоминания.

– Ну, хоть бы и так для начала. Дай руку.

– Зачем? – насторожился он.

– Давай, говорю.

Её тёмные глаза и спокойный, низковатый для девушки такого телосложения голос действовали гипнотически. Он покорно протянул ей руку ладонью вниз, с неудовольствием отмечая дрожь на кончиках пальцев.

Она взяла его руку и перевернула; её кисти были раза в два меньше, чем у него, кожа на фоне его собственной очень тёмная, пальцы – тонкие, неожиданно сильные.

– Здесь самая крупная точка выхода энергии, – объяснила она, нажимая на середину его ладони, – сюда подавать энергию бесполезно, слишком большой будет встречный поток. А здесь, – она сдвинула вверх рукав его водолазки и нашла точку пульса на запястье, – приём.

Она слегка надавила большим пальцем, и Марк почувствовал слабую электрическую волну, пробежавшую по всему телу.

– Это я знаю, – он отдёрнул руку, потирая покалывающее запястье.

– Ну вот и всё, – пожала она плечами. – Чувствуешь, что не успеваешь поставить блок – шарашишь себя в точку приёма. Только не перестарайся.

– Не зациклуется? Своя же энергия.

– Зациклуется, если ты попробуешь подпитать себя. А так ты подаёшь не чистую энергию, а обработанную. Пробуй.

Марк неуверенно обхватил себя за запястье и ещё раз поднял глаза на наставницу – она сейчас призывала его нарушить одно из основных правил, которые им вдалбливали в Школе. Та смотрела совершенно невозмутимо.

Вздохнув и надеясь, что это не «добро-пожаловать-шутка», он выпустил лёгкий импульс большим пальцем. Ожидал невыносимую тянущую боль зацикловки, но её не было. Лишь знакомое покалывающее ощущение.

Он убрал руку с запястья и усмехнулся.

– Но в Школе…

– В Школе многое упрощали, – отмахнулась старшая. – Вам говорили, что нельзя прогонять по своему кругу свою энергию, иначе будет зацикловка. А она бывает только от необработанной энергии.

– Почему нельзя сразу учить правильно?

– Ну… Может, примерно потому же, почему четырёхлеткам не сто́ит сразу объяснять, что такое отрицательные числа, дроби, степени?

Марк покачал головой.

– Ладно… А что будет, если другого рена так же?

– Если ударить достаточно сильно – лучше всего из точки выхода, вот так, – она снова поймала и обхватила его запястье, прижимая центр ладони к точке пульса, – можно легко вырубить. Если он этого не ожидает. И если не успеет блокировать точки приёма. Чтобы противник потерял сознание, нужно бить или в запястье, или в шею, – она подалась вперёд и нажала на впадины над его ключицами. – На лодыжках тоже есть точки, но там эффект слабый. Это если твой противник – рен.

– А если человек?

– Тогда совсем другое дело. Если ты ударишь человека слабым импульсом вроде того, каким я встряхнула тебя вчера, в любую точку тела, он, скорее всего, потеряет сознание. Чуть сильнее – убьёшь.

Марк неуютно заёрзал.

– Почему так?

Карина пожала плечами.

– Тела кордов отторгают нашу силу. Она для них как яд. Поэтому им малой дозы достаточно, чтобы организм сошёл с ума.

Марк поморщился – она только что употребила то же слово, что и Вадим прошлым вечером – пренебрежительное, грубое обозначение людей как противоположной ренам расы. Это напомнило ему один случай, ещё на младшей ступени Школы. Они тогда с одногодками играли во дворе. Делились на две команды и тянули жребий – одна из команд превращалась в боевых магов, другая изображала людей. В разгаре битвы кто-то из них выкрикнул: «Сдавайтесь, поганые корды!» Проходившая мимо преподавательница долго на них орала, а потом всех «форсов» повела прямиком к директору первой ступени, где им очень нудно и подробно объясняли, почему так говорить нельзя…

Однако же, после этого Марк слышал это слово по несколько раз в день: школьники его никогда не использовали при взрослых, но постоянно – между собой. Наверное, и взрослые в разговорах друг с другом отзываются о людях вот так пренебрежительно, лишь на виду выказывая притворную политкорректность?

– Почему тогда… – начал Марк после небольшой паузы. – Тогда в чём проблема, если всё так просто? Если рен может убить человека одним движением?

– Во-первых, для этого нужен прямой контакт с кожей человека. Одежда, даже тонкий слой, уже сводит весь эффект на нет. Естественно, люди в курсе всего этого, так что они будут стараться закрыть каждый сантиметр кожи, и держаться от нас на расстоянии. Во-вторых, людей в пятьдесят тысяч раз больше, чем нас. В-третьих, они уже не боятся магии так, как раньше – теперь у них есть приборы, которые могут засекать и даже в какой-то степени обезвреживать наши магические поля.

– Вроде наших орнамент? – Марк вспомнил приспособления, которые издавна использовались ренами для наказания ренов – набор из ошейника и четырёх браслетов на руки и ноги. Они славились тем, что начисто лишали мага силы, обрывая энергетические связи внутри тела, и причиняли, вместе с тем, адские муки.

– Они их называют ликвидаторами. Но да, скорее всего, принцип тот же.

– Что-то не верится.

– Как знаешь. И ещё, – она вскинула голову, – говорят, наша сила не единственная в мире.

– В смысле?

– В прямом. У ренов сила врождённая. Если у ребёнка после того, как он вдохнул воздух, просвечиваются сгустки Линнара, он в любом случае будет магом. Если их нет – он реном не станет, как ни старайся. Но люди тоже могут использовать магию – только совсем другого рода. Им нужно очень долго учиться, чтобы овладеть простейшими приёмами, но тем не менее…

Она замолчала, наблюдая за его реакцией.

– Чушь, – выдал он, наконец. – Это же их собственный бред вроде супергероев, экстрасесов и прочей хрени. Ты сама в это веришь?

– Знаешь, во внешнем мире есть люди, которые не верят в существование ренов. Считают это каким-то глобальным заговором своих правительств… В общем, если то, что я тебе сейчас рассказала, хоть в какой-то степени правда, это значительно усложняет дело, так?

Ему почудился какой-то подтекст в её словах.

– Ладно, – повеселела она. – Пробуй дальше. Давай сначала на мне.

Она протянула ему свою детскую ладонь.

***

Этот день был воистину изматывающим. После двухчасовых утренних занятий Олег принялся гонять всех бегом вокруг комплекса вдоль ограды, вниз к учебному корпусу, и обратно вверх по холму.

Впрочем, за это время они то и дело натыкались на другие семьи, тоже недовольные и измотанные, а пару раз даже на отряды альбов; кураторы и командиры, видно, разделяли планы Олега на освободившиеся дни.

– Изверг, – вполголоса пожаловалась ему Камиля, пристраиваясь рядом во время бега. – Хороши из нас будут бойцы, если мы сдохнем через неделю такими темпами. Мы с Ильдаром утром час позанимались, решили передохнуть пять минут, так он тут же вошёл и нотацию прочитал за то, что бездельничаем. Вот как он узнал? Сволочь…

– Я всё слышу, – прокричал Олег, от которого их отделяли добрые пятьдесят метров, поднимая указательный палец кверху.

– Это же он мне, да? – Камиля аж пожелтела. – Ну вот как?!

Марку не нужно было оглядываться, чтобы почувствовать, как старшая усмехнулась у него за спиной. Маленькая, хрупкая на первый взгляд, она бежала с совершенно отрешённым видом, не выказывая ни намёка на усталость.

– Так что, всегда теперь будет? – пробормотал он вечером, на ватных и гудящих ногах заходя в комнату.

– Нет, конечно, – ответила она. – С восьмого числа у вас начнутся занятия с утра, а мы пойдём на практику. В его власти будем только после обеда. Правда, я лично подозреваю, что он просто увеличит нагрузку, чтобы наверстать утренние часы.

Они снова уселись друг против друга – Олег дал установку заниматься ещё как минимум час перед сном.

– Ты тоже с этого начинала? – спросил он, целясь в запястье. Прошлый раз он шибанул её чересчур сильно и получил сдачи и три этажа мата. Теперь осторожничал.

– Не важно, – ответила она. – Не отвлекайся, будь другом.

В таком же темпе пролетел следующий бешеный день – плюс ко всему, добавилась боль во всём теле от непривычных нагрузок. Уборку они с наставницей сделали утром, и до ужина осталось немного свободного времени. Марк тут же уткнулся в директон – ещё два часа назад он слышал, что пришло сообщение, да времени не было читать.

«Марк, как на новом месте? Когда свободен?» – писала Полина.

– У нас завтра-то хоть выходной? – подняв голову, спросил он в пустоту.

– Воскресенье. После обеда точно должен быть, – ответила Азиза, не отрываясь от ноутбука, её пальцы стремительно бегали по клавиатуре. – Наверное.

– Меня одну смущает это «наверное»? – взмахнула ресницами Тоня.

– Надо Олега спросить, – кисло улыбнулась Оля.

– Олег! – заорал Вадим, да так, что все подпрыгнули.

Наверху послышались шаги.

– С двух до семи, – спокойно отчеканил куратор через лестничный пролёт.

Марк несколько раз стирал и снова начинал писать вроде бы такое простое сообщение, прежде чем остался доволен формулировкой.

«замечательно, как ты? если ты не против, давай завтра встретимся в деревянном в 3?»

Отправить. Он закусил губу, в шоке от собственной решимости и в то же время немного пристыженный тем, что это она первая ему написала.

Огляделся вокруг. Азиза продолжала строчить. Что там у неё, вяло заинтересовался он, очередное расписание? Талгат весь ушёл в свой директон. Вадим сидел за столешницей с паяльником над каким-то разобранным механизмом, напоминающим пульт управления. Ромы видно не было, и Карины тоже. Ильдар с Камилёй вместе хохотали над чем-то на кухне. К Ольге только что пришёл Антон, и они устроились на диване в обнимку, сладкая парочка, что-то вполголоса обсуждая.

Марк покосился на них. Рены никогда не узаконивали отношения – это во внешнем мире браку уделялось столько внимания. В Ареносе считалось, что отношения между ренами противоположного пола не нуждаются в контроле со стороны правительства.

Он усмехнулся, вспоминая реакцию своих родителей на его рассказ об этой системе. Надо написать им, вспомнил он. Они ещё даже не знают, что его взяли в Форсу. Он не стал писать в новогоднем поздравлении, потому что тогда надо было бы сразу и объяснять, что такое Форса. Конечно, он им рассказывал на каникулах, но не был уверен, что помнят…

«У меня нормально, завтра расскажу поподробнее!» – прилетел ответ с подмигивающим смайликом в конце.

Марк откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и счастливо улыбнулся.

***

После ужина его окликнул Олег.

– Сегодня занимаешься со мной, – тихо сказал он, подходя почти вплотную.

Марк сглотнул.

– Ура, – ровным голосом сказала Карина, проходя мимо.

Побежала, небось, свои книжки читать, подумал Марк.

– Ты же замечал, что у каждого человека есть свой эмоциональный образ? Вроде запаха, по которому его всегда можно узнать? – спросил Олег, не оборачиваясь, следующего за ним вверх по лестнице Марка.

– Ну да, – неуверенно произнёс тот. – Это вроде называется эмоционал.

– Неважно, как это называется, – насмешливо протянул куратор. – Если нотт закроет глаза, заткнёт уши и нос, и к нему подойдёт знакомый рен, он его узнает. Ты можешь описать словами ощущения, которые это тебе позволят сделать?

– Не совсем, – ответил Марк. – Можно сравнить с другими ощущениями… Но всё равно нелепо получится.

– Вот-вот, – Олег открыл дверь в свою комнату и пропустил его внутрь; в холодных тёмно-серых глазах промелькнуло одобрение. – Таких слов не существует. Нотты бы уже давно придумали их, да вот беда – у каждого свои ассоциации. Хотя, попробовать всегда можно. Вспомни-ка образ, например, кого-нибудь из своих друзей, и попробуй назвать те ассоциации, которые первыми придут в голову.

Марк вздохнул, опустился на пуфик и закрыл глаза, вызывая в памяти эмоционал Мишки.

– Олень, – выпалил он, и заржал.

– Не вижу ничего смешного, – куратор окинул его холодным взглядом. – Олень – благородное, изящное создание.

Марк согнулся пополам, пытаясь задавить душивший его смех. Изящное, ага.

– Ещё что-нибудь? – потребовал Олег. – Цвет, температура? Запах, вкус?

Марк поднял голову, стараясь прочесть по лицу куратора, серьёзно тот говорил или снова издевался.

– Ну… – неуверенно начал он. – Цвет? Коричневый, или бежевый. Тёплый, – он в недоумении развёл руками. – А вкус… – Его голос снова предательски дрогнул под напором вырывавшегося наружу хохота. – Без понятия. Серьёзно, я не могу описать словами.

Олег помолчал, разглядывая корешки книг на полке.

– Подумай на досуге. К послезавтрашнему вечеру жду от тебя подробные портреты всех членов семьи – и той девочки.

– Какой девочки? – быстро спросил Марк.

– С которой у тебя завтра свидание, – куратор криво усмехнулся и жестом выпроводил его вон из комнаты.

– Так быстро? – разочарованно удивилась Карина, выглядывая со своей кровати.

– Он просто дал мне задание, – сообщил Марк. – И даже пытать не стал.

Наставница безразлично кивнула и неохотно отложила книжку.

Внезапно ему в голову пришла дикая мысль. Кто-то говорил ему однажды: чтобы понять собеседника, не нужно долго и упорно смотреть на него, лучше всего один раз взглянуть на мир его глазами. А почему бы и нет, подумал он, и сказал вслух:

– Посмотри сюда.

Она снова выглянула сверху через перегородку.

Этот приём он освоил сам, пару раз опробовав на Мишке и Юрке: мгновенно разбил её слабенький блок, подчинил рассудок – странное и незабываемое чувство, и на вдохе вобрал в себя все ощущения.

Она усилием воли оттолкнула его разум, выбросила руку вперёд, и Марк отлетел, больно приложившись плечом о край стола.

– Прости, – раздражённо сказала она, опуская руку. – Что за хамство? Это он тебя научил?

– Не совсем, – ответил Марк, поднимаясь с пола и потирая ушибленное место. Он ошарашенно смотрел на неё – эмоционал, собранный им за ту секунду, что он провёл в её голове, получился крайне неожиданным.

Она спрыгнула с кровати, продолжая настороженно следить за ним глазами.

– Всё, я больше не буду, – пообещал он.

– Ещё один на мою голову, – сквозь зубы пожаловалась Карина в пустоту, усаживаясь на своё место под окном.

Когда улеглись спать, он ещё какое-то время лежал на спине, закинув руки за голову и разглядывая лунный след на потолке. И мысленно перебирал эпитеты, чтобы описать внутренний мир шестых и Полины. Получалось убого.

Марк никогда особо не задумывался об эмоционалах как об отдельном понятии, черте, принадлежащей чужому человеку. Скорее, относился к ним как к части собственных ощущений. И чем больше он теперь об этом думал, тем больше путался. Зато вдруг обнаружил, что стоит закрыть глаза, вызвать в памяти полученный образ – и он тут же указывал ему на то, где находился оригинал; ощущение было, словно притягивались два магнита. Он сделал себе мысленную пометку проверить, на каком расстоянии это работает.

Его мысли снова и снова возвращались к грубо захваченному, зато, благодаря этому, самому подробному из всех, эмоционалу наставницы. Такой противоречивый, он вызывал лишь недоумение, а описать словами было просто невозможно.

Марк мысленно потянулся к ней, уже уснувшей. Что первое придёт на ум, сказал Олег? Вздохнул, выбросил из головы все мысли, а потом снова резко обратился к её эмоционалу. Возникшие в сознании слова повторил про себя несколько раз, не вдумываясь, не обращая внимания на всю их абсурдность, лишь заучивая наизусть, словно непонятную формулу перед экзаменом. Отвернулся к стене и закрыл глаза навстречу долгожданному сну.